Россию ждет сошествие с исторической арены. Как Украине не разделить ее судьбу?
Вчерашняя сущность
За четверть века население России не сделало заметного движения в сторону самоорганизации на современных началах: уважения личности и частной собственности, законопослушания, трезвости, нравственной и бытовой опрятности.
Этот факт всё труднее игнорировать или относить на счёт пороков правления. Серьёзные российские исследователи и просто просвещённые люди один за другим признают, что крупнейший осколок православия, называемый «российской цивилизацией», вступил в завершающую стадию своего существования. Впереди – сошествие с исторической арены.
Об этом говорят представители научного течения, сформировавшегося в РГГУ – Российском государственном гуманитарном университете (Москва). У истоков этого течения – его можно назвать финалистским – стоят президент РГГУ академик Юрий Афанасьев и профессор Игорь Яковенко. Российское общество, считают они, сущностно вчерашнее и как таковое неизбежно иссякнет, исчезнет. Так и не впитавшее основные западные ценности, оно не способно к инновациям. Для русского человека, объясняет Яковенко, не священна частная собственность, для него не очевидно, что власть должна быть под законом, а не над законом. Новый Пётр Великий может, конечно, появиться, но на сей раз у него ничего не получится. В цивилизациях, имеющих будущее, перемены происходят не сверху, а снизу. «Страны, которые развиваются под давлением своей элиты, – напоминает Яковенко, – это и есть страны сущностно вчерашние. А страны, где развитие – функция массового человека, которая у него уже в генах, в спинном мозге, – это страны сущностно сегодняшние. Именно в этом смысле мы – страна вчерашняя».
Что же в свете этого можно сказать о населении Украины? С ним, кажется, дело обстоит чуть-чуть лучше. Стали привычными президентские и парламентские выборы без заранее известного результата, свободнее, чем в России, чувствуют себя СМИ, в обществе меньше уныния, страхов и враждебности к миру, есть признаки определённой общественной солидарности – был Майдан. Всего этого мало для того, чтобы Украина не разделила судьбу России, но шанс уцелеть есть. Уцелеть, подчеркнём, – значит влиться в евроатлантическую цивилизацию. И связан этот шанс, думается, прежде всего, с Западом и частично Центром страны – с землями, где больше ощущается европейское влияние.
Особенно интересна Западная Украина. Внимание к ней будет возрастать. Её противоречия внушают надежду. Она в целом хуже образована, чем Восточная, менее индустриализирована, более сельская, традиционная, набожная (воскресенье начинает в церкви), и в то же время её можно всё-таки назвать, пусть с натяжкой, сущностно современной. Там больше индивидуализма, торгового духа, бережливости и рачительности, вкуса к благоустройству, меньше зависти. В глаза бросается уважение к личности, отсюда – к праву и собственности. В обращении людей друг к другу преобладает «вы», а не лагерно-казарменное «ты». Ви, мамо, ви, куме, ви, дядьку... Вряд ли только географией можно объяснить, что большинство украинцев-отходников (заробітчан) поставляет миру Западная Украина и что выбирают они не Россию, а страны Европы.
Сущностную вчерашнесть, принципиальную нереформируемость «российской цивилизации» представители финалистской школы связывают с православием. Закат России – это закат православия, равнодушного к устройству человека на земле, готовящего его только к жизни на небесах. Не исключено, что финалисты невольно окажутся причастны к тому, что в Украине стихнут призывы к объединению православных церквей. Желание иметь единую поместную церковь понятно, но тут трудно сказать, где найдёшь, где потеряешь.
Анатолий Стреляный
) "ты", спросить аффтара: "Дядьку, чи вы з глузду з'йихалы, чи що?!"
Ответить с цитированием