Поиск Россией своей национальной идентичности и соответственно определение национальной стратегии развития связаны также с происходящими в мире весьма противоречивыми процессами глобализации. Эти процессы неизбежно наталкиваются на национальную идентичность как на препятствие своему естественному развитию. Возникает угроза поражения центрального идентификационного ядра, хранящего наиболее устоявшиеся, накапливающиеся порой тысячелетиями и потому наиболее прочные представления различных этнонациональных общностей о себе самих.
Сохранение и укрепление этого ядра, как представляется, и составляет важнейшую задачу национальной безопасности, поскольку национальная идентичность является ее сущностной основой и одновременно важнейшим ресурсом конкурентоспособности в условиях глобализации. Причем для многих стран это не только означает выбор адекватной конкурентоспособной стратегии развития, но
и превращается в вопрос национального выживания. При этом развиваются многообразные конфликты, исход которых зависит от прочности или рыхлости сложившихся национальных идентичностей, их бескомпромиссности и жесткости, невосприимчивости к новому или, напротив, их гибкости, способности к адаптивному изменению, обновлению без утраты культурных идентификационных ядер.
Глобализация, перемалывающая национальную идентичность, создает, таким образом, новое поле конкуренции для национальных государств. Происходит своего рода квалификационный турнир таких ядер.
Такие государства, как СССР, Югославия, Чехословакия, распались во многом именно потому, что оказались неконкурентоспособными (хотя в каждом из этих случаев были и другие, особые причины для дезинтеграции). В конце ХХ в. на грани распада оказалась Российская Федерация. Сегодня на прочность уже испытывается Китай. Завтра под ударом могут оказаться и другие внешне вполне успешные и устойчивые государственные образования.
Утрата национальной идентичности ведет, как показывает мировая практика, к потере не только национальных ценностных ориентиров, но и значительной части национального суверенитета государств. Это в свою очередь означает отказ от собственных национальных интересов, неспособность этих государств к самостоятельной как внутренней, так и внешней политике. И напротив, четкое самоопределение, твердая опора на национальные идентификационные коды открывает возможность проводить свой собственный внутри- и внешнеполитический курс, основанный на глубоко осознанных и четко сформулированных национальных интересах.
В условиях повсеместного и всеобъемлющего кризиса национальной идентичности каждое государство, даже из числа тех, которые добровольно и сознательно передают значительную часть своего национального суверенитета более мощным государствам и межгосударственным объединениям, делает все возможное для его преодоления. Поскольку идентичность является важным структурным компонентом конкурентоспособности национальных государств, она сама вовлекается в водоворот всемирной конкуренции. Идет «битва идентичностей». И
выигрывают те государства, чья идентичность имеет большую историческую, культурную, этническую и политическую глубину и силу. Государства, слабые в этом отношении, вынуждены лишь наблюдать, как их национальные идентичности стремительно и неизбежно растворяются в процессах глобализации.
С другой стороны,
сопротивляться процессам глобализации не только невозможно, но и непродуктивно. Овладев ее «правилами игры», следует использовать те возможности, которые она предоставляет, а желательно -- влиять на эти правила. Необходимо по возможности быть не только объектом, но и субъектом глобализации. Каждая без исключения страна является ее объектом. Но лишь немногие -- субъектами. Например, Япония -- это и объект, и субъект глобализации. Испытывая давление американизации, она является ее объектом. Но трансформируя заимствованные ценности, она выступает в роли субъекта глобализации, передавая их в адаптированном виде азиатским странам.
Исходя из этого, для преодоления кризиса национальной идентичности,
мало заявить, что Российская Федерация является «продолжательницей СССР». Необходимо четко и недвусмысленно объявить права нынешней России на ее тысячелетнее историческое наследство, пока никем всерьез не оспариваемые. Ибо только такой шаг России позволит ей сохранить центральное идентификационное ядро, обеспечивающее ее субъектную устойчивость, государственную и цивилизационную жизнеспособность, а также конкурентные преимущества в современном мире (
www.scrf.gov.ru).
(Дальше - немного про то, про что мы и забыли давно, а, оказывается, ЕБН "декларировал")
Казалось бы, новая Россия это уже сделала. Еще в Послании по национальной безопасности Президента Российской Федерации Федеральному Собранию от 13 июня 1996 г. (до сегодняшнего дня
(2011г.)единственном послании по этим вопросам) декларировано:
«С точки зрения исторической Россия -- наследница Древней Руси, Московского царства, Российской империи, продолжательница Союза ССР». В Послании также сказано, что Россия продолжает занимать уникальное положение в Евразии, которое испокон веков позволяло ей играть важную стабилизирующую роль в глобальном балансе сил и интересов. Она представляет собой сложнейшую этническую общность, сплоченную исторической судьбой русского народа, который взаимодействует на добровольной и равноправной основе с другими народами, выразившими желание жить в едином с ним государстве. Обилие природных богатств, экономический, оборонный и интеллектуальный потенциал может и должен обеспечить ей максимальную хозяйственную автономию при возникновении угроз национальной безопасности и развитию в качестве суверенного государства.
Однако
такая декларация не дает четкого представления о том, на какое, собственно, историческое наследство претендует Российская Федерация, что она принимает, а что отвергает из своего прошлого. С юридической точки зрения Российская Федерация не может быть правопреемницей одновременно Российской империи и СССР, который, как известно, был построен на принципах отрицания и отмены законов империи. Кроме того, с точки зрения исторической все эти этапы русской истории -- периоды разной кратности (продолжительности), к которым неприменимы одинаковые критерии и оценки. Что такое 73 года? Это миг по сравнению с тысячелетней русской историей. А что такое тысяча лет? Тысяча лет -- это период, который человек логически, эстетически и даже нравственно не в состоянии осмыслить. Это органика, почва, из которой мы выросли. Это то, что мы никакими силами не можем изменить. Это выше сил не только отдельного человека, но и поколения, даже, может быть, нескольких поколений людей. Необходимо четко понимать, что на протяжении этой тысячи лет также были разные периоды: и столетние, и десятилетние, у каждого из которых свое лицо. Например, мы можем определенным образом оценивать период Великой Смуты и самозванства, но это не значит, что мы переносим эту оценку на весь XVII век.
Таким образом,
необходимо принятие реальных политических мер, совершения практических шагов на уровне государства в области восстановления духовного, культурного, правового и исторического преемства с исторической Россией как единственно возможной основы ее возрождения. А затем принять эти меры и совершить эти шаги.
