"Миус-фронтом" называли свои позиции на этой реке гитлеровцы. Они сооружались в течение двух лет и представляли сильно укрепленный рубеж с траншеями и ходами сообщения выше человеческого роста, отсечными позициями и промежуточными рубежами. Оборона строилась на многочисленных минных полях, противопехотных и противотанковых заграждениях, опиравшихся левым флангом на складки местности сильно пересеченного рельефа верхнего течения реки Миус, на системе ДОТ и ДЗОТ, перемежающихся с прикрывающими перекрестки дорог бронеколпаками с штрафниками, прикованными к пулеметам. Характерной для этого рубежа была позиция хотя и на пологом, но высоком, хорошо простреливаемом вдоль и поперек плато междуречья рек Миус и Кальмиус. Ее центр - господствующий над местностью курган "Саур-могила" в форме конуса с углом естественного откоса, высотою метров в 75-80, насыпанный, по преданию, пригоршнями земли воинами то ли половецкого, то ли хазарского хана Саура еще в древние времена на месте его захоронения. Фронтовые остряки шутили, что с его вершины видно "далеко и даже глубже" - не только Таганрог, но и Ростов. Мне, к сожалению, ни побывать на его вершине, ни стрелять по ней не пришлось: венчавший ее железобетонный дот был не по зубам моим 122мм. снарядам. Однако по траншеям, дзотам и пулеметным точкам на его скатах, выпустил немало снарядов.
Наш 331-1 гаубичный полк имел задачу, поставленную Командующим Южным (4-м Украинским) фронтом генералом Ф.И.Толбухиным, оборонять стык двух армий. Орудийные позиции прикрывали открытое с фланга танко- и пехотоопасное направление, хотя и защищенное с фронта глубоким каньоном р.Миус с расположенной на его дне шахтерской деревушкой Есауловка. Эта деревушка, как считали немцы, недоступная нашему прямому наблюдению, но просматриваемая со скрытного бокового наблюдательного пункта в мощные стереотрубы, давала много полезной информации о жизни немецкого переднего края. Наблюдательный пункт дивизиона был оборудован на чердаке двухэтажного дома, на одной из стропил которого, помню, оставил автограф: "Я.А.Г 1/331 гап" и дата. Все мечтал вернуться после войны, посмотреть - сохранилась ли эта памятка. Не пришлось. Но недобрая память об этом месте все же осталась: здесь от разрыва снаряда потерял руку мой друг, командир батареи капитан Юрий Хмелевский. Командный пункт был оборудован левее, на господствующей высоте, в несколько рельсовых накатов, с ходами сообщения, обзором обороны противника на максимальную глубину. Надежная система связи и наблюдения для ведения стрельбы с полной подготовкой данных обеспечивала внезапные сосредоточения огня а хорошая маскировка - его скрытность. И видно было с него, пожалуй, не хуже чем с Саур-могилы, так же "далеко и так же глубже". Но в сторону противника.
С этого командного пункта мне пришлось вести разведку и управлять огнем дивизиона в наступлении 8-го и позднее 18 августа. Странное, однако, это было наступление 8-го августа! Вроде все было как нужно: и первый внезапный, уничтожающий залп "катюш', и поддержка наступления пехоты огневым валом и ее атака, и массированные действия штурмовой авиации, и танковые атаки, поддержанные новыми типами тяжелых самоходок ("Зверобои", как их тут же прозвали солдаты). Особенно впечатляло массирование артиллерийского и минометного огня, залпов реактивной артиллерии, громадный расход боеприпасов. Прошла информация, что противник применяет управляемые по проводам противотанковые самодвижущиеся торпеды, пришлось ставить заградительные огни. В общем все было как на войне, не было только успеха. Шумное сражение, бурно развернувшееся в первый день, на второй день вяло затихло, уставшие войска, понеся потери, вернулись на исходные позиции. Это походило на памятную ситуацию 20-21 октября 1942 года, сложившуюся на северном фасе Сталинграда у подножия Мамаева кургана - ныне Солдатском поле. Тогда мощное, но территориально безрезультатное наступление войск Донского фронта побудило немцев, оголив свой фланг на Дону, перебросить в район междуречья часть своих дивизий, где они и были позднее уничтожены в котле.
Действительно, через пару дней, 13-14 августа, мы зафиксировали в глубине обороны противника перемещения многочисленных танковых колонн и мотопехоты параллельно линии фронта, в направлении с севера на юг западнее Саур-могилы, к Азовскому морю. Никогда больше и нигде во время всей войны мне не пришлось иметь наблюдательный пункт, давший столько важнейшей информации. Каждый танк, каждая машина брались на учет и хотя они были не досягаемы для огня нашей, даже дальнобойной артиллерии, разведка установила: вот они, дивизии, переброшенные с Курской дуги! Вот он, результат, вот ради чего мы наступали 8-го августа! Передвижению колонн противника ничто не мешало. Он был введен в заблуждение!
В эти дни впервые полевая почта доставила письмо от семьи из далекого Казахстана, куда она эвакуировалась из Харькова, захваченного немцами. Известия печальные: 22-го февраля, ровно через год после последней c ним встречи в Ленинграде, не стало отца. За трехминутное опоздание из городского отпуска "схлопотал" я тогда трое суток "строгача": цена свидания. Хорошо - не штрафной батальон! Меня спас лишь отлично сданный накануне экзамен по краткому курсу истории партии, о чем известила училищная многотиражка, поместив фотографию отличника. Хранится она у меня и по сей день. Круто "завернул" после Финской новый нарком обороны Тимошенко! Теперь каждый посылаемый на врага снаряд стал частицей и моего личного возмездия.
Несколько дней понадобилось для перегруппировок войск, подвода резервов и сосредоточения ударных группировок пехоты и танков, пополнения боеприпасами и горючим. Вот когда воочию мы оценили труд создателей нового оружия! Новые образцы танков и самоходок, самолетов, артиллерии и реактивных установок, новые боеприпасы, артиллерийские тягачи и приборы, даже - солдатские котелки! И новые боевые задачи: освобождение Донбасса и Таврии. Цель операции - выход на просторы Крыма! Сменили огневые позиции и мы, поближе к направлению главного удара.
Вражеское командование приказало своей 6-й армии удерживать рубежи на Миусе чего бы это ни стоило, так как считало, что судьба Донбасса будет решаться именно здесь. И она была решена. 18 августа войска фронта перешли в решительное наступление. В ночь перед наступлением тяжелая бомбардировочная авиация наносила массированные удары по сосредоточениям противника, нанося ощутительные потери его дивизиям, так спокойненько прибывшим накануне. Артиллерия непрерывными огневыми налетами поражала цели в ближайшей глубине его обороны. Поле боя буквально горело, небо было испещрено разноцветными трассами зенитных очередей. Десятки самолетов сбрасывали светящие авиабомбы, превращая ночь в день, облегчая работу бомбардировщиков и артиллерии. Между массированными налетами работали "кукурузники" У-2. Интересные это были самолеты! Пилотируемые преимущественно летчицами, бесшумно планируя, они наносили бомбовые удары, поражая зенитные средства, артиллерию и командные пункты, заставляя противника быть в постоянном напряжении. Наблюдая ночную бомбежку и работу кукурузников, видел стоящую перед глазами другую - мирную ночь, тоже 18 августа (надо же такое совпадение!), но 1940 года. Празднование дня авиации и ночное гулянье в Харьковском городском парке. Кукурузники сбрасывали САБ'ы, освещая его. Их мертвый свет и мерцающие блики, желто-зеленые лица людей и одежды, принимавшие меняющиеся оттенки и фантастические очертания, колеблющиеся неестественные тени вековых деревьев и кустарников, создавали феерическую неземную картину, нагоняя серую тоску. До прощания с семьей тогда оставались считанные дни. Не думал я, что больше не увижу родного города, что менее чем через год полыхнет война и свет этих бомб падет на поле боя, а мне придется быть его участником. Воспоминания о прошедших событиях, радостных и печальных, гнетущее чувство беспокойства о судьбах родных и близких не оставляли ни на минуту, создавая миры неизвестности и надежды, отчаяния и уверенности. Не всем надеждам суждено было сбыться, не все мечты осуществились. Но вера в Победу помогла перенести тяжести и невзгоды. За ее ценой мы и впрямь не постояли.
Ураганный огонь 5 тысяч орудий и минометов при плотности артиллерии в 200 орудий на километр фронта. 25 километров сплошной перемещающейся линии огня, искусная организация прорыва, мощные удары авиации, стремительная атака пехоты и танков, поддержанных соединениями мощных самоходных установок, мужество советских воинов решили дело. 30 августа была разгромлена группировка противника у Таганрога, а попытка эвакуации морем была сорвана действиями кораблей Азовской военной флотилии при поддержке 8-й воздушной армии. К 1 сентября немцы начали отход из Донбасса. Успехи Южного фронта были развиты войсками других фронтов, которые к концу августа вступили в северные районы Украины. В середине сентября начался общий отход противника с левобережья Днепра. Уходя, немцы осуществляли тактику выжженной земли, а людей угоняли в рабство. Поэтому везде, при малейшей возможности, мы навязывали действия по уничтожению немецких отрядов, реализующих свои варварские планы. От Саур-могилы пути-дороги пролегли через Донбасс. С боями брали Дебальцево, Лисичанск - родину моей жены, Горловку, Славянск и Краматорск, Макеевку и Иловайск, Енакиево и Артемовск, множество шахт и шахтерских поселков. 8 сентября был освобожден областной центр Донбасса - Сталино. Но отход немцев не был для нас легким, а преследование - прогулкой. Враг огрызался изо всех сил. Помню, в районе железнодорожной станции с необычным названием Нью-Йорк, мы подверглись жестокой бомбардировке юнкерсов, дым горящих терриконов смешался с дымом горящей техники. На станции с библейским названием Магдалиновка отразили танковую атаку. У хутора Шевченковский, близ Красноармейска на реке Волчья, трое суток держали круговую оборону: стрелковый батальон, усиленный двумя танками и батареей противотанковых орудий, закрепился в районе огневых позиций дивизиона, отражая яростные атаки немцев, стремящихся захватить тактически выгодную высоту. Помогло достаточное наличие боеприпасов, продуктов питания и бахча, снабжавшая дынями и арбузами, компенсируя недостаток воды. Не помешала и кукуруза, маскируя боевые порядки, снабжая молодыми початками и сухим топливом для разогрева пищи. Вот когда мы ее оценили по достоинству!
Помню другой боевой эпизод, который, думаю, мог случиться лишь один раз - уж очень мала вероятность его повторения. На реке Чагарлык, что восточнее Запорожья, на фронте 8 гвардейской (62-й) армии, группа немецких пикировщиков построилась в круг и войдя в пике вслед за ведущим, начала сбрасывать бомбы на наши позиции. Одновременно, прямо на них вышла строем пеленга - уступом вправо, но несколько ниже, девятка ИЛ-2, идущая на штурмовку немецких позиций. Два боевых строя, один из них в вертикальной, другой в горизонтальной плоскости, скрестились. Юнкерсы очутились в самом невыгодном для себя положении, подставив свои кабины и плоскости под прямой пулеметный и ракетный обстрел штурмовиков, не имея возможности ответить им или отвести удар. Один за одним, последовательно, все юнкерсы были сбиты, если не считать последнего, успевшего чудом увильнуть, но ушедшего за линию фронта со шлейфом дыма за хвостом. Бомбанули! Каждый штурмовик по очереди сбивал по одному пикировщику, нарочно ведь, не придумаешь! Восторженные командиры частей, с земли наблюдавшие столь редкостную картину, оживленно обменивались мнениями по радио и телефонам, дружно докладывали подтверждения о невиданном доселе воздушном бое.
Пыльные степные дороги, пролегавшие через недоброй памяти Гуляйполе, Пологи, Токмак, привели к "Голубой линии", мощнейшему рубежу обороны на реке Молочная, прикрывавшему город Мелитополь. Через него - дороги на Таврию и в Крым. Этот рубеж также прорывали с боем. Здесь, под небольшим селом - колонией, немецкое название которой в памяти не сохранилось, потерял друга по училищу - юного лейтенанта Номку Акштейна.
Запись в книге памяти воинов-евреев, павших в боях с нацизмом, говорит: Акштейн Наум Израилевич, 1923 - 1943, родившийся в г. Казань, арттехник дивизиона 331 Гв. АП. Погиб в бою, захоронен в с. Сорочино, Запорожской области. Он скончался у меня на руках, прямо на лафете орудия. Память о нем хранит также музей в деревне Мокрая Ольховка под Волгоградом - родине полка, месте его формирования в 1942 году.
Ну, а от Мелитополя до Перекопа, перекрывающего дорогу в Крым, рукой подать. Двигаясь на плечах немцев, отступающих после поражения на Голубой линии, к 5-6 ноября, вышли на перешеек и берег Гнилого моря - озера Сиваш. Здесь, после неудачных попыток ворваться в Крым на плечах противника, но захватив плацдармы на Литовском полуострове, оседлав Турецкий вал и выйдя на окраину г. Армянск, войска стабилизировали фронт на 5 долгих зимних месяцев. Задача выбить противника из Донбасса, преследуя его по пятам повсюду и везде, не представляя ему возможности реализовать тактику выжженной земли и не позволяя ему закрепиться на промежуточных рубежах, была выполнена.
Наш полк занял позиции на Перекопском перешейке. Командный пункт дивизиона - на Турецком валу, огневые позиции за ним, в районе кладбища времен гражданской войны. Передовой НП во второй траншее у окраины Армянска. Впереди Крым, Черное море. Нас ждет город русской славы, город-герой Севастополь!
А сегодня на пилотке ветерана - канадского участника Второй Mировой, золотым шитьем руками моей жены Ольги, верной подруги и спутницы жизни, вышиты три цифры: 331. Гаубичный артиллерийский ордена Суворова Краснознаменный Севастопольский полк Резерва Верховного Главного Командования.