Кандидат в Герои Украины. Васюра Григорий Никитич
– Вот смотрите – Васюра Григорий Никитич, украинский каратель. Это он уничтожил Хатынь – показывает мне фотографию большого размера председатель того судебного заседания Виктор Глазков. – Посмотрите на его злые, пустые глаза. Уже тогда, в 86-ом «хатынское дело» произвело эффект разорвавшейся бомбы, ведь десятки лет сожженная деревня была символом зверств фашистов на территории Беларуси. На самого Васюру в восьмидесятых мы вышли случайно. Незадолго до этого громкого дела военный трибунал рассматривал дело изменника Родины Мелешко, который командовал одной из рот 118 карательного полицейского батальона - того самого, который одну за другой жег белорусские деревни. Именно тогда и всплыла фамилия Васюры.
В кротчайшие сроки сотрудники КГБ доставили пенсионера в Минск. Здесь и стали открываться первые подробности. Сразу же после войны за связь с немцами – как гласило обвинение - Васюра получил двадцать пять лет лагерей. Правда, отсидел только три года, после чего попал под амнистию – хатынский эпизод в то время так и не всплыл. После того, как Хрущёв озвучил доклад о культе личности Сталина, Васюра и вовсе стал чувствовать себя уверенно – утверждал, что его посадили за то, что был в плену. Ему поверили. Всё послевоенное время Васюра спокойно жил и работал в совхозе под Киевом, получал поздравления с днём победы, а на встречах с пионерами даже рассказывал о своём геройском прошлом. Когда же сотрудники органов госбезопасности приехали за «ветераном», Васюра твердил, что это некое недоразумение. Правда, когда в Минске началось предварительное следствие по «хатынскому делу» - пенсионер притих, ведь начали всплывать всё новые и новые факты его злодеяний.
ВСПОМНИТЬ ВСЁ
Позднее следствие установит: в первые дни войны связист Григорий Васюра попал в плен к гитлеровцам, добровольно перешел на их сторону, закончил школу пропагандистов, и уже спустя год работал в полиции оккупированного Киева, где через некоторое время и возглавил карательный батальон. Бойцов батальона, отличившегося особой жестокостью ещё в Бабьем ЯрУ, немецкое командование отправило в Белорусскую республику для борьбы с партизанами.
- Васюра очень искусно защищался, - продолжает Виктор Глазков, - Где надо – ссылался на забывчивость, или всё помнил в деталях, но только не Хатынь. Вот, например, он вспоминал, как они жгли другую деревню – Осовы. Васюра рассказывал, как шли к этой деревне, какая была погода, какой мост проходили. Он до деталей помнил, как сгоняли людей в хлев, как пытались его поджечь, но пошел дождь – и так далее, т.е. всё до мельчайших деталей. Что же касается Хатыни, то говорил, что даже названия такого не помнит. Правда, затем, якобы Хатынь вспомнил, но там не был, и это может подтвердить жительница посёлка Плещеницы, где и стоял 118-й батальон, которым он командовал. Мол, именно 22 марта у него был с ней половой контакт. Но и тут он просчитался – мы нашли эту женщину, и она подтвердила, что роман у них действительно был, но в день сожжения Хатыни Васюра к ней не приходил. Затем Васюра говорил, что был в это время в отпуске в Киеве, где зачал с женой дочь. Мы провели экспертизу и вновь выяснили, что он нас обманывает. Так мы постоянно выводили его «на чистую воду».
ЖИВЫЕ СВИДЕТЕЛИ
На судебном заседание 86-го года в качестве свидетелей прошли двадцать шесть карателей. Их привезли в Минск со всего Советского Союза. Каждый из них к тому времени уже отбыл своё наказание за помощь немцам. Их до сих пор помнит журналист «Известий» Михаил Шиманский - единственный представитель печатного издания.
- Каратели, естественно Васюру узнавали – говорит Михаил Николаевич, - Они рассказывали, как он отдавал команды, какие это были команды, каким оружием пользовался и как добивал раненых. Опознали Васюру и несколько жителей близ лежащих деревень. Говорили, что он всегда ходил такой весь вычищенный, выбритый, потянутый, вообщем, настоящий эсэсовец. Нужно сказать, что зал вообще постоянно реагировал – люди всё время выкрикивали различные реплики и даже порывались учинить самосуд.
Один за другим показания давали уцелевшие свидетели – не только хатынцы, но и жители других деревень. Кстати, после трагедии в Хатыни, в живых осталось шестеро: Иосиф Каминский (именно его скульптура с погибшим сыном на руках сегодня является главным монументом мемориала), Антон Барановский, Александр и Андрей Желобковичи, а также Владимир и Софья Яскевичи. Ещё две девочки из Хатыни – Татьяна Карабан и Софья Климович – спаслись по чистой случайности – ушли в гости в соседние деревни.
- Впоследствии экскурсоводы также никогда не вспоминали, говорит Виктор Глазков, - что житель деревни по фамилии Иотко также не погиб. Полуобгорелый, он с тяжелейшими ожогами шел за карателями, и просил его пристрелить, так как мучаться не было сил. Они лишь улыбались ему в ответ и говорили, мол, зачем на тебя патроны тратить, ты и так через пару дней помрёшь как собака. Так и случилось – он умер через несколько дней.
Эмоциональное напряжение было настолько велико, что на процессе постоянно дежурил врач. Даже спустя десятки лет, свидетели вспоминали ужасающие детали зверств, как буд-то пережили их вчера.
- Когда каратели вошли в дом, я тихонько сидела в погребе с картофелем, вспоминает на митинге-реквиеме - жительница Хатыни Софья Яскевич, - каратели зашли в дом, увидели, что всё уже разграблено, и не стали никого искать – так я и спаслась.
- А я до сих пор как закрою глаза, - дополняет её уцелевший Виктор Желобкович, - так и вижу: догорающий сарай, обгоревшие трупы своих сверстников и семьи. Люди хоронят близких один раз, а я всю жизнь, как у раскрытой могилы.
ДОЛГОЖДАННОЕ ПРИЗНАНИЕ
Не смотря на неопровержимые свидетельские показания, Васюра продолжал отпираться, даже когда все улики были против него. Саму же трагедию в Хатыни следствие восстановило практически по минутам. Утром 22 марта группа партизан специально повредила линию связи фашистов. Кто были эти партизаны и к какому соединению относились – следствие так и не установило. Посему и в деле они шли как «группа партизан». Народные мстители засели в засаду и ждали тех, кто будет эту связь восстанавливать. Из посёлка Плещеницы на ремонт линии выехал грузовик с немцами, которые, помимо восстановления связи, должны были сопровождать шефа роты полицейского батальона Ханса Вельке. Кстати, Вельке был олимпийским чемпионом 1936-го года по метанию ядра, любимчиком Гитлера. Партизаны расстреляли две машины, Вельке и два бойца погибли на месте, остальные фашисты не пострадали.
После убийства Вельке, тут же по тревоге был поднят немецкий карательный батальон оберфюрера СС Дерливангера, который находился в соседнем посёлке Логойск, и тот самый 118-й карательный, которым и командовал Васюра. Когда батальоны приехали на место происшествия, то тут же начали искать виноватых. В начале расстреляли случайных дровосеков из деревни Козыри – тень подозрения в нападении на немцев сразу пала на них, но затем, по следам на снегу каратели пришли именно в Хатынь.
- Васюра до последнего не признавался, что был в Хатыни, говорит журналист Михаил Шиманский, - но когда понял, что отпираться уже бессмысленно, когда понял, что деваться ему некуда – бросил со злостью: «Да, я и Хатынь вашу жег! И я стоял у сарая и в упор расстреливал тех, кто пытался выжить!»
- Вместе с Васюрой хатынцев расстреливали именно каратели, - дополняет собеседника Виктор Глазков, - они стали вокруг сарая, расставили пулемёты. Кто-то строчил из них, кто-то из автоматов. Нам удалось максимально установить всех действующих лиц, которые уничтожили Хатынь и хатынцев – все они украинцы. Понимаете, здесь уже национальность не так важна, так как у предателей нет национальности и им нет оправдания. Это люди, которые приняли нацистскую идеологию, и которых сегодня мы называем фашистами.
Дело о начальнике штаба 118-го полицейского батальона Григории Васюре разбиралось более полутора месяцев, и заняло почти два десятка томов. Васюру признали виновным по всем пунктам обвинения, и приговорили к высшей мере наказания. В письмах советскому правительству, каратель просил заменить её на тюремное заключение, писал, что будет много работать и своим трудом – даже самым тяжким искупит свою вину. Но приговор оставили без изменения – расстрел.
За годы войны фашисты сожгли более шестисот белорусских деревень. 186 из них так и не восстановили. После окончания суда журналист Михаил Шиманский напишет большую статью о трагедии в Хатыни, где изложит все материалы судебного процесса. В «Известиях» его так и не напечатают, даже не смотря на перестройку – цитата – «по политическим и национальным соображениям». Правда о Хатыни станет известна только после распада СССР
Ответить с цитированием
