http://wyborcza.pl/1,76842,8278181,Gon_bolszewika__chocby_martwego.html
Paweł Wroński
Goń bolszewika, choćby martwego
Павел Вроньский
Гони большевика, даже мёртвого
Лето 1920 года. Большевистские пленные на пути из Радзимина в Варшаву.
Плакат, призывающий в армию в 1920 году, представлял польского улана с благородным лицом, бьющего саблей по башке обезьяночеловека в шапке с красной звездой. Дискуссия на тему могилы в Оссове показывает, что даже через 90 лет мы не хотим воспринимать большевистских павших как людей.
В прошлую субботу, прежде чем произошла суматоха с открытием надгробного памятника там, где покоятся останки 22 солдат Ленина, на месте битвы под Радзимином прошла традиционная историческая реконструкция. Я слушал по радио высказывания её участников. Оказалось, что те, которые играют большевиков, делают это с «огромным стыдом», но «кто-то же должен это делать». Странно. В последних реконструкциях, касающихся Второй мировой войны, молодые люди охотно переодевались солдатами Вермахта. Почему? Потому что и мундиры шикарные, и солдаты бравые.
Из этого можно сделать вывод, совпадающий с доминирующей в последнее время исторической политикой: в современной Польше немцем быть уже не стыдно, но большевиком - упаси Боже. Тоже самое происходит с могилами. В Польше много могил солдат Вермахта, но попытка открыть надгробный памятник 22 большевиков в Оссове сопровождается криком: «Позор!». Надгробная плита была разрисована красными звёздами, демонстранты, связанные с ПиС, сделали это полем патриотической демонстрации.
Главный аргумент. Нельзя увековечивать жестоких захватчиков, которые хотели уничтожить воскресшую Речь Посполиту. Публицисты, критикующие решение о создании там могилы, напоминают о поваленных Красной Армией крестах, расстрелянных офицерах и ксендзах, о «выдирании уланских поясов у захваченных в плен» (речь идёт о вырезании лампасов на ногах). Поэтому - кажется, говорят они - именно по отношению к большевикам мы должны отказаться от соблюдения международных договоров о праве на могилу.
Это правда. Война 1920 года была жестокой, особенно на южном фронте, где самой крупной силой была Конармия под командованием Семёна Будённого. Сожжение сёл, сожжение целой больницы в Бердичеве, вешание евреев было обычным делом для её солдат. Потрясающее описание войны с точки зрения красного кавалериста оставил Исаак Бабель. Как писал Ян Гондович, он напоминал члена ватаги Чингисхана, который понял, что он варвар.
Это были жестокие времена и жестокая война, но не только с одной, большевистской стороны. На польской стороне фронта стоял со своим орудием Станислав Рембек, один из великолепных и незаслуженно забытых романистов II Речи Посполитей. Он, в свою очередь, писал, что да, конечно, большевики вырезают лампасы у пойманных офицеров, но комиссарам наши солдаты вырезают ножами красные звёзды на лбу. Он также описал, как солдаты его батареи хлестали плетями даже большевистские трупы. Также и Юзеф Мацкевич, кстати, необычайно критически настроенный по отношению к восточной политике Пилсудского, писал о том, что путь польской армии был отмечен виселицами. Наверняка, нам трудно принять к нашему польскому сведению, что для многих русских того времени война с Польшей не была исключительно «экспортом революции», но войной в защиту Родины, на которую поляки напали под Киевом. Ведь к защите Родины призвал царских офицеров бывший главнокомандующий царской армии Алексей Брусилов, и они с охотой приходили к Тухачевскому, предки которого шли с Паскевичем на Варшаву в 1831 году.
Шесть лет тому назад мы вместе с Иреной Левандовской брали интервью у Геннадия Матвеева, автора сборника документов на тему большевистских узников в польском плену. Только профессор Матвеев обратил моё внимание, в частности, на расстрел 200-300 большевистских пленных после битвы под Млавой. Это не был эксцесс, потому что приговор «военно-полевого» суда был утверждён генералом Владиславом Сикорским. Я также ничего не знал о 4 тысячах русских раненых, оставленных без помощи на поле боя в августе 1920 года. А информации о том, что жена советского командира Гай-хана была убита польскими солдатами, потому что была похожа на еврейку, я как-то не нашёл в наших учебниках, прославляющих национальную доблесть. Соперничество в том, кто был более жестоким в войне 1920 года, кажется величайшей глупостью.
Проблема «могилы под Оссовом» 2010 года показала, насколько мы и русские остаёмся жертвами политиков, которые воспринимают историю как удобное орудие для подстрекания людей. Мы до сих пор воспринимаем 1920 год только как триумф западной цивилизации. Если так, то, похоже, нет ничего странного в том, что в России так сильно убеждение, что поляки виноваты в смерти 100 тысяч военнопленных. Потому что если сегодня к большевикам относятся как к недочеловекам, для которых нет даже места для могилы, то как к ним могли относиться в 1920 году?
Усилия таких историков, как профессор Збигнев Карпус, который объективно представил историю польско-большевистской войны, или профессор Матвеев, который пять лет тому назад издал сборник документов о военнопленных, опровергнув версию об их уничтожении поляками, остаются без ответа.
Потому что если в 2010 году мы продолжаем воевать под Оссовом, защищая крест, Польшу, цивилизацию, разумный разговор невозможен.
Ответить с цитированием