Вернувшийся на другой день Бережной рассказал, что накануне он встретил
около сотни коров, шедших по следу колонны. Впереди шел Васька, принюхиваясь
к дороге и вытягивая вперед голову, ласково помыкивая на послушно шедшее за
ним стадо. Он-то и привел стадо в Блитчу.
Это событие дало нам возможность разрешить одну небольшую проблему, с
некоторых пор беспокоившую Руднева.
Дело было в том, что многие партизаны у нас ходили в немецкой одежде, и
к ней в отряде выработалось определенное отношение. Но некоторые лихие
хлопцы стали перегибать. Уже можно было встретить ребят, у которых вместе с
мундиром оставались погоны, отличия и награды. Это было форсом ненужным и
немного рискованным. Конечно, можно было запретить носить все эти побрякушки
приказом сверху, но Руднев не хотел - ждал удобного случая.
Он-то и подвернулся. Утром мы собрались в штабе и еще раз, смеясь,
перечитывали донесение Бережного: "...Есть полная уверенность, что к утру
прибудут и вступят в строй. Ходатайствую о представлении к награде..."
- Придется награждать, - вытирая выступившие от смеха слезы, говорил
Базыма.
Комиссар тоже хохотал, а затем вдруг призадумался, а потом крикнул:
- Дежурный!
Дежурный явился из соседней комнаты.
- Собрать все гитлеровские награды, кресты, медали...
- Да их в комендантской целый ящик, - сказал Тутученко.
Руднев выразительно посмотрел на него, и тот умолк.
- Исполняйте!
Через полчаса дежурный притащил полные карманы фашистских крестов и
медалей. Их нанизали на длинную ленту и вручили Павловскому, который тут же
нацепил их на шею своему любимцу.
Связные мальчишки не замедлили разнести по ротам весть о награждении
Васьки, и в полдень на площади собралось много партизан, которые покатывалась со смеху, указывая пальцами на быка. А он, важно потряхивая звеневшими орденами, шествовал впереди "пятого батальона" к реке. Смеху было много, а главное, больше никому из молодых партизан и в голову не приходило напяливать на себя вражеские ордена.