«Как получилось, — задается вопросом Аристотель, — что пантера — единственное животное, чей запах приятен и привлекателен даже для других зверей, ибо говорят, что дикие звери с удовольствием вдыхают его»? В античном мифе этот аромат соотносится одновременно с охотой, колдовством, любовным обольщением; в христианской же символике, претерпев любопытные метаморфозы, он превращается в образ мистического уловления душ словом Христовым.
Греки считали, что пантера использует свое благоухание для привлечения добычи. «Пантера издает запах, приятный всем прочим зверям, а потому охотится из засады, приманивая зверей собственным ароматом», утверждает Теофраст. Плутарх и Элиан уточняют, что к ее ароматам особенно чувствительны обезьяны.
Пантера — зверь особый, она охотник, на нее же не охотится никто, кроме человека, который умеет пользоваться тем же оружием и заманивает ее в ловушку запахом вина, до которого она падка6;
ее сила — в осторожности и уме. Она умеет хитрить. Ее ловушка — восхитительный аромат, орудие смертоносного обольщения. «Говорят, пантера наделена даром источать благоухание, впрочем, неощутимое для нас, и знает о своем даре. Равно и все прочие звери знают о нем, и ловит она их следующим образом. Когда пантере нужна пища, она прячется в частых зарослях или в густой листве; ее нельзя обнаружить, она неподвижна и позволяет себе только дышать.
Оленята, газели, дикие козы и прочие подобные животные приближаются к ней, их привлекает приятный запах, своего рода iunx [волшебное колесо]7. Тогда пантера выпрыгивает из засады и бросается на жертву»8.
Примечательно здесь упоминание волшебного колеса: оно привносит в миф магическое измерение.
У греков пантера выступает символом красивой куртизанки, ибо слово pardalis означает и «кошка», и «гетера». Приятный запах пантеры отсылает к чарующим ароматам гетеры, которые также сравниваются с волшебным колесиком, — и тем самым становится символом всякой ловушки, всякого обольщения.
Ответить с цитированием