Новые переводы Урсы.(с сайта Усадьба Урсы)

[Таллерова]

http://www.teologiap...3124&Itemid=113

Fenomen homo sovieticus - z prof. Wіodzimierzem Marciniakiem rozmawia Dorota Wróblówna

Феномен homo sovieticus
С профессором Влодзимежем Марциняком беседует Дорота Врублювна


- Можно ли во имя идеала убить старушку? Сущностью большевизма является положительный ответ на этот вопрос, - говорит «Политической Теологии» профессор Влодзимеж Марциняк.

ПТ:
- Пан профессор, каковы источники большевизма? Какие убеждения относительно человека и общества стали основанием этой идеологии?

Влодзимеж Марциняк:
- Если мы говорим о большевизме как об исторически определённом явлении, как о движении, которое возникло и пришло к власти в России, то мне кажется, что в его основании лежат две идеи. Это они предопределили успех большевизма, несмотря на его изначальную маргинальность и слабость, если говорить об общественном влиянии.
В ходе изучения политической практики большевизма, а также биографий его лидеров бросается в глаза соединение двух несовпадающих целей. Большевизм крайней циничен, не соблюдает никаких норм, полностью одобряет самоуправство, нарушает все законы, и в то же время представляет эту стратегию как стремление к установлению идеального порядка. Можно сказать, что это стремление к идеалу через полное его отрицание, разврат и уничтожение законов, в том числе и моральных. Это образ мысли, который уходит корнями в русские религиозные традиции. Идеальный порядок можно установить при помощи заговора и бунта против существующего общественного строя. Это первая идея.

А вторая – это стремление к установлению мирового государства. Обычно мы называем его империей, однако, это слово большевики употребляли неохотно. Следовательно, большевизм – это попытка установления идеального порядка в глобальном масштабе. Сначала большевики определяли свои цели по отношению не к одному государству и обществу, но к человечеству в целом. Их миссия была всемирной миссией.

ПТ:
- Что, в таком случае, было сущностью большевизма?

Влодзимеж Марциняк:
- Понятие большевизма мы используем обычно, говоря об этапе борьбы за власть. В этой ситуации могло практиковаться всё, что служит реализации обозначенных целей. Что характеризовало большевиков – так это то, что они не брезговали никакими средствами. Всё было возможно, возможна была, например, борьба с религиями, но возможен был также и союз с ними. Были периоды, когда для достижения прагматических целей они сотрудничали с исламом. И в то же самое время воевали с Церковью.
В сущности, в большевизме нет никаких ограничений. Любые действия допустимы. Отсутствие норм типично для этой идеологии, чем и отличает её от других. Процесс стабилизации и кристаллизации порядка начинается поздно, через много лет после захвата власти. В начальном периоде, однако, совершенно нормальным считалось отсутствие каких-либо запретов, применение любых средств: одобрялась агрессия и жестокость, признавались также договоры и союзы с любыми социальными группами. Всё лишь затем, чтобы достичь задуманных целей.

ПТ:
- Вы сказали, что на определённом этапе большевики использовали для своих целей исламскую религию, в то же время борясь с Церковью. Как можно согласовать это с тем фактом, что религиозные элементы являются фундаментом этой идеологии?

Влодзимеж Марциняк:
- Корни большевизма – в религиозном расколе, который произошёл в XVII веке после реформ патриарха Никона. Раскол этот в отличие от европейского, который закончился миром и разделением двух течений западного христианства, протестантизма и католицизма, в России привёл к делегализации традиционалистов (так называемых старообрядцев). Старое вероисповедование подверглось гонениям как нелегальное, но, несмотря на это, существовало до начала XX века в оппозиции и скрытно. В связи с этим Россия была уникальной страной существовавшего более двух веков религиозного подполья. Старообрядчество в таких условиях, несмотря ни на что, сохранилось и смогло проникнуть к круги богатых людей: большинство предпринимателей и купцов, а также интеллигенции были старообрядцами. К ним же принадлежала и значительная часть русских философов.
Это совершенно уникальный опыт перманентного заговора против официального правительства и порядка. Следует помнить, что Церковь была тесно связана с государством. Так что в России имело место de facto антигосударственное религиозное подполье. Это уникальная традиция, и мне кажется, что, не изучив её, нельзя понять большевизма.

ПТ:
- Каково было участие старообрядческих кругов в развитии большевизма?

Влодзимеж Марциняк:
- Существовали определённые практические связи между большевистскими организациями и старообрядческими общинами. Они сотрудничали в таких областях, как контрабанда нелегальной литературы. В этой области у старообрядцев были традиции и опыт, надёжные посреднические каналы. Однако, это обстоятельство менее значимо.
Важно формирование в культуре определённого эталона, состоящего в том, что высокие идеалы, индивидуальные и общественные, достигаются путём заговора против официального порядка. Отсюда происходит столь специфический образ мысли большевиков. Так что это не религиозная традиция в точном значении слова, поскольку в области индивидуальной веры они были атеистами, но при этом перенимали определённые методы, что мне кажется необычайно существенным. Парадоксально, если цели, к которым стремятся, являются тайными и формулируются в подполье по отношению к явной, официальной жизни, то особо радикальные сторонники идеологии этого типа убеждены, что они могут стремиться к реализации своих идеалов всеми возможными методами. Это вроде дилеммы Раскольникова: можно ли во имя идеала убить старушку? Сущность большевизма состоит в положительном ответе на этот вопрос.

ПТ:
- Связаны ли современные политические доктрины с традициями большевизма или это, скорее, уже неактуальная идеология?

Влодзимеж Марциняк:
- Я подозреваю, что такие движения, основанные на отрицании официального порядка, могут существовать. Это движения, проектирующие нового человека в новом обществе; мир, который считает себя лучшим из возможных. Такие идеи возникали всегда, особенно на почве радикальных религий. Такие элементы мы находим в некоторых движениях ислама. Там мы, действительно, имеем дело со специфическим убеждением, что во имя спасения человечества можно уничтожить миллионы. В понимании этих людей одно другому не мешает.

ПТ:
- Каким образом современная Россия справляется с большевистской историей?

Влодзимеж Марциняк:
- Это всё ещё сложная проблема из-за того, что не до конца обсуждён вопрос укоренения большевизма в традиции. Одно из направлений обращает особое внимание на чужеродность большевиков. Эти взгляды дополнительно поддерживаются тем аргументом, что значительная часть большевиков были не русские. Особенно в самом начале борьбы за власть преобладали иностранцы, например, латыши, китайцы, корейцы, поляки, немцы. Так, по крайней мере, следует из националистической современной публицистики, но также и из исторических исследований.
Недавно вышла в свет большая, двухтомная «История России XX века». Это труд нескольких авторов под редакцией Андрея Зубова, профессора Московского Государственного Института Международных Отношений, связанного также с патриархией (профессор Зубов преподаёт в Духовной Академии).
В этом синтезе истории показаны малоизвестные факты, например, то, что в течение первых месяцев немецкое посольство в Москве выплачивало комиссарам жалованье, или то, что до 1918 года большевики опирались в большой степени на немецкие военные части. Упор делается на поддержку иностранных государств и подстрекательство извне, тем не менее, этот ответ слишком примитивен. Даже если эти рассуждения согласуются с фактами, то всё-таки – что-то должно было произойти, что большевикам удалось так умело использовать конфликт отдельных социальных и национальных групп, чтобы выиграть гражданскую войну. Этот вопрос, действительно, обсуждается всё чаще, но не столь примитивным образом, как это бывает хотя бы тогда, когда российская имперская идея связывается с большевизмом. Российский дискурс пытается проникнуть гораздо глубже, ища источники либо в религиозном расколе, либо показывая, что эта схизма была также связана с глубоким культурным расколом. Россия – это страна, в которой с начала XX века пропасть между властью и народом не удалось до конца засыпать. Романовы, хотя и очень старались получить легитимность и стать народной монархией, никогда этого не достигли. Конфликт между той частью общества, которая в русском языке определяется как народ, то есть обычными, простыми людьми и монархией, правящей семьёй, это глубокое расхождение и чувство культурной чуждости до конца существования Империи так и не было преодолено. В этом причина успеха большевиков. Это они провозгласили лозунг мести народа Империи и аристократии.

Существуют ещё более радикальные направления. Они обращаются к мнению, высказанному когда-то предтечей русского Просвещения, Петром Чаадаевым. Он сказал так: «Пётр I открыл Россию, как Колумб открыл Америку». Это утверждение хорошо представляет суть конфликта. Правящие круги в России со времён Петра до упадка династии Романовых смотрят на народ, как на дикарей, своих дикарей, которых надо цивилизовать, просвещать, учить культуре, к которым относятся с презрением. Революция 1917 года и гражданская война – это именно месть этих презираемых за несколько веков «учения», «просвещения» и «реформирования».

ПТ:
- Каковы устойчивые следы большевизма в постсоветском блоке?

Влодзимеж Марциняк:
- Во-первых, в институциональном плане – это территориальное разделение империи на территории, населённые отдельными народами, типичный для большевизма эксперимент, который утвердился в виде независимых государств, возникших после распада Советской Империи, в виде границ и конфликтов между нациями. Эти споры – результат национальной политики большевиков, социальной инженерии, весьма циничного и манипуляторского отношения к этой сфере.
Во-вторых, во всей России – это разрыв с традициями и культурной преемственностью, решительное противостояние прежнему порядку было весьма эффективно. Сегодняшняя Россия в очень малой степени напоминает Россию конца XIX – начала XX века, даже после возрождения Церкви и православия.
Третье важное последствие, быть может, самое важное, это формирование нового человека. Если понимать большевизм как стремление к достижению определённого идеала в формировании личности, можно сказать, что в определённой степени, хотя и не полностью, идеал этот был создан. Такой социальный и культурный феномен, как человек советский, возник, хотя это и не точное отражение идеала, который формировали большевики. Эта модель обладает важными отличительными чертами: человек советский – это человек иерархичный; каждому полагается столько, сколько следует из его статуса, а не индивидуального вклада, умений и способностей. В связи с этим homo sovieticus завистлив, это очень характерная черта. Он утверждает, что другие имеют больше, чем он, не потому, что заслужили, а потому, что занимают более высокое место в иерархии. Человек советский признаёт этот факт, но в то же время презирает людей, которые богаче его. Таким образом, наиболее устойчивый след большевизма – это произошедшие глубокие изменения в социальной и культурной ткани.

ПТ:
- Большое спасибо за беседу.

http://ursa-tm.ru