http://polskatimes.pl/opinie/132450,...tml#material_1
Polska też odpowiada za kryzys na Łotwie
Monika Michaliszyn, ekspert ds. krajów bałtyckich
ПОЛЬША ТОЖЕ ОТВЕТСТВЕННА ЗА КРИЗИС В ЛАТВИИ
Моника Михалишин, эксперт по балтийским странам
Латвийский кризис – это результат невежества ЕС-овских политиков, также и польских, которые не были заинтересованы в развитии этой страны. Эта ошибка может в будущем привести к тому, что контроль над латвийской экономикой и политикой захватит русское меньшинство.
Символом современной Латвии должен стать Торговый Центр «Олимпия», построенный на остатках радиоэлектронного завода ВЭФ, известного производством великолепных радиоприёмников «Спидола», купить которые мечтали жители всех стран и республик бывшего восточного блока.
Основанное в первые годы существования свободной Латвии предприятие ВЭФ в течение двадцати лет независимости достигло высокой международной позиции. Не один шпионский снимок во время Второй мировой войны был сделан латвийским миниаппаратом MINOX.
Несмотря на военную разруху, завод сохранился и во время советского господства стал одним из важнейших производителей электронного оборудования. Две третьих работавших в СССР телефонов были произведены на рижском заводе.
Предприятие ВЭФ, которое пережило войну и коммунизм, пришло в упадок в период возрождения независимости Латвии, в начале 90-х. Как и многие другие заводы и фабрики не только в Латвии, но и в Литве, а также в Эстонии, ВЭФ существовал в системе сообщающихся сосудов экономики СССР, которая ставила в зависимость местное производство от поставок полуфабрикатов из остальных республик государства.
Вдобавок производство потребительских товаров составляло лишь часть производства, направленного на военные нужды советского государства. Политическое решение балтов оторваться от СССР в результате привело к разрыву экономической кооперации, исчезли военные заказы, которые, главным образом, приводили в движение экономику балтийских республик.
Подобный упадок наступил и в науке, которая в течение сорока лет коммунизма развивала, главным образом, те области, которые соответствовали военным нуждам Советов: физику, инженерное дело, энергетику.
Таким образом, в 1989 году балты остались с пустыми руками. Ситуация в Латвии была решительно наихудшая. У эстонцев, в конце концов, остались битумные сланцы, использование которых в качестве источника электричества составляло основательную часть промышленности. У литовцев были Игналина и нефтеперерабатывающее предприятие в Можейках, которые создавали львиную долю национального дохода.
Дополнительным фактором дезинтеграции стала не самая лучшая латвийская экономическая элита, которая, будучи воспитана в советских школах, не имела ни знаний, ни опыта, как провести реформы в столь сложной экономической и политической ситуации. Годы коммунизма принесли ещё одно гибельное последствие – безумную коррупцию, которая привела к разворовыванию и распродаже остатков национального достояния.
Вступление Латвии в Евросоюз, в свою очередь, поставило на грань банкротства разорённые годами коллективизации латвийское сельское хозяйство и рыболовство.
Ничего странного, что в такой ситуации единственной концепцией развития государства, какую могла реализовать элита Риги, была попытка превращения Латвии в транзитную (в финансовом и политическом смысле) страну между Востоком и Западом.
Многочисленное русское меньшинство, которое занялось всякого рода бизнесом, активное русское лобби создавало всё более тесные связи Латвии с российским бизнесом, в том числе и с мафиозным, деликатно называемым «серым». Стиснутая между Востоком и Западом Латвия стала зоной влияния российского бизнеса, который в этой стране «регулировал» свои отношения со странами Евросоюза.
Не следует питать иллюзий, будто бы Евросоюз, особенно самые крупные и теснее всего связанные с Латвией страны, такие, как Германия и Швеция, не осознавали происходящих в этой стране процессов. Тем более, что после 1991 года ключевую роль в латвийский экономике стали играть банки, особенно шведские.
Можно отважиться на такое утверждение: превращение Латвию в серую зону влияний произошло не без молчаливого согласия стран ЕС. Евросоюз не предложил Литве и остальным балтийским странам, несмотря на то, что только эти страны Евросоюза когда-то входили в СССР, никакой программы уравновешенного развития.
В каком-то смысле виновата в этой ситуации и Польша, которая двадцать лет рассказывала байки о солидарности и оказалась не в состоянии реализовать ни одного регионального проекта вместе с балтийскими странами. И, что является грехом особенно тяжким по отношению к нашим соседям, живущим, в основном, за счёт транзита, не реализовала проектов автострад и железных дорог в балтийские страны, отрезав их, таким образом, от остальной Европы.
К этому ещё прибавилась безответственная политика шведских и американских банков, которые разлакомившимся после долгих лет убогого коммунизма на потребительские блага латышам давали кредиты – NB! – почти равные депозитам.
Теперь, когда молоко уже пролито, а Латвия стоит на грани банкротства, Евросоюз и Международный Валютный Фонд дают Латвии кредиты на драконовских условиях. Кредиты эти позволят, как утверждают литовские аналитики, выплачивать внешние долги и спасти банковский сектор, который почти полностью находится в иностранных руках.
Значит, на развитие латвийской экономики, несмотря на то, что возвращать долги придётся латышам, средств, скорее всего, не хватит. Действия ЕС, а в особенности МВФ, таким образом, традиционно направлены не на защиту интересов граждан Латвии, но на помощь странам, которые хотят спасти свои инвестиции в этой стране, это касается особенно Швеции.
Не случайно же именно эта страна играет ведущую роль в переговорах и «компетентной помощи» Латвии в диалоге с МВФ. Наблюдая за демонстрациями на улицах Риги, следует помнить, что латыши осознают необходимость экономить, но осознают и то, что МВФ принуждает их к экономии весьма сомнительными методами, если говорить об эффективном развитии экономики.
Кредиты ЕС и МВФ лишь помогут Латвии залатать самые опасные дыры в финансах. В дальнейшей перспективе они, однако, приведут к обнищанию латвийского общества, что, в свою очередь, приведёт, к увеличению и так уже огромной эмиграции из страны, где проживают 2,3 миллиона человек (Латвию уже покинули более 50 тысяч человек). Уезжают, главным образом, латыши, в большинстве своём, работники бюджетной сферы, которую наиболее коснулись финансовые урезывания. Русские, занятые, в основном, в бизнесе, связанном с Россией, будут эмигрировать гораздо менее охотно, и вскоре будут составлять в Латвии большинство.
Очередные бюджетные урезывания и рост налогов, которые предлагает латвийское правительство, чтобы выполнить требования ЕС и МВФ, приведут также к ослаблению и без того хилого латвийского предпринимательства. Подобные действия разорительны для страны. В обмен на жёсткие условия финансовой помощи следовало бы, скорее, позаботиться о контроле международных организаций за управлением этими средствами, а также помочь латышам выработать план исправления и развития их экономики.
Актом столь пропагандируемой польским правительством региональной солидарности была бы заинтересованность теми возможностями, которые позволили бы поддерживать инвестиции в Латвии или хотя бы попытка реализации тех проектов, которые уже лет пятнадцать лежат без движения. Особенно проектов инфраструктурных и энергетических.
У международных организаций нет концепции, как можно реально помочь Латвии, и это будет иметь влияние на весь Евросоюз, хотя высокопоставленные чиновники в Брюсселе и Варшаве сейчас не думают об этом. Скоро ЕС придётся иметь дело с проблемами нестабильной и обедневшей страны и общества, в котором коренные жители будут составлять меньшинство.
Власти в Варшаве, кроме рапортов на тему влияния предсказываемой девальвации лата на польский злотый, должны беспокоить, главным образом, результаты последних выборов в органы самоуправления в Латвии, где решительное преимущество получили левоцентристские партии, в которых много русских. Это выражение разочарования в результатах прозападного курса, который, несмотря на страх перед Большим Братом, выбрало латвийское общество в эпоху социальных преобразований. «По странному совпадению» недавно именно латыш был назначен вести переговоры о присоединении всех балтийских стран к проекту Северного Газопровода
Ответить с цитированием