10 июля исполнилась 16-я годовщина сокрушительного поражения Леонида Кравчука на президентских выборах, а 19 июля Леонид Кучма может отметить юбилей своей первой инаугурации.
Потрясения, произошедшие с Украиной в последние годы (особенно позорное и разрушительное «оранжевое» пятилетие) сделали события далекого 1994-го почти забытыми. Во всяком случае даже помнящие перипетии первых отечественных президентских выборов считают их достоянием истории, не видя многих символических параллелей, оказывающих непосредственное влияние не только на современность, но и на наше будущее.
Несомненно, непонимание причин и уроков поражения Кравчука обусловили и бесславный конец «оранжевых», фактически прошедших тот же путь в никуда, что и первый президент. Ющенко и Тимошенко не только не смогли реализовать, но и не хотели жизненно необходимых для развития страны реформ, а майданная власть оставалась чужой народу, подобно кравчуковскому альянсу перевертышей-партократов и националистов.
Преемственность от Леонида Макаровича проявлялась у майданных карикатурных вождей буквально во всем. Например, ими был разрушен значительный экономический потенциал, созданный за время президентства Леонида Кучмы. Украину буквально сбили на взлете. Но ведь почти то же самое произошло и при Кравчуке.
В 1991 г. наша страна по общему уровню развития, научно-техническому потенциалу и социальной защищенности населения не уступала самым благополучным государствам Европы (что парадоксально и дало националистам повод трубить о «второй Франции», стоит только разорвать связи с Россией). Однако, приняв Украину в таком состоянии, президент образовавшегося независимого государства быстро довел до массового закрытия высокотехнологичных производств, необратимого разрушения аграрной сферы, оттоку на Запад и в Россию наиболее квалифицированных специалистов, до кравчучек, общей нищеты, разгула преступности и коррупции, прочих печально известных «прелестей» развитого кравчукизма.
Конечно, у первого президента были несравненно более важные заботы, чем такие «мелочи». Подобно его майданным наследникам Кравчук считал, что экономика, высокие технологии и социальная сфера ничего не стоят по сравнению с пресловутой «національною свідомістю», рассматривавшейся им в качестве альфы и омеги укрепления личной власти. Именно Кравчук тогда создал тоталитарную традицию государственного управления, когда считалось, что экономические реформы глубоко второстепенны по сравнению с такими «основополагающими» для «державотворення» вещами, как вытеснение русского языка и создание «национальной» церкви. Если воспользоваться терминологией Дмитрия Табачника — не только в 2005—2010-х, но и в 1992—1994 гг. проводилась последовательная и жесткая политика «унификации» народа Украины. Само собой, мнения народа — хочет ли он быть объектом подобной беспощадной духовной вивисекции, никто не спрашивал. Оттуда же, из времен президентства Кравчука, — и нескрываемое пренебрежение к неотъемлемым правам человека, системно (единственное, что националисты делали системно) подменявшимися националистическими мифами.
Спустя годы «оранжевые» просто приняли прерванную на десять лет эстафету от бывшего завидеологическим отделом ЦК КПУ. А если точнее — эстафету хамелеонства и полного отказа от элементарных нравственных норм.
Вспомним: Кравчук несколько десятилетий был ортодоксальнейшим коммунистом, затем не менее рьяным националистом, после потери власти последовательно либералом, социал-демократом, неистовым антиоранжистом и антинационалистом (характерно его знаменитое заявление, что если бы знал о будущем майдане, то лучше отрубил бы себе руку, чем подписал Беловежские соглашения). Сейчас он солидарист с явным националистическим уклоном, но если позволит беспощадное время, то можно не сомневаться, что этот кульбит не будет последним в идейных пертурбациях экс-президента.
Подобный путь прошли и «оранжевые» вожди. Кем только они ни были, кому только ни прислуживали, поэтому даже их выпячиваемый национализм выглядит не более убедительным, чем у бывшего главного коммунистического идеолога.
Лучше всего по поводу идеологических убеждений и, без преувеличения, анекдотических кульбитов Кравчука высказался лидер объединенных социал-демократов Юрий Загородний. Как он с сожалением констатировал, партия «никогда не считалась с тем, сколько голосов она потеряла по причине того, что в ней находится человек, которому очень легко изменить свою позицию». И далее: «И мы из деликатности и опять же из уважения к его прошлой миссии не будем напоминать Леониду Макаровичу о его идеологических колебаниях: он настолько опытный идеолог, что может позволить себе персональную идеологию».
В своей перманентной идеологической мимикрии Кравчук и его майданные подражатели не испытывают даже элементарной человеческой благодарности к своим благодетелям. Клеймящий «кучмизм» Ющенко (ранее подобострастно называвший Леонида Даниловича «отцом»), недавняя кандидат в президенты, предавшая Лазаренко (сделавшего ее олигархом и депутатом парламента из владелицы видеосалона) ничем не хуже Кравчука, разоблачавшего и клеймившего сначала компартию, в которой сделал головокружительную карьеру, а потом и СДПУ(о), чьи лидеры вытащили экс-президента из политического небытия.
И для Кравчука, и для его духовных преемников характерна абсолютная уверенность в том, что разглагольствования о морали — лишь техническое средство для «окучивания» избирателей. Поэтому они так уверены, что все вокруг так же продаются и покупаются. Так, в политикуме хорошо известно, как Кравчук хотел обезглавить штаб Кучмы за несколько недель до выборов (что гарантировало конкуренту неминуемое поражение). Ничтоже сумняшеся он просто прислал к руководившему штабом Табачнику своего доверенного представителя — министра здравоохранения. Тот от имени президента официально предложил незамысловатую схему — Табачник со своими людьми уходит от Кучмы, в награду за что получает место министра информации и большую «материальную помощь».
Полученный урок тогда не пошел впрок — весь дальнейший политический путь Кравчука свидетельствует о его уверенности не только в общей продажности, но и в том, что постоянная смена идеологических ориентиров и предательство всех и вся как основа политики, воспринимаются людьми как само собой разумеющееся. Отсюда — убежденность в том, что народ ничего, кроме колбасы и зрелищ, не интересует, а значит, можно безболезненно отнять у него право на свободу выбора языка, веры и навязать национал-тоталитаристскую идеологию ненависти.
Столь искаженное представление о народе как о примитивной биомассе вне норм морали (что и было подхвачено «оранжевыми» — именно так Тимошенко именовала собственных сторонников) и стало одной из главных причин как поражения Кравчука в 1994 г., так и краха «оранжевого» режима. Забронзовевшие при жизни в мнимом величии (Кравчук любит рассказывать, что был натурщиком у скульптора Михаила Лысенко при создании памятника Щорсу), они не могли осознать того, что для миллионов украинцев нет ничего отвратительнее подобной продажности, и их жизненные ценности заключаются отнюдь не в количестве колбасы.
В итоге (что засвидетельствовали результаты выборов как 1994-го, так и 2010 гг.) — такое, казалось, старомодное понятие, как приверженность своим жизненным ценностям, все-таки сильнее «принципиальной беспринципности», символом которой для многих стал «персональный идеолог» собственного благополучия Леонид Кравчук.
Владимир НИКОНЕНКО