Последствия Катыни
Переоценить катастрофу для Польши вряд ли представляется возможным – армия, церковь и исполнительная власть оказались полностью обезглавленными. В стране начался семидневный траур по погибшим, мировые лидеры выражают соболезнования в связи с происшествием. Соседние государства – Россия, Литва, Латвия, Украина – также объявили дни траура.
Оценку тому, как могла произойти такая катастрофа, оставим экспертам-криминалистам и техникам, а сами попробуем посмотреть, какие процессы провоцирует гибель значимой части польской политической элиты в контексте всей политической архитектуры Восточной Европы, и какие это будет иметь последствия для стран восточнее Варшавы.
Элитологические последствия
Цель делегации, направляющейся в Катынь – почтить память почти 22 000 расстрелянных сотрудниками НКВД СССР польских граждан, в основном, польских пленных офицеров. Уже это дает представление о том, кто сидел в самолете, направляющемся из Варшавы в Смоленск. Это представители той части польского истеблишмента, кто был связан с деятельностью профсоюза «Солидарность», позже националистической партии «Право и справедливость» (и их сторонников от католических фундаменталистов до правых), кто с самого начала своей политической карьеры выступал с антикоммунистических позиций и позже в целом построил себе имя на борьбе с Россией Владимира Путина. Достаточно вспомнить Рышарда Качоровского, бывшего президента Польши в изгнании, чья резиденция находилась в Лондоне; министра обороны Ежи Шмайдзиньского, одного из инициаторов размещения частей системы ПРО США на территории Польши; инициатор широкого перевооружения Войска Польского авиа- и бронетехникой США, в частности 48 F-16 Fighting Falcon, мотивируя эту покупку «неоимперскими амбициями» России в Прибалтике, глава спецслужбы и один из партийных авторитетов «Право и справедливость» Александр Щигло, последний год расследовавший преступления советской власти в Польше; Кшиштоф Путра, член «Солидарности», ныне правый политик; Анна Валентинович, основатель «Солидарности»; Януш Куртыка, глава Института национальной памяти, неоднократно выступавший с заявлениями об особой ответственности России за преступления советской власти и другие.
То есть это люди, желавшие получить дивиденды с признания Россией преступления в Катынском лесу и, шире, часть элиты Польши, негативно настроенная по отношению к Российскому внешнеполитическому курсу. Теперь, когда антироссийская элита Польши сошла со сцены таким печальным образом, следует ожидать значительных шагов польско-российского сближения.
В связи с растущим кадровым кризисом в Польше следует ожидать выхода на первый план той части элиты, которая оказалась более консолидированной. Это те группы, которые вышли из «Солидарности», но состоялись в ключе либерально-консервативной идеологии. Прежде всего, это сторонники премьер-министра Дональда Туска по партии «Гражданская платформа», выступающей с позиции расширения экономических свобод, демонополизации, реформ трудового законодательства, сокращения привилегий профсоюзов и трудовых объединений, приватизации земли. «Гражданская платформа» значительно меньше уделяет внимание внешней политике в своих программных документах, но очевидно, что поддержка поляков за границей и выяснение отношений с Россией по вопросам прошлого в них не входят: зона интересов либерал-консерваторов на Западе. Об этом говорит и электоральная поддержка партии на западе и севере страны (в среднем – 45-50%). К тому же поддержка «Гражданской платформы» последние 10 лет быстро растет, и это требует значительных кадровых решений, которые стали доступны в ситуации, когда националисты и сторонники бОльшего участия католической церкви в делах государства оказались фактически обезглавлены. Назначение Бронислава Коморовского исполняющим обязанности президента Польши – первый шаг в этом направлении. На досрочных выборах президента, которые пройдут до 20 июня 2010 года, он будет кандидатом от партии «Гражданская платформа».
С другой стороны, возникает опасность возвращения в освободившуюся электоральную нишу сторонников национального реванша: брата покойного президента - Ярослава Качинского или Казимежа Марцинкевича, немного ушедшего в тень после проигрыша Ханне Гронкевич-Вальц выборов на пост мэра Варшавы. Однако преувеличивать возможности националистов не стоит: кроме консерватора Коморовского на тот же пост президента готовы претендовать Януш Корвин-Микке от консервативной «Свобода и правопорядок» и Томаш Налонч от центристской «Социал-демократия Польши». Два наиболее реальных соперника, способных представлять «национальный реванш» – Лех Качинский и Ежи Шмайдзиньский - покинули этот мир.
Отсутствие в Польше политических игроков от правого спектра значительно облегчает сближение с Россией и Беларусью, отношения с которой были испорчены в начале года скандалом вокруг Дома Польского. Возможно, именно грядущее изменение во внешнеполитическом курсе ослабит острую проблему реализации Польшей программ в Белоруссии, Литве и Латвии. Либерал-консерваторы не готовы отстаивать права поляков за рубежом в ущерб двусторонним торговым отношениям. В частности, это было видно на примере конфликта вокруг Дома Польского, когда Дональду Туску и МИДу предлагали инициировать торговое эмбарго ЕС в отношении Белоруссии, на которое ни он, ни внешнеполитическое ведомство, в конечном счете, не пошли, решив, что потери от такого шага будут значительны: как экономические, так и репутационные.
Судьба санитарного кордона
Уход с политической сцены реваншистов в значительной степени совпал с длительными процессами разрушения и эрозии пояса государств, агрессивно-умеренно настроенных по отношению к России. Речь идет о так называемом «санитарном кардоне», идеи которого были популярны в США и Европе во времена «холодной войны».
Польша занимала ключевое место в большинстве проектов реорганизации Восточной Европы во многом из-за ее позиции по национальному реваншу. Это делало ее удобным игроком на восточном направлении, так как требование ответственности России перед миром за социалистический режим было органически закономерным козырем внешней политики Варшавы. Весьма удобными для госдепа США и ряда стран Западной Европы были позиции Польши по оценкам преступлений против граждан стран Восточной Европы. В этих оценках польские националисты находили сторонников. Например, 22 ноября 2008 года Лех Качинский, Виктор Ющенко, Михаил Саакашвили, Валдас Адамкус и Валдис Затлерс отметили 75-летие голодомора, на мероприятиях, посвященных этому «геноциду против украинского народа» особенно подчеркивалась ответственность советской власти, а также звучали голоса о принуждении России признать это «преступление перед человечеством».
Играла на руку и инициативность Леха Качинского, который вместе с Саакашвили в позапрошлом году попали под обстрел «российских войск» на границе с Южной Осетией через несколько месяцев после «августовской войны», о чем оба рассказывали западным телеканалам с серьезными расхождениями в показаниях. Поддержка Польши, организованная «Правом и Справедливостью» всегда сопровождала антироссийские действия «молодых демократий» Украины и Грузии, а также стран Прибалтики.
Однако «оранжевому» периоду постсоветского пространства пришел конец, когда на президентских выборах на Украине побеждает лидер Партии регионов Виктор Янукович, набрав почти 49% голосов. Результат антироссийски настроенного Виктора Ющенко был - 5,45 % - весьма позорный для лидера «свободной Украины». Незамедлительно пошли уступки со стороны обанкротившейся Украины: Янукович обещает справедливо решить вопрос о русском языке, готов продлить пребывание Черноморского флота РФ в Крыму, передать газотранспортную систему Украины российско-европейскому консорциуму, окончательно похоронив «оранжевый план».
Незадолго до этого перестают звучать нападки Михаила Саакашвили на Россию. Государство, потерявшее 20% территории в ходе операции по принуждению к миру, столкнулось с массовыми беспорядками, организованными оппозицией, против которой приходилось применять войска спецназа и резиновые пули (в двух крупнейших столкновениях с демонстрантами в больницах оказались 520 и 360 человек соответственно). Это не очень сочеталось с нормами европейской демократии, как и попытка вмешаться в выборы 2010 года на Украине посредством группы бывших военных, оформленных как туристы, приехавшие в Киев, Донецк и другие города. После этих событий большинство стран Европы дистанцировались от режима Саакашвили, в том числе и принятием резолюций, возлагающих вину за события августа 2008 года на грузинскую элиту.
Значительно ослабил антироссийскую риторику стран Прибалтики экономический кризис. Спад транзита через эти страны и глобальный кризис привели к грани распада систему бесплатного высшего образования в Латвии, повышению пенсионного возраста в Эстонии, кризису налоговой системы в Литве, росту числа безработных. Дефицит бюджета прибалтийской тройки суммарно определяется в несколько миллиардов евро. Особые трудности испытывает сфера обслуживания, работающая на транзитных маршрутах, особенно на трассах А-212 и М-9, создающих основной транспортный коридор из России через Псковскую область. Банки Эстонии почти полностью перешли в собственность норвежских банков, а сельскохозяйственная отрасль практически оказалась на грани катастрофы.
Последнее время Азербайджан фактически выпадает из организации ГУАМ, созданной для того, чтобы ослабить влияние Москвы в черноморо-каспийском регионе, как и сменившая политический курс Украина. Ушедший в отставку 11 сентября 2009 года президент Молдавии Владимир Воронин также передал власть национал-интеграционистам, которые сконцентрировали усилия на молдаво-румынской интеграции, фактически оставляя ГУАМ одной лишь ослабленной Грузии.
На фоне этих событий политические перспективы националистов Польши были еще до катастрофы не столь привлекательны, чем, допустим, еще два года назад. Так или иначе, их уход с политической арены был в большей степени предопределен. Победы сторонников евроинтеграции в странах, до сих пор во внешней политике преследовавших реваншистские цели – закономерный процесс эволюции электоральных ожиданий.