.....основные тезисы книги Саррацина основываются на сухой статистике. Рождаемость немцев действительно снизилась до 1,37 ребенка на женщину. Население Германии действительно сокращается ежегодно на 100 тыс. человек, несмотря на положительное сальдо миграции. Мигранты-мусульмане действительно хуже интегрируются, чаще проявляют религиозный фанатизм, чаще становятся безработными и чаще совершают преступления на религиозной почве.
.....
«Немецкая социальная система дает любому безработному иммигранту такой уровень жизни, который превышает уровень жизни работающей семьи в турецкой Анатолии. Я не могу осуждать этих людей — они стремятся к лучшей жизни. Но такая система ущербна», — сказал Тило Саррацин корреспонденту «Эксперта».
.....
Из 750 тысяч турецких мигрантов за несколько лет получилось три миллиона. 40 процентов из них живут за счет социальной помощи.
.....
Недовольство немецких бюргеров положением вещей растет тем больше, чем больше мигрантов-мусульман в стране. В 2007 году, согласно данным немецкой Федеральной статистической службы, на территории ФРГ проживало 15,4 млн граждан иностранных государств или граждан Германии в первом поколении. Таким образом, иностранцы и «имеющие иностранное прошлое» жители составляли около 18% населения страны. Не менее 4 млн иностранцев, или чуть меньше 5% населения, составляли выходцы из исламских стран, в первую очередь из Турции, но также из стран Ближнего Востока, Африки, Албании и Боснии-Герцеговины.
Во многих случаях отторжение мусульман немецким обществом имеет вполне конкретные причины. Мало какой немец — даже симпатизирующий мусульманам — готов воспринимать распространенный в турецкой и арабской общинах обычай «убийства чести», в соответствии с которым члены семьи, обычно братья или отцы, убивают женщину, «опозорившую семью». «Позором» может быть как отказ выйти замуж за выбранного семьей жениха, так и роман с этническим немцем. Каждый год в Германии происходит более десятка таких убийств.
Мало какой немец готов мириться и с тем, что в его стране 15−летних девочек насильно выдают замуж, как, например, произошло в мае этого года с боснийской мусульманкой, жительницей Гамбурга. Вообще говоря, никакая другая группа мигрантов не практикует обычаев, настолько контрастирующих с немецким образом жизни, какие живущие в Германии мусульмане, создающие настоящие «параллельные сообщества» и не желающие знать о стране проживания ничего, кроме адреса ближайшего бюро социальной службы.
Классическим примером такого эмигрантского гетто с турецко-исламским колоритом является берлинский Нойкелльн. Расположенный в самом центре Берлина, этот район традиционно был малопривлекательным. В годы разделения города кварталы Нойкелльна, принадлежавшие Западному Берлину, примыкали к Берлинской стене. Неудивительно, что здесь жили преимущественно мигранты и бедные слои населения. Сегодня 50% нойкелльнцев составляют иностранцы или граждане Германии в первом поколении, прежде всего турки. Среди детей, живущих в этом районе и посещающих школы, доля иностранцев составляет от 80 до 100%. 35% взрослого работоспособного населения Нойкелльна не имеет работы и живет на пособие, среди 25−летних жителей безработных 60%.
Настоящая трагедия Берлина состоит в том, что социальная апатия, охватывающая турецкое население Нойкелльна, поддерживается обеими сторонами. Турчанки, приезжающие в Германию в статусе невесты из турецкой провинции (зачастую не умеющие читать и писать и довольные грядущим статусом многодетной безработной матери на социальном обеспечении) воспитывают детей в презрении к образованию и европейским ценностям. В свою очередь, чиновники немецкой образовательной системы не следят за качеством образования в школах, переполненных турецкими детьми, и считают, что «мигрантам достаточно получать второсортное образование». Так, осенью прошлого года в начальной школе имени Густава Фальке в населенном преимущественно мигрантами берлинском районе Гезундбруннен разразился скандал. Школьное начальство официально заявило, что создает специальный «хороший» класс для немецких детей и «самых сильных» мигрантов, а остальные классы наполнит исключительно мигрантами. В более или менее открытой форме такая дискриминация по национальному признаку наблюдается на всех ступенях немецкого общества: точно так же, как турецкому первокласснику крайне сложно попасть в «хороший» класс, а носящей платок выпускнице вуза почти невозможно найти хорошую работу.
Взаимное отторжение и недоверие все чаще пронизывают отношения немецких турок и этнических немцев. Согласно опросам, более 40% проживающих в Германии турок не воспринимают канцлера Меркель как «своего канцлера». Зато десятки тысяч турок собирались на стадионе в Кельне, чтобы поприветствовать приехавшего с визитом в Германию премьер-министра Турции Тайипа Реджепа Эрдогана.
.....
Немецкая социальная система обеспечивает легально находящимся на территории страны мигрантам уровень жизни, считающийся в странах Ближнего Востока вполне высоким. Объем социальных субсидий сохраняется вне зависимости от успехов социализации той или иной семьи. Все это довершает дело, создавая и поддерживая целые маргинальные слои населения, в которых единственной реальной карьерой для юноши является карьера в уличной банде, а для девушки — карьера послушной домохозяйки.
Неудивительно, что безработным является каждый третий проживающий в Берлине иностранец и каждый второй турок. Согласно данным городских социальных служб, в особо неблагополучных районах города есть семьи, где на пособие по безработице живет уже третье поколение мигрантов, привыкших к такой жизни и считающих ее нормой. Именно поэтому слова Саррацина и его сторонников о том, что немецкая социальная система привлекает худших представителей стран Ближнего Востока, находят поддержку среди многих добропорядочных немецких бюргеров.
Между толерантностью и безответственностью
Ответить с цитированием