Мамо мыла раму. Государственным языком впору объявлять суржик
Пока политики до хрипоты спорят о статусе русского языка в Украине, государственным языком впору объявлять суржик. Или сетевой «олбанский». Фокус выяснил, почему уровень грамотности в стране падает
«Приходите завтра к двенадцати – как раз будем отбирать репетитора по русскому языку для сына богатых клиентов», – пригласила Фокус директор рекрутингового агентства Надежда Святкина. Випами оказалась пара россиян – в Украине работают по контракту третий год, и после того как их 6-летний сын недавно заявил родителям: «Купите мне ковбасы и морозыва», стали бить в набат.
«Сикритари» и «булгахтера»
По словам г-жи Святкиной, за те несколько дней, пока объявление о вакансии висело на сайте, на интервью успели записаться несколько сотен желающих заполучить хлебное место. Отбор начался с диктанта по русскому языку. Учёный народ от усердия шевелил губами, подбирая проверочные слова к особенно запутанным случаям. Таковых оказалось немало: текст для диктанта рекрутеры подобрали тот ещё. «На колоссальной дощатой террасе вблизи можжевельника жена небезызвестного местного подьячего веснушчатая Аграфена Саввична потчевала исподтишка коллежского асессора Аполлона Филимоновича моллюсками, винегретом и другими яствами под аккомпанемент аккордеона и виолончели». «Ещё бы отрывок из «Слова о полку Игореве» заставили переписать», – негромко ворчал студенческого вида претендент-аутсайдер.
«Язык – это одежда, по которой встречают, – лихо завернула директор агентства, объясняя Фокусу смысл происходящего. – И наши клиенты готовы платить 700–800 долларов в месяц только за то, чтобы у их ребёнка такая одежда была чистой».
Надежде Святкиной постоянно приходится иметь дело с безграмотностью ищущих работу клиентов: из каждого десятка резюме без грубых орфографических ошибок приходит не больше трёх. За несколько лет она исписала перлами из присылаемых в агентство резюме уже три записные книжки. Водятся там и «сикритари» и «комунекабельные мэнэджэры», и «булгахтеры».
«Если 20 лет назад о претенденте на должность секретаря говорили, что он из тех, кто «умываться» пишет без мягкого знака, а «вообще» через дефис, это был диагноз профнепригодности. Страшно представить, каких трудовых подвигов можно ждать от этих «сикритарей».
У школьных учителей одно упоминание проблемы грамотности их воспитанников вызывает ажитацию. «Споры о том, быть ли русскому вторым государственным языком, не имеют никакого отношения к реальной жизни, – размышляет преподаватель украинского языка Александра Орлюк. – Пока политики вырывают друг у друга последние волосы, государственным языком впору объявлять суржик. Или язык «падонков», – пророчит она. В учениках у Александры ходят несколько барышень из семей потомственных русскоязычных интеллигентов («Знаете, из тех, которые бледнеют, услышав слово «кофе» в среднем роде»). Если написать диктант по-украински они с горем пополам ещё могут, то в русском правописании остановились на «мама мыла раму». Объяснение простое: в большинстве школ русский изучают либо как второй иностранный, либо на факультативах.
С похожими проблемами сталкивается и преподаватель младшей школы Ирина Щука. «В основном в 1-й класс приходят русскоязычные дети, – рассказывает она. – Задаёшь им вопросы на украинском, они отвечают по-русски. К 4-му классу понемногу втягиваются, но честно скажу: добиться, чтобы они не только со мной, но и между собой общались на украинском языке, очень сложно. В результате по-русски они хорошо говорят, но не могут писать, а по-украински, наоборот, сносно пишут, но говорят с трудом».
Организатор праздников в одном из киевских лицеев Ирина Солодунова все радости билингвизма почувствовала, когда её русскоязычные дети пошли в школу. Увидев записки старшего сына из летнего лагеря («Здравствуй, мама! Здесь кормят хорошо. Через день показывают фільм и діскотеку»), пришла в ужас. Когда стали читать параллельно на двух языках, с грамотностью дела понемногу наладились. Младший сын Даня украинские диктанты сегодня пишет на «11», зато по-русски набирает разве что в Word – все ошибки программа сама исправляет. «Когда старшеклассники делают в слове по пять ошибок, это считается нормой, – поражается Ирина. – Не знаю, как другие, но если мне приходят SMS с ошибками в каждом слове, я просто перестаю общаться с их авторами».
Между Шевченко и Пушкиным. Киевлянка Ирина Солодунова (справа) считает, что справиться с суржиком сыну Дане помогает чтение книг на русском и украинском. Фото: Дмитрий Стойков, Фокус
«Русский язык в Украине становится бесписьменным. Даже те юные его носители, которые пока могут грамотно говорить, не в состоянии писать, – сетует сотрудник экспериментальной лаборатории языков Дмитрий Христенко. – С украинским, кстати, те же проблемы, как, впрочем, и с большинством современных языков». Этот феномен он связывает с новыми способами коммуникации – SMS, электронной почтой, чатами и блогами в сети, благодаря которым язык упрощается. По словам учёного, эта волна, зародившаяся когда-то в США, уже накрыла даже Британские острова, население которых держалось до последнего. Тамошние радикалы, не желающие отставать от жизни, время от времени требуют сбросить орфографию с корабля современности – разрешить писать Х-mas вместо Christmas, giv вместо give и organize вместо organise. В эту же сторону тронулся лёд в пуританской в языковом отношении России. С 1 сентября языковой нормой стало то, что прежде считалось преступлением против великого и могучего. Например, употребление «кофе» в среднем роде или ударение на втором слоге в слове «йогурт».
Всевозможные проявления безграмотности – для Дмитрия Христенко не только объект профессионального интереса, но и хобби. В коллекции учёного несколько тысяч странных этикеток и инструкций на украинском и русском языках. Вроде «Сосисок куриных «Неженских» (в оригинале – «Нежинских»). Или описания к китайскому карандашу от тараканов: «Это лекарство действенный, когда уничтожить тараканы, клопы, мухи, воши и т.д., когда употребите этот мел, не можете вредить человеку и скотам».
Когда к Игорю Островскому приходят гости, его любимый попугай по кличке Суржик, до поры молчаливо сидящий на хозяйском плече, с удовольствием балует публику откровениями. Словарный запас птицы, состоящий из нескольких десятков «олбанизмов», вызывает неизменную бурю восторга. На обучение Суржика жэжэшной премудрости у его хозяина ушло около трёх лет. По словам Игоря, таким изящным способом он хотел выразить несогласие с теми, кто пророчит языку гибель под натиском интернета. Язык, по его мнению, сам ищет новые, более пригодные для жизни формы.
«Никогда в своей истории человечество не писало так много, как сейчас, – рассказывает он Фокусу. – Благодаря интернету и мобильной связи каждую секунду появляется огромное количество текстов. Язык эсэмэсок и диалогов в чатах, конечно, отличается от гомеровского или пушкинского стиха. Но ведь и те когда-то были революционерами в своём деле». Игорь охотно декларирует свои намерения: он хотел бы возглавить общественную инициативу за признание диалекта «падонков» на государственном уровне – для начала хотя бы языком межнационального общения.
Преподаватель Александра Орлюк с тезисом о спасительности новояза категорически не согласна, а его защитников называет не революционерами, а орфографическими террористами. «Я не сомневаюсь в том, что идеологи «олбанского» сами владеют ещё 3–4 языками, – объясняет она причину своего возмущения. – Но для многих моих учеников это, увы, единственный способ передачи мыслей». Г-жа Орлова уверена, что безграмотность уже сегодня приобрела масштабы эпидемии. Своим ученикам она любит рассказывать историю, когда-то случившуюся в Крыму с Корнеем Чуковским. Автор знаменитого «Мойдодыра» долго восхищался молчаливой красавицей, разместившейся на пляже по соседству. Очарование испарилось, как только та произнесла первую же фразу: «Ну и взопрела я на этом пляжу».
Михаил Кригель, Фокус
О языковой ситуации...
Ответить с цитированием
Сообщение от Alra
))
