Войцех Мазярский
Способны ли арабы к демократии?
Я вижу сцены на каирских улицах, и в памяти возникают картины, которые я видел более двух десятилетий назад в городах Центрально-Восточной Европы. Варшава, Берлин, Прага, Бухарест, Вильно.
У нас тогда была наша осень народов, сегодня у жителей Ближнего Востока – своя зима. Тунис, Египет, Иордания, Йемен – волна бунтов и демонстраций катится по государствам, заливая одно за другим. Требования одни и те же: хлеба, свободы, справедливости. Однако, есть принципиальная разница, которая приводит к тому, что сегодняшнюю атмосферу невозможно сравнить с духом той революции. Дело даже не в том, что в Каире доходит до боёв, и есть смертельные жертвы. Бархатные революции, которые окончательно решили судьбу коммунистического блока, тоже не всегда были такими уж бархатными – в Румынии шла настоящая гражданская война, в Вильно во время нападения советских частей на телевизионную башню погибли люди. Важнейшая разница в том, как отреагировали мировые державы, а также международное общественное мнение, и какова была психологическая ситуация бунтующих обществ. Мы, граждане восточного блока, чувствовали, что мир болеет за нас, что он с радостью приветствует наши революции и держит за нас кулаки. Это прибавляло сил и было источником уверенности в себе. Мы видели, что достаточно сорвать железный занавес, и там, по другую сторону, уже ждут нас с хлебом и солью. Немцы пережили это в буквальном смысле – по ту сторону стены их ждали соотечественники с бутылками шампанского. Правда, очень быстро пришло обоюдное разочарование, но это уже совершенно другая история.
Арабских революций никто за границей не ждёт. Никто за них не болеет, никто им не радуется. Если и пробуждаются в мировых столицах какие-то эмоции, то, прежде всего, панический страх, что в результате этих революций весь Ближний Восток уподобится фундаменталистскому Ирану или станет такой цивилизационной чёрной дырой, как Афганистан. В сущности, все предпочли бы, чтобы всё осталось по-старому, потому что из двух зол лучше диктатуры коррумпированных сатрапов, чем правление исламских фанатиков. Я не пренебрегаю этими опасениями и признаю, что они небезосновательны. Вот только Запад сам уготовал себе такую судьбу, годами занимаясь циничной realpolitik. Дружил с ближневосточными диктаторами и закрывал глаза на их методы правления. Если бы он, по крайней мере, параллельно инвестировал в строительство демократичной, либеральной альтернативы. Если бы поддерживал и финансировал прозападные политические центры, которые могли бы в момент перелома стать во главе бунта. Куда там! Единственной реальной альтернативой на Ближнем Востоке являются сегодня исламисты. Эта непредусмотрительность тем более изумляет, что ведь Запад в прошлом имеет опыт почти пятидесяти лет поддержки демократической альтернативы в Центрально-Восточной Европе.
Начиная с 40-х годов, США и государства Европы инвестировали в демократическое будущее нашей части континента, финансируя эмиграционные информационные и интеллектуальные центры типа «Радио Свободная Европа» или парижской «Культуры», а также поддерживая антикоммунистическую оппозицию, демократическое и независимое профсоюзное движение. Без этой поддержки восточноевропейская осень народов оказалась бы, наверняка, ещё одним восстанием без всякой программы, слепым бунтом простонародья, лишенного оппозиционной элиты. Почему же лидеры Запада не сумели использовать на Ближнем Востоке те же самые рецепты? Может быть, потому, что не верили – и до сих пор не верят – в политический и интеллектуальный потенциал жителей Ближнего Востока? Может, в глубине души, даже сами того не осознавая, они всё ещё исповедуют стереотип, согласно которому либеральная демократия – искусство, доступное только белым людям с Запада.
А для арабов это слишком сложно.
Newsweek.pl
Wojciech Maziarski
Czy Arabowie są zdolni do demokracji?
Ответить с цитированием