Пётр Первый дал указания, сделать язык московитов — славянским, для того, что бы прорубить окно в Европу (при этом прихлопнув дверь). В Европе в то время был известен украинский (хотя назывался он руським). По украински (руськи) писали короли и шляхтечи. Русские ехли на учёбу в Украину. Ещё до появления учебных заведений в России, в Украине уже существовала Киево-Могилянская академия. Где, кстати и учился Ломоносов — один из создателей русского языка.
Это я похулиганил, а вот над этим подумал.....
Ответ может показаться кому-то горьким, но он очевиден — просто потому, что не существует украинского народа. События последних двух лет достаточно хорошо это показывают. Нет еще единой гражданской нации. У пятидесятимиллионного населения еще нет единого самопонимания. То, что сегодня называется Украиной, это лоскутное одеяло, которое никогда ранее не существовало в нынешнем виде. Достаточно вспомнить, что те территории, которые с Богданом Хмельницким пошли “под руку московского Царя” составляют только четверть территории нынешней Украины. На самом деле есть пять разных Украин. Это Галичина. Это собственно центральная Украина (сердцевая, корневая) с весьма своеобразным Киевом. Это Слободская Украина. Это Новороссия. Это Крым. Есть закарпатские русины, которые за свою более чем тысячелетнюю историю никогда не были связаны с Киевом — даже больше пяти получается. Эти регионы говорят на разных языках. Меня, например, когда спрашивают: “почему москальская Церковь нам не разрешает молиться на украинском языке”, я прошу уточнить: «На каком, простите, из украинских языков вы предлагаете молиться — на суржике, на полтавском говоре, который считается литературным “каноничным”, на галицийском наречии — на каком? Но дело не только в разных говорах. У разных земель совершенно разная религиозная история и ориентация и, самое главное, разное самопонимание. Когда столь огромные группы населения принципиально по-разному оценивают фундаментальнейшие события своей истории, не может быть речи о существовании единой нации. Возьмем Переяславскую Раду. Для одной части это трагичнейшее событие в национальной истории, для другой части, также весьма немалой, это радостное событие. Кстати, в России аналогичная ситуация — Куликовская битва: для жителей Рязани это радостное событие, а для части жителей Казани память об этом событии скорее печальна. Но! Российская Федерация знает об этом разнообразии своих граждан, а потому и является федерацией. Что же касается Украины, то ее разноликость оказалась неожиданной для всех. Она оказалась неожиданностью для кремлевских политиков. Казалось, что Днепропетровск и Донецк — это кузницы кадров, в том числе и всесоюзного уровня, и за ними стоит вся Украина, следовательно, хохлы, это не более чем своеобразие в кулинарии. Но, вдруг, оказалось, что нет — у них совершенно личное видение своей истории и непрочитываемые из московских кабинетов реакции и ходы. Но точно также ошиблись и канадцы галицийского происхождения. Им казалось, что Львов — это вся Украина и от Тернополя до Луганска все мыслят точно так же, как и они в своей Канаде. И реально это обнажило себя впервые именно в церковном вопросе, когда, казалось бы, вполне логичное и понятное требование: “самостоятельность — всерьез и надолго, а, значит, должна быть и своя Церковь”, вдруг встретило сопротивление в самой Украине. Украинцы проголосовали ногами. Для пояснения вернемся в недавнее прошлое. 1992-й год, когда, казалось, процессам развала ничего нельзя было противопоставить. Здесь же на Украине, новая власть организовывала еще и создание “незалежной” церкви. Я тогда работал пресс-секретарем патриарха Алексия и помню его тогдашние настроения. Патриарх полагал, что сохранить единство невозможно и не намеревался во что бы то ни стало сохранять Украинскую Церковь под своей державой. И вот на Соборе Русской Православной Церкви, когда патриарх поставил вопрос о самостоятельности украинской церкви (мол, надо пойти навстречу пожеланиям светской власти, да и самим украинцам) произошло неожиданное. Встали епископы из Западной Украины и сказали: “нам не нужна автокефалия. Те люди, для которых слово “Москва” — ненавистное, уже давно покинули наши приходы. Те же, кто остались, буквально кровью своей заплатили за свой выбор. Если мы вернемся к ним и скажем, что все-таки порвали с Москвой, они нас не поймут”. И это притом, что все украинские епископы были ставленниками Филарета — инициатора самостоятельности! А епископы из Восточной Украины выступали тогда против автокефальности с других позиций. Они напомнили, что большинство населения болезненно переживает распад Советского Союза. И осталась последняя, пусть символическая нить, подтверждающая наше единство — это единая Церковь. Если мы и ее перережем, люди нас не поймут.