Михалкову надо гвоздь в голову вбить!

[Янус Полуэктович]

Здесь уже упоминалось про Ландау и Лившица. Могу добавить, что, в таком случае, будет справедливо не считать гением Эйнштейна, например, поскольку его работы понятны даже не 20% людей, а многократно меньшему их количеству, хорошо если десятой доле процента, и для конструкторов танков и самолетов он тоже ничего не создал. Как Вам такая параллель? Про лингвистов и культурологов вроде Лотмана, Витгенштейна, Лосева я уж и вообще молчу: кроме специалистов, их работы почти никто не читает, зачем же тратить средства из казны на их издание? Пусть издают за свой счет те, кому это нужно. Не замечаете, что Ваш взгляд очень легко доводится до абсурда, стоит лишь расширить его со сферы киноискусства на другие области деятельности?

Довести до абсурда можно все, что угодно, не так ли? Именно этим (в основном) и занималась толпа политрабочих на закате СССР. Тут опять же стоит обратить внимание на приоритеты державы. К примеру, если она основной упор делает на туризм и сферу обслуживания, то господдержка фундаментальной физики и физики систем современного оружия им явно ни к чему. Они и не финансируют. Но зато неслабо вкладываются во все, с их приоритетными отраслями связанное. Ну а если держава претендует на место в группе самых высокотехнологичных стран, то пренебрежение фундаментальными отраслями для нее губительно. Так что не стоит путать теплое с мягким...

У Стругацких все те вопросы, которые мы здесь обсуждаем, выражены прекрасно, имхо. Вот, например:

...Всему на свете цена -- дерьмо, сказал Изя. (Это было в
Хрустальном Дворце, они только что поели курятины, жаренной под
давлением, и теперь лежали на ярких синтетических матрасиках на
краю бассейна с прозрачной подсвеченной водой.) Всему на свете
цена -- дерьмо, сказал Изя, ковыряя в зубах хорошо отмытым
пальцем. Всем этим вашим пахарям, всем этим токарям, всем вашим
блюмингам, крекингам, ветвистым пшеницам, лазерам и мазерам.
Все это -- дерьмо, удобрения. Все это проходит. Либо просто
проходит без следа и навсегда, либо проходит потому, что
превращается. Все это кажется важным только потому, что
большинство считает это важным. А большинство считает это
важным потому, что стремится набить брюхо и усладить свою плоть
ценой наименьших усилий. Но если подумать, кому какое дело до
большинства? Я лично против него ничего не имею, я сам в
известном смысле большинство. Но меня большинство не
интересует. История большинства имеет начало и конец. Вначале
большинство жрет то, что ему дают. А в конце оно всю свою жизнь
занимается проблемой выбора, что бы такое выбрать пожрать
этакое? Еще не жратое?.. Ну, до этого пока еще далековато,
сказал Андрей. Не так далеко, как ты воображаешь, возразил Изя.
А если даже и далеко, то не в этом дело. Важно, что есть начало
и есть конец... Все, что имеет начало, имеет и конец, сказал
Андрей. Правильно, правильно, сказал Изя нетерпеливо. Но я ведь
говорю о масштабах истории, а не о масштабах Вселенной. История
большинства имеет конец, а вот история меньшинства закончится
только вместе со Вселенной...

И вот еще:

А Изя все разглагольствовал там насчет здания
культуры...
...Все прочее -- это только строительные леса у стен
храма, говорил он. Все лучшее, что придумало человечество за
сто тысяч лет, все главное, что оно поняло и до чего
додумалось, идет на этот храм. Через тысячелетия своей истории,
воюя, голодая, впадая в рабство и восставая, жря и
совокупляясь, несет человечество, само об этом по подозревая,
этот храм на мутном гребне своей волны. Случается, оно вдруг
замечает на себе этот храм, спохватывается и тогда либо
принимается разносить этот храм по кирпичикам, либо судорожно
поклоняться ему, либо строить другой храм, по соседству и в
поношение, но никогда оно толком не понимает, с чем имеет дело,
и, отчаявшись как-то применить храм тем или иным манером, очень
скоро отвлекается на свои, так называемые насущные нужды:
начинает что-нибудь уже тридцать три раза деленное делить
заново, кого-нибудь распинать, кого-нибудь превозносить -- а
храм знай себе все растет и растет из века в век, из
тысячелетия в тысячелетие, и ни разрушить его, ни окончательно
унизить невозможно... Самое забавное, говорил Изя, что каждый
кирпичик этого храма, каждая вечная книга, каждая вечная
мелодия, каждый неповторимый архитектурный силуэт несут в себе
спрессованный опыт этого самого человечества, мысли его и мысли
о нем, идеи о целях и противоречиях его существования; что
каким бы он ни казался отдельным от всех сиюминутных интересов
этого стада самоедных свиней, он, в то же время и всегда,
неотделим от этого стада и немыслим без него... И еще забавно,
говорил Изя, что храм этот никто, собственно, не строит
сознательно. Его нельзя спланировать заранее на бумаге или в
некоем гениальном мозгу, он растет сам собою, безошибочно
вбирая в себя все лучшее, что порождает человеческая история...
Ты, может быть, думаешь, спрашивал Изя язвительно, что сами
непосредственные строители этого храма -- не свиньи? Господи,
да еще какие свиньи иногда! Вор и подлец Бенвенуто Челлини,
беспробудный пьяница Хемингуэй, педераст Чайковский, шизофреник
и черносотенец Достоевский, домушник и висельник Франсуа
Вийон... Господи, да порядочные люди среди них скорее редкость!
Но они, как коралловые полипы, не ведают, что творят. И все
человечество -- так же. Поколение за поколением жрут,
наслаждаются, хищничают, убивают, дохнут -- ан, глядишь, --
целый коралловый атолл вырос, да какой прекрасный! Да какой
прочный!..

http://lib.ru/STRUGACKIE/grad_obr.txt

По-моему, здесь все самое важное сказано. И я с этим согласен.