Jan Herman
Z silną władzą nigdy nie wiadomo
Ян Херман
Сильная власть непредсказуема
Слово о делах в России
Два дня комментаторы захлёбываются от волнения, рассказывая об уличных протестах в крупных городах России с достаточно смелыми лозунгами на транспарантах (Путин должен уйти; Путин, застрелись).
Интерес к российской политике – особенно в Польше – кажется слишком односторонним. Даже если оставить в стороне наши настойчивые требования, чтобы русские всё каялись и каялись за свои преступления последней войны, а также за то, что они вообще отважились быть пионерами «построения коммунизма». Потому что нас в российских делах интересует почти исключительно своеобразный, неподвластный науке «замордизм», соединённый со столь же нерациональной «привязанностью к сермяжности».
Начнём, однако, с этих двух польских комплексов. Да, комплексов. Кажется, никто не сомневается в том, что Катынь и подобные места казней – это символ расчётливого, впоследствии цинично используемого для пропаганды преступления. Совершённого тоталитарным сталинским аппаратом. В отместку за наглое сопротивление или бессмысленно и тупо. Нам это особенно больно: москаль у нас уничтожил цвет польских кадровых офицеров (молва гласит на вырост – интеллигенции) и почти с первой же минуты врал, что это сделали немцы. В негодовании мы забываем о том, что Сталин со столь же расчётливой, можно сказать, систематической жестокостью обращался с каждым (в том числе и со «своим), если чувствовал, что в человеке недостаточно уважения, покорности и униженности по отношению к нему. Условимся, что польские офицеры, скорее, демонстрировали «большевикам» уланскую браваду, нежели подчинение пленников. За 19 лет до этого обе армии вели регулярную войну, в которой эффектно победили поляки, такие вещи помнятся без сантиментов. И, в конце концов, польская кичливость и задиристость известна всюду, не только в России.
Ельцин в знак покаяния поцеловал ксёндза Пешковского. Вот фрагмент текста Яна Новака Езёранского в «Пшеглёнде Польском» «Два лика России» (3 марта 2000 года):
«Венцом героических усилий наших русских друзей в борьбе с катынской ложью стали первые два тома совместного монументального труда, изданного в 1995 и 1998 годах, «Катынь. Документы преступления». Этот сборник был издан на польском языке польскими архивами и на русском языке российскими архивами. Редактура и обработка были общие, но документы, помещённые на тысяче страниц, были найдены и раздобыты русскими. Без их участия, без их борьбы с сопротивлением и преградами, а также без согласия, хотя и неохотного, верховных российских властей в лице Горбачева и Ельцина белое катынское пятно никогда не было бы заполнено. В августе 1993 года Ельцин возложил к Катынскому Кресту на Повонзках (кладбище в Варшаве – прим. перев.) венок. Перед телекамерами он поцеловал руку уцелевшего узника из Козельска, ксёндза Здзислава Пешковского и громким шёпотом сказал: «Простите».
Посмотрим на это с русской стороны: вот главное лицо государства, популярный, хотя и спорный в своём поведении президент, целует «чужого» (причём польского, да ещё католического!) ксёндза словно нашего, своего «батюшку» архи-попа. Такие жесты Россия редко видит в исполнении царей, и они всегда имеют огромное моральное и политическое значение. Для всех, только нам, полякам, этого недостаточно, мы этого почти не заметили.
О другом комплексе кратко. Польша и поляки, мы валяем в грязи идею и практику коммунизма с тем же энтузиазмом, с каким когда-то стремились пользоваться его благодеяниями. Никто из критиков этого строя не намерен отдать полученных в ту пору дипломов, гонораров за творческие достижения, материальных и нематериальных привилегий. Может показаться, что в течение нескольких десятков лет мы жили во тьме, ничего не создавая, не работая, не заводя семей, не планируя серого или радужного будущего. Не пользуясь всеми теми свободами, которые – кто станет отрицать – подготавливают почву для демократии. Наш «коммунизм» царил здесь в варианте мнимого социализма, то есть, давайте признаемся, в варианте достаточно мягком и перекошенном (мы были – как говорилось - самым весёлым бараком соцлагеря). Давайте признаем – несмотря на казематы, преступные «законные» приговоры и процессы, цензуру, бесчеловечные методы СБ-ков и, в конце концов, военное положение – что «коммуна» обошлась с нами чрезвычайно добродушно, ни в одной другой стране нашего региона не было так «мило». На аргумент, что под управлением «Запада» мы развивались бы лучше – я отвечу двумя: II Речь Посполитая и Трансформация (политические и социальные перемены в Польше после 1989 года – прим. перев.). И та, и другая исполнены – как мы видим – равенства, справедливости, процветания, всестороннего развития. Только вот непонятно, откуда столько нищеты и отсталости (в том числе культурной и образовательной), а также патологий (бюрократических, уголовных, моральных и в области, называемой бюджетной). Это не тоска по «коммуне» говорит во мне, а реальный взгляд на ситуацию в обществе и экономике, основанный на статистике и социальной аналитике.
И когда развалилась Система – по причинам очевидным – явились сотни тысяч диссидентов, которые всегда были против, с колыбели. Они не анализируют явлений экономики (Система должна была развалиться, потому что пропорции были искажены), но просто уговаривают сами себя, что причиной падения Системы была её коммунистическая преступность. Чепуха!
Та же самая Система в России не развалилась, а лишь пережила краткий, на полтора десятка лет, спазм. С большими потерями - территории (распад СССР) и престижа (у России уже нет той позиции в мире, какая была у СССР).
Человек как нельзя более на своём месте (сейчас я это объясню), Владимир Путин, налаживает региональную администрацию, наводит порядок и государственную дисциплину в Центре, возрождает сильную позицию России в мире. Чего же больше хотеть от «царя»?
Нам всё время кажется, что Страна Советов – это была политически другая страна, чем до 1917 года. У меня есть свидетели того, что ещё в семидесятых и восьмидесятых я доказывал, что Россия до Ленина и после Ленина ничем не отличается: то же единовластие, те же проблемы царя с боярами, та же гипертрофия бюрократии, тот же раскол между столицей и провинцией, тот же развитый аппарат слежки и репрессий, то же освоение западных новинок, тот же самый поворот «политическим лицом» к Европе, та же религиозность, только с нажимом на «культ личности».
Конечно, у каждой эпохи свои «визитные карточки» и «печати»: СССР преподнёс себе электрификацию и индустриализацию (понимаемую как грабительскую эксплуатацию природных богатств), плюс Гулаг и вся пропагандистская бутафория.
Маркс и его эпигоны (теоретики, идеологи) в гробу переворачивались, когда Россия преображалась в империю СССР, когда вся система марксистских понятий была «переведена» на русскую реальность криво и показушно (советы, министры – наркомы, декрет о мире, декрет о земле, национализация как изгнание владельцев, борьба с неграмотностью – она же коммунистическая пропаганда, коллективная экономика – она же колхозы и национализация в варианте «огосударствливания», самоуправление, превращённое в местный аппарат давления, профсоюзы и партия как каналы примитивного, раболепного пути наверх, а не «приводной ремень» передовых методов и «сознательный авангард рабочего класса»).
Не вдаваясь в детали, скажем, что с приходом Путина Россия возвращается к свойственному ей цивилизационному равновесию. Тут дело не в моём презрении к России. Тут дело в психо-ментальных и культурно-цивилизационных конструкциях, создаваемых с самого начала России и русскости, составляющих основу экономического и политического строя. Россия всегда с бОльшим энтузиазмом будет развивать вооружённые силы и бюрократию, нежели потребительскую промышленность и услуги для населения, охотнее возьмётся за капиталоёмкую инфраструктуру (дороги, порты, железные дороги, флот, авиация, энергетика, связь), чем за повышение уровня домашних хозяйств. С бОльшим задором будет отнимать у Земли её богатства, нежели заботиться о культуре эвенков, хантов, вепсов и прочих 140 «мелких» этносов, живущих на огромных пространствах, экология которых погублена. Всегда охотнее построит новый город на пустом месте, нежели приведёт в порядок уже существующие урбанистические комплексы. А если средств на всё не хватает – наверняка оставит провинцию (в том числе и индустриальную) в состоянии разрухи, уродства и господствующего криминала.
Потому что Россия не выработала (и это не проблема исключительно тупой жестокой власти) умения действовать позитивно, сообща, повсеместно, организованно, терпеливо, шаг за шагом, хотя ловко оперирует революционными порывами и пропагандистскими призывами. Как на стороне власти, так и на стороне оппозиции, хотя в данном случае, употребляя слово «оппозиция», следует быть осторожным. Даже в экономике всегда речь идёт об «ударных» процентах прибыли, ускорении роста, структурных переменах.
И – добавим – Россия всегда с большей охотой профинансирует Гулаг и приказные отношения, нежели поглощающее внимание и энергию терпеливое складывание социально-политических отношений, региональных и всероссийских, отражающих различные интересы «справедливо». Это такая страна, почему мы хотим свергать основу её строя? Откуда мы так наверняка знаем, что это и есть величайшая мечта наших русских братьев? Неужто ответ «потому что там нет повсеместного и правильного гражданского просвещения» будет единственно правильным?
В России никогда не было серьёзной традиции того, что мы сегодня называем НПО (неправительственными организациями), если и возникали по инициативе снизу, не руководимые бюрократией сообщества и союзы, то, скорее, в оппозиции к власти, а не «рядом» с властью. Поэтому они имели политическую природу и были истребляемы, как любая оппозиция в мире. Может быть, с нажимом на эстетически и морально худшие значения слова «истребление». Так было при царях, так было при секретарях, так есть и при Путине. В этом смысле о самоуправлении, этом практически-общественном плацдарме демократии – в России, скорее, не слыхать.
* * *
На протяжении последних нескольких десятков лет Россия не имела правителя равного Путину: это не комплимент, это факты – прекрасно вымуштрованный «кагебешник», знающий иностранные языки, открытый миру, имеющий государственное мышление и без колебаний реализующий свои планы, имеющий общественную поддержку, умеющий вести свою линию среди всех сложностей России от Балтики до Охотского моря. Ну, конечно, он циник и автократ. А что, он должен быть слюнтяем, прислушивающимся к какофонии тысяч претензий в час, причём каждая противоречит предыдущей? Кто из лидеров великих держав был «демократом»? Кто отказал себе в опоре на спецслужбы, ведущие отрасли экономики и армию? У Путина это должно быть недостатком, а у любого другого – прагматизмом демократической власти?
В почти 150-миллионной России хватает интеллигенции, очарованной мечтой об обществе гражданском, самоуправляющемся, наслаждающемся различными свободами и вольностями. Хватает также и местного бизнеса, желающего освободиться от жёсткого контроля Центра, особенно если учесть, что легальность российского бизнеса несколько не совпадает с его одновременной показухой. Не хватает только так называемых Масс, которые искренне понимали бы, чего хотят эти самые интеллигенция и бизнес.
Однако, прежде, чем Путин выстрелит себе в голову, оппозиции неплохо бы выработать хоть какую-то конструктивную концепцию, потому что когда Россия – вследствие отсутствия политической альтернативы – провалится в очередную Смуту, эта оппозиция потеряет всё, причём в первую очередь именно она, и не по вине Путина (он-то ведь уже будет лежать с дыркой в черепе), так что её иллюзорные победы могут оказаться пирровыми.
Ответить с цитированием