Матвей Александрович (Сулькевич) казался немцам исключительно удобной фигурой: царский генерал, литовский татарин по происхождению (это придавало правительству национальный характер), мусульманин, убежденный противник всякого рода революций, человек, не имеющий, как выразился осведомленный кадет В. Д. Набоков, "никакого политического прошлого и никакой политической программы". Немцы были убеждены, что Сулькевич сохранит в Крыму спокойствие и порядок, и обеспечит для них режим наибольшего благоприятствования. Кандидатура Сулькевича показалась германскому командованию наиболее удобной: как следствие - именно он и получил "ярлык" из рук оккупационных властей.
Примечательно, что Крым ... в ту пору считал себя независимым государством...
Сам же Скоропадский личных контактов с Сулькевичем не имел, они оборвались, не начавшись. Два генерала понять друг друга не смогли. Скоропадский рассуждал так: "планы немцев мне неизвестны, во всяком случае, при известной комбинации не прочь там [в Крыму] закрепиться. Турция с татарами тоже протягивает к Крыму руки, ... Крым должен принадлежать Украине, на каких условиях, это безразлично, ... Я решительно настаивал перед немцами о передаче Крыма на каких угодно условиях, ... я настаивал самым решительным образом".
В свою очередь генерал Сулькевич заявлял в интервью одной из ялтинских газет: "Мое правительство не было ни за Украину, ни против нее, а стремилось лишь к установлению добрососедских отношений, одинаково полезных и нужных как для Украины, так и для Крыма. После того, как я сообщил в Киев о моем новом назначении, я неожиданно получил от украинского правительства телеграмму, адресованную мне как "губерниальному старосте" на украинском языке. Я ответил, что
я не "староста", а глава правительства самостоятельного края, и что я прошу установить сношения между нами на общественном языке - на русском. Этот мой поступок объявили в Киеве "разрывом дипломатических отношений".