В почти исторической части, отделяющей Молдаванку от центра города, а когда-то и фактически отделявшую Одессу от всего остального мира чертой карантиной зоны вдоль Старопортофранковской улицы, есть маленький дворик, в котором, ровным счетом, ничего не происходит. Кто-то планомерно спивается, кто-то бегает на свидания, а кто-то уже добегался и теперь стирает пеленки. Еще с завидной регулярностью, от стены премыкающего дома, отваливаются куски камня и падают на крыши гаражей, пугая живущую под ними семью котов.
Именно в этом дворике серванты и шкафы громко дребежжат своим содержимым, когда 5-й трамвай решает вывернуть с Колонтаевской в сторону Привоза. А соседи уверенны, что забившийся сортир - это вина кого-то сверху, смывающего в унитаз носки. Именно здесь, через дорогу, водитель грузовика "Одесский Каравай", виновато озираясь, распихивает упавшие в лужу батоны "обеденного" по лоткам с чистым хлебом. Ровно по две штуки в лоток, чтоб никто не догадался. Именно в двух карталах от этого места, по заверениям одного литературного персонажа, на улице Малой Арнаутской, делают всю контрабанду. И в трех кварталах от этого места в сторону Успенской жил Леня Утесов. И где-то здесь, чрезмерно романтизированный Мишка Япончик шел легкой походкой в сторону Пересыпи. Хотя, зачем ему собственно было туда ходить, на эту Пересыпь? Тем более сюдой. И именно в этой, почти исторической части, я сижу, затушив очередную сигарету, которая в очередной раз должна стать последней и все больше и больше осознаю, что почти ровно через три месяца от этого дня, в аккурат между тем днем когда я напишу в жж, что мой возраст теперь равен количеству зубов у нормального человека, и первым апреля - я стану отцом. Отцом, судя по всему, девочки, если о поле ребенка, конечно, можно судить по излишней скромности на снимках узи.
Такое вот дело, друзья. А в остальном, в этом дворике ровным счетом ничего не происходит. Хотя какая-то жизнь все-таки иногда появляется.
Ответить с цитированием