Jacek Marczyński
Co ma Putin do Chopina
Яцек Марчиньский
Какое отношение имеет Путин к Шопену
Жюри варшавского конкурса повело себя консервативно, словно бы испугалось указать, кто из индивидуалистов лучший, - пишет публицист «Жечьпосполитей».
Специалисты сегодня снабжают нас подсказками во всех областях. Не только во что мы должны одеваться и какой косметикой пользоваться, но также и за какую партию отдать свой голос. Мы знаем, кто самый лучший актёр (тот, который получил Оскара), и какую музыку стоит слушать (из списка хитов). Разве у нас есть время, чтобы самим пойти в книжный магазин и часами листать новинки в поисках литературы, которая придётся нам по вкусу? Лучше сразу взять бестселлер, который читают все, потому что так мы экономим время и сохраняем иллюзорную надежду, что не прозевали что-то важное.
В постоянное желание успеть всюду, где происходит что-то важное, прекрасно вписывается Шопеновский Конкурс. Большинство из тех, кто в этом году бурно переживал финал конкурса, споря, кто лучше: австриец Ингольф Вундер или болгарин Евгений Божханов, обычно неспособны назвать имена своих любимых пианистов. Однако, благодаря конкурсу мы, наконец-то, знаем, кто лучше всех играет на фортепиано – по крайней мере, на ближайшие пять лет.
Смерть былых идеалов
Из области элитарного искусства Шопеновский Конкурс переходит в область массовой культуры. Как хорошо, что основатель конкурса, профессор Ежи Журавлев, не дожил до этого. Когда он в 1927 году организовал первое соперничество молодых пианистов, он хотел, чтобы они несли миру идеальную модель интерпретации музыки Шопена, искажаемой более или менее способными виртуозами, исполняющими польского композитора так, как им это видится. Первый конкурс, конечно, раздал награды, но профессору Журавлеву были близки олимпийские идеалы. Важно было само участие в соревновании, а не победа.
Что осталось от этих благородных призывов в современном спорте, мы прекрасно знаем, так почему же в других областях должно быть иначе? За Шопеновским Конкурсом не стоят мощные фирмы. По сравнению с чемпионатом мира по футболу он располагает до смешного малыми финансами, но победитель кроме 30 тысяч евро получает столько предложений выступить в Нью-Йорке, Лондоне или Токио, что побороться стоит.
Более существенное изменение состоит в том, что шопеновские идеалы интерпретации сегодня волнуют, собственно говоря, только жюри, а не публику и – в меньшей степени, чем когда-то – самих пианистов. Чтобы обратить на себя внимание, надо чем-то отличаться от других. В эпоху унификации и глобализации эта тенденция принимает гротескный характер, главным образом, в мире знаменитостей и звёздочек СМИ. В музыке, называемой серьёзной, зритель также ожидает, что каждый артист будет обладать индивидуальным характером.
Времена, когда молодым пианистам, мечтавшим об участии в Шопеновском Конкурсе, у нас прививали убеждение, что исполнитель должен быть лишь передатчиком мысли композитора, давно миновали. Сейчас с таким подходом к искусству карьеры не сделаешь.
Поединок поклонников
Одни обладают выразительной индивидуальностью, другие пытаются блеснуть эффектными фокусами. В концертах музыкальных звёзд нового поколения всё больше элементов шоу. Важны одежда, причёска, а также жесты и взгляды, обращённые к публике. Эту разновидность эстрадного поведения старался ввести в обиход во время конкурса болгарин Евгений Божханов.
Однако, не это принесло ему такую популярность, важнее был факт, что он оказался прекрасным, блестяще играющим исполнителем. А соперничество было интересным и разожгло исключительно много эмоций, поскольку в числе финалистов оказалось несколько на самом деле выразительных и отличающихся друг от друга индивидуальностей.
У публики был выбор, и потому она разделилась на партии, готовые защищать своих кумиров от критики. Одних восхищал виртуоз Божханов, других австриец Вундер, который воодушевлённо сыграл концерт, оставив позади соперников. Были многочисленные поклонники у лирического Даниила Трифонова, а также умиляющего мальчишеским видом Николая Хозяинова.
Однако ни об одном из них нельзя сказать, что он относился к Шопену с глубоким почтением. Они умели сохранять равновесие между привязанностью к традициям и приданием романтической музыке собственного, современного облика. За это их полюбила публика, и потому теперь так трудно согласиться с решением жюри, которое выше всех оценило Юлианну Авдееву.
Никто не оспаривает её мастерства, виртуозности, музыкальности, но она представляет тип осторожной пианистки, без отважных попыток поиска собственных интерпретационных возможностей. Жюри поступило консервативно, словно бы испугалось указать, кто из индивидуалистов лучше. И таким образом разошлось с ожиданиями публики.
Российская империя
Некоторые в поисках причин такого вердикта готовы вписать нынешний Шопеновский Конкурс в контекст большой политики и наших сложных польско-российских отношений. Даже прозвучал вопрос, случайно ли русские, которые в прошлом столько раз торжествовали в этом состязании, именно сейчас, после 25-летнего перерыва, снова добыли победу.
Действительно, это не случайность, и даже можно добавить, что к этому причастен Владимир Путин. Ещё будучи президентом, он сделал ставку на сильную поддержку российской культуры в мире и продолжает эту политику. Национальные институции, такие, как Мариинский театр в Петербурге или Большой театр в Москве, получают огромные деньги на свою деятельность. Подобной опекой окружены некоторые области творческого образования, особенно музыкального.
Дело в том, что русская пианистическая школа имеет великие традиции, десятилетиями она принадлежала к самым лучшим в мире. Поле распада Советского Союза и открытия границ большинство знаменитых педагогов уехали и сегодня работают в Германии, Испании или США. Почти половина участников нынешнего конкурса учились у русских, только в Ганновере, Цюрихе или Нью-Йорке.
Нынешний успех русских, которые завоевали в общей сложности четыре награды, однако подтверждает, что Москва и Петербург возродили свою былую педагогическую империю. А этому умению заботиться о том, что в национальной культуре есть ценного и может служить повышению престижа государства, мы можем России позавидовать.
Ответить с цитированием