http://www.rp.pl/artykul/9133,519768_Nowak__Rosnacy_apetyt_Rosji.html
Andrzej Nowak
Rosnący apetyt Rosji
Анджей Новак
Растущий аппетит России
Восточная политика правительства ГП позволила России парализовать традиционное желание Варшавы играть активную роль в Восточной Европе, - пишет историк Анджей Новак.
Во имя смягчения образа якобы «русофобской» Польши наша дипломатия была готова заплатить любую цену. На снимке Дональд Туск и Владимир Путин на Вестерплатте, 1 сентября 2009 года.
Россия за последние несколько месяцев добилась огромного прогресса в реализации неоимперской политики. Правление Владимира Путина и президента Дмитрия Медведева сводится к восстановлению зоны исключительного доминирования России по крайней мере на территории бывшего Советского Союза. Пограничными пунктами (рискованными с точки зрения это политики, но всё более явно подвергающимися проверке на прочность) являются прибалтийские республики, а также страны, которые хотя никогда непосредственно в Советский Союз не входили, но находились под его контролем в рамках так называемого социалистического лагеря. К последним относится, в частности, Польша.
Растущая зависимость
Эффективные попытки восстановления контроля московского центра мы могли недавно наблюдать на Украине. Она является краеугольным камнем всей российской неоимперской политики. Новые договоры, заключённые между украинским и российским президентами, продлили суверенитет России над стратегической частью территории Украины – Крымским полуостровом – до 2047 года. Интересна с этой точки зрения информация, появившаяся в «Независимой газете», о переговорах между Владимиром Путиным и президентом Виктором Януковичем во время последнего визита премьера в Крым. Согласно сообщению газеты, он якобы спрашивал украинского президента о возможности (цене?) приобретения ещё баз для флота и российской армии, причём не только в Крыму. Степень зависимости Украины от России невообразимо увеличилась по сравнению с тем, что было хотя бы полгода назад.
В этом контексте следует обратить внимание на другую страну, с которой мы граничим, а именно – на Белоруссию. В последние недели появились явные угрозы Москвы в адрес президента Александра Лукашенко, речь идёт о возможности сменить «хозяина» Белоруссии на политика, непосредственно назначенного Кремлём, - естественно, уже как «демократического» кандидата.
Без договорённости на линии Варшава-Москва упомянутые успехи политики Путина по отношению к Киеву, а также его всё более открытое стремление захватить контроль над Белоруссией были бы невозможны. Польша под управлением Гражданской Платформы перестала играть роль активного конструктора (совместно с другими государствами) пространства Восточной Европы, а стала лишь участником политики ЕС по отношению к государствам этого региона. Между тем программы Евросоюза по отношению к этой части Европы ни в малейшей степени не противостоят неоимперской политике, проводимой Россией, фактически позволяя ей реализовать свои политические цели в этом регионе.
Перечёркнутая линия Гедройца
Перемены в польской восточной политике состоят, главным образом, в том, что правительство Дональда Туска перечёркивает существовавшие до сих пор стратегические принципы, сформулированные Ежи Гедройцем и парижской «Культурой». Доказательством отказа от этой линии являются открытые декларации министра Радослава Сикорского, а также деятельность польского МИД в 2008-2010 годах. Польша с момента распада СССР в 1991 году последовательно придерживалась в восточной политике принципа – стремиться к созданию стратегического партнёрства с Украиной, поддерживать независимость всех стран, возникших после распада СССР, а также защищать их от возможного контролирования со стороны Москвы.
При президентах Александре Квасьневском и Лехе Качиньском эти действия приобрели характер активной и эффективной политики. Напомню хотя бы наше участие в оранжевой революции на Украине, а затем поддержку перемен в этой стране. Изменения в польской восточной политике стали видны во время событий в начале 2008 года. Русский газовый шантаж стал испытанием не только стойкости Киева, но и солидарности нового правительства Польши с партнёром на Днепре, который оказался в трудной ситуации. Это испытание оказалось удачным для Москвы. Потому что Сикорский выбрал время для визита в Москву точно накануне газовых переговоров между Украиной и Россией, визита, в ходе которого были установлены лишь условия ближайшей встречи премьера Туска с президентом Путиным. Польша не оказала помощи Украине в ту минуту, когда премьер Юлия Тимошенко, к виску которой тогдашний президент Путин приставил газовый пистолет, должна была вести переговоры о новом договоре, в ситуации ежегодно повторяющегося газового шантажа со стороны Москвы, это свидетельствует о том, что мы отвернулись от нашего восточного соседа.
Политика любви
Во имя смягчения образа якобы «русофобской» Польши, представленной президентом Качиньским, польский МИД был готов заплатить любую цену. Заплатить Москве. В следующие месяцы польско-украинские отношения начали молниеносно портиться, а «политика любви» между премьером Туском и новым российским премьером – Владимиром Путиным – приносила всё более заметные результаты. Их символом стали показные визиты Путина на Вестерплатте и Туска в Катынь.
Статья, написанная министром Сикорским на приезд в Польшу российского премьера 1 сентября 2009 года показала чёрным по белому, в чём должна состоять восточная политика при правлении ГП. Польский министр иностранных дел заметил в своём тексте исключительно Россию и её премьера, совершенно не обратив внимания на присутствие на Вестерплатте премьера Украины Юлии Тимошенко, а также представителей других государств Восточной Европы.
Глава МИД подчеркнул абсолютно приоритетное значение отношений с Россией. Он творческим образом применил основные лозунги ГП: модернизация и интеграция. Интеграция должна состоять в том, чтобы польская внешняя политика утратила свой самостоятельный характер, предполагающий возможность специфических перспектив, особенно в Восточной Европе, и стала бы частью все более интегрированной европейской политики, в которой первую скрипку могут играть исключительно державы – в первую очередь Германия. То есть речь идёт об отказе Польши от того, что Станислав Стомма когда-то называл корсарством, то есть поисками собственного пути в бушующих водах политики этой части Европы.
Мне кажется, что так понимаемая интеграция польской внешней политики с политикой ЕС основывается на ошибочной предпосылке: Польша будет восприниматься лучше, если не станет мешать направлениям, доминирующим в политике сильнейших европейских держав. Они же, в свою очередь, велят рассматривать Россию как стратегического партнёра Европы, объединённой под предводительством Берлина и Парижа (возможно, также Рима Берлускони и Мадрида Запатеро). Россия должна усилить шансы Европы в глобальном соперничестве с Соединёнными Штатами или азиатскими «тиграми». Объединение европейского рынка с российскими природными богатствами могло бы создать ситуацию, выгодную для обоих партнёров.
Назначение из Кремля
Проблема, однако, в том, что должно ли такого рода сотрудничество осуществляться за счёт государств, расположенных между Берлином и Римом, с одной стороны, и Москвой, с другой стороны, или же оно может быть реализовано с учётом интересов этих стран? У меня такое впечатление, что политика правительства Дональда Туска и деятельность министра Сикорского опираются на убеждение, что нам не следует волноваться из-за «маленьких государств», лежащих на восток от Польши. Восточная политика правительства ГП позволила России парализовать традиционную волю Варшавы играть активную роль в Восточной Европе. В противном случае Россия не могла бы позволить себе, как я уже напоминал ранее, открыто шантажировать Белоруссию сменой политического режима.
До сих пор Россия воспринимала Лукашенко как меньшее зло. Российские власти считали, что, пока Лукашенко правит в Минске, сближения между Минском и Варшавой, а также между Минском и ЕС не произойдёт. С другой стороны, там прекрасно понимали, что Лукашенко неохотно подчиняет Белоруссию Москве. Теперь, когда Польша умыла руки и не проводит активную восточную политику, Москва может думать об отказе от этого «меньшего зла» и замене Лукашенко более удобным для себя политиком. Потому что смена власти в Белоруссии не грозит ни в малейшей степени попыткой Польши или ЕС использовать эту нестабильную ситуацию для усиления своего влияния на этой территории.
Потому что как Минск, так и Киев явно были признаны Польшей регионами, где Москва имеет исключительные, во всяком случае, преобладающие интересы. Правда, наша страна активно включилась в инициированное Швецией Восточное Партнёрство, но это программа скорее расширенного трансграничного сотрудничества между его восточноевропейскими участниками и ЕС. Программа эта не является реальным противовесом договорам, подписанным президентом Медведевым и президентом Януковичем, отдающим стратегическую часть интересов Украины под контроль России.
Ведущийся в данный момент и постоянно подогревающийся в Польше политический спор, спор, связанный с оценкой причин смоленской катастрофы, великолепно служит дополнительному, уже полному параличу польской восточной политики, независимо от принятого ранее правительством Туска решения не вести столько активной политики, как в 2020-2007 годах. Такая позиция польских властей даёт России возможность продолжать реализацию своих целей - восстановление своего контроля на территории бывшего Советского Союза.
Одна из этих целей – Грузия, которая твёрдо встала на пути российской политики в Закавказье. Похоже, Москва в ближайшее время захочет «решить эту проблему». До сих пор именно президент Качиньский более всего мешал в достижении этой цели.
Газовый шантаж
Конечно, Россия Путина открыто признаётся в других планах усиления своей позиции, не только на территории бывшего СССР, но и во всей Европе. Особое значение тут имеют два трубопровода: Nord Stream, открытие которого произошло накануне смоленской катастрофы, и South Stream, проект южной трубы, проходящей через Чёрное море, который с этой стороны сделал бы ЕС, а также многие страны Юго-Восточной Европы зависимыми от газовых поставок из России. Nord Stream уже строится. South Stream уже втянул в орбиту фактического подчинения России (при помощи Италии и интересов премьера Берлускони): Болгарию, Сербию, Грецию, Венгрию, Хорватию и Словению.
Два упомянутых газопровода, ставящие Европу в зависимость от русского газа, могут быть, по крайней мере, подвергнуты сомнению изучаемыми в Польше месторождениями сланцевого газа. Русская игра состоит в том, чтобы в этой части Европы не появились альтернативные источники снабжения газом. Москва любой ценой будет стараться не допустить, чтобы Польша стала страной самодостаточной в области источников энергии, а уж тем более экспортёром этих источников энергии. Даже если бы это могло произойти через десять лет, это означало бы катастрофические последствия для планов зависимости стран Восточной и Центральной Европы от стратегической позиции России как почти монопольного поставщика энергоносителей для этой части континента. Здесь ставка для России слишком велика. Насколько в ближайшее время мы сможем наблюдать имперские амбиции России на белорусском и грузинском участке, настолько действительные намерения российской политики можно будет изучать на основании упомянутого энергетического вопроса.
Автор – специалист по истории России, профессор Ягеллонского университета и главный редактор журнала «Arcana».
Ответить с цитированием