Вид для печати
Что-то Вы тут напутали :unknown:
А выше #96:Цитата:
Сообщение от Бао
По предложению камрада Ткаченко продолжаю публикации из нашей рубрики "Наши Герои"
Орловский Кирилл Прокофьевич
Летом 1944 года этот человек написал заявление с просьбой, ...
:smile:Цитата:
Сообщение от БаоЭкипаж танка ИС-2 «Колыма»
...
Бойко Иван Федорович
Родился в 1912 г. в городе Нежин Черниговской области...
Спасибо, поправил.Цитата:
Сообщение от I{OT
Просто эти люди, ИМХО, чем-то похожи.
Сегодняшний улов с просторов рунета.
Как повар Иван Середа топором фашистский танк зарубил
Середа Иван Павлович - повар 91-го танкового полка 46-й танковой дивизии 21-го механизированного корпуса Северо-Западного фронта, красноармеец.
Родился 1 июля 1919 года в селе Александровка ныне администрации города Краматорска Донецкой области Украины в крестьянской семье. Жил в селе Галицыновка Марьинского района Донецкой области Украины. Украинец. Окончил Донецкий пищевой учебный комбинат.
В Красной Армии с 1939 года. Участник Великой Отечественной войны с июня 1941 года.
Повар 91-го танкового полка (46-я танковая дивизия, 21-й механизированный корпус, Северо-Западный фронт) красноармеец Иван Середа отличился в августе 1941 года под городом Двинском (Даугавпилс, Латвия). Он готовил обед в лесочке, когда услышал гул мотора фашистского танка. Вооружившись винтовкой и топором он подкрался к остановившемуся гитлеровскому танку, прыгнул на броню и со всей силы рубанул топором по стволу пулемёта. Вслед за этим бросил на смотровую щель кусок брезента и забарабанил обухом по броне, громко приказывая мнимым бойцам приготовить гранаты к бою. Когда на подмогу прибежали бойцы стрелкового подразделения, на земле уже стояли сдавшиеся в плен 4 вражеских танкиста.
Находясь с группой бойцов в разведке в тылу противника, когда фашисты обнаружили советских наблюдателей и пытались захватить их, красноармеец Середа со связкой гранат подполз к немецкому танку и подорвал его. Потом он заменил убитого пулемётчика и метким огнём уничтожил свыше десяти фашистских мотоциклистов. Группа отбилась от наседавших гитлеровцев и вернулась в своё подразделение с трофеями и 3 пленными.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 31 августа 1941 года за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистским захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм красноармейцу Середе Ивану Павловичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 507).
В 1942 году отважный воин окончил курсы усовершенствования командного состава, а в 1944 году – Новочеркасское кавалерийское училище.
С 1945 года старший лейтенант Середа И.П. - в запасе. Работал председателем Александровского сельского Совета Донецкой области Украины. Безвременно скончался 18 ноября 1950 года на 32-м году жизни.
Награждён орденом Ленина, орденом Отечественной войны 2-й степени, медалями.
Именем Героя названы улицы в городе Даугавпилсе и в селе Галицыновка. В память о славном сыне украинского народа Иване Середе были установлены: мемориальная доска на улице в городе Даугавпилсе и обелиск в Галицыновке.
Из воспоминаний однополчанина Ивана Середы В. Безвительнова
Это в начале войны было. Немец тогда огромными силами пер. Наши отступали. Бои шли ожесточеннейшие. Батальон, в котором служил поваром ефрейтор Иван Середа, дрался тогда в Прибалтике. Хорошо дрался. Фашисты многих недосчитались, но и наш батальон потери нес.
В тот день немцы особенно сильно навалились, танки и самоходки подтянули. Возникла угроза окружения. В хозвзвод, стоявший в лощине, прибежал связной и передал приказ комбата выдвинуться на боевые позиции и отбить атаку на левом фланге. Командир взвода увел бойцов выполнять боевую задачу, приказав Ивану обеспечить охрану и питание личного состава.
Варит Иван кашу, к стрельбе отдаленной прислушивается. Хотелось бы помочь товарищам, да приказ на войне - закон. Загрустил совсем Иван Середа, родные места стал вспоминать: родителей, домик на берегу Амура, школу, любовь свою длиннокосую...
И тут его словно что-то в бок толкнуло. Оглянулся и обмер. От дороги ползут в его сторону три фашистских танка. И откуда взялись? Раздумывать некогда - надо добро спасать. А как спасать, если до переднего танка уже метров двести осталось? Быстренько распряг Иван лошадей и к леску, что неподалеку, направил, а сам за полевую кухню укрылся - авось фрицы не заметят.
Может быть, прошел бы номер, да один танк прямо на кухню и выкатил. Остановился рядом, огромный с белыми крестами. Танкисты кухню заметили, обрадовались. Решили, что русские ее бросили. Крышка люка открылась, и танкист высунулся. Здоровый такой, рыжий. Головой повертел да как загогочет торжествующе. Тут Иван не выдержал, куда и страх делся.
Схватил топор, что под руку попал и прыг на танк. Рыжий, как его увидел, в люк прыгнул и крышку захлопнул. А Иван уже по броне топором стучит: «Хенде хох, гансики! Налетай ребята, окружай, круши фрицев». Немцы начали стрелять, а Иван, недолго думая, топором им ствол погнул - против лома нет приема. А чтобы фрицы особенно не хорохорились, своим халатом им и смотровую щель закрыл.
Орет: «Гитлер капут, окружай их, ребята...» Топором, как кувалдой, орудует по броне. Что уж подумали немцы - не знаю. Только открывается люк, и с поднятыми руками старый знакомый рыжий верзила показывается. Вспомнил тут Иван Середа про карабин за спиной, мигом его на фашиста направил. А за тем уже второй танкист лезет, третий. Иван еще громче орет, командует несуществующим бойцам «окружать» и «держать фрицев на мушке». А сам пленных выстроил около кухни, заставил друг другу руки связать.
Когда после выполнения боевой задачи вернулись бойцы его взвода и увидели рядом с кухней немецкий танк, пленных фашистов и Ивана Середу с карабином наперевес - глазам своим не поверили. Хохоту было до слез! Только немцы стояли понурые, ничего не понимая. Гвардии ефрейтор Иван Середа стал Героем Советского Союза, а топор его хранился в части как боевая реликвия. На войне так: грудь в крестах или голова в кустах.
http://statehistory.ru/970/Kak-povar...-tank-zarubil/
Давно имел намерение выложить здесь информацию об Михаиле Петровиче Симонове и если бы не его смерть ,то ещё много прошло бы время ,но вот сегодня не стало Отечества достойнейшего дитя и я опоздал воздать уважение человеку сейчас ,при его жизни за его труд во благо Родины:
Цитата:
Генеральный конструктор ОКБ Сухого (входит в авиахолдинг "Сухой") Михаил Симонов скончался в пятницу, сообщил РИА Новости представитель "Сухого".
Михаил Петрович Симонов родился 19 октября 1929 года в Ростове-на-Дону. Окончив в 1954 г. Казанский авиационный институт, преподавал в нем и возглавлял лабораторию.
В 1959 Симонов стал инициатором создания ОКБ спортивной авиации при Казанском авиационном институте, где был главным конструктором и одновременно инструктором и лётчиком-буксировщиком авиаспортклуба. В ОКБ спортивной авиации под руководством Симонова были созданы первые в СССР цельнометаллические рекордные планеры КАИ-11, КАИ-12, КАИ-14, КАИ-17, КАИ-19.
В 1969-70 годах Симонов работал под руководством Бартини в Ухтомском филиале Московского машиностроительного завода.
С 1970 по 1979 год Симонов трудился в ОКБ Сухого. Став первым заместителем генерального конструктора, он руководил летными испытаниями и доводкой фронтового бомбардировщика Су-24, штурмовика Су-25, был главным конструктором истребителя-перехватчика Су-27, который стал лучшим истребителем 4 поколения.
В 1979-83 Михаил Симонов был заместителем министра авиационной промышленности. Он уделил особое внимание созданию авиационных боевых комплексов и особенно построению авиационного бортового комплекса оборудования. Научно-исследовательские работы на уровне аванпроектов новых боевых комплексов, проведенные в конце 1970-х – начале 1980-х годов, позволили обосновать и предложить иерархическую структуру построения авиационного бортового комплекса оборудования.
С 1983 года Симонов был генеральным конструктором ОКБ Сухого. Под руководством Симонова создано семейство самолетов Су-27 – многоцелевой истребитель Су 30, корабельный истребитель Су-33, фронтовой бомбардировщик Су-34.
Симонов руководил постройкой спортивно-пилотажного самолета Су-26 и его модификаций - Су-26М, Су-29, Су-31 и Су-49, ставших лучшими в мире в своем классе. Симонов создал при ОКБ Аэроклуб "ОКБ Сухого", спортсмены которого являются многократными призерами чемпионатов России, Европы и мира в индивидуальных и командных зачетах.
Вклад Симонова в создание и освоение Су-27 и целого ряда его модификаций, принятых на вооружение Минобороны РФ и представляющих сегодня Россию, ее авиационную промышленность и марку "Су" на мировом рынке высоких технологий, отмечены высокими государственными наградами. Среди наград – Ленинская премия, орден трудового Красного знамени, звезда Героя России.
4 марта 2011 года стало известно, что Михаил Симонов умер.
http://www.rian.ru/spravka/20110304/342079056.html
Александров Анатолий Петрович
(1903-1994)
Анатолий Петрович Александров (1903-1994) принадлежит к замечательной плеяде отечественных ученых ХХ в., которые создавали научно-технический, экономический и оборонный потенциал нашей страны. Он получил широкую известность и признание как выдающийся ученый, руководитель и организатор.
А.П. Александров родился 13 февраля 1903 года в городе Тараща Киевской губернии в семье надворного советника. В 1906 году семья переехала в город Киев, где в 1919 году Анатолий Петрович окончил реальное училище. Работал учителем в школе, преподавая физику и химию. Параллельно учился в Киевском университете и работал на общественных началах в Рентгеновском институте, где познакомился с И.В. Курчатовым.
На работы Александрова по физике диэлектриков, выполненные в годы учебы в университете, обратил внимание академик А.Ф. Иоффе и пригласил его в ленинградский Физико-технический институт Академии наук СССР. Именно в Физтехе, в школе А.Ф.Иоффе Анатолий Петрович сформировался как ученый. В институте он занимался молекулярной динамикой полимеров. Уже в первых работах Анатолия Петровича по исследованиям электрического пробоя проявились блестящий талант экспериментатора и способность глубоко разбираться в сложных физических явлениях.
Академики Леонтович, Тамм и Александров с Нильсом Бором.
Александров занимался также противоминной защитой кораблей. В 1936 году Анатолий Петрович разработал метод защиты кораблей от магнитных мин, который сохранил в годы войны жизни десятков тысяч моряков. Под руководством Александрова была проведена огромная работа по размагничиванию военных кораблей на всех флотах. В 1942 год за это изобретение ему была присуждена Сталинская премия.
Два трижы героя - Славский и Александров
С 1943 года, когда Физико-технический институт был в эвакуации в Казани, Анатолий Петрович под руководством И.В. Курчатова одним из первых стал работать над атомной проблемой. Вместе с Курчатовым он стоял у истоков создания первых промышленных реакторов для получения оружейного плутония, а затем был научным руководителем первого комбината, где были построены промышленные реакторы.
В 1943 году Александров Анатолий Петрович был избран членом-корреспондентом Академии наук СССР. В 1945 году награжден Орденом Ленина, Орденом Трудового Красного Знамени, медалями за оборону Сталинграда и Севастополя.
В 1946 году он был назначен директором Института физических проблем Академии наук СССР в Москве. Возглавлял институт до 1955 года. Занимался проблемами выделения дейтерия - тяжелого протона водорода, получения оружейного плутония.
Славский среди моряков-подводников
В 1952 году Александров А.П. был назначен ответственным руководителем работ по созданию атомных подводных лодок. Различные институты предложили восемь вариантов реакторной установки для первой лодки, но выбор пал на вариант Института атомной энергии. Позже Анатолий Петрович совместно с Курчатовым подготовил постановление правительства о проектировании и строительстве атомного ледокола, и вновь он был назначен руководителем проекта. Атомный ледокол “Ленин” был заложен на верфи Адмиралтейского завода и 5 декабря 1957 г. спущен на воду.
19 декабря 1955 года состоялось исключительно важное для развития экспериментальной базы отрасли заседание Научно-технического совета. По его итогам Александров представил доклад “Строительство опытных реакторов в пятилетие 1956—1960 гг”. По его предложению были модернизированы несколько действующих исследовательских реакторов. Это позволило на полвека обеспечить отечественную науку облучательной, нейтронно-физической и материаловедческой экспериментальной базой. Многие из созданных тогда установок действуют до настоящего времени.
С 1960 года Александров - директор Института атомной энергии имени И.В. Курчатова.
Александров впервые поставил вопрос о разработке правил ядерной безопасности международного уровня, которые позволили бы, в частности, экспортировать отечественные энергетические реакторы на надежной правовой основе. Постановлением Совета Министров СССР от 16 сентября 1971 г. создан Междуведомственный технический совет по атомным электростанциям (МВТС), соответствующее положение утверждено в январе 1972 г., и председателем совета назначен Александров, возглавлявший его в течение всех четырнадцати лет существования этой чрезвычайно авторитетной организации.
Трудно переоценить заслуги Анатолия Петровича в развитии исследований по управляемому термоядерному синтезу. Благодаря его усилиям работы по созданию термоядерного реактора вышли на уровень международного сотрудничества, достигли стадии технического проекта полномасштабной установки и положено начало ее сооружения.
С 1975 по 1986 год Александров избирается президентом Академии наук СССР.
Александров вручает золотую медаль Кеодыша академику Марчуку.
В 1983 году решением исполнительного комитета Сосновоборского городского Совета народных депутатов за большие заслуги в развитии атомной энергетики, строительстве Ленинградской АЭС Анатолию Петровичу было присвоено звание «Почетный гражданин города Сосновый Бор».
Сильнейшим ударом и личной драмой для Анатолия Петровича стала авария на Чернобыльской АЭС. «С этого времени и моя жизнь кончилась — и творческая тоже», – сказал он. Но катастрофа не сломила его, он мобилизовал коллектив курчатовцев на ликвидацию последствий аварии и, несмотря на преклонный возраст, принял личное участие в этой работе.
В 1986 г. Анатолий Петрович оставил пост президента АН СССР. 30 ноября 1987 года он подал заявление об освобождении от должности директора Института атомной энергии им.И.В. Курчатова. В начале 1988 г. руководство институтом принял на себя Е.П. Велихов.
Александров Анатолий Петрович умер 3 февраля 1994 года. Похоронен в Москве, на Новодевичьем кладбище.
Перечисление наград А.П. Александрова занимает целый абзац. Герой Социалистического Труда (1954, 1960, 1973). 9 орденов Ленина (1945, 1949, 1953, 1954, 1956, 1963, 1975, 1978, 1983). Орден Октябрьской Революции (1971). Орден Трудового Красного Знамени (1945). Медаль «За оборону Сталинграда» (1945). Медаль «За оборону Севастополя» (1945). Ленинская премия (1959). Сталинская премия (1942, 1949, 1951, 1953). Почётная Грамота Президиума Верховного Совета Российской Федерации (1993). Золотая медаль имени И. В. Курчатова (1968). Большая золотая медаль имени М. В. Ломоносова (1978). Золотая медаль им С. И. Вавилова (1978).
Вот что говорят об Александрове его коллеги:
Академик А.П. Осипов, президент Российской академии наук. «Уделяя большое внимание перспективам развития ядерной энергетики, он руководил разработкой в институте и в других организациях новых ядерных энергетических установок, в частности для металлургической и химической промышленности. Руководя крупнейшим по числу сотрудников и разнообразию научных направлений институтом, Анатолий Петрович воспитал большой отряд талантливых ученых. Он всегда внимательно относился к нуждам сотрудников, стремился поддерживать в коллективе атмосферу увлеченности делом и доброжелательности».
Академик Жорес Алферов, лауреат Нобелевской премии: «В годы его президентства (в РАН – Ред.) мне приходилось встречаться с ним и в Москве, и во время его довольно частых приездов в Ленинград. Должен сказать, что мы имели уникального президента Академии наук Советского Союза. Огромный авторитет ученого, инженера и государственного деятеля он использовал в полной мере для развития фундаментальных и прикладных исследований в нашей стране. Я бы отметил два особо ценных качества: во-первых, в любом обсуждении проблемы вы сразу чувствовали его интерес к делу, именно к делу, к его научной и государственной важности, без какой-либо конъюнктурной заинтересованности; во-вторых, Анатолий Петрович ценил в людях прежде всего бескорыстное служение науке и стране и умел находить и поддерживать порядочных, честных и способных людей».
Академик А.Ю. Румянцев, министр РФ по атомной энергии (2001-2004 гг.), руководитель Федерального агентства по атомной энергии (2004-2005 гг.): «Даже в мировом масштабе непросто найти другой пример столь долгой и плодотворной жизни ученого, отданной служению родине на таких высоких и ответственных постах: президент Академии наук СССР, председатель Научно-технического совета Министерства по атомной энергии, председатель Междуведомственного технического совета по атомным электростанциям, директор Института атомной энергии им.И.В. Курчатова. Анатолий Петрович был научным руководителем программ по развитию атомной энергетики и атомного флота страны, активным участником создания технологии обогащения урана, разработки и строительства промышленных реакторов по производству оружейных материалов (плутония и трития). Даже одной из этих ипостасей хватило бы для наполнения творчески состоявшейся, успешной человеческой жизни.
Александров был свидетелем всех главных событий XX в. и принимал самое непосредственное участие в формировании истории второй половины этого бурного столетия. Мы, его ученики и младшие коллеги, всегда будем гордиться тем, что были его современниками и в меру своих сил помощниками в великом общем деле - техническом освоении атомной энергии».
Глеб Евгеньевич Лозино-Лозинский
(25.12.1909 (7.01.1910), Киев — 28 ноября 2001, Москва)
Доктор технических наук, Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской (1962г.) и Государственных (1950, 1952г.г.) премий, Генеральный конструктор ОАО НПО "Молния", патриарх отечественной авиационно-космической техники.
Ракетно-космическая техника относится к тем направлениям человеческой деятельности, в которых значимость достижений и побед очевидна не только потомкам, а понятна и близка современникам. В значительной мере нашими свершениями в авиации и космонавтике мы обязаны Глебу Евгеньевичу, его неутомимой энергии, инженерному таланту и конструкторскому гению.
Родившись в далеком 1909 году, Г.Е.Лозино-Лозинский в полной мере впитал в себя все те качества, которые мы вкладываем в истинный смысл понятия "техническая интеллигенция", став воплощением лучших традиций русской конструкторской школы.
Свой творческий путь Г.Е.Лозино-Лозинский начал на Харьковском турбогенераторном заводе, где он начал работать инженером-расчетчиком после окончания в 1930 г. Харьковского механико-машиностроительного института. Первой серьезной работой стало участие в проработке проекта первой отечественной паровой конденсационной турбины большой мощности.
С 1932 г. Г.Е.Лозино-Лозинский работает в авиационной промышленности, разрабатывая в Харьковском авиационном институте паротурбинную двигательную установку для тяжелого бомбардировщика А.Н.Туполева.
Главной проблемой, с которой столкнулись конструкторы в 40-х годах при увеличении скоростей полета, стала неэффективность воздушного винта как основного движителя самолета. Дальнейший прирост максимальных скоростей достигался непропорциональным увеличением мощности поршневого двигателя и прогрессирующими весовыми издержками. Это был тупик, из которого конструкторы лихорадочно искали выход: испытывались комбинированные двигательные установки, пороховые ускорители, появились первые самолеты с ЖРД. Предлагаемые технические решения позволяли получить кратковременный выигрыш в скорости за счет существенного снижения эффективности. Это был передний край инженерных изысканий, и именно здесь впервые проявился инженерный талант Г.Е.Лозино-Лозинского.
Вообще, в качестве отступления, анализируя инженерную деятельность Г.Е.Лозино-Лозинского, ловишь себя на мысли, что у него нет рядовых работ, вся его конструкторская деятельность связана с разработкой именно принципиально новых, уникальных конструкций, определяющих этапность в развитии авиационной и космической техники. Перейдя в 1941 г. на работу в ОКБ А.И.Микояна, Г.Е.Лозино-Лозинский занялся разработкой проектов различных вариантов реактивных газотурбинных двигателей. Энергетика самолетов стала основным его интересом на долгие годы. Под руководством и при непосредственном участии Г.Е.Лозино-Лозинского проходило освоение силовых установок нового типа, в том числе комбинированных (ПД+ВРД). Первая отечественная форсажная камера (и методы ее расчета) была разработана именно для поршневого (!) двигателя (форсажная камера располагалась в системе охлаждения радиатора с помощью вентиляторов), существенно улучшив его скоростные характеристики: в 1947 г. в горизонтальном полете на опытном поршневом самолете была достигнута скорость 850 км/ч. Серьезные проблемы были решены при создании и отработке систем регулирования форсажной камеры. Таким образом, к моменту появления первых пригодных для установки на самолет ТРД у нас уже была отработанная форсажная камера! Опережающая разработка позволила начать штурм звукового барьера сразу же с освоением ТРД. Затраченные усилия не прошли даром: на серийном истребителе МиГ-15 впервые в СССР 18 октября 1949 г. летчиком Д.М.Тютеревым была достигнута скорость звука в пологом пикировании (всего построено 15560 самолетов 19 модификаций), а на МиГ-17 в феврале 1950 г. - уже и в горизонтальном полете (М=1,03). МиГ-17 был оснащен первой в нашей стране серийной форсажной камерой, разработанной под руководством Г.Е.Лозино-Лозинского в сотрудничестве с ЦИАМ, увеличивавшей тягу двигателя на 30%. Эта форсажная камера имела регулируемое критическое сечение и была первой камерой такого типа в мире. Продолжительность работы форсажной камеры ограничивалась 3 мин на высотах до 7000 м и 10 мин на больших высотах. Общее число построенных истребителей МиГ-17 в 14 модификациях превысило 11000 машин.
После достижения рекордных показателей на первое место вышла задача создания высокоэффективного серийного истребителя. Г.Е.Лозино-Лозинский возглавил в ОКБ А.И.Микояна работы по комплексному сопряжению двигателя с воздухозаборником и форсажной камерой с целью повышения эффективности всей силовой установки. Результатом стал МиГ-19 - первый в мире серийный сверхзвуковой истребитель. Его заменил лучший истребитель своего времени МиГ-21 с максимальной скоростью 2М, оснащенный лобовым регулируемым сверхзвуковым воздухозаборником. Самолет имел систему высотного коррелятора приемистости, служившую для поддержания оптимальных характеристик разгона двигателя на больших высотах. Система управления воздухозаборником вводила коррекции выдвижного конуса по углам отклонения стабилизатора в зависимости от углов атаки. На счету модификации МиГ-21 - Е-66 два абсолютных мировых рекорда скорости горизонтального полета в 1959-60 г.г. и абсолютный мировой рекорд высоты в 1961 г. Всего было разработано более 45 (!) модификаций самолета МиГ-21, общее количество выпущенных машин (без учета производимых до настоящего времени в КНР) превысило 10352 штук.
В конечном итоге именно мощная и отлаженная силовая установка явилась одним из основных факторов, обеспечивших подавляющее превосходство микояновским истребителям (МиГ-15, 17, 19, 21) над самолетами потенциальных противников, что наглядно продемонстрировали послевоенные локальные конфликты: среднее соотношение потерь во Вьетнаме в период с 1966 по 1970 гг. между советскими и американскими истребителями составило 3,1:1 в пользу МиГ-21. За участие в разработке 3-х "махового" истребителя-перехватчика МиГ-25 Г.Е.Лозино-Лозинский был удостоен почетного звания Героя Социалистического Труда.
С дальнейшим ростом скоростей и высоты полетов авиация вышла на порог космоса. В начале 60-х годов в США строится и начинает первые полеты экспериментальный ракетоплан Х-15 (в ходе испытательных полетов достигнуты скорость М=6,72 и максимальная высота 107906 м). В соответствии с пятилетним Тематическим планом ВВС по орбитальным и гиперзвуковым самолетам практические работы по крылатой космонавтике в нашей стране в 1965 г. были поручены ОКБ-155 А.И.Микояна, где их возглавил 55-летний Главный конструктор ОКБ Г.Е.Лозино-Лозинский. Тема по созданию двухступенчатой воздушно-космической системы (ВКС) получила индекс "Спираль".
Справедливости ради необходимо отметить, что опытные разработки по крылатым космическим кораблям велись практически во всех серьезных авиационных и космических КБ страны (ОКБ С.П.Королева, ОКБ-23 В.М.Мясищева, ОКБ-52 В.Н.Челомея, ОКБ А.Н.Туполева), но все они предусматривали традиционный ракетный старт и не продвинулись дальше эскизной проработки.
В соответствиями с требованиями заказчика конструкторам поручалась разработка ВКС, состоящей из гиперзвукового самолета-разгонщика (ГСР) и орбитального самолета (ОС) с ракетным ускорителем. Старт системы - горизонтальный, с использованием разгонной тележки. После набора скорости и высоты с помощью двигателей ГСР происходило отделение ОС и набор скорости с помощью ракетных двигателей двухступенчатого ускорителя. Боевой пилотируемый одноместный ОС многоразового применения предусматривал использование в вариантах разведчика, перехватчика или ударного самолета с ракетой класса "Орбита-Земля" и мог применяться для инспекции космических объектов. Диапазон опорных орбит составлял 130-150 км высоты и 45º-135º наклонения, задача полета должна была выполняться в течении 2-3 витков. Маневренные возможности ОС с использованием бортовой ракетной двигательной установки должны обеспечивать изменение наклонения орбиты на 17º (ударный самолет с ракетой на борту - 7º ) или изменение наклона орбиты на 12º с подъемом на высоту до 1000 км. После выполнения орбитального полета ОС должен входить в атмосферу с большим углом атаки (45º-65º ), управление предусматривалось изменением крена при постоянном угле атаки. На траектории планирующего спуска в атмосфере задавалась способность совершения аэродинамического маневра по дальности 4000...6000 км с боковым отклонением +/- 1100...1500 км. В район посадки ОС выводится с выбором вектора скорости вдоль оси взлетно-посадочной полосы, что достигается выбором программы изменения крена, и совершает посадку с применением турбореактивного двигателя на грунтовой аэродром II класса со скоростью посадки 250 км/ч.
Согласно утвержденному Г.Е.Лозино-Лозинским 29 июня 1966 года аванпроекту "Спирали", ВКС с расчетной массой 115 тонн представляла собой состыкованные воедино крылатые широкофюзеляжные многоразовые аппараты горизонтального взлета-посадки, спроектированные по схеме "несущий корпус-бесхвостка": 52-тонный (длина 38 м, размах 16,5 м) гиперзвуковой самолет-разгонщик (индекс "50-50") до скорости 6М и отделяемый от него, стартующий с его "спины" на высоте 28-30 км 10-тонный пилотируемый ОС длиной 8 м и размахом крыла 7,4 м; на консоли крыла приходилось лишь 3,4 м, а остальная, большая часть несущей поверхности соотносилась с шириной фюзеляжа. К ОС стыковался блок выведения, состоящий из топливного бака, в котором размещались основные компоненты кислород-керосин, и двух одноразовых ЖРД с тягой каждого около 100 тонн (Генерального конструктора В.П.Глушко). Блок выведения после вывода ОС в намеченную точку отделялся и падал в мировой океан. Диапазон высот рабочих орбит изменялся от минимальных, порядка 150-200 км, до максимальных 500-600 км; направление азимута запуска в связи с наличием ГСР определялось конкретным целевым назначением полета и в зависимости от точки старта могло варьироваться в пределах от 0º до 97º.
На ГСР в качестве топлива использовался сжиженный водород, двигательная установка - в виде ТРД (разработки А.М.Люлька). Особенностью этого двигателя являлось использование паров водорода для привода турбины, вращающей компрессор ТРД. Испаритель водорода находился на входе компрессора. Таким образом, была успешно решена проблема создания силовой установки без комбинирования ТВРД, ГПРД и ТРД. Вторым принципиальным новшеством ГСР являлся интегрированный гиперзвуковой воздухозаборник, использующий для сжатия практически всю переднюю часть нижней поверхности крыла. Дальность полета ГСР закладывалась до 3000 км, преодоление теплового барьера обеспечивалось соответствующим подбором конструкционных и теплозащитных материалов. В дальнейшей перспективе предусматривалась возможность создания на базе "6-махового" ГСР пассажирского самолета. Потенциал заложенных в проект идей оказался настолько велик, что и сегодня на их основе в НПО "Молния" ведется проработка гиперзвукового пассажирского самолета на сто мест с дальностью полета до 10000 км.
Масса выводимого на орбиту ИСЗ полезного груза составляла до 1300 кг (для Н=200 км, i=51º). В грузовом отсеке в зависимости от задач полета могла устанавливаться шлюзовая камера, для летчика предполагалось установить катапультное кресло с необходимым обеспечением его жизнедеятельности на всех этапах полета. Интегрированная система навигации и управления полетом существенно упрощала управление на всех этапах полета от разделения с ГСР до посадки. При проектировании конструкторы исходили из потребных 20-30 полетов системы в год.
ОС представлял собой летательный аппарат с несущим корпусом и крыльями, отклоняющимися вверх (с раздельным изменением угла поперечного V для каждой консоли крыла) для исключения прямого обтекания их тепловым потоком при прохождении участка плазмообразования, а также для управления по крену. Аэродинамические характеристики ОС обеспечивали боковую дальность при спуске с орбиты порядка 1500-1800 км (с работающим ТРД расчетная дальность бокового маневра на дозвуковой крейсерской скорости далеко превосходила 2000 км). Чтобы улучшить посадочные характеристики, на последнем, атмосферном участке спуска была предусмотрена перебалансировка аппарата на малые углы атаки с поворотом консолей из вертикального (килевого) положения фиксированное крыльевое. Аэродинамическое качество в дозвуковом полете с разложенными консолями крыла возрастало до 4 с соответственным увеличением дальности планирования.
ОС был оборудован двигательной установкой (ДУ), состоящей из двигателя орбитального маневрирования, с помощью которого изменялась высота орбитального полета, и необходимого количества ракетных двигателей системы управления. Запасов топлива для двигателей системы управления хватало на орбитальный полет продолжительностью до двух суток.
Так как ОС был рассчитан на планирующий спуск с орбиты в режиме самобалансировки на очень больших углах атаки - до 53º при гиперзвуковом качестве 0,8, то основная возникающая тепловая нагрузка воспринималась теплозащитным экраном (ТЗЭ) оригинальной конструкции, т.е. изначально закладывался принцип "горячей конструкции". Конструктивно ТЗЭ выполнялся из множества пластин жаропрочной стали ВНС (в дальнейшем предполагалось использование ниобиевых сплавов), расположенных по принципу "рыбной чешуи". Экран подвешивался на керамических подшипниках, выполнявших роль тепловых барьеров, а при колебаниях температуры нагрева автоматически изменял свою форму, сохраняя стабильность положения относительно корпуса. Таким образом на всех режимах обеспечивалось постоянство аэродинамической конфигурации ОС. Проведенные на специальном стенде тепло-прочностные испытания гиперзвукового аналога "105.13" показали, что максимальные температуры его нагрева не превышали +1500ºС, а остальные элементы конструкции, находясь в аэродинамической тени от ТЗЭ, нагревались значительно меньше. В процессе наземной экспериментально-стендовой отработки теплозащиты были достигнуты рабочие температуры до +1300ºС, однако несмотря на то, что полный цикл испытаний не был завершен, расчетный ресурс теплозащиты оценивался более 50 полетов.
В связи с большой сложностью программы "Спираль" в эскизном проекте предусматривалась поэтапная отработка всей системы:
- Создание пилотируемого самолета-аналога ОС с ракетным двигателем, стартующего с самолета-носителя Ту-95. Самолет-аналог не имеет массо-габаритного и приборного сходства с ОС. Цель испытаний - оценка основных аэродинамических и силовых параметров ОС в условиях, близких к космическому полету (максимальная высота полета 120 км, максимальная скорость полета соответствует М=6-8) и входу в атмосферу. Планировалось изготовить и испытать 3 самолета-аналога. По плану, полет на дозвуковой скорости и посадка - 1967 г., полет на сверхзвуке и гиперзвуке - 1968 г. Стоимость работ - 18 млн.рублей. Этот этап по сути являлся аналогом американского проекта Х-15 и не был реализован в металле.
- Создание одноместного экспериментального пилотируемого орбитального самолета (ЭПОС) для натурной отработки конструкции и летного подтверждения характеристик основных систем ОС. Запуск - с помощью ракеты-носителя 11А511 ("Союз") с выводом на орбиту высотой 150-160 км и наклонением 51º , где аппарат совершает 2-3 витка, а затем выполняет спуск и посадку, как полноразмерный ОС. Предусматривалось полное внешнее и системное сходство с боевым ОС. Планировалось изготовить и запустить 4 самолета в беспилотном (1969 г.) и пилотируемом (1970 г.) вариантах. Стоимость работ - 65 млн.рублей.
- Создание ГСР. Для ускорения работ планировалось создать и испытать сначала полноразмерный ГСР с двигателями, работающими на керосине (летные испытания 4 самолетов - в 1970 г., стоимость работ 140 млн.рублей). После накопления данных по аэродинамике и эксплуатации самолета на гиперзвуковой скорости планировался переход ГСР на водородное топливо, для чего необходимо было изготовить и испытать 4 самолета. Летные испытания ГСР на водороде - 1972 г., стоимость работ - 230 млн.рублей.
- Испытание полностью укомплектованной системы, состоящей из ГСР и ОС с ракетным ускорителем (все двигатели работают на керосине) - 1972 г. Так как возможности подобной системы ограничены; то по всей видимости, ОС данного варианта - беспилотный. После всесторонней отработки и проверки всех систем, в 1973 г. планировалось проведение летных испытаний полностью укомплектованной системы с двигателями, работающими на водороде, и пилотируемым ОС.
Реально программа НИОКР и испытаний "Спирали" реализована в меньших масштабах: для исследования характеристик устойчивости и управляемости на разных этапах полета и оценки теплозащиты из высокопрочных жаростойких материалов до закрытия работ были построены аналоги ОС в трех комплектациях (аналог для исследований в полетах на дозвуковой скорости - имитация атмосферного участка захода на посадку при возвращении с орбиты - получил кодовое обозначение "105.11", на сверхзвуке - "105.12", на гиперзвуке - "105.13") и в условиях космического полета испытаны масштабные летающие модели серии "БОР".
Аналог орбитального самолета "105.11" успешно прошел серию дозвуковых летных испытаний и полностью подтвердил заявленные характеристики. Вначале (1976г.) выполнялись "подлеты": после отрыва от земли (с помощью турбореактивного двигателя РД-36К конструкции П.А.Колесова) "105.11" сразу же по прямой шел на посадку. Таким образом его опробовали летчики-испытатели Игорь Волк, Валерий Меницкий и Александр Федотов. Последний 11 октября 1976 г. осуществил еще и короткий перелет с одной грунтовой полосы аэродрома на другую. Дальнейшие испытания предусматривали полеты "105.11" под фюзеляжем переоборудованного бомбардировщика Ту-95К. Успешные полеты позволили перейти к сбросу "105.11" с самолета-носителя, и в 1977-78 годах аналог совершил 6 испытательных полётов с планированием на ВПП после отцепки от Ту-95К на высоте около 5500 метров. Первый полет выполнил Авиард Фастовец 27 октября 1977 г., в дальнейшем к нему присоединились летчики-испытатели Петр Остапенко и Василий Урядов. В испытательных полетах были полностью проверены аэродинамические характеристики, устойчивость и управляемость, эффективность выбранных органов управления. После прекращения полетов дозвуковой аналог "105.11" передан в качестве экспоната в музей ВВС в подмосковном Монино, где каждый его может увидеть и сегодня.
Для подтверждения методик перерасчета результатов трубных испытаний масштабных моделей "105.12" и "105.13" на натурные условия, а также для выполнения комплексных испытаний различных типов теплозащиты (включая кварцевую) и подтверждения правильности тепловых расчетов, были проведены летные испытания моделей ОС в масштабах от 1:5 до 1:2 ("БОР-2, 3") и в масштабе 1:3 ("БОР-4"), которые также подтвердили соответствие результатов испытаний расчетным при одновременном воздействии реальных аэродинамических, тепловых, акустических и вибрационных нагрузок.
"БОР-4" представлял собой беспилотный экспериментальный аппарат длиной 3.4 м, размахом крыла 2.6 м и массой 1074 кг на орбите и 795 кг после возвращения. Он был оснащен комплексом измерительной аппаратуры, системой управления с использованием реактивных двигателей и отклоняемых аэродинамических поверхностей. В период с 1982-84 г.г. было произведено 6 запусков аппаратов "БОР-4" ракетами-носителями "Космос" с космодрома Капустин-Яр на различные траектории. Аппараты, выводившиеся на орбиты ИСЗ, получали наименования спутников серии "Космос".
В каждом запуске аппарат после орбитального полета совершал ориентированный и управляемый вход в атмосферу с управлением на этапе спуска газодинамическими органами, формировавшими выбранную траекторию. Тем самым при осуществлении стабилизации по курсу и тангажу проводились контролируемые повороты по крену в поточных осях для прогнозирования попадания на заданную дальность с непревышением расчетных тепловых потоков и перегрузок на всех этапах спуска.
Впоследствии, по отработанной на аппарате "БОР-4" методике с космодрома Капустин Яр в сторону полигона в Сары Шаган (Казахстан) было проведено 6 суборбитальных запусков (1983-88гг.) аппаратов "БОР-5", представлявших собой масштабную модель (М1:8) орбитального корабля "Буран" массой порядка 1.4 т, и использовавшихся для исследований аэродинамических характеристик и условий входа в атмосферу.
Полная драматизма история закрытия программы "Спираль", на которую было затрачено более 75 миллионов рублей (и которая практически по всем параметрам превосходила своего американского конкурента - ВКС "Dyna Soar") - тема для отдельного рассказа.
Созданный задел и приобретенный опыт работы над "Спиралью" значительно облегчил и ускорил создание многоразового космического корабля "Буран".
В 1971 г. Г.Е.Лозино-Лозинский назначается Главным конструктором сверхзвукового перехватчика, который впоследствии весь мир узнал как МиГ-31. Самолет предназначен для использования в системе ПВО страны, способен выполнять длительное патрулирование и вести борьбу со всеми классами воздушных целей (в том числе малоразмерными крылатыми ракетами, вертолетами и высотными скоростными самолетами) в любое время суток, в сложных погодных условиях, при интенсивном ведении радиоэлектронной борьбы. К началу 1992 г. на вооружении войск ПВО стран СНГ находилось более 200 истребителей-перехватчиков МиГ-31 (еще 24 самолета поставлены Китаю). МиГ-31 является первым (и до сегодняшнего дня единственным) в мире серийным истребителем с фазированной антенной решеткой (ФАР импульсно-доплеровской РЛС СБИ-16 "Заслон") большой мощности. Группа из четырех взаимодействующих самолетов МиГ-31 способна полностью контролировать воздушное пространство протяженностью по фронту 800-900 км.
Г.Е.Лозино-Лозинский принимал самое непосредственное участие и в создании фронтового истребителя МиГ-29: в частности, в 1972 г. на заседании объединенного Научно-технического совета Министерства авиационной промышленности и ВВС, на котором рассматривалось состояние работ по перспективным истребителям в рамках государственной программы ПФИ, от имени ММЗ "Зенит" им. А.И.Микояна именно Глеб Евгеньевич в докладе представил проект истребителя, впоследствии получившего наименование МиГ-29. К началу 1993 г. было выпущено более 1000 самолетов, признанных одним из лучших истребителей четвертого поколения. Сегодня МиГ-29 состоит на вооружении более 20 стран, причем из-за своих уникальных характеристик он является единственной системой оружия, оставленной на вооружении объединенной Германии, члена NATO.
В 1972 г. В США официально начинаются работы по проекту многоразового транспортного космического корабля (МТКК) "Space Shuttle". Причем изначально весь проект имеет четко выраженную военную направленность. В этих условиях руководство СССР начинает думать о создании аналогичной отечественной системы: работы по тяжелой транспортно-космической системе с многоразовым орбитальным кораблем начинаются в 1974 г. после назначения В.П.Глушко на пост главного конструктора НПО "Энергия" в инициативном порядке в рамках комплексной ракетно-космической программы, предусматривающей разработку средств выведения для развертывания и обеспечения лунной базы. Но глобальное противостояние СССР и США определяет свои приоритеты, и от комплексной ракетно-космической программы остается только многоразовый орбитальный корабль. Однако все понимают, что крылатый космический корабль невозможно сделать без Минавиапрома только силами и средствами Минобщемаша, а среди авиаторов сделать это может только Г.Е.Лозино-Лозинский с его уникальным опытом работы над "Спиралью".
12 февраля 1976 г. выходит секретное Постановление Правительства СССР N132-51 "О создании многоразовой космической системы в составе разгонной ступени, орбитального самолета, межорбитального буксира-корабля, комплекса управления системой, стартово-посадочного и ремонтно-восстановительного комплексов и других наземных средств, обеспечивающих выведение на северо-восточные орбиты высотой 200 км полезных грузов массой до 30 т и возвращения с орбиты грузов массой до 20 т". Впоследствии эта многоразовая космическая система получила названия "Энергия-Буран". Этот же документ открывал финансирование и определял основного заказчика (Министерство обороны СССР) и головного разработчика (НПО "Энергия"). В рамках этого Постановления головным предприятием в авиационной промышленности, ответственным за создание планера орбитального корабля и координацию работ всей кооперации авиационной промышленности, определялось специально созданное Научно-производственное объединение "Молния" во главе с Генеральным директором - Главным конструктором Глебом Евгеньевичем Лозино-Лозинским. Во вновь образованное научно-производственное объединение вошли:
- КБ "Буревестник" во главе с Главным конструктором А.В.Потопаловым (с опытом конструирования сверхзвуковой авиации и ракет);
- КБ "Молния" во главе с Главным конструктором М.Р.Бисноватом (с опытом создания автоматически дистанционно управляемых ракет);
- Экспериментальный машиностроительный завод во главе с Генеральным конструктором В.М.Мясищевым (с большим опытом создания тяжелых высотных самолетов-бамбардировщиков и собственной испытательной базой).
Генеральный директор - Главный конструктор Г.Е.Лозино-Лозинский также собрал вокруг себя группу ведущих конструкторов, специалистов из КБ "Зенит" им.А.И.Микояна, работавших над "Спиралью".
Работы над орбитальным кораблем "Буран" в НПО "Молния" сразу развернулись широким фронтом, однако основные усилия были сконцентрированы на следующих направлениях:
- разработка планера ОК "Буран" со всеми авиационными системами (гидро-, электро-, пневмосистем, жизнеобеспечения, пожаро-взрывобезопасности и др.) и их комплексная отработка;
- сборка на производственных мощностях Тушинского машиностроительного завода технологических и летных экземпляров орбитального корабля: всего было изготовлено 2 летных изделия, заложено на стапелях еще 3, построено 8 технологических изделий в различной комплектации, включая пилотируемый самолет-аналог БТС-02;
- разработка уникальной технологии воздушной транспортировки планеров ОК и агрегатов РН с заводов-изготовителей на космодром; в ходе работ был построен уникальный самолет-транспортировщик ВМ-Т "Атлант" для перевозки крупногабаритных грузов на внешней подвеске и самый крупный в мире самолет Ан-225 "Мрiя";
- разработка многоразовой теплозащиты ОК с рабочими температурами до +1700ºС;
- проведение летных модельных и натурных испытаний с использованием управляемых космических аппаратов ("БОР-4, 5") и летающих лабораторий БТС-002, Ту-154ЛЛ, Ту-134, МиГ-25; в ЛИИ им.М.Громова (г.Жуковский) и на Байконуре - проведено более 200 автоматических заходов и свыше 60 автоматических посадок (включая 15 автоматических посадок аналога "Бурана");
- создание и поэтапная отработка системы автоматической высокоточной аэродромной посадки планирующего тяжелого космического корабля с малым аэродинамическим качеством; отработка системы посадки проводилась одновременно с обучением и тренировками специально отобранных групп летчиков-испытателей;
- создание уникальной лабораторно-стендовой базы для проведения всех этапов отработки ОК;
- создание технической базы на космодроме Байконур, включая уникальные сооружения посадочного комплекса; параллельно шло проектирование и велось строительство запасных аэродромов в Хороле (восточный) и Симферополе (западный).
Несмотря на предложение НПО "Молния" применить схему орбитального самолёта "Спираль" в системе "Буран", головной разработчик системы НПО "Энергия" настоял на использовании компоновки, близкой к американскому "Шаттлу". Тем не менее, опыт работы над "Спиралью" значительно облегчил и ускорил создание "Бурана". В отечественной практике ракетно-космической техники не было аналогов, по сложности равных кораблю "Буран": в состав ОК входило более 600 установочных единиц бортовой аппаратуры, скомплексированных в более чем 50 бортовых систем, объединенных в единый бортовой комплекс; более 1500 трубопроводов, более 2500 сборок (жгутов) кабельной сети, включающих около 15000 электрических соединителей.
В результате многолетней напряженной работы создан многоразовый космический корабль с уникальными характеристиками.
При внешнем сходстве с "Шаттлом" ОК "Буран" является принципиально более совершенным космическим аппаратом:
- объединенная двигательная установка, состоящая из 48 ЖРД трех размерностей по тяге, работает на единых компонентах топлива (горючее - синтин, окислитель -жидкий кислород) суммарным запасом более 14 т, разработанная методика захолаживания позволяет сохранять окислитель в жидком состоянии (-183º С) в течении всего орбитального полета продолжительностью до 30 суток при приемлемых энергозатратах;
- единый бортовой комплекс управления позволяет в автоматическом режиме проводить любые динамические операции на орбите, включая стыковки с орбитальными станциями;
- разработана высокоэффективная плиточная теплозащита на основе кварцевых волокон и композиционных материалов "углерод-углерод", создана уникальная "безбумажная" технология изготовления, наклейки и контроля всех более чем 38000 плиток.
- разработанная система автоматической посадки позволяет производить беспилотную посадку практически в любых метеоусловиях (штормовые порывы ветра в момент первой автоматической посадки на Байконуре превышали предельно-допустимые метео-нормативы для ручной (!) посадки американского "Шаттла");
В процессе работы над "Бураном" была создана мощная производственно-технологическая, лабораторно-испытательная и стендовая база, многоотраслевая кооперация насчитывала более 1200 предприятий и научных центров страны, над программой "Энергия-Буран" работало в общей сложности более полутора миллионов человек.
При создании планера и бортовых систем орбитального корабля "Буран" был использован весь накопленный опыт отечественной промышленности в области разработок авиационной и космической техники.
И главным результатом напряженных многолетних усилий стал триумфальный двухвитковый беспилотный полет "Бурана" с автоматической посадкой 15 ноября 1988 года. Полет продолжительностью 206 минут начался с сигнала "Контакт подъема", которую телеметрия зафиксировала 6 час 00 мин 1,25 сек по московскому времени. После завершения в 6 час 08 мин 03 сек работы РН и отделения ОК было проведено два включения двигателя орбитального маневрирования (ДОМ), в результате чего корабль вышел на рабочую орбиту высотой 263/251 км. Затем, после двухвиткового полета, после включения ДОМ на торможение, ОК со скоростью 27330 км/ч вошел в атмосферу над Атлантикой на расстоянии 8270 км от ВПП посадочного комплекса Байконура. В 9 час 11 мин, на высоте 50 км, ОК вышел на связь со станциями слежения в районе посадочного комплекса, а в 9 час 24 мин 42 сек, опережая всего на секунду расчетное время, "Буран", преодолевая штормовые порывы бокового ветра (15...18 м/с), на скорости 263 км/ч изящно коснулся ВПП и через 42 сек, пробежав 1620 м, замер в ее центре с отклонением от осевой линии всего на 3 м!
Это был звездный час Главного конструктора "Бурана", доктора технических наук Глеба Евгеньевича Лозино-Лозинского. Вот как он сам спустя десять лет вспоминал эти события:
"...для меня два витка орбитального полета протекали как-то спокойно - пока корабль в космосе, особых тревог не должно быть. Но, естественно, уже с момента подачи команды на торможение, это происходило за 22000 километров до точки посадки в Байконуре, началось большое напряженное внимание - "как будет проходить полет по траектории движения в атмосфере?". Вот чуть западнее африканского побережья, на расстоянии более 8000 км от точки посадки, начался атмосферный участок спуска корабля. На высоте 100 км корабль вошел в атмосферу. Если до сих пор мы аккуратно получали информацию о том, где находится корабль и как протекает полет, то после входа в плотные слои атмосферы из-за сильного нагрева атмосферы корабль был окружен плазмой, экранирующей любую радиосвязь. Поэтому мы в течение 20 минут с напряжением ждали, когда же корабль затормозится до такой скорости, при которой опять появится радиосвязь, и мы сможем узнать, как же он прошел самый ответственный участок пути. На этом участке траектории корабль преодолел температурный барьер, передние кромки крыла нагрелись до температуры более 1500°С и светились так ярко, что корабль можно было бы видеть с земли как светящийся движущийся предмет. Нижняя поверхность нагревалась до температуры примерно 1250°С. Зная это, мы понимали, что сдаем экзамен на доказательство того, в какой мере нам удалось решить все задачи, связанные с такими условиями полета корабля.
Но вот прошли двадцать минут, и было получено известие, что примерно в заданной точке пространства на высоте 50 км корабль появился, а раз появился - значит все прошло более или менее удовлетворительно. Мы поняли, что первый, наиболее серьезный экзамен как будто бы сдали неплохо. Еще нельзя было сказать, хорошо ли, но что неплохо, уже было ясно.
Дальше начался следующий важный участок полета, заставивший нас поволноваться. Этот участок должен заканчиваться посадкой в заданной точке взлетно-посадочной полосы. Траектория спуска в атмосфере выбиралась таким образом, чтобы корабль затормозился от 27000 до 300 км/ч, то есть до скорости, с которой он должен был коснуться колесами поверхности аэродрома. В процессе спуска решались две основные задачи: гашения до заданной величины огромной начальной скорости полета орбитального корабля и точного его приведения в точку с заданными координатами и с заданным направлением вектора скорости.
Первую информацию о состоянии корабля мы получили уже на этом участке с самолета МиГ-25, который встретил наш корабль на высоте чуть больше 10 км и летчик сообщил, что внешне вроде все в порядке. На душе стало легче, полет продолжался успешно, и это подкрепляло нашу уверенность, что и дальше все будет хорошо. Участок траектории при заходе на посадку заставил поволноваться летчика самолета сопровождения, так как, прилетев (в связи с восточным ветром) с запада, наш орбитальный корабль должен был, как ожидал летчик, развернуться на полосу, но вместо этого он развернулся на 90 градусов и начал вроде бы уходить в сторону. Но корабль наш был умница: он делал так, как это ему требовалось в сложившихся условиях полета - он немножко удлинил траекторию движения, чтобы рассеять избыток энергии и обеспечить заданную скорость 300 км/ч в момент касания поверхности аэродрома.
Ну а эффект, который произвела на всех нас безукоризненная автоматическая посадка, сложно передать: трудно переоценить значение этого события, которое мы наблюдали, испытывая большое эмоциональное волнение. Эта посадка показала, что огромная выполненная работа с первого раза увенчалась успехом - вы ведь знаете, что далеко не всегда первые космические творения так легко и просто обеспечивают успех в первом полете."
Способность видеть далеко вперед является неотъемлемым качеством конструкторского гения Г.Е.Лозино-Лозинского. Именно поэтому, еще в конце 80-х годов, он вместе с группой единомышленников начинает разрабатывать многоразовую авиационно-космическую систему МАКС с использованием в качестве "летающего космодрома" сверхтяжелого транспортного самолета Ан-225 "Мрiя". Достоинства этого проекта:
- более низкая стоимость выведения полезных грузов на орбиту;
- возможность запуска в любом направлении;
- возможность возврата полезных грузов и их многоразового использования;
- возможность возврата МАКС при отмене пуска;
- уникальный трехкомпонентный ракетный двигатель;
- экологическая чистота;
равно как и наличие громадного научно-технического задела и производственной кооперации, делают его одним из наиболее перспективных на пути дальнейшего освоения космоса. Именно в проекте МАКС, реализуемым на технологиях сегодняшнего дня, в полной мере получили свое развитие технические идеи, заложенные в свое время еще в проекте "Спираль".
Мы так подробно остановились на разработках, созданных под руководством Г.Е.Лозино-Лозинского за 75 лет его творческой биографии, потому что лучше всего о конструкторе говорят результаты его труда.
Многогранна деятельность Генерального конструктора. Г.Е.Лозино-Лозинский является не только Генеральным конструктором по должности, он является Генеральным конструктором по существу - творческим началом всех проводимых работ, генератором идей, мастером простых решений сложных вопросов. Разработанное под его руководством семейство самолетов-трипланов (от шестиместного самолета-такси "Молния-1" до сверхтяжелого триплана "Геракл" грузоподъемностью до 500 т) является величайшими конструкторскими достижениями в авиационной и авиакосмической технике.
Г.Е.Лозино-Лозинский - один из основателей Российской инженерной академии, в он которой возглавляет секцию "Авиакосмическая", является научным редактором журнала "Авиакосмическая техника и технология", организатором регулярно проводимого в Москве Международного аэрокосмического конгресса, заведующим кафедрой "Авиационно-космические системы" в МГТУ им. К.Э.Циолковского. Заслуги Глеба Евгеньевича высоко оценены двумя Орденами Ленина, Орденами Трудового Красного Знамени, Красной Звезды, Октябрьской революции, высшим Орденом РФ "За заслуги перед Отечеством" IV степени, многими медалями. В знак признания большого вклада Г.Е.Лозино-Лозинского в развитие мировой аэрокосмической науки и техники Германским обществом аэронавтики и астронавтики ему была присуждены престижные международные премии имени Зенгера и В.фон-Брауна.
Исключительны личные качества Глеба Евгеньевича: талант конструктора, колоссальная работоспособность, убежденность и упорство в достижении поставленной цели, незаурядный дар предвидения.
Жуковский Николай Егорович
1847—1921
... человек полетит, опираясь не на силу своих мускулов, а на силу разума.
Русский учёный в области механики, основоположник современной аэро- и гидромеханики. В 1868 окончил Московский университет. С 1872 преподавал в Московском техническом училище (ныне МВТУ), с 1886 одновременно профессор Московского университета. В 1894 был избран членом-корреспондентом Петербургской Академии Наук а в 1900 выдвинут кандидатом в академики, но снял свою кандидатуру, не желая оставлять преподавание в Москве. С 1918 руководил ЦАГИ. Под руководством Жуковского была создана одна из первых в мире аэродинамических труб (1902), основан первый в Европе аэродинамический институт (1904), организована аэродинамическая лаборатория в Москровском техническом училище (1910). Жуковский своими работами в области аэродинамики и авиации заложил теоретические основы крылатых Летательных Аппаратов. Ему принадлежит фундаментальная работа по динамике полёта «О парении птиц» (1891), в которой исследован механизм парения с набором высоты и вычислены возможные эволюции траектории при полёте, в том числе «мёртвая петля» (петля Нестерова). В 1906 изложил принцип образования подъёмной силы крыла самолёта и сформулировал теорему, позволяющую определить её численное значение. В цикле работ Жуковского (1910—12) развит математический аппарат для решения задач обтекания крыла и дан метод построения теоретических «профилей Жуковского». В 1912—18 Жуковский установил законы распределения скоростей у лопасти винта, послужившие теоретической основой для их проектирования, создал основы аэродинамического расчёта самолёта, расчёта динамической продольной устойчивости и прочности самолётов.
Вопросы реактивного движения были изложены Жуковским в ряде работ: «О реакции вытекающей и втекающей жидкости» (1882—85), "О движении твердого тела, имеющего полости, наполненные однородной капельной жидкостью" (1885), "К теории судов, приводимых в движение силой реакции воды" (1908). Жуковский - автор многочисленных оригинальных исследований в области астрономии, математики, механики твёрдого тела, гидродинамики, гидравлики и др. Именем Жуковского назван кратер на Луне.
_____________________________________________________________________
1847, 17 января - в семье штабс-капитана Егора Ивановича Жуковского и Анны Николаевны Жуковской в деревне Орехово Владимирской губернии родился сын, названный Николаем.
Отец Николая, Егор Иванович Жуковский, происходил из мелкопоместных дворян Полтавской губернии. Он был образованным инженером-путейцем (в 1832 году закончил лучшее в те годы высшее техническое военное учебное заведение - Петербургский институт Корпуса путей сообщения).
Николай Жуковский был худеньким, смуглым, непоседливым мальчиком с темными волосами и черными глазами. Кроме того, в семье было еще три сына: Иван - старше его на три года, Валериан - на четыре года моложе и Владимир - на шесть лет моложе.
1854 - для подготовки к поступлению в гимназию Ивана и Николая Жуковских был приглашен домашний учитель - студент Московского университета А.Х. Репман, человек незаурядных способностей, отличавшийся страстной любовью к естественным наукам и хорошим знанием иностранных языков.
Дети много читали. Особой любовью пользовались Диккенс и Жюль Верн. Много позже, когда Н.Е.Жуковский стал всемирно известным ученым, в его научной библиотеке всегда на почетном месте стояла книга Жюля Верна "Воздушный корабль".
1857 - домашняя подготовка закончена и братья Жуковские (Иван и Николай) вместе с матерью Анной Николаевной приезжают в Москву для вступительных экзаменов.
1858, февраль - Николай Жуковский поступил в 4-ю Московскую гимназию, где начиная с 3-го класса выделился как лучший ученик по естественным наукам, алгебре и геометрии. Очень трудно давались иностранные языки, особенно латынь и немецкий.
Братья Жуковские содержались в пансионе для разночинцев (родители не могли вносить плату, положенную для благородных гимназистов). Разница, впрочем, состояла лишь в качестве обеда и месте проживания.
Мечтой Николая Жуковского и его семьи было инженерное образование в Петербургском институте инженеров путей сообщения, который заканчивал его отец. Однако преподаватели в гимназии и А.Х. Репман, видя несомненные успехи Николая в математических науках, советовали ему поступать на физико-математический факультет Московского университета.
Плата за обучение в университете была существенно ниже, это обстоятельство и сыграло решающую роль.
1864, весна - Николай Жуковский заканчивает гимназию с серебряной медалью и с осеннего семестра зачисляется в Московский университет без экзаменов.
В студенческие годы Николай Жуковский обладал ограниченными материальными средствами и для обеспечения жизни в Москве занимался вместе со своим товарищем М.А. Щукиным изданием лекций профессоров. Однако учебные успехи не были выдающимися, и в назначении стипендии имени Ломоносова Жуковскому было отказано.
Таким образом, в студенческие годы Жуковский не проявил своих выдающихся способностей в области механики. В те годы он всеми силами стремился к техническому инженерному образованию. Господствовавшая в университете аналитическая школа Лагранжа-Остроградского не затрагивала творческого дарования Жуковского. Для него характерны были геометрическая наглядность, научно поставленный эксперимент, непосредственное наблюдение реально протекающих процессов, стремление овеществить, моделировать теоретические рассуждения.
1868, осень - после окончания университета Жуковский решает осуществить свою юношескую мечту и поступает в Петербургский институт инженеров путей сообщения, бывший в 19-м веке одним из лучших высших технических учебных заведений России. Преподавание в нем радикально отличалось от университетского. Следуя учебным планам Парижской Политехнической школы, на первых двух курсах главное внимание уделялось начертательной геометрии, черчению и геодезии.
Однако климат Петербурга оказался неподходящим для здоровья Жуковского, да и при зачислении в институт он не был освобожден от сдачи тех научных дисциплин, которые изучал в университете. В итоге учебная нагрузка оказалась столь высокой, что результаты Жуковского по основным и новым для него дисциплинам - геодезии и черчению оказались весьма слабыми. Неудовлетворительная оценка по на экзамене по геодезии привела Жуковского к решению оставить институт.
1869 - 1870 - Жуковский живет в фамильном имении Орехово (диагноз врачей - сильное переутомление). Из внутренних побуждений он систематически занимается математикой, теоретической и практической механикой. Cопоставление содержания всех крупных сочинений по механике, проштудированных им, с теми знаниями, которые были получены в Московском университете, собственный опыт исследовательской работы позволили ему прийти к своему призванию. Жуковский решает избрать профессию научного работника в области теоретической механики и сдавать магистерские экзамены в МГУ.
1870, 15 августа - Жуковский занял место преподавателя физики во 2-й женской гимназии вместо уехавшего в Одессу профессора физики Н.А. Умова. В те годы все научные работники по разделу прикладной математики обычно начинали свою деятельность с преподавания в системе средней школы.
1871
- успешная сдача магистерских экзаменов: 9 февраля - практическая механика, 6 марта - теоретическая механика, 22 апреля - чистая математика. После этого Жуковский получил право преподавания в высшем учебном заведении.
- 18 ноября - Педагогический совет Московского высшего технического училища избирает Жуковского преподавателем математики, а начиная с 1872 года он получил уроки механики в Московской практической академи коммерческих наук.
1874, 14 сентября - Жуковский утвержден доцентом кафедры аналитической механики Московского высшего технического училища. Началась плодотворная и целеустремленная педагогическая деятельность Жуковского
1876 - первая научная работа Жуковского, посвященная выявлению законов распределения скоростей и ускорений частицы жидкости. По существу, это было введение в общий курс гидромеханики.
1876, 4 ноября - публичная защита диссертации. Защита прошла успешно, и Жуковский получает ученую степень магистра прикладной математики. Эта дата ознаменовала старт Жуковского, как ученого.
Научное наследие Жуковского оказалось огромным. Всего он написал:
- гидромеханика и гидравлика - 46 работ
- аэромеханика - 50 работ
- теоретическая механика (включая астрономию и математику) - 41 работа
- прикладная механика - 30 работ
- речи и статьи по истории науки - 27 работ
- Итого - 194 работы
Подавляющее большинство исследований посвящено изучению явлений механического движения, то есть кинематике и динамике. Проблемами статики Жуковский занимался мало. В наиболее фундаментальных трудах были разъяснены принципиальные положения аэромеханики, сформулированы ее важнейщие закономерности. По существу, только после Жуковского летные характеристики проектируемых летательных аппаратов стали определяться расчетным методом с последующей экспериментальной проверкой. В ХХ веке в создании аэромеханики принимали участие многие ученые и инженеры всех передовых стран мира, но вклад Жуковского оказался столь значительным, что до наших дней его имя не сходит со страниц авиационных журналов, специальных монографий по аэромеханике, учебников по теории авиации для вузов и летных училищ.
1881, 1 ноября - первый известный доклад Жуковского по вопросам воздухоплавания в Московском политехническом обществе.
1882
30 апреля уковский защищает диссертацию на степень доктора прикладной математики, представив работу "О прочности движения".
8 мая - определением Совета Московского университета Жуковский утвержден в степени доктора.
1885 - публикация в журнале Русского физико-химического общества выдающегося сочинения "О движении твердого тела, имеющего полости, нанаполненные однородной капельной жидкостью". Дан общий метод решения задач о движении твердых тел с полостями произвольной формы, как вывод из сформулированной теоремы показана причина вращения планет вокруг одной из главных осей инерции. Работа Жуковского положила начало целому циклу исследований, значение которых стало ясно лишь в ХХ веке, в частности, при расчетах движения ракет с баками, наполненными жидким горючим и окислителем. Однако глубину заключений и строгость математического анализа увидели все специалисты. Эта работа поставила имя Жуковского в ряд мировых корифеев теоретической механики и гидромеханики.
1886 - Жуковский - экстраординарный профессор Московского университета по кафедре прикладной математики.
1887 - Жуковский занимает должность штатного профессора по кафедре аналитической механики в Московском высшем техническом училище. C этими двумя высшими учебными заведениями страны была неразрывно связана вся дальнейшая научно-педагогическая деятельность Жуковского.
1889
- при кабинете прикладной механики Московского университета начаты исследования по вопросам воздухоплавания.
- лето - Жуковский участвует в работе Всемирного воздухоплавательного конгресса в Париже.
1890 - публикация в Математическом сборнике Московского университета большой работы "Видоизменение метода Кирхгофа для определения движения жидкости в двух измерениях при постоянной скорости, данной на неизвестной линии тока". Своим методом Жуковский не только с необычайной ясностью и изяществом решил задачи Кирхгофа, Бобылева и Мещерского, но и ряд новых задач, в частности, исследование действия турбин и задачи струйного сопротивления.
1892 - доклад "По поводу летательного снаряда Чернушенко" 1892 - первая научная работа Жуковского по динамике полета. Составив основные уравнения динамики для центра тяжести планирующего тела (то есть, при постоянном угле атаки), Жуковский нашел траектории при различных условиях движения воздуха, в том числе теоретически предсказал возможность "мертвой петли". Через 21 год эта петля была выполнена русским летчиком Нестеровым.
1894 - доклады "О летательном аппарате профессора Вельнера" и "Новая летательная машина Хайрама Максима"
1894 - Жуковский избран членом-корреспондентом Академии наук.
1895 - по приглашению Отто Лилиенталя Жуковский посещает Германию и наблюдает за его полетами.
1895 - доклад "Летательный аппарат Отто Лилиенталя"
1897 - 1898 - Жуковский исследует причины возникновения аварий в Московском водопроводе, вскрывает механизм гидравлического удара и выводит формулы, связывающие скорость течения, давление, плотность и радиус трубы, зависящие от времени и расстояния рассматриваемого сечения от выбранного начала координат. Эти формулы вот уже 100 лет являются основными при расчетах такого рода. Найденное Жуковским решение позволяет определить место аварии, не выходя из насосной станции и не дожидаясь выхода воды на мостовую.
1898, 21 февраля - доклад Жуковского о явлениях гидравлического удара на собрании ученых и инженеров в Политехническом обществе. Триумф научной и инженерной мысли!
1898, осень - на Х съезде русских естествоиспытателей и врачей Жуковский прочитал обзорный доклад "О воздухоплавании", в котором решительно поддержал развитие аппаратов тяжелее воздуха.
1900
- кандидатура Жуковского выдвинута в действительные члены Академии. Однако академический устав того времени требовал от избранного в члены Академии переезда в Петербург. Жуковский, не желая покидать Москву и большую научную школу механиков, снял свою кандидатуру.
- публикация работы Жуковского "О гидравлическом ударе в водопроводных трубах" в Германии на немецком языке.
1904 - аналогичная публикация в Великобритании.
1905, 15 ноября - Жуковский читает в Математическом обществе доклад "О присоединенных вихрях", заложивший теоретическую основу развития методов определения подъемной силы крыла аэроплана.
1906 - публикация доклада в виде отдельной научной работы.
1907 - публикация во Франции доклада "О гидравлическом ударе".
1908 - Жуковский создает Воздухоплавательный кружок МВТУ, из которого впоследствии вышли известные деятели авиации и техники: Архангельский, Ветчинкин, Мусинянц, Сабинин, Стечкин, Туполев, Юрьев и другие.
1909 - Жуковский возглавляет создание аэродинамической лаборатории в Московском высшем техническом училище.
1910 - Жуковский возглавляет Науно-технический комитет только что созданного Московского общества воздухоплавания.
1910 - 1911 - новая работа по аэродинамике, в которой Жуковский установил два класса теоретических профилей крыла. Положение центра давления давления, метод определения которого разработал Жуковский, играет весьма важную роль при изучении и расчетах устойчивости самолета.
1911 - к 40-летию преподавательской деятельности Московское высшее техническое училище утверждает Жуковского в звании инженера-механика и вручает ему золотой инженерный знак. Сбылась-таки юношеская мечта Жуковского об инженерной профессии! Николай Егорович весьма охотно носил это украшение - совершенно необычное для тогдашних профессоров теоретической механики. Надо сказать, что в то время разделенность понятий "ученый", "инженер", "преподаватель" была весьма существенной и она зачастую непонятна для современного инженерно-технического работника.
1912
- начало появления статей Жуковского по вихревой теории гребного винта. Разработанная Жуковским, эта теория является основой проектирования и построения пропеллеров большинства современных винтовых и турбовинтовых самолетов.
- Жуковский начинает курс лекций по динамике аэропланов в школе авиации на Ходынском аэродроме.
1914 - 1915 - Жуковский начинает первые в России аэродинамические исследования авиационных бомб.
1916, 1 июля - Жуковский организует расчетно-испытательное бюро при аэродинамической лаборатории Технического училища.
1918, 1 декабря - в Москве создан центр научно-исследовательской работы в области авиации и гидроавиации - Центральный аэрогидродинамический институт (ЦАГИ). Жуковский - председатель научной коллегии.
1920
- сентябрь - Жуковский - ректор Института инженеров Красного воздушного флота, получившего его имя (ныне - Военно-воздушная академия имени Жуковского).
- декабрь - декретом правительства установлена годичная премия имени Жуковского за наилучшие труды по математике и механике. Самому Николаю Егоровичу установлен ряд персональных льгот.
1921, 19 марта - кончина Николая Егоровича Жуковского.
...
После прочтения дневников Н.П. Каманина, отношение к этим "товарищам" как-то изменилось, не в лучшую сторону... :scratch_one-s_head:Цитата:
Сообщение от Tkachenko
Человечище!!! Но вот только кто этим пользуется?Цитата:
Сообщение от Tkachenko
Личные дневники Каманина производят очень сильное впечатление.Цитата:
Сообщение от I{OTПосле прочтения дневников Н.П. Каманина, отношение к этим "товарищам" как-то изменилось, не в лучшую сторону... :scratch_one-s_head:Цитата:
Сообщение от Tkachenko
Но не надо забывать что и сам Каманин был не беспристрастен и легко подавался нажиму начальства. Ведь так и умер, не указав причин смерти Гагарина. А скрывать то там было и нечего. Но!... партия приказала - Каманин сделал.
Мишин был выдающийся ученый и конструктор - пока был под Королевым - фактически это единственный близкий друг Сергея Павловича после войны. Но когда он стал на его место - устоять бестолковым нажимам ЦК он не мог - как это мог Королев (да и тот не всегда). Это его и сломило - начал пить...
Келдыша Каманин вообще зря описывает - он его вообще близко не знал - не лично, не по характеру работ Келдыша. Тут перегиб явный.
Более чем. Согласен.Цитата:
Сообщение от Tkachenko
Умов Николай Алексеевич
23.01.1846 г., Симбирск, ныне Ульяновск, –15.01.1915 г., Москва
Русский физик. профессор физики в Московском университете.
Родился в семье военного врача. Еще мальчиком познакомился с анатомиею под руководством отца и занимался собиранием естественно-исторических коллекций. Окончив курс в 1-й московской гимназии, он поступил на физико-математический факультет Московского университета, оттуда вышел со степенью кандидата в 1867 году.
Намереваясь поступить в Технологический институт, он пожелал сначала ознакомиться с практикою технических производств, для чего работал некоторое время на вагоностроительном заводе Вильямса и Бухтеева.
В С.–Пб технологическом институте он пробыл вольнослушателем два месяца, так как вскоре был оставлен при Московском университете для приготовления к профессорскому званию по кафедре физики.
В следующем году он преподавал физику во 2-й женской гимназии и читал лекции физики на женских Лубянских курсах.
В 1871 г. выбран доцентом Новороссийского университета г. Одесса, затем последовательно там же получил экстраординатуру и ординатуру.
Здесь он проводит свои первые исследования (1870 – 1872 гг.) посвященные теории колебательных процессов в упругих средах, которую Умов распространил на термомеханические явления в этих средах.
Отрабатывая идеи М. Фарадея о геометрическом выражении электромагнитных полей магнитные тела, равно и проводников, окруженных измененным пространством – полем, в котором по определенным, неизменным в статическом равновесии, но меняющимся в динамическом его состоянии линиям или «трубкам сил», действуют электрические или магнитные силы, Николай Алексеевич предопределил идеи К. Максвелла, опубликовав в 1873 – 1874 гг. работы, в т.ч. докторскую диссертацию «Уравнение движения энергии в телах», в которых развил представления о плотности энергии в данной точке и скорости движения энергии, ввёл понятие плотности потока энергии (Умова – Пойнтинга вектор)[1]. 1874,)
В 1875 году он предложил общее решение задачи о распределении электрических токов на проводящих поверхностях произвольного вида. В 1888 – 1891 гг. экспериментально изучал диффузию в водных растворах, затем эффекты, связанные с рассеянием света в мутных средах. Открыл эффект хроматической деполяризации лучей света, падающих на матовую поверхность.
В 1875 году Николай Алексеевич решил задачу о распределении пространственных токов на поверхности любого типа, а в 1888 году предсказал сложность атомов и их эволюцию.
В 1893 году перешел в Московский университет, где преподавал физику студентам-медикам и теоретическую физику студентам-математикам. После смерти профессора А. Г. Столетова в 1896 году возглавил кафедру физики. Наряду с преподавательской деятельностью и продолжал вести теоретические исследования. Так в 1902 – 1904 годах Умов выполнил исследования по теории земного магнетизма, раскрыв физический смысл многих сложных формул К. Гаусса в теории земного магнетизма.
Большое значение имела его научно-пропагандистская деятельность. В качестве лектора, автора научно-популярных статей и активного члена научных обществ.
Основал при Московском университете физический институт.
В 1911 г. он вместе с другими профессо*рами (Вернадским В.И. К.А. Тимирязевым, Н.Д. Зелинским, П.Н. Лебедевым и др.) покинул Московский университет в знак протеста против антидемократических действий министра просвещения Л. А. Кассо в отношении университетов.
С 1911 работал в Московском обществе исследователей природы, которое возглавлял с 1897 года, и в «Леденцовском обществе». В последние годы жизни вёл экспериментальные работы в лаборатории Московского технического училища по исследованию диффузии водных растворов, поляризации света в мутных средах и др.
Из ученых его работ и трудов назовем:
- «Законы колебания в изотропной среде постоянной упругости» («Математический Сборник» V, 1870 – 72);
- «Beweg-Gleich. d. Energie in contin. Körpern» (Schlömilch, «Zeitschrift d. Math. und Phys.» т. XIX, 1874);
- «Теория взаимодействий на расстояниях конечных и ее приложение к выводу электростатических и электродинамических законов» («Мат. Сборн.», VI);
- «О фиктивных взаимодействиях между телами, погруженными в среду постоянной упругости» («Мат. Сборн.», IX, 1877);
- «О стационарном движении электричества на проводящих поверхностях произвольного вида» («Матем. Сборн.», IX, 1878);
- «Ableitung d. elektrodynam. Inductionsgesetzes» («Wied. Ann», т. 13, 1881);
- «Отражение и преломление света на границе изотропных тел» («Протоколы VII съезда естествоисследователей», 1883);
- «О наблюдении невидимых облаков» (там же), «Частный случай неустойчивого равновесия консервативной системы» (там же);
- «Геометрическое значение интегралов Френеля» («Записки Новороссийского Общества Естествисследователей», матем. отд., т. VI. 1885; также в «Journal de physique»),
- "Законы растворимости некоторых солей» («Зап. Новоросс. Общ. Ест.», т. XII, 1887);
- «Диффузия водного раствора поваренной соли (там же, т. XIV, 1888); «Термодинамический потенциал соляных растворов» («Журн. Русск. Физ.-Хим. Общ.», 1889);
- «Антитермы изопиестических и изотермических процессов совершенных газов» («Зап. Новоросс. Общ. Естеств.» мат. отд., т. XV, 1892);
- «Опыт изыскания законов тепловой энергии химических реакций» («3ап. Новоросс. Унив.» 1893);
- «Дополнение к закону диффузии и новые диффузиометры» («Жур. Рус. Ф. –Хим. Общ.», 1891);
- «Une expression générale du potentiel thermodynamique» («Bull. d. l. Soc. des Natural, de. Moscou», 1894), «Электрические образы в поле Гитторфовой трубки» (Умова и А. Самойлова;
- «Труды физиологич. Инстит. Моск. Унив.» т. V, 1896; перепечатано в «Philosophical. Magaz.»), «Об образовании и истечении капель в магнитном и электрическом поле» («Труды Физич. Отдел. Общ. Люб». Ест.», т. VIII, 1896);
- «Sur l'application de la méthode de Mr. Ludimer Hermann à l'analyse des courbes periodiques» («Le physiologiste Russ.», т. 1, 1898); «Ueber eine Methode objectiwer Darstellung der Eigenschaften des polarisirten Lichtes («Annalen der Physik», 1900);
- «Ein Versuch die magnetischen Typen des Erdmagnetismus zu ermitteln» («Bull. d. l. Soc. Natur. de Moscou», 1900).
Все эти и другие работы были переизданы как «Избранные сочинения», М. –Л., 1950.
Источники:
- статья, Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона, CD: (Р) 2002 IDDK, (С) 2002 Мультмедиа-издательство «Адепт»;
- статья И. Д. Рожанского, БСЭ, DVD-Soft, ООО «Сигма», г. С-Пб, 2003 г.;
- статья А. К. Звездина, БЭКиМ 2006 (2 СD-ROM), ООО «Кирилл и Мефодий», 117296, г. Москва, Ломоносовский проезд, д. 18.; стр. 373, ч. 2, разд. Вернадский. Философские мысли натуралиста. М. Наука, 1988 г. 520 с. ISBN 5-02-003325-1, 2
Примечание:
[1] Умова – Пойнтинга вектор, вектор плотности потока энергии физич. поля; численно равен энергии, переносимой в единицу времени через единичную площадку, перпендикулярную направлению потока энергии в данной точке (опредлен с точностью до градиента произвольной функции координат).
Назван по имени Н. А. Умова, впервые (1874) введшего общее понятие о потоке энергии в сплошной среде (на основе закона сохранения энергии).
Плотность потока энергии электромагнитного поля была определена на основе Максвелла уравнений английским, физиком Дж. Пойнтингом и назван Пойнтинга вектором.
Лобачевский Николай Иванович
20 ноября 1792 года - 12 февраля 1856 года
Николай Иванович Лобачевский родился 1 декабря (20 ноября) 1792 года в Нижнем Новгороде в бедной семье мелкого чиновника.
Девятилетним мальчиком он был привезен матерью в Казань и ее стараниями устроен вместе с двумя братьями в гимназию на казенное содержание, С этого времени его жизнь и работа протекают в Казани.
В гимназии, как мы знаем по "Воспоминаниям" С.Т.Аксакова, увлекательно преподавал математику талантливый учитель Г.И.Карташевский, воспитанник Московского университета. Он поставил изучение математики на значительную высоту. И когда юный 14-летний Лобачевский становится в феврале 1807 года студентом университета (тоже казеннокоштным), он уже вскоре проявляет особенную склонность к изучению физико-математических наук, обнаруживая выдающиеся способности. В этот, несомненно, сказались результаты педагогической деятельности Г.И.Карташевского.
Однако в университете Лобачевскому уже не удалось слушать лекции Карташевского, так как последний в декабре 1806 г. был отстранен от должности директором И.Ф.Яковкиным, как "проявивший дух неповиновения и несогласия". Математические курсы в университете стал вести М.Ф.Бартельс, прибывший в Казань в 1808 году.
Успехи студента Н.И.Лобачевского, соревнующегося в своих занятиях с И.П.Симоновым, впоследствии известным астрономом и участником кругосветного плавания, неизменно вызывали одобрение М.Ф.Бартельса и других профессоров.
3 августа 1811 г. Лобачевский утверждается магистром. Его руководитель профессор М.Ф.Бартельс был квалифицированным математиком и опытным преподавателем, но не вел творческой работы. Лобачевский изучил под его руководством классические труды по математики и механике: "Теорию чисел" (Disquisitiones Arithmeticae) Гаусса и первые томы "Небесной механики" Лапласа. Представив два научных исследования по механике и по алгебре ("Теория эллиптического движения небесных тел" (1812 г.) и "О разрешимости алгебраического уравнения x^n - 1 = 0" (1813 г.), он был ранее срока в 1814 г. произведен в адъюнкт-профессоры (доценты).
Со следующего года он ведет самостоятельное преподавание, постепенно расширяя круг читаемых им курсов и уже задумываясь над перестройкой начал математики. Еще через год он получает звание экстраординардого профессора.
Но вскоре в университете создается очень тяжелая обстановка для работы. В целях борьбы с революционными настроениями и "вольнодумством" правительство Александра I, проводя все более реакционную политику, ищет идеологической опоры в религии, в мистико-христианских учениях. Университеты в первую очередь подвергаются проверке.
Для обследования Казанского университета был назначен и прибыл в марте 1819 г. член Главного правления училищ М.Л.Магницкий, который использовал свое назначение в карьеристских целях. В своем отчете он приходит к выводу, что университет "причиняет общественный вред полуученностью образуемых им воспитанников ...", а поэтому "подлежит уничтожению в виде публичного его разрушения" ради назидательного примера для других правительств.
Однако университет не был уничтожен. Александр I решил его исправить. Попечителем Казанского учебного округа был назначен Магницкий, который и приступил к энергичному "обновлению университета". Он начал свою деятельность увольнением девяти профессоров. Была установлена тщательная слежка за содержанием лекций и студенческих записок и введен суровый казарменный режим для студентов.
Семь лет этой церковно-полицейской системы принесли Лобачевскому тяжелые испытания, но не сломили его непокорный дух. Выдержать этот гнет ему помогла только его обширная и многообразная педагогическая, административная и исследовательская деятельность. Он преподает математику на всех курсах вместо уехавшего в Дерпт (Тарту) Бартельса; замещает профессора К.Броннера, не вернувшегося после отпуска в Казань; читает физические курсы и заведует физическим кабинетом; замещает отправившегося в кругосветное плавание астронома И.П.Симонова; читает астрономию и геодезию, приняв в свое ведение обсерваторию. Ряд лет он работает деканом физико-математического отделения. Коллосальный труд вкладывает он в упорядочивание библиотеки и в расширение ее физико-математической части. Он является вместе с тем одним из активнейших членов, а затем и председателем строительного комитета, занятого постройкой главного университетского корпуса. Наконец, несмотря на тысячи текущих дел и обязанностей, Лобачевский не прекращает напряженной творческой деятельности. Он пишет два учебника для гимназий: "Геометрию" (1823 г.) и "Алгебру" (1825 г.). "Геометрия" получает отрицательный отзыв у академика Н.И.Фусса, не оценившего тех изменений, который Лобачевский внес в традиционное изложение, и осудившего введение метрической системы мер, поскольку она создана в революционной Франции. "Алгебра" из-за внутренних проволочек в университете тоже не была напечатана.
Вскоре начинаются столкновения с попечителем. Лобачевский, по словам Магницкого, проявляет дерзость, нарушение инструкций. Магницкий решает установить особенный надзор за его поступками.
Однако и в этих унижающих достоинство человека условиях мысль Лобачевского работает неустанно над строгим построением начал геометрии. Первые следы этой работы мы находим в студенческих записках его лекций по геометрии за 1817 г. Об ней же свидетельствует рукопись учебника "Геометрия" и его "Обозрения преподавания чистой математики" за 1822 - 1823 и 1824 - 1825 гг. Наконец, его искания завершаются гениальным открытием. Разрывая оковы тысячелетних традиций, Лобачевский приходит к созданию новой геометрии. 23 (11) февраля 1826 г. он делает на факультете доклад о новой "Воображаемой геометрии". Этот доклад "Сжатое изложение начал геометрии со строгим доказательством теоремы о параллельных" был передан на отзыв профессорам И.М.Симонову, А.Я.Купферу и адъюнкту Н.Д.Брашману. Лобачевский хотел знать мнение своих сотрудников об открытиии, величие которого он сознавал, и просил принять сво сочинение в предполагаемое издание "Уч ных Записок" отделения.
Но отзыва не последовало. Рукопись доклада до нас не дошла. Материал этого доклада был включен Лобачевским в его первое сочинение "О началах геометрии", вышедшее в 1829 - 1830 гг. в "Казанском вестнике".
Открытие Лобачевского было сделано им на путях принципиального критического пересмотра самых первых, начальных, геометрических понятий, принятых в геометрии еще со времен Евклида (3 век до н.э.). Это требование безусловной строгости и ясности в началах, это пристальное внимание к вопросам основ науки и углубленный анализ первоначальных понятий характерны вообще для творчества Лобачевского. Избранное им направление исследований способствовало тому, что он не только в геометрии, но и в ряде других областей математики превосходит достигнутый в то время уровень науки: так, им дано уточнение понятия функции, приписанное впоследствии Дирихле; он четко разграничивает непрерывность функции и ее дифференцируемость; им проведены глубокие исследования по тригонометрическим рядам, опередившие его эпоху на много десятилетий; им разработан метод численного решения уравнений, несправедливо получивший впоследствии название метода Греффе, тогда как Лобачевский и независимо от него бельгийский математик Данделен разработали этот метод значительно раньше.
Доклад Н.И.Лобачевского совпал по времени с падением Магницкого. Специальная ревизия выявила ряд злоупотреблений, и мракобес попечитель был смещен и выслан.
Новый попечитель Казанского учебного округа М.Н.Мусин-Пушкин сумел оценить кипучую деятельную натуру Н.И.Лобачевского. Великого геометра избирают вскоре, в 1827 г., ректором и 19 лет он самоотверженно трудится на этом посту, добиваясь расцвета Казанского университета.
Лобачевский стремился претворить в жизнь свою широкую передовую программу университетского образования, представление о которой дает его речь "О важнейших предметах воспитания", произнесенная им через год после назначения ректором.
Лобачевский добивается существенного повышения уровня научно-учебной работы на всех факультетах. Он проводит строительство целого комплекса университетских вспомогательных зданий: библиотеки, астрономической и магнитной обсерватории, анатомического театра, физического кабинета и химической лаборатории. Он пытается создать при университете "Общество наук", но не получает на это разрешения. Журнал смешанного содержания "Казанский вестник" он заменяет организованным им строгим научным журналом "Учеными записками Казанского университета", первая книжка которого выходит в 1834 г. и открывается предисловием Лобачевского, освещающим цели научного издания. В течение 8 лет он продолжает одновременно с ректорством управлять библиотекой. Он сам читает ряд специальных курсов для студентов. Он пишет наставление учителям математики и заботится о постановке преподавания также в училищах и гимназиях. Он принимает участие в поездке в Пензу в 1842 г. для наблюдения солнечного затмения. Умело оберегает он сотрудников и студентов университета во время эпидемии холеры в 1830 г., изолировав университетскую территорию и проводя тщательную дезинфекцию. Он организовал спасение астрономических инструментов и выноску книг из загоревшейся библиотеки во время громадного пожара Казани в 1842 г., причем ему удается отстоять от огня почти все университетские здания. Наконец, он организует чтение научно-популярных лекций для населения и открывает свободный доступ в библиотеку и музеи университета.
И вместе с тем он находит время для непрерывных и обширных научных исследований, посвященных, главным образом, развитию новой геометрии. Его идеи были настолько непривычны, губоки и новы, он настолько обогнал свою эпоху, что современники не смогли понять его и правильно оценить. Его первая работа "О началах геометрии" (1829 - 1830 гг.) была представлена Советом университета в 1832 г. в Академию наук. Но даже академик М.В.Остроградский не понял ее значения и дал на нее отрицательный отзыв: "...Книга г-на ректора Лобачевского опорочена ошибкой ..., она небрежно изложена и ..., следовательно, она не заслуживает внимания Академии". А в 1834 г. в реакционном журнале Ф.Булгарина "Сын отечества" появился издевательский анонимный отзыв об этой работе. "Как можно подумать, чтобы г. Лобачевский, ординарный профессор математики написал с какой-нибудь серьезной целью книгу, которая немного бы принесла чести и последнему школьному учителю! Если не ученость, то по крайней мере здравый смысл должен иметь каждый учитель, а в новой геометрии нередко недостает и сего последнего", - писал неизвестный рецензент, укрывшийся за двумя буквами С.С.
Встретив непонимание и даже издевательство, Лобачевский не прекратил своих исследований. После работы 1829 - 1830 гг. "О начала геометрии" Лобачевский печатает в "Ученых записках":
- в 1835 г. "Воображаемую геометрию"
- в 1836 г. "Применение воображаемой геометрии к некоторым интегралам".
С 1835 по 1838 гг. он публикует свою наиболее обширную работу "Новые начала геометрии с полной теорией параллельных". Наконец, в 1840 г. выходят на немецком языке "Геометрические исследования по теории параллельных", где содержится предельно ясное и лаконичное изложение его основных идей.
Эта мужественная борьба за научную истину резко отличает Лобачевского от других современников, приближавшихся тоже к открытию неевклидовой геометрии.
Замечательный венгерский математик Янош Больяи опубликовал на 3 года позже Лобачевского сво исследование "Аппендикс" - добавление к книге его отца. В этой работе он несколько с иной стороны подошел к тем же результатам, что и Лобачевский. Но не встретив одобрения и поддержки, он прекратил борьбу. Выдающийся немецкий математик Гаусс, как выяснилось из опубликованных посмертно его переписки, получил некоторые начальные соотношения новой геометрии, но, оберегая свой покой, а также, быть может, не будучи уверен в правильности и объективной значимости этих результатов, запретил своим корреспондентам какие-либо высказывания об его взглядах. Восхищаясь в частной переписке с друзьями геометрическими работами Лобачевского он ни одним словом не высказался о них публично.
Ни одного положительного отклика не получает Лобачевский, кроме единственного высказывания профессора механики Казанского университета П.И.Котельникова, который в актовой речи в 1842 г. отметил, что изумительный труд Лобачевского, построение новой геометрии на предположении, что сумма углов треугольника меньше двух прямых, рано или поздно найдет своих ценителей.
Многолетние плодотворные труды Лобачевского не могли получить положительной оценки у правительства Николая I. В 1846 г. Лобачевский оказался фактически отстраненным от работы в университете. Внешне он получил повышение - был назначен помощником попечителя (однако жалованья ему за эту работу не назначили), но при этом он лишился кафедры и ректорства.
Следует отметить, что менее чем за год до этого он был утвержден в шестой раз ректором университета на очередное четырехлетие. Вместе с тем более года он управлял Казанским учебным округом, заменив М.Н. Мусина-Пушкина, переведенного в Петербург. Указывая на эти свои служебные обязанности, Лобачевский незадолго до неожиданного предписания Министерства рекомендовал вместо себя на кафедру математики учителя Казанской гимназии А.Ф.Попова, защитившего докторскую диссертацию. Он считал необходимым поощрить молодого способного ученого и находил несправедливым занимать при таких обстоятельствах кафедру. Но, лишившись кафедры и ректорства и оказавшись в должности помощника попечителя, Лобачевский потерял возможность не только руководить университетом, но и вообще действенно участвовать в жизни университета.
Насильственное отстранение от деятельности, которой он посвятил свою жизнь, ухудшение материального положения, а затем и семейное несчастье (в 1852 г. у него умер старший сын) разрушающе отразилось на его здоровье; он сильно одряхлел и стал слепнуть. Но и лишенный зрения, Лобачевский не переставал приходить на экзамены, на торжественные собрания, присутствовал на ученых диспутах и не прекращал научных трудов.
Непонимание значения его новой геометрии, жестокая неблагодарность современников, материальные невзгоды, семейное несчастье и, наконец, слепота не сломили его мужественного духа. За год до смерти он закончил свой последний труд "Пангеометрия", диктуя его своим ученикам.
24 (12) февраля 1856 г. кончилась жизнь великого ученого, целиком отданная русской науке и Казанскому университету.
Литература о Н.И. Лобачевском
- Васильев А.В. Николай Иванович Лобачевский. - М.: Наука. 1992. - 229 с. (Научно-биографическая серия).
- Норден А.П. 125 лет неевклидовой геометрии. - Успехи математических наук, 1951. - 6, вып. 3 (48). - С.3 - 9.
- Норден А.П. Об изложении основных теорем геометрии Лобачевского. - В сб.: Сто двадцать пять лет неевклидовой геометрии Лобачевского. - М.-Л.: Гостехиздат. 1952. - С.117 - 128.
- Норден А.П. Элементарное введение в геометрию Лобачевского. - М.: Гостехиздат, 1953. - 248 с.
- Норден А.П. Гаусс и Лобачевский. - Историко - математические исследования, 1956, вып. 9. - С.145 - 168.
- Лаптев Б.Л. Николай Иванович Лобачевский. 1792 - 1856. - В сб.: Люди русской науки. Матем., мех., М., 1961. - С.76 - 93.
- Лаптев Б.Л. Великий русский математик (к 175-летию со дня рождения Н.И.Лобачевского). - Вестник высшей школы, 1967, 12. - С.62 - 70.
- Лаптев Б.Л. Николай Иванович Лобачевский. - Казань, 1976. - 136 с.
- Лаптев Б.Л. Коперник геометрии. - Наука и жизнь, 1976, N5. - С.38 - 42.
- Лаптев Б.Л. Геометрия Лобачевского, е история и значение. - М.: Знание (В серии "Новое в жизни, науке и технике", N9). 1976. - 36 с.
- Лаптев Б.Л. Н.И. Лобачевский и его геометрия. - М.: Просвещение, 1976. - 112 с.
- Александров П.С. Николай Иванович Лобачевский. "Квант". 1976. N2.
- Норден А.П. Великое открытие Лобачевского. "Квант". 1976. N2.
- Лаптев Б.Л. Что читал Лобачевский? - Казань. Изд-во Казан. ун-та, 1979. - 126 с.
- Широков П.А. Краткий очерк основ геометрии Лобачевского. - 2-е изд. - М.: Наука. Главная редакция физико-математической литературы, 1983. - 80 с.
- Лаптев Б.Л. Николай Иванович Лобачевский. - В кн.: Рассказы о казанских уч ных. - Казань: Таткнигоиздат, 1983. - С.5 - 19.
- Н.И. Лобачевский. К 200-летию. (Авторы: Вишневский В.В., Писарева С.В.). - Казань. Изд-во Казан. ун-та, 1992.
Бюст Лобачевского в Нижегородском университете
Бюст Лобачевского в Казани
Н.И. Лобачевский и неевклидова геометрия
По определению Евклида параллельные линии - прямые, лежащие в одной плоскости и никогда не встречающиеся, как бы далеко мы их ни продолжали.
Но уже древнейшие комментаторы Евклида Посидоний (II век до нашей эры), Геминус (I век до нашей эры), Птолемей (II век нашей эры) - не считали пятый постулатум Евклида имеющим ту же очевидность, как другие постулатумы и аксиомы Евклида, и пытались или вывести его, как следствие других положений, или заменить определение параллельных, данное Евклидом, другим определением.
Во второй половине XVII столетия Лейбниц также критически относился к основным положениям Евклида. Как известно, он хотел также построить чисто геометрической анализ, который непосредственно выражал бы свойства положения, подобно тому как алгебра выражает величину.
Но только в первой половине XVIII века приходит мысль применить к вопросу о параллельных линиях и систематически провести в теории параллельных линий тот метод доказательства от противного, которым так часто пользовались греческие математики.
Эта гениальная идея принадлежала Саккери. В сочинении, появившемся в год его смерти «Евклид, избавленный от всякого пятна», Саккери берет исходным пунктом четырехугольник, которого две противоположные стороны, перпендикулярные к основанию, равны между собой. В таком четырехугольнике углы, образуемые равными сторонами со стороною, противоположною основанию, равны, и доказательство этого свойства четырехугольника не зависит от постулатума Евклида. Если они прямые, то постулатум Евклида доказан, так как в этом случае сумма углов треугольника равна двум прямым. Но Саккери (и в этом состоит его оригинальная гениальная мысль) делает и две другие гипотезы - гипотезу острого и гипотезу тупого угла, выводит из этих гипотез вытекающие следствия и пытается доказать невозможность этих следствий, т.е. допустимость только одной гипотезы прямого угла. Ему легко удается доказать, что гипотеза тупого угла недопустима, так как приводит к противоречиям. Для того чтобы найти такое же противоречие в гипотезе острого угла, он выводит ряд замечательных теорем, которые потом были снова доказаны Лежандром. Таковы, например, теоремы, по которым если та или другая или третья гипотеза имеет место для одного четырехугольника, то она имеет место и для всякого другого.
Через три года после ее появления, в 1766 году, Ламберт ставит ту же задачу, что и Саккери. Вместо четырехугольника с двумя прямыми углами и двумя равными сторонами Ламберт рассматривает четырехугольник с тремя прямыми углами и делает три гипотезы относительно четвертого угла. Его изложение имеет некоторые особенности сравнительно с изложением Саккери: он избегает прибегать к соображениям, основанным на непрерывности. Из того, что в гипотезах тупого и острого угла не существует подобия фигур, Ламберт выводит заключение о существовании абсолютной меры.
В 1799 году гениальный математик Карл Гаусс пошел по тому пути, по которому до него шли Саккери и Ламберт, - по пути планомерного вывода всех следствий гипотезы острого угла. Но его размышления привели к сомнению в возможности доказать аксиому Евклида, и к 1816 году у математика созрело убеждение в невозможности такого доказательства.
Высказанное публично мнение Гаусса о недоказуемости аксиомы Евклида не имело влияния и даже подверглось грубым нападкам. Это было одной из причин, почему он решился не публиковать своих исследований и мыслей по вопросу об основаниях, «боясь крика беотийцев» (письмо к Бесселю от 27 января 1829 года). Но он не прервал своих исследований и с величайшим интересом и сочувствием приветствовал те работы и мысли, которые совпадали с его исследованиями и взглядами.
Как далеко он пошел по этому пути, показывает его письмо к Вольфгангу Болиаи от 6 марта 1832 года, в котором Гаусс говорит, что между 1797 и 1802 годами он нашел те результаты, к которым пришел Иоганн Болиаи. Например, чисто геометрическое доказательство теоремы, что в неевклидовой геометрии разность суммы углов треугольника от 180 градусов пропорциональна площади треугольника.
Вольфганг Болиаи, друг школьных лет Гаусса, проявлял большой интерес к теории параллельных линий. Этот необычайный интерес, по свидетельству его письма к сыну в 1820 году, отравил ему все радости жизни, сделал его мучеником стремления освободить геометрию от пятна, «удалить облако, затемняющее красоту девы-истины». Но в то время как усилия почти всей жизни отца были направлены к доказательству 5-го постулатума, и ему не удалось достигнуть цели, его талантливый сын явился одним из творцов неевклидовой геометрии.
Иоганн Болиаи родился в 1802 году в Клаузенбурге. Уже в 1807 году отец с восторгом и гордостью пишет Гауссу о необыкновенных математических способностях мальчика, который к тринадцати годам уже изучил планиметрию, стереометрию, тригонометрию, конические сечения, а в 14 лет уже решал с легкостью задачи дифференциального и интегрального исчисления. Вольфгангу не удалось послать сына учиться в Геттингене у «математического колосса», и в 1818 году Иоганн поступил в Венскую инженерную академию, где уделялось большое внимание высшей математике. В 1823 году он кончил курс в академии и, как военный инженер, был послан в крепость Теметвар.
Вполне естественно, что обладавший необыкновенными математическими способностями Иоганн еще почти мальчиком решил испытать свои силы на решении того вопроса, над которым мучился отец, но про который отец же говорил ему, что решивший его достоин алмаза величиною в земной шар. В 1820 году Иоганн сообщает отцу, что он уже нашел путь к доказательству аксиомы, и тогда-то отец пишет ему горячее письмо, предостерегающее его от занятия теориею параллельных линий.
В зимнюю ночь 1823 года он нашел то основное соотношение между длиною перпендикуляра, опущенного из точки на прямую, и углом, который составляет с этим перпендикуляром асимптота (параллельная линия Лобачевского), которое является ключом к неевклидовой тригонометрии. В восторге от своего открытия, которое, казалось ему, открывало путь к доказательству XI аксиомы, он пишет 3 ноября из Теметвара отцу: «Я создал новый, другой мир из ничего. Все, что посылал до сих пор, есть только карточный домик в сравнении с воздвигаемою теперь башнею».
В 1829 году Вольфганг закончил большое математическое сочинение, над которым трудился около двадцати лет. Как приложение к этой книге, было напечатано и бессмертное сочинение Иоганна Болиаи. Конечно, Болиаи не подозревали, что в это же самое время в далекой Казани Лобачевский печатал свою первую работу «О началах геометрии» (1829 год).
Если Иоганн Болиаи начал заниматься теорией параллельных линий под влиянием своего отца, то Лобачевский мог начать заниматься ею только потому, что интерес к этой теории особенно оживился в конце XVIII и начале XIX столетия.
В двадцатипятилетие, предшествующее появлению первой работы Лобачевского, не проходило и года, в который не появилось бы одно или несколько сочинений по теории параллельных линий. Известно до 30 сочинений, напечатанных только на немецком и французском языках с 1813 по 1827 год.
Работы Лежандра возбудили интерес к теории параллельных линий и в среде русских математиков. Первый академик из русских, заслуживший своими печатными трудами почетное место в истории русского математического преподавания, С.Е. Гурьев в наиболее важном из своих сочинений «Опыт о усовершении элементов геометрии», напечатанном в 1798 году, обратил особое внимание на теорию параллельных линий и на доказательства, данные Лежандром. Критикуя эти доказательства, Гурьев предлагает и свое собственное.
Основываясь на утверждении, что при определенных условиях прямые, которые кажутся нам параллельными, могут пересекаться, Лобачевский пришел к выводу о возможности создания новой, непротиворечивой геометрии. Поскольку ее существование было невозможно представить в реальном мире, ученый назвал ее «воображаемой геометрией». Но к этой мысли он, как и И. Болиаи, пришел не сразу.
Лекции 1815-1817 годов, учебник геометрии 1823 года и недошедшая до нас «Exposition succincte des principes de 1a geometric», прочтенная в заседании физико-математического отделения 12 февраля 1826 года, - таковы три этапа мысли Лобачевского в области теории параллельных линий. В лекциях он дает три различных способа для ее обоснования; в учебнике 1823 года он заявляет, что все до сих пор данные доказательства не заслуживают быть почтены в полном смысле математическими, и, наконец, через три года он дает уже ту систему построения геометрии на положении, отличном от постулатума Евклида, которая обессмертила его имя.
«Exposition» не дошло до нас. Первое печатное сочинение Лобачевского, которое он называет извлечением из «Exposition», печаталось в «Казанском вестнике» в 1829-1830 годах. Эта дата устанавливает приоритет опубликования открытия Лобачевского сравнительно с И. Болиаи, так как «Appendix» последнего был напечатан в 1831 году, а вышел из печати только в 1832 году. Как показывает заглавие «Exposition», оно имело своим предметом не только точную теорию параллельных линий, но посвящено было вместе с тем вопросу о началах геометрии.
Хотя и И. Болиаи, и Лобачевский за это открытие были избраны членами Ганноверской академии наук, права гражданства получила в Западной Европе именно геометрия Лобачевского.
В 1837 году труды Лобачевского печатаются на французском языке. В 1840 году он издал на немецком языке свою теорию параллельных, заслужившую признание великого Гаусса. В России же Лобачевский не видел оценки своих научных трудов.
Очевидно, исследования Лобачевского находились за пределами понимания его современников. Одни игнорировали его, другие встречали его труды грубыми насмешками и даже бранью. В то время как наш другой высокоталантливый математик Остроградский пользовался заслуженной известностью, никто не знал Лобачевского; к нему и сам Остроградский относился то насмешливо, то враждебно.
Совершенно правильно или, вернее, основательно один геометр назвал геометрию Лобачевского звездной геометрией. О бесконечных же расстояниях можно составить себе понятие, если вспомнить, что существуют звезды, от которых свет доходит до Земли тысячи лет. Итак, геометрия Лобачевского включает в себя геометрию Евклида не как частный, а как особый случай. В этом смысле первую можно назвать обобщением геометрии нам известной. Теперь возникает вопрос, принадлежит ли Лобачевскому изобретение четвертого измерения? Нисколько. Геометрия четырех и многих измерений создана была немецким математиком, учеником Гаусса, Риманом. Изучение свойств пространств в общем виде составляет теперь неевклидову геометрию, или геометрию Лобачевского. Пространство Лобачевского есть пространство трех измерений, отличающееся от нашего тем, что в нем не имеет места постулат Евклида.
Свойства этого пространства в настоящее время уясняются при допущении четвертого измерения. Но этот шаг принадлежит уже последователям Лобачевского.
Естественно возникает вопрос, где же находится такое пространство. Ответ на него был дан крупнейшим физиком XX века Альбертом Эйнштейном. Основываясь на работах Лобачевского и постулатах Римана, он создал теорию относительности, подтвердившую искривленность нашего пространства.
В соответствии с этой теорией любая материальная масса искривляет окружающее ее пространство. Теория Эйнштейна была многократно подтверждена астрономическими наблюдениями, в результате которых стало ясно, что геометрия Лобачевского является одним из фундаментальных представлений об окружающей нас Вселенной.
Тобишь и в царской России были гонения на наукуЦитата:
Сообщение от Tkachenko
За революционную деятельность везде гонения были в царской России, а не только в университетах.Цитата:
Сообщение от Самогон
Впрочем гонения были невыносимыми по меркам Лобачевского и его современников, но по нашим меркам, как сказали бы любители сталинщины, это были не гонения, а либерестия и пидарастия.
Знаете когда перенаселение Земли скажется на всех, то геноцидом будут называть истребление не менее 100 млн человек, все остальное будут просто не замечать. Мир меняется и меняется катастрофически, и то что было вчера за пределами морали, завтра будет нормой.Цитата:
Сообщение от Tkachenko
30 апреля 2011 года исполняется сто шесть лет выдающемуся математику 20-го столетия академику РАН Сергею Михайловичу Никольскому.
Ему принадлежат фундаментальные исследования в области функционального анализа, теории приближения функций, теории квадратурных формул, теории вложения функциональных пространств и ее приложениям к вариационным методам решения уравнений с частными производными. В настоящее время С.М. Никольский является всемирно признанным главой созданной им большой научной школы по теории функций и ее приложениям.
Для Московского физико-технического института, особенно для кафедры высшей математики, личность С.М. Никольского является знаковой. Достаточно сказать, что он прочитал в 1947 году самую первую лекцию студентам Физтеха – это была лекция по математическому анализу, а последнюю лекцию в стенах Физтеха он прочитал в 1997 году в возрасте 92 лет. Вообще, формирование того стиля преподавания математики на Физтехе, которое во многом определяет так называемую «систему Физтеха», проходит при самом активном участии профессора С.М. Никольского.
В начале 1947 года по рекомендации академиков И.М. Виноградова, С.А. Христиановича и М.В. Келдыша, Сергей Михайлович был приглашен на работу в должности профессора и заместителя заведующего кафедрой высшей математики вновь созданного физико-технического факультета Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова.
С 1952 г. по 1954 г., когда физико-технический факультет МГУ преобразовывался в МФТИ, Сергей Михайлович заведовал кафедрой высшей математики, и, следовательно, был первым заведующим кафедрой высшей математики Физтеха как самостоятельного учебного заведения. Физтех, хотя и был вначале создан как факультет МГУ, однако существенно отличался от других его факультетов даже в организации учебного процесса. Учебные программы и методики обучения во многом определялись так называемыми «базовыми кафедрами». Кафедра высшей математики, откликаясь на запросы потребителей в лице этих «базовых кафедр», была вынуждена разрабатывать новые методики обучения студентов, направленные на практические навыки применения математических методов при решении конкретных физических и технических задач. Вся эта большая организационная и методическая работа легла на плечи первых руководителей кафедры и, в частности, на С.М. Никольского. В первые годы работы Физтеха Сергей Михайлович возглавлял комиссии по математике во время вступительных экзаменов. Надо отметить, что с самого начала организация приема будущих студентов Физтеха существенно отличалась от традиционной, обычно принятой в других вузах. Так, например, каждый абитуриент, кроме вступительных экзаменов, которые проходили в два этапа, должен был пройти собеседование на специальной комиссии.
До прихода на Физтех С.М. Никольский читал более 15-ти лет лекции по математическому анализу, но, как отмечает Сергей Михайлович, «физтеховский курс отличается своей широтой и насыщенностью». В 1972 году вышел в свет написанный на основе лекций С.М. Никольского двухтомный курс математического анализа, который признан как учебник для студентов физических и математических специальностей во многих вузах России и других стран. Этот, ставший уже классическим, курс переведен на многие иностранные языки. В 2002 году совместно с другими профессорами кафедры высшей математики, С.М. Никольский получил премию Правительства РФ за «Углубленную математическую подготовку инженерно-физических и физико-технических специальностей университетов».
Сергей Михайлович в день своего столетия на кафедре математики московского Физтеха.
Сергей Михайлович имеет много государственных премий и наград.
В 1952 году за исследования по теории приближений он получил Сталинскую премию второй степени, в 1977 году он совместно с О.В. Бесовым и В.П. Ильиным получил Государственную премию СССР за монографию «Интегральные представления функций и теория вложения». В 1987 году С.М. Никольский совместно с Я.С. Бугровым получил Государственную премию СССР за комплект учебников «Высшая математика для технических вузов». Его монографии по теории дифференцируемых функций многих переменных стали настольными книгами всех математиков, занимающихся теорией функций.
Третья Государственная премия получена за серию учебников по математике, которые приняты за основные во многих технических вузах России и других стран СНГ. В этих учебниках был отражен опыт преподавания разных разделов высшей математики как в технических вузах, так и в МФТИ. Все книги комплекта переведены на английский, французский, испанский и португальский языки.
С.М. Никольский уделяет большое внимание уровню и содержанию преподавания математики как в вузах, так и в школах. В конце семидесятых годов прошлого столетия, когда наметилась тенденция к снижению качества математической подготовки студентов и, в частности, к существенному снижению количества академических часов в учебных планах институтов, он возглавил комиссию Научно-методического Совета Минвуза СССР по составлению новых программ по математике. Эта комиссия аргументировано доказала опасность наметившейся тенденции для всего образования в технических вузах и сумела убедить министерство увеличить число учебных часов по математике и утвердить новые программы. Более десяти лет С.М. Никольский возглавлял Методическую комиссию МФТИ и на этом посту оказал большое влияние на формирование программ и учебных планов по всем учебным предметам для студентов первых четырех курсов. В этом качестве он проявил себя не только как профессор математики, но и как крупный ученый, видящий цели и методы фундаментальной естественно-научной подготовки будущих исследователей проблем физики и техники.Выпускники Физтеха, которые сами уже стали известными учеными, член-коррами и академиками, всегда с благодарностью вспоминают лекции Сергея Михайловича и особо отмечают их глубину и эмоциональность.
С.М. Никольский искренне болеет за судьбу математического образования в России. Сегодня, когда надвигается очередная реформа высшего и среднего образования, он как член Президиума Научно-методического совета по математике при Министерстве образования, возглавил комиссию по школьному образованию, и, как всегда, настойчиво доказывает, что некоторые новации, предлагаемые Министерством, могут полностью погубить как высшую, так и среднюю школу.
В очередной день своего рождения С.М. Никольский продолжает интересоваться, что происходит на его родной кафедре, как меняются программы, как устраиваются в жизни выпускники МФТИ, сколько из них остается работать в науке или в наукоемких отраслях производства, и очень огорчается, когда жизненные обстоятельства заставляют способных научных работников заниматься деятельностью, к которой их не готовили.
Он никогда не был равнодушным ни к судьбам своих учеников, ни к судьбе своей любимой науки – математики, ни к судьбе нашей постоянно перестраиваемой России.
Не быть равнодушным, чувствовать ритм жизни и быть активным созидателем – вот те черты, которые являются определяющими для выдающегося русского ученого-математика, академика С.М. Никольского.
Звания и награды
- Член-корреспондент АН СССР (1968),
- член АН СССР (1972),
- иностранный член Венгерской Академии Наук (1976),
- Польской Академии Наук (1980),
- почётный профессор Днепропетровского Университета (1994),
- почётный профессор Московского Физико-технического института (1997),
- заслуженный профессор МГУ им. М. В. Ломоносова (2005).
- Лауреат Сталинской премии — за исследования по теории приближений (1952),
- дважды лауреат Государственной премии СССР — за монографию «Интегральные представления функций и теория вложения» (1977) и за трёхтомный учебник «Высшая математика: Учебник для вузов» (в соавторстве с Я. С. Бугровым) (1987),
- Государственной премии Украины (1994),
- премии Правительства РФ — за «Углубленную математическую подготовку инженерно-физических и физико-технических специальностей университетов» (2002),
- премии имени П. Л. Чебышёва АН СССР (1972),
- премии имени А. Н. Колмогорова РАН (2000) — за цикл работ «Приближение функций на многообразиях и их продолжение»,
- премии имени М. В. Остроградского НАН Украины (2000),
- премии МГУ им. М. В. Ломоносова за выдающийся вклад в развитие образования (2005).
- Награждён орденами «За заслуги перед Отечеством» II степени (18 апреля 2005 года — за выдающийся вклад в развитие отечественной науки и подготовку квалифицированных специалистов),
- Ленина (1975),
- Октябрьской Революции (1985),
- Трудового Красного Знамени (1953),
- золотой медалью имени И. М. Виноградова Российской академии наук (1991) — за цикл работ по теории приближений функций и вложений функциональных классов и по её приложениям,
- медалями имени Больцано Чешской Академии Наук (1979),
- имени Коперника Польской Академии Наук (1992).
Благодарность Президента Российской Федерации (27 декабря 1999 года) — за большой вклад в развитие отечественной науки, многолетний добросовестный труд.
Трех томник его отличный по матану лин алгебре и дифурам.
ЫЫЫЫ тогда как то не обращал внимание а теперь вот торкуло
Это из введения в дифф и интегральное исчисление. :music:Цитата:
Ф. Энгельс отмечал, что введение декартовой переменной величины внесло в математику движение и диалектику.
Мне аж плохо стало... Не видел таких - дайте ссылку если есть хоть на что-нибудь.Цитата:
Сообщение от Самогон
Я учил по Кудрявцеву и Беклемишеву - а на Никольского только на лекции ходил - это был театр! Таких эмоциональных людей применительно к науке я больше не встречал...
Когда то он мне дал совет применительно к подержанию здоровья - действительно работает.
А однажды мои ученики из лицея поехали на олимпиаду (они на Физтехе проводятся) - на академиков посмотреть. И одна моя ученица за нимим ходила слушали о чем они говорят. Потом в машине она мне высказывала свое недоумение - говорит что ожидала услышать от них что-то умное... - а Никольский говорит Лидскому - ты помотри как много вокруг красивых женских ног появилось!
В общем она была шокирована...
И ведь на работу до сих пор... пешком ходит...
Нас тоже учили по КудрявцевуЦитата:
Сообщение от Tkachenko
Вот ссылка (пробел уберете) http ://gen.lib.rus.ec/get?md5=60ab58c3832ff742a36943afc582dea7
ПС Так и понятно что Вы его не видели издано то в 80 году.
Проглядел быстро - это просто его урезанный двухтомник по матанализу...Цитата:
Сообщение от СамогонВот ссылка (пробел уберете) http://gen.lib.rus.ec/get?md5=60ab58...6943afc582dea7Цитата:
Сообщение от Tkachenko
Зачем только Бугрова пришпандорил?
Я все больше о достойнейших сынах Отечества петровских времен.
Сенявин (Синявин) Наум Акимович.
Сенявин (Синявин) Наум Акимович (? - май 1738), первый русский вице-адмирал.
Начал службу в 1698 солдатом бомбардирской роты Преображенского полка.
В 1699 участвовал в Керченском походе, состоял матросом на корабле «Отворенные врата» под командой Петра Михайлова. Приобрел мореходные знания на русских военных судах.
В 1702-1704 участвовал в военных действиях под Шлиссельбургом, Концами, Юрьевом и Нарвой, в последующие годы, в 1705-1708, состоял в команде шнявы (небольшое парусное судно) «Мункер», которой нередко командовал Петр I. 12.10.1706 Сенявин был ранен под Выборгом, 23.11.1707 был произведен в боцманы и вскоре - в поручики.
В августе 1708 получил приказ охранять с двумя бригантинами переправу через Неву. В октябре того же года Сенявин отличился в кровопролитном сражении у Сойкиной Мызы, окончившейся поражением шведов.
В 1709-1712 постоянно сопровождал Петра I в поездках, исполнял различные поручения по снаряжению судов, заготовке провианта. Сопровождал Петра I в Прутском походе и в поездке в Померанию.
В 1712 Сенявину было поручено снарядить и привести из Кенигсберга в Ревель три первых из закупленных в Голландии корабля. 2.3.1713 Сенявин благополучно прибыл в Ревель, за что получил чин капитан-поручика и должность командира одного из трех кораблей. В 1715 Сенявину было поручено вооружить корабль «Ингерманландия», в постройке которого Петр сам принимал участие и на котором затем в первый раз поднял свой вице-адмиральский флаг. В августе того же года Сенявин был послан в Великобританию и Голландию для покупки пушек и шлюпок, а также чтобы нанять матросов и людей, «которые в ходу ходят под колоколом», привести «огородные деревья» и семена.
В январе 1719 Петр I вновь отправил Сенявина за границу, в Гамбург, поручив принять там в команду корабль «Рандольф» и яхту, подаренную Петру прусским королем.
В начале мая 1719 Сенявин вернулся в Россию и был назначен начальником крейсерского отряда из 6 кораблей и одной шнявы.
25.5.1719 Сенявин атаковал три шведских военных судна под командой капитан-командора Врангеля и после часового боя заставил их сдаться. За эту блестящую победу Сенявин был произведен в капитан-командоры, получил поместье (в Рязанском уезде).
По учреждении Адмиралтейств-коллегий Сенявин 31.1.1721 был назначен присутствующим в Коллегии.
По случаю заключения Ништадтского мира 22.10.1721 был произведен в контр-адмиралы.
Позже командовал кораблем «Св. Андрей» и плавал с эскадрами генерал-адмирала Апраксина и вице-адмирала Вильстера.
Екатерина I по вступлении на престол пожаловала Сенявину орден Св. Александра Невского.
В 1726 совершил морское плавание в Ревель на корабле «Нептун» с отрядом судов и в 1727 - в Киль на корабле «Дербент» для сопровождения герцога и герцогини Голштинских.
6.5.1717 Сенявин был произведен в вице-адмиралы. 15.4.1728 назначен главным командиром над галерным флотом.
25.7.1732 произведен в вице-адмиралы и сдал команду над галерным флотом адмиралу И.М. Головину.
В 1733 в качестве депутата от Коллегии наблюдал за вооружением и разоружением флота в Кронштадте. В 1734 участвовал в военных Действиях под Данцигом, по возвращении послан в Ревель, где исполнял должность главного командира.
В 1737 назначен начальником Днепровской флотилии.
Академик Валерий Алексеевич Легасов.
(1 сентября 1936, Тула — 27 апреля 1988, Москва)
Страницы истории.
Л.СУМАРОКОВ,
журналист,
чл.-кор. РАН (1991г.), чл.-кор. АН СССР с 1984г.
В яркой, но не столь уж долгой, жизни академика Легасова уместилось много значительных событий, и все же с течением времени, пожалуй, в качестве наиболее весомого из них вырисовывается его участие в преодолении последствий катастрофы на Чернобыльской АЭС и недопущении подобных событий в будущем. Передо мной журнал "Проблемы анализа риска" 2005, Том2, No2. Его главная тема, как указано на обложке: цена риска. Значительное место в выпуске отведено воспоминаниям об академике В.А.Легасове. Недавно журнал любезно прислала мне Маргарита Михайловна Легасова - вдова академика, сама ученый-химик, предоставившая материалы из своего личного архива. Там, среди других, есть и моя статья, посвященная Валерию Алексеевичу. Оригинал этой статьи появился в свет к десятилетию со дня смерти академика. Здесь публикуется с небольшими дополнениями и изменениями в рубрике, к которой время от времени обращается ее автор: "Встречи с интересными людьми", представляя свои воспоминания в электронном портале "Современная Россия", известном также под именем "Духовное наследие". Сегодня во вступительной части, полагаю, уместно привести несколько строк о Легасове, написанных в свое время его коллегой, известным ученым-ядерщиком покойным академиком Л.П.Феоктистовым: "Имя академика Легасова, который с первых минут как член правительственной комиссии был привлечен к выяснению причин и ликвидации последствий Чернобыльской аварии, было очень популярным, почти легендарным. Широко известным стало его имя и за границей, особенно после поездки в Вену в конце сентября 1986г. и сделанного им глубокого и откровенного доклада в Международном Агентстве по Атомной Энергии (МАГАТЭ) "Анализ причин аварии на Чернобыльской АЭС и ликвидации ее последствий".
Четыре скупые строчки в Советском энциклопедическом словаре, изданном в 1990г.: "Легасов Валер. Ал. (1936-88), сов. химик-неорганик, акад. АН СССР (1981). Тр. по химии благородных газов, плазмохимии. Лен. пр., Гос. пр. СССР (1976)"... Чуть больше-в вышедшем вскоре Большом энциклопедическом словаре. Редакторы добавили следующее: "Был членом правительственной комиссии по устранению последствий аварии на Чернобыльской АЭС. Покончил жизнь самоубийством".
Сегодня, когда со времени трагической смерти Валерия Алексеевича прошло уже более 10 лет (ЛС - статья была написана в 1999 году), а последняя фраза вошла в "энциклопедический стандарт" и появилась в словаре еще после нескольких известных фамилий, она по-прежнему вызывает боль и ощущение совершившейся несправедливости. Да и не ясно, какую смысловую нагрузку придают ей редакторы, в большинстве других случаев экономящие в своем издании буквально каждый символ?... Тогда же, в 1988 году то, что происходило в траурном зале Института Атомной энергии им. Курчатова (ИАЭ), а чуть позже на Новодевичьем кладбище, помимо боли и неприятия, можно охарактеризовать только словами "шок и полная растерянность". Ошеломленные сотрудники института, высказывавшие резкие, а порой самые невероятные объяснения причин самоубийства; коллеги из Академии Наук; работники Совмина, ЦК и Военно-промышленного комплекса; военные с генеральскими и маршальскими погонами, скорбно проходили мимо гроба покойного, на голове которого почему-то выделялась черная бархатная "ученая" шапочка в "стиле академика Зелинского". Большинство словно в оцепенении молчали, среди других слышался какой-то глухой ропот. В прощальной речи, подавленного горем директора ИАЭ академика Анатолия Петровича Александрова прозвучали слова о том, что он уже стар; не раз думал и говорил, что скоро уйдет, а институт передаст в надежные руки своему первому заместителю Легасову... Так он говорил, но этого не случилось.
С Валерием Алексеевичем Легасовым я познакомился в конце 70-х годов. Произошло это так. В институте, где я тогда работал, основная проблематика заключалась в создании крупных электронных массивов по различным направлениям науки и техники и компьютерной обработке этих массивов с целью "выжимки" наиболее ценной информации в том числе для аналитических применений. Дело это в нашей стране было тогда совершенно новое, а нам в институте удалось достигнуть довольно существенных результатов. Теперь, с позиции возможностей ИНТЕРНЕТА и современных алгоритмов обработки текстов, многие из них показались бы простыми, но тогда, повторяю, дело только начиналось и уже получило определенное признание.
Мне посоветовали проинформировать руководство АН СССР, и я обратился через помощников к Президенту академии, директору ИАЭ с приглашением приехать. Он долго собирался, но, наконец, появился в институте вместе с тогдашним Ректором МГУ, Первым вице-президентом АН СССР Анатолием Алексеевичем Логуновым. Был поздний вечер. Президент, которому было уже далеко за 70, выглядел очень усталым. Он расположился за столом и стал рассматривать, разложенные на нем справочники и еще какие-то издания института. Я несколько раз пытался отвлечь его от этого, как мне казалось, довольно унылого занятия и перетащить к мониторам. Он решительно сопротивлялся, от разговора со мной уходил, лишь несколько раз повторив: "Нет-нет, Вы не правы. Справочники это очень интересно". Наконец, все-же уступил и пересел к дисплею. По мере того как задавал вопросы и наблюдал за результатами поисков лицо его все более светлело. На каком-то этапе сказал, что углубился уже в достаточно профессиональную область, связанную с особенностями канадских атомных реакторов. И тут на экране пошли канадские публикации. После этого Александров переменился окончательно. Обвел глазами мой кабинет с его многочисленными шкафами, полочками, папками и надписями и поинтересовался, как организовано мое рабочее место. Выслушав краткие пояснения, вдруг стал распрашивать о моей параллельной работе в МИФИ. Меня это поразило, значит он готовился к приезду заранее! Я рассказал, что моя кафедра готовит инженеров математиков по профилю системного анализа и информационных систем, изучаются курсы по менеджменту, читаются лекции по сопоставительной плановой и рыночной экономике, в частности, на базе известной (хотя тогда практически недоступной) книги Самуэльсона. Прощаясь, он сказал: "Ну что ж, все это интересно, и теперь по Вашим работам и научным интересам мне многое ясно. Могу ли я прислать для встречи с Вами моего первого заместителя по институту? Он почти такой же молодой, как и вы, и у вас с ним, как я понял, довольно много общего в подходе к планированию и организации работ". Тогда я и познакомился с В.А.Легасовым, который приехал в институт уже на следующий день.
К этому времени имя Валерия Алексеевича Легасова, как компетентного, авторитетного, энергичного специалиста, умевшего четко организовать и свою личную работу и работу всего института, было уже очень хорошо известно и в научных кругах, и в промышленности. Он курировал в ИАЭ вопросы атомных электростанций и атомной энергетики в целом, включая оборонные аспекты. Кто мог думать тогда, какие испытания и огромная ответственность лягут по долгу службы на его плечи в связи с катастрофой в Чернобыле? Он не участвовал, да просто по своему возрасту и не мог иметь никакого отношения ни к конструкции реактора на четвертом блоке Чернобыльской АЭС, ни к строительству сооружений. Но именно он в качестве члена правительственной комиссии в числе самых первых был привлечен к выяснению причин и ликвидации последствий Чернобыльской аварии и сразу же 26 апреля вылетел на место катастрофы.
Вот как оценивал первые месяцы Чернобыльских событий сам Валерий Алексеевич: "Такая неготовность, такая безалаберность. Сорок первый год, да еще в худшем варианте. С тем же Брестом, с тем же мужеством, с теми же отчаянностями, и с той же неготовностью...". 5 мая 1986 года впервые вернувшись всего на несколько часов в Москву, он буквально со слезами на глазах, скупо только самым близким людям рассказывал об отсуствии элементарных препаратов и приборов для профилактики. В те дни никто не мог подсчитать число жертв аварии. Только позже стали называть факты и самые разные, еще не достаточно подтвержденные, цифры о больных обреченных детях, о том, что число больных и ликвидаторов в то время оценивают цифрой приблизительно в 600 тысяч человек, и есть опасения, что число так или иначе подвергнутых опасности может нарастать.
Валерий Легасов на Чернобыльской АЭС при ликвидации катастрофы.
Чернобыльские события стали рубиконом в жизни ученого. Именно тогда Легасов стал активным сторонником полной информированности населения об особенностях АЭС, об уровнях радиации, опасных и безопасных для человека, о необходимости медицинского контроля, необходимости массового производства индивидуальных дозиметров и т.п. Тогда же стало оформляться следующее направление его работ, связанное с техногенными проблемами и новой концепцией безопасности, которым он уделил огромное внимание в оставшиеся последние месяцы своей жизни.
Наше сотрудничество, а вместе с ним и товарищеские отношения при всем огромном различии наших положений в науке (и это я хорошо понимал) развивались исключительно быстро. Вскоре постоянный электронный доступ к массивам нашего института (в том числе к имеющимся у нас полным массивам Международного Агентства по Атомной Энергии) стал возможен из ИАЭ. Эта была первая в нашей стране линия теледоступа с возможностью удаленного поиска смысловой информации. К работе нашего института Легасов проявлял огромный интерес и часто обращался с различными довольно неожиданными предложениями и заданиями. Помню, например, одно из них, над которым пришлось особенно тщательно поработать. Он предложил найти с помощью компьютерного информационного анализа объяснение для одной из актуальных тогда проблем, беспокоивших руководство ИАЭ. Речь шла о причинах явного снижения темпов развития атомной энергетики в США, в то время как в СССР такой тенденции не было и в помине. Высказывались различные причины, но единого мнения не существовало. Думаю, нам удалось тогда выполнить эту работу. Была дана оценка различных факторов, влияющих на эту проблему. Особо отмечалось то обстоятельство, что после известной тяжелой аварии в 1979 году с расплавлением активной зоны реактора на атомной электростанции Три Майл Айленд в США за короткое время количество всякого рода нормативных регламентирующих документов в отношении конструкции и строительства новых станций выросло более, чем в 10 раз. Анализ этой информации свидетельствовал об удорожании проектов, удлинении сроков их согласования, что в конечном итоге снижало их конкурентоспособность. Попутно был выявлен ряд других результатов, в частности по материалам, применявшимся при изготовлении оболочек. Мы подготовили специальный доклад, передали его Легасову; мне поручили выступить по этому поводу в ИАЭ и Академии Наук.
Еще одно поручение, во время которого произошел памятный для меня разговор, было связано с так называемой "проблемой гелия". Гелий - легкий инертный газ. По словам Легасова, гелиевые технологии составят основу высоких технологий 21-го века. Один из вопросов заключался в том, что этот газ обладает высокой летучестью, а его запасы в природе ограничены и невосполнимы. Существовала реальная опасность его высоких потерь, особенно при попутной добыче. Газ надо было сохранить для будущего. Высоким руководством была образована специальная комиссия по гелию (уже точно не помню, когда это было, думаю, в 1986 году). Возглавил ее В.А.Легасов, он же убедил меня стать его заместителем по этой комиссии. Все мои возражения, что я не специалист, он отмел уже привычной для меня логикой: "Вы аналитик и системщик, а мне как раз важен взгляд человека из Вашей области знаний".
Как-то после одного из заседаний, проходивших у него в кабинете, я задержался и подошел, чтобы поздравить. В этот день чуть ли не весь ИАЭ уже знал из уст А.П.Александрова, что имеется решение Политбюро ЦК КПСС, о присвоении В.А.Легасову звания Героя Социалистического Труда. Что такое решение Политбюро, объяснять в ту пору никому не требовалось. Я высказал поздравления. Легасов нахмурился и пригласил меня продолжить разговор в комнате отдыха. Здесь я узнал, что действительно, решение Политбюро по указанному вопросу состоялось, и у Александрова, знавшего об этом решении, были все основания говорить о высокой награде. Однако то, что произошло дальше было беспрецедентным. Практически сразу вслед за этим решение, принятое под председательством Горбачева, было каким-то образом пересмотрено. Кто и с помощью каких аргументов сумел его так быстро переубедить? Объяснения не было. Казалось бы, только что по просьбе Генерального секретаря ЦК КПСС именно Легасов сопровождал его в поездке в Венгрию, на тот случай, если будут нужны какие-то объяснения по обстановке на Чернобыльской АЭС. Но Легасов, разумеется, ни к нему, ни кому другому обращаться не стал...
Почти через десять лет случилось так, что я уже в качестве журналиста присутствовал на выступлении Горбачева в Венской Ратуше, посвященном так называемому "Зеленому кресту" (международное движение, в чем-то близкое по проблематике к идеям безопасного мира Легасова). Меня заметила и узнала Раиса Максимовна, кажется даже обрадовалась, и по окончании выступления подвела к своему мужу. Поздоровались и в связи с темой его выступления я заговорил о нашем общем знакомом - Легасове (только потом подумал, что этим мог напомнить ему об одном из не самых, мягко говоря, удачных его решений). На мгновенье он, казалось, о чем-то задумался. Потом сказал: "Да, академик Легасов был действительно необыкновенный человек" - вот все, что я тогда услышал. Что ж Михаил Сергеевич - признанный мастер говорить так, чтобы ничего при этом не сказать... Надо отметить, что ошибку в конце концов, по счастию, поправили. На это потребовалось десять лет. Сегодня Указом Президента Российской Федерации от 18 сентября 1996 года Валерий Алексеевич - Герой России, но уже посмертно. В тексте Указа говорится: -за мужество, стойкость, героизм, проявленные при ликвидации последствий аврии на Чернобыльской АЭС. Со своей стороны почему-то думаю, что к вопросу о роли Горбачева в принятии указанного позорного решения об отмене награды еще придется вернуться, в том числе, возможно, и мне.
Вернемся в конец 80-х. Обстановка в стране быстро развивалась и накалялась. В институте Атомной энергии, как и повсюду в стране в духе тогдашних перестроечных настроений и поветрий, создавались какие-то многочисленные новые советы, комиссии и комитеты; кого-то куда-то выдвигали и выбирали. На каком-то из узких заседаний в состав одного из советов академик-президент Александров предложил и Легасова. Стоит ли говорить, что выглядело это вполне естественно: Легасов - в течение многих лет - авторитетный и признанный руководитель института, Первый вице-директор. Уже многие годы он работал под непосредственным руководством Александрова, в том числе и в период его пребывания на самом высоком научном посту в Академии, когда академик-президент мог уделять институту лишь часть своего рабочего времени. Справедливости ради следует отметить, что именно в этом случае Легасов по какой-то причине ("шестое чувство"?) пытался снять свою кандидатуру. Что-то его, видимо, беспокоило, кто это скажет теперь? Однако, Александров настоял, чтобы кандидатура осталась, сказав, что голосование в данном случае носит всего лишь формальный характер, а авторитет Легасова известен и непререкаем. Состоялось тайное голосование, и ... Легасова провалили. Это было, как гром среди ясного неба. В голосовании участвовала и та небольшая группа "близких" коллег, с которыми он практически ежедневно встречался по рабочим вопросам и которые, казалось, сами постоянно искали его поддержки.
Наверное, сегодня, когда выборы проходят на альтернативной основе и ведется интенсивная предварительная кампания, где анализируются предвыборные программы кандидатов, подобный результат выглядел бы совсем иначе. Не выбрали, ну и не выбрали, мало ли кого куда сегодня не выбирают. Тогда же все выглядело по-другому. Никакого предварительного обсуждения, тем более критики, не было и в помине. Казалось, действительно данные выборы - чисто формальное дело. Кто из нас, живших в то время, не помнит, как это, бывало, проходило? И вдруг... Результат был настолько неожиданным, что ведущий собрание Президент Академии наук СССР А.П.Александров просто не нашелся, что сказать.
Что ж, жизнь полна парадоксов. Именно в это время, как напишет позднее о Легасове академик Л.П.Феоктистов, Валерий Алексеевич с первых минут как член правительственной комиссии был привлечен к выяснению причин и к ликвидации проследствий Чернобыльской аварии. Он при его уме и организаторском таланте стал очень популярным, почти легендарным. Широко известным стало имя академика Легасова и за границей, особенно после его поездки в Вену в конце сентября 1986г и сделанного по поручению советского руководства глубокого (в полном виде он составил 380 страниц и скрупулезно готовился более трех месяцев) и откровенного доклада перед полутысячной международной аудиторией экспертов в МАГАТЭ "Анализ причин аварии на Чернобыльской АЭС и ликвидация ее последствий".
Но одновременно, оказывается, какие-то силы работали против Легасова. Дело было организовано расчетливо и методично. А главное - оно почему-то получило поддержку на самом верху (как иначе можно объяснить беспрецедентную отмену награды?). Что лежало в основе: ревность "классических" физиков, вынужденных допустить в свое лоно специалиста из другой области? Зависть к его популярности, организаторскому таланту, авторитету и умению влиять на людей? Я не берусь сказать, что именно. Академик Феоктистов в своих воспоминаниях дает такую оценку: -Я не раз думал, что если бы не было Чернобыля и громкой славы Легасова, может быть его жизнь в спокойном русле не кончилась бы так трагично. Вместе с внешним признанием, положение Валерия Алексеевича внутри института становилось неустойчивым. Если не предполагать худшего (зависть, ревность), такой оборот событий представляется лишенным смысла, потому что авторитет Легасова шел от его ума, самоотверженности в работе, а не от корыстолюбивых устремлений, разметающих конкурентов. Судьба сильных личностей незавидна: они не вступают в компромиссы, и их окружают не только почитатели, но и недоброжелатели... Честолюбивая натура Валерия Алексеевича не выдержала, он был подорван морально и психически со стороны мутных кругов внутри института, которому отдал всего себя. В свои неполные 52 года академик В.А.Легасов добровольно ушел из жизни". Нервы человека, отвечавшего по своему положению по линии ИАЭ за атомные электростанции и атомную энергетику в целом и чувствовавшего на своих плечах огромный груз ответственности за Чернобыльскую аварию были напряжены до предела...
Помню фразу, которую как-то на одной из первых встреч в беседе со мной произнес Валерий Алексеевич по поводу места ИАЭ в тогдашней советской науке: "Наш институт, директор которого сегодня одновременно является и Президентом АН СССР, формально в систему Академии не входит. Это уникальное научное учреждение принадлежит Министерству среднего машиностроения. Но ИАЭ органически связан и является очень важной неотъемлемой частью огромного механизма, включающего большинство ведущих научных учреждений страны, и оказывает влияние на работу очень многих академических учреждений, вузов (в том числе и на ваш родной МИФИ, также курируемый Минсредмашем) и научных школ. Институт с его огромным десятитысячным коллективом - это настоящий флагман советской науки. И если ИАЭ, не дай бог, вдруг "подхватит простуду", то "чихать" начнут во многих, порой самых неожиданных местах...". Слова эти оказались в известной мере пророческими.
Через какое-то время меня перевели из института на работу в ГКНТ СССР. В качестве зампреда я, среди других обязанностей, как раз курировал Академию наук, вузы и всю сеть отраслевых научных учреждений страны. Мне запомнились эти слова, и я хорошо понимал их справедливость. Готовились перемены в стране, и они сразу оказались связанными с общей ситуацией в институте Атомной энергии. Назревали перемены и в Академии Наук СССР. Пришедший в 1986г. после Чернобыля на смену Александрову бывший Председатель ГКНТ СССР академик Гурий Иванович Марчук стал последним Президентом АН СССР. Мало кто догадывался, что вскоре произойдут столь кардинальные перемены в нашей жизни, в том числе в атомной промышленности. Литературная газета в своем февральском номере за 1999г. на основе интервью с нынешним директором Курчатовского центра академиком Евгением Павловичем Велиховым напомнила (автор также писал об этом в портале "Наследие" в своем очерке, посвященном академику Е.П.Велихову), что осенью 1991 года Б.Н.Ельцын, в условиях жестокого цейтнота времени перед отлетом в аэропорту успел подписать переданные Велиховым основополагающие и, как уже отмечалось, действительно объективно связанные документа, реально повлиявших на ситуацию в области науки в стране на многие годы. Один из них - буквально накануне уже объявленных выборов в Академию наук (какую?) о переходе АН СССР под юрисдикцию РФ, т.е. о реорганизации АН СССР в Российскую Академию наук (говорят, что это "спасло" тогда одну из старейших в мире Академий, и уж во всяком случае позволило избежать многих недоразумений; и вот в конце 2005 года, почти через десять лет, Велихов, такая уж выпала ему роль, вновь выступает в телевизионном интервью с тревожным и, как оказалось, до конца не решенным тогда вопросом о судьбе не только Академии, но и науки в стране в целом). Другой - о преобразовании ИАЭ имени И.В.Курчатова в независимый российский научный центр "Курчатовский институт". Реально это означало, что в том виде, в котором его привыкли видеть в прежнем Минсредмаше (ныне часть его функций выполняет Минатом), он фактически перестал существовать.
Сегодня пресса буквально кипит вокруг проблемы переструктуризации, как пишут, едва ли ни последнего неприватизированного многомиллиардного "сладкого пирога" - атомной промышленности. В свое время это была главная составная часть Минсредмаша - третьего столпа и колосса бывшего СССР (после партийной структуры и КГБ). Случайное совпадение или в этом состоит какая-то закономерность: можно сказать, что вскоре вслед за смертью Легасова фактически завершился и перешел в другую стадию целый этап управления развитием работ по атомной программе, начатый еще И.В.Курчатовым. Таковы некоторые события того совсем недавнего времени, по-видимому, образно говоря, отражающие лишь малую часть огромного подводного айсберга.
А теперь обратимся к тому, что не уместилось в несколько строчек энциклопедических словарей о роли академика Легасова, о чем частично упоминалось в нашей публикации. Действительно, он добился выдающихся достижений в новой области химической науки и технологии - синтез и химия новых соединений благородных газов, сделав открытие, получившее название эффекта Н.Бартлетта-В.Легасова и многих других результатов в области неорганической химии. Но был ли Валерий Алексеевич только химиком-неоргаником и талантливым организатором науки? Думается, что нет. Давно прошли времена ученых-универсалов (возможно, последним был Гумбольт), работающих сразу практически во всех областях науки. Дай бог добиться крупных новых результатов именно в "своей" области. И все же действительно крупные ученые, помимо своего основного профиля, способны оставлять значительный след и в смежных областях, а порой выступать авторами целого жизненноважного для следующих поколений направления. Феоктистов пишет: "Легасову был присущ редкий дар-стратегическое мышление: он умел видеть проблему в целом и оптимизировать ее отдельные звенья, строить достоверный прогноз. Его совершенно оригинальные подходы явились полнее всего в комплексном использовании ядерной энергии, будь то экологически чистое водородное топливо, металлургические комбинаты или химические заводы, а также в совершенно неожиданных и сильных предложениях военного характера. Важное значение имеют работы Легасова по водородной энергетике и энерготехнологическому использованию ядерных реакторов".
И здесь мы вновь возвращаемся к упомянутому уже выше вопросу, значение которого со временем будет все более возрастать, связанному еще с одной гранью деятельности Валерия Алексеевича. Легасова следует без всякого преувеличения считать автором создания нового направления, связанного с техногенными проблемами, их влиянием на развитие человечества и саму концепцию безопасности и выживания цивилизации в новых условиях. Может ли человеческая цивилизация с учетом ее нынешних и будущих возможностей саморазвития существовать необозримо долго или существует какой-то предел? Иначе говоря, как оценить, сколько еще поколений человечество, не меняя своего биологического облика, может существовать на Земле с учетом всевозможных ограничений и рисков? В последний период жизни Валерия Алексеевича работа над этой проблемой составила важную, может быть самую важную часть его многогранной деятельности. В концентрированном виде суть этого направления сформулирована Легасовым в его статье "Проблемы безопасного развития техносферы". Ученого тревожит тот факт, что сегодня угроза разрушительного действия крупных промышленных аварий стала сравнима с военной. Более того, он идет еще дальше и в статье "Из сегодня в завтра" излагает в концентрированной форме общий подход и условия дальнейшего безопасного развития человечества, значительно расширяя само понятие безопасности (часть материалов из его архивных записей собрана буквально по-крупицам и опубликована женой академика, М. М. Легасовой, под названием "Путь к концепции безопасности"). Как не вспомнить сегодня предостережения академика о возможности фатального влияния заражения сельскохозяйственных продуктов в огромном регионе в результате военно-техногенных катастроф, как следствие разрушительных бомбежек химических предприятий в Югославии?
Подведем краткий итог. Сегодня имя Легасова стало частью истории нашей науки и не только науки. Он вошел в нее и как выдающийся ученый-химик, и как один из руководителей и непосредственных исполнителей работ по ликвидации последствий Чернобыльской аварии, и как ведущий специалист, представлявший нашу страну на историческом международном совещании в Международном Агентстве по Атомной Энергии по проблеме Чернобыля, и как инициатор новой концепции безопасного развития человечества. История снова и снова будет возвращаться к этому имени.
И еще позволю сказать в самом конце. Вскоре после его смерти супруга Валерия Алексеевича собрала у себя дома несколько человек. Язык почему-то не поворачивается говорить, что это можно назвать поминками, но что-то явно было от этого старого обычая. По очереди высказывались, вспоминая эпизоды из его жизни. И вот Маргарита Михайловна сказала: -пусть сейчас произнесет какие-то слова его близкий друг Леонид Николаевич Сумароков. Конечно, мне было приятно, что она меня так представила и, не сомневаюсь, Валерий Алексеевич рассказывал ей обо мне, не говоря уже о том, что его дочь Инга, до своего отъезда на работу в ЮНЕСКО, по моему предложению какое-то время работала у меня на кафедре в МИФИ. Но одновременно признаю, что я настолько понимал разницу в наших, я бы сказал «калибрах», что считать себя в чем-то равным ему другом было для меня неожиданностью. Я его буквально просто боготворил, и это, наверное, и характеризовало в моем понимании степень наших отношений. Не помню, что я тогда сказал, но совместных эпизодов в нашей работе и чисто человеческих отношениях, конечно, было много. И вот прошло время, и чем больше его уходит, тем острее, и даже с какой-то болью, я чувствую, как мне его не хватает.
Верно то, что Валерий Алексеевич был и остается в моей памяти очень близким человеком. Так уж получилось, что по своему воспитанию я отнюдь не религиозный человек (признаюсь, что иногда даже в каком-то смысле почему-то жалею об этом). Тем не менее, чтобы сохранить эту память, регулярно поминаю его среди немногих других самых близких, в основном родных мне людей, приходя, специально для этого, в храм Святого Штефана в центре Вены.
Могила Легасова на Новодевичьем кладбище
Петр Дмитриевич Грушин
2 (15) января 1906, Вольск — 29 ноября 1993, Москва
советский и российский ученый в области ракетной техники, академик АН СССР (1966).
Создатель ряда ракетно-зенитных комплексов. Ракетно-зенитные комплексы, разработанные академиком, защищали небо над Вьетнамом, Египтом, Сирией, Кубой.
Путь Петра Грушина к конструкторской славе был долгим и нелегким. Небольшой волжский городок Вольск, в котором он родился 15.01.1906 г., ничем не был знаменит. В начале века в нем, известном лишь судостроительным, цементным и пивоваренными заводами, об авиации и не слыхивали. Лишь в июле 1911 г. прибыл в Вольск на "гастроли" победитель первого перелета Петербург-Москва Александр Васильев, аэроплан которого несколько минут покружил в воздухе "для почтеннейшей публики". Впрочем, гастрольный полет не оставил в памяти Грушина никаких воспоминаний. А вот о другой встрече с "большой" авиацией, состоявшейся в середине 1920-х, Грушин вспоминал часто.
- В тот день я возвращался вечером с занятий, солнце еще не скрылось. И вдруг, гремит что-то в воздухе. Низко, над самыми крышами домов, пролетели три самолета и сели за городом, - рассказывал Петр Дмитриевич. - Не я один -все молодое население города напрямик, через заборы и огороды, рванулось к месту посадки. Прибежали, подошли к машинам. Никто нас не заругал. Наоборот, летчикам было забавно видеть наше волнение, разрешили, что называется, "потрогать" их самолеты…
Эта встреча оказалась для Грушина решающей. К тому времени за его плечами уже была учеба в школе, Вольском городском училище, профтехшколе имени Ильича. К своим двадцати годам он в совершенстве овладел слесарным делом, работал на различных станках, водил трактор. И в Вольске, и в соседних с ним Марксштадте и Энгельсе ему было где применить свои знания и умения, но Грушин уже не представлял дальнейшей своей жизни без самолетов.
Начав с простейших авиамоделей, Грушин вскоре стал среди друзей признанным авторитетом в вопросах авиации и авиамоделизма. Во время состязаний модели, созданные его руками, улетали дальше других.
Петр Грушин, студент МАИ, 1932 г.
Однако предпринятая Грушиным попытка стать летчиком оказалась неудачной - в Самарское училище военных летчиков его не пропустила медкомиссия. Но вскоре Грушин получил направление райкома комсомола на учебу в Ленинград - в Политехнический институт, где в те годы было отделение подготовки инженеров для гидроавиации. На этот раз осечки не случилось, и осенью 1928 г. Грушин стал студентом. Через два года, летом 1930 г., все отделение, на котором учился Грушин, перевели в Москву, в только что созданный Московский авиационный институт.
В те времена большинство будущих авиаинженеров училось с вдохновением - авиация не принимала людей равнодушных и безразличных. Но даже среди своих самых увлеченных сокурсников Грушин выделялся трудолюбием и глубиной изучения предметов. "В те годы мы табунками бегали за маститыми учеными и конструкторами, стремясь узнать как можно больше о полюбившемся нам деле", - вспоминал Грушин свои студенческие годы. Его учителями и наставниками были известнейший авиаконструктор Д.П.Григорович, молодой, но уверенно набиравший тогда силу С.В.Ильюшин, ученый Б.Н.Юрьев… Опираясь на их опыт, Грушин сумел обрести свой собственный творческий почерк - научился смело отказываться от привычных решений, предлагая взамен хорошо продуманные новые, лучшие. И не случайно фамилия студента Грушина, передовика учебы из группы 182 постоянно упоминалась в институтской многотиражке "Пропеллер".
Модель самолёта "Бригадный" - победителя конкурса ЦКС Осоавиахима, 1932 г.
Незаурядным оказался и его дипломный проект легкомоторного самолета, над которым с начала 1932 г. он работал вместе с друзьями-сокурсниками Дмитрием Бабадом и Афанасием Мараказовым. Проект под названием "Бригадный" был представлен ими на всесоюзный конкурс, проводившийся ЦК Осоавиахима. 13.10.1932 г. об итогах конкурса написала газета "Известия". В числе победителей значились Грушин, Бабад и Мараказов. Им была присуждена первая премия. Вторую на том конкурсе получил инженер Сергей Королев, разработавший самолет из легкого сплава электрон.
Рекордный самолёт "Сталь-МАИ", 1934 г.
Пётр Грушин (справа) возле самолёта "Октябрёнок", 1936 г.
Пётр Грушин на Тушинском аэродроме перед показательным полётом "Октябрёнка", 1938 г.
"Октябрёнок" в МАИ, 1940 г.
Грушин, окончивший Московский авиационный институт в мае 1932 г., вскоре был принят на работу в Бюро новых конструкций (БНК) Всесоюзного авиационного объединения. В этой организации, которую возглавлял француз Анри Лявиль, в то время создавался цельнометаллический двухместный истребитель ДИ-4. Однако дальше опытного образца дело не пошло, и в середине следующего года БНК было закрыто. В июле 1933 г., после недолгой работы на заводе №39 Московского ЦКБ, Грушин вернулся в МАИ. В "альма-матер" его пригласил на должность своего заместителя знаменитый авиаконструктор Д.П.Григорович, которому Грушин приглянулся, будучи еще студентом. Григорович тогда был перегружен сверх всякой меры: руководил конструкторским бюро, создававшим истребители, возглавлял в МАИ кафедру конструкции и проектирования самолетов, а также руководил группой студентов и дипломников, проектировавших в МАИ цельностальной самолет. В этой группе, выросшей со временем в КБ МАИ, и начал работать Грушин, а создававшийся в КБ самолет стал его первой самостоятельной работой.
Текст свернут. нажмите + чтобы посмотреть
Дом юного техника в Химках, 1990 г.
Ракета для С-300 вобрала в себя самые перспективные решения, технологии проектирования и производства. Именно с нее в практику проектирования ракет вошли современные ЭВМ. Грушин был буквально увлечен ими, уделял им постоянное внимание. Всеми доступными для него способами он добывал необходимые проектировщикам и конструкторам ЭВМ, которые со временем стали основой для систем автоматизированного проектирования и позволили в кратчайшие сроки "просчитывать" тысячи различных вариантов создававшихся ракет. Еще одним принципиально новым направлением в работе "Факела" стало внедрение уникальной комплексной системы наземной отработки ракет…
За создание ракеты для С-300 Грушин в 1981 г. был во второй раз удостоен звания Героя Социалистического труда. А свою последнюю награду - седьмой орден Ленина - Грушин получил в 1986 г. за создание ракеты 9М330. Использующие ее самоходный комплекс "Тор" Сухопутных войск и корабельный "Клинок" и сегодня не имеют аналогов в мире.
За свою жизнь Петр Дмитриевич Грушин сделал невероятно много для сохранения безопасности неба нашей страны и шестидесяти других стран мира. По меркам бурного XX века Грушин прожил невероятно долгую жизнь - почти 88 лет. И сорок из них было отдано "Факелу", ставшему под его руководством одной из ведущих ракетных фирм мира.
Целиком погруженный в работу, он все же оставался при этом человеком земным - с чрезвычайно широким кругом интересов, очень чутким и ранимым, умеющим видеть вокруг себя живых людей. Именно поэтому после Грушина остался не только "Факел". Еще в середине 1980-х гг. всей стране стал известен неординарный поступок Грушина, который отдал накопленные им в течение нескольких десятилетий "академические" сбережения на постройку в Химках Дома юных техников. "Этим я отдал дань своему юношескому увлечению - авиамоделизму, и очень хочу, чтобы у молодых химчан появилось достойное место для подобных занятий", - так прокомментировал Грушин свое решение. И сегодня имя Грушина неотъемлемо не только от названия возглавлявшегося им предприятия, но и от "Петродворца", как неформально нарекли жители Химок Дом юных техников в память о выдающемся конструкторе и незаурядном человеке Петре Дмитриевиче Грушине.
ТРЕТЬЯКОВ Павел Михайлович
(15.12.1832-4.12.1898)
Cобиратель произведений русской живописи (преимущественно художников-передвижников) и скульптуры, художественный деятель, действительный член Петербургской Академии художеств (с 1893). Собирательством стал заниматься с 1856, поставив задачу создания галереи русской национальной живописи, с 1860 у Третьякова родилось намерение сделать свое собрание общественным достоянием. Он посещал художественные выставки, мастерские художников, музеи и частные собрания России и Западной Европы, заказывал русским художникам для своей галереи картины и портреты наиболее важных деятелей России, приобретал целые коллекции (например, В. В. Верещагина, А. А. Иванова и др.).
В 1874 Третьяков построил специальное помещение для своего собрания, которое с 1881 стало открытым для посещения. В 1892 Третьяков передал свою коллекцию (1276 картин и 470 рисунков выдающихся русских художников, а также коллекцию икон) и здание галереи в собственность Московской городской думы. С 1893 она получила название Городской художественной галереи Павла и Сергея Михайловичей Третьяковых и пополнялась в значительной мере на средства Павла Третьякова, который стал ее пожизненным “попечителем”.
Илья Репин. Портрем Павла Михайловича Третьякова
Выдающийся деятель отечественной культуры Павел Михайлович Третьяков посвятил свою жизнь одной идее, одной цели — собиранию произведений русской школы живописи, с тем чтобы, по собственным его словам, «нажитое от общества вернулось бы также обществу (народу) в... полезных учреждениях». И он действительно создал такое полезное учреждение — первый русский общедоступный музей, в котором национальная живопись предстала не в разрозненных художественных явлениях, но как нечто единое и цельное. Своей почти полувековой собирательской деятельностью, поддержкой наиболее талантливых и ярких художников Третьяков не меньше, чем идеологи «передвижников»— И. Н. Крамской или В. В. Стасов,— оказал влияние на формирование художественной культуры России второй половины XIX века и помог ее расцвету.
К этому времени коллекционирование в России перестало быть чисто дворянским занятием. Инициатива, как и во многих других областях, здесь переходит к просвещенным кругам купечества и интеллигенции. Коллекции собирали братья Боткины, К. Т. Солдатенков, Ф. И. Прянитников, В. А. Кокорев, Г. И. Хлудов, И. И. Четвериков, М. М. Зайцевский, В. С. Лепешкин, П. Образцов, позднее — братья Щукины, И. А. Морозов, С. И. Мамонтов и другие. Третьяков происходил, как и они, из купеческой среды и сам до конца своих дней оставался купцом: вместе с братом, Сергеем Михайловичем, он владел мануфактурной фабрикой в Костроме, и это давало ему средства для истинного дела его жизни — собирательства.
Третьяков — коренной москвич, получил домашнее образование и, по его словам, «с юности беззаветно любил искусство». Первые его приобретения — еще случайные и незначительные — относятся к 1853 году, в следующем году он покупает девять картин старых голландских мастеров — они до самой смерти Третьякова украшали его жилые комнаты. Но, не имея на первых порах опыта и разносторонних знаний в области искусства и руководствуясь глубоким патриотическим чувством, Третьяков решил сосредоточиться на собирании работ современных ему русских художников. Годом зарождения его галереи принято считать год 1856, когда были приобретены картины «Искушение» Н. Г. Шильдера и «Финляндские контрабандисты» В. Г. Худякова. Затем последовала покупка работ И. П. Трутнева, А. К. Саврасова, К. А. Трутовского, Ф. А. Бруни, Л. Ф. Лагорио, блистательного портрета итальянского археолога М. Ланчи кисти К. Брюллова и др. Так Третьяковым была начата многолетняя, самоотверженная собирательская работа, скромная, не рассчитанная на рекламу и восхваления (известно, что Третьяков едва не заболел ог огорчения после восторженной статьи о нем Стасова и «сбежал» из Москвы от торжеств по передаче Галереи в дар городу). Можно сказать, что уже с самого начала коллекционирования Третьяков имел ясное представление о цели своего труда. В завещании, составленном в 1860 году, всего через четыре года после покупки первых картин, он писал: «Для меня, истинно и пламенно любящего живопись, не может быть лучшего желания, как положить начало общественного, всем доступного хранилища изящных искусств, принесущего многим пользу, всем удовольствие». Убежденность Третьякова, его вера в свое дело кажутся удивительными, если вспомнить, что он закладывал основы галереи в то время, когда русская школа живописи как самобытное и значительное явление лишь смутно вырисовывалась в тени, отбрасываемой великой художественной традицией Запада, могучее древнерусское искусство было полузабыто, произведения русских художников рассеяны по частным коллекциям, дома и за границей, когда не было еще ни Репина, ни Сурикова, ни Серова, ни Левитана, тех их картин, без которых невозможно сейчас представить русское искусство. В характере Третьякова сердечная отзывчивость и доброта сочетались с требовательностью, прямотой, твердой деловой хваткой. Десятилетиями он материально поддерживал художников, помогал Крамскому, Перову, Ф. Васильеву и столь многим другим, что их даже трудно перечислить; опекал училище глухонемых, был организатором приюта для вдов и сирот неимущих художников. В то же время, покупая картины, он называл весьма умеренные цены, терпеливо торговался с авторами, иногда отказывался от слишком дорогих произведений, которые очень хотел приобрести,— берег деньги все для той же цели: собрать как можно больше произведений, представить русскую школу не только в лучших ее проявлениях, но и со всей возможной полнотой. Чуткость к искусству, всегдашняя искренность, готовность оказать материальную и нравственную поддержку, а главное, одушевлявшая Третьякова высокая цель снискали ему глубокое уважение и любовь художников. Все самое честное и передовое в искусстве того времени тянулось к Третьякову, помогало ему. Некий молчаливый уговор художников о предоставлении права первого выбора Третьякову ставил его вне конкуренции с другими коллекционерами. Многолетние дружеские связи соединяли его с Крамским, Репиным, Перовым, Стасовым, Ярошенко, Максимовым, Поленовым, Суриковым, Прянишниковым и другими. Его облик запечатлен в ряде живописных и скульптурных произведений (С. Волнухин «Портрет П. М. Третьякова»).
Он выделял в современном ему искусстве самую живую и плодотворную струю — передвижников, с их боевым, демократическим духом, страстной приверженностью к правде и глубоким сочувствием к угнетенным. Именно произведения передвижников составили драгоценное ядро его коллекции, и до сих пор полнота и качество этой части собраний галереи остаются непревзойденными. Этот героический период русского искусства можно понять, прочувствовать и изучить в Москве, в «Третьяковке» так, как нигде больше. Огромное патриотическое и художественное значение имело осуществление идеи Третьякова о создании портретной галереи деятелей русской культуры. Обширная галерея портретов и автопортретов была выполнена по его заказу Крамским, Перовым, Репиным, Серовым и другими живописцами и сохранила для потомков образы «лиц, дорогих нации, лучших ее сынов», по выражению И. Е. Репина,— выдающихся ученых, писателей, музыкантов, артистов, художников (Л. Толстого, Достоевского, Тургенева, Герцена, Некрасова, Гончарова, Чайковского и других).
Событиями в судьбе галереи были приобретение этюдов А. Иванова к картине «Явление Христа народу», собрания коллекционера Ф, И. Прянишникова, коллекции картин В. В. Верещагина, таких капитальных произведений, как «Утро стрелецкой казни» и «Боярыня Морозова» Сурикова, «Крестный ход в Курской губернии» и «Протодьякон» Репина и др. Дом в Замоскворечье, «в Толмачах», купленный в 1851 году, где было положено начало галерее, постепенно разрастался и перестраивался вместе с ростом коллекции и уже с 70-х годов широко посещался публикой. И дом этот и бесценные собрания искусства были переданы Третьяковым в дар городу Москве в 1892 году в качестве общедоступного публичного музея. В состав коллекции входило и прекрасное собрание французского искусства его умершего брата — Сергея Михайловича (в 1925 году эти 84 картины перешли в Музей нового западного искусства, ныне они — в Государственном Эрмитаже и Государственном музее изобразительных искусств им. А. С. Пушкина). В 1918 году, по декрету о национализации, подписанному В. И. Лениным, галерея получила свое теперешнее название «Государственная Третьяковская галерея», чем было увековечено имя ее основателя.
Дело его жизни — настоящий подвиг, а сам он заслуживает благодарности, памяти и уважения как национальный герой.
Пафнутий Львович Чебышев
1821 — 1894
Пафнутий Львович оставил неизгладимый след в истории мировой науки и в развитии русской культуры.
Многочисленные научные труды почти во всех областях математики и прикладной механики, труды, глубокие по содержанию и яркие по своеобразию методов исследования, создали П. Л. Чебышеву славу одного из величайших представителей математической мысли. Огромное богатство идей разбросано в этих работах, и, несмотря на то, что пятьдесят лет прошло со дня смерти их творца, они не потеряли ни своей свежести, ни актуальности, и их дальнейшее развитие продолжается в настоящее время во всех странах земного шара, где только бьётся пульс творческой математической мысли.
П. Л. Чебышев был доступен для всех, кто хотел научно работать и имел для этого данные; он щедро делился своими идеями. Благодаря этому он оставил после себя большое число учеников, ставших впоследствии первоклассными учёными; среди них А. М. Ляпунов и А. А. Марков, очерки о которых помещены в настоящей книге. От него идут истоки многих русских математических школ в теории вероятностей, теории чисел, теории приближения функций, теории механизмов, с успехом продолжающих работу и в наши дни.
Жизнь Пафнутия Львовича Чебышева небогата внешними событиями. Родился он 26 мая 1821 года в сельце Окатове, Боровского уезда, Калужской губернии. Первоначальное образование и воспитание он получил дома; грамоте его обучала мать Аграфена Ивановна, а арифметике и французскому языку — двоюродная сестра Сухарева, девушка весьма образованная и, по-видимому, сыгравшая значительную роль в воспитании будущего математика. В 1832 г. семейство Чебышевых переехало в Москву для подготовки Пафнутия Львовича и его старшего брата к поступлению в университет. Ше-стнадцатилетним юношей он стал студентом Московского университета и уже через год за математическое сочинение на тему, предложенную факультетом, был награждён серебряной медалью. С 1840 г. материальное положение семьи Чебышевых пошатнулось, и Пафнутий Львович был вынужден жить на собственный заработок. Это обстоятельство наложило отпечаток на его характер, сделав его расчётливым и бережливым; впоследствии, когда он уже не испытывал недостатка в средствах, он не соблюдал экономии в их расходовании только при изготовлении моделей различных приборов и механизмов, идеи которых часто рождались в его голове.
Двадцатилетним юношей П. Л. Чебышев окончил университет, а через два года опубликовал свою первую научную работу, за которой вскоре последовал ряд других, всё более и более значительных и быстро привлекших к себе внимание научного мира. Двадцати пяти лет П.Л. Чебышев защитил в Московском университете диссертацию на степень магистра, посвящённую теории вероятностей, а ещё через год был приглашён на кафедру Петербургского университета и переселился в Петербург. Здесь началась его профессорская деятельность, которой П.Л. Чебышев отдал много сил и которая продолжалась до достижения им преклонного возраста, когда он оставил лекции и отдался целиком научной работе, продолжавшейся буквально до последнего мгновения его жизни. В двадцать восемь лет он получил в Петербургском университете степень доктора, причём диссертацией служила его книга «Теория сравнений», которой затем в течение более полустолетия студенты пользовались как одним из самых глубоких и серьёзных руководств по теории чисел. Академия наук избрала тридцатидвухлетнего П.Л. Чебышева адъюнктом по кафедре прикладной математики; через шесть лет он уже стал ординарным академиком. Год спустя он был избран членом-корреспондентом Парижской Академии наук, а в 1874 г. та же академия избрала его своим иностранным сочленом.
8 декабря 1894 года утром Пафнутий Львович Чебышев умер, сидя за письменным столом. Накануне был его приёмный день и он сообщал ученикам планы своих работ и наводил их на мысли о темах для самостоятельного творчества.
К этой внешней канве жизни П. Л. Чебышева надо добавить оставленную современниками и учениками характеристику его как педагога и научного воспитателя. Тот вес, который приобрела в истории математики созданная им научная школа, уже показывает с максимальной объективностью, независимо от персональных отзывов, что П.Л. Чебышев умел зажигать научный энтузиазм своих учеников. Основной чертой этой школы, которую принято называть петербургской математической школой, было стремление тесно связать проблематику математики с принципиальными вопросами естествознания и техники. Раз в неделю у П.Л. Чебышева был приёмный день, когда двери его квартиры были открыты для каждого, кто хотел о чём-либо посоветоваться по поводу своих исследований. Редко кто уходил, не обогатившись новыми мыслями и новыми планами. Современники и, в частности, ученики П.Л. Чебышева говорят о том, что он охотно раскрывал богатство своего идейного мира не только в беседах с избранными, но и на своих лекциях для широкой аудитории. С этой целью он иногда прерывал ход изложения, чтобы осветить своим слушателям историю и методологическое значение того или иного факта или научного положения. Этим отступлениям он придавал существенное значение. Они бывали довольно длительными. Приступая к такой беседе, П.Л. Чебышев оставлял мел и доску и усаживался в особое кресло, стоявшее перед первым рядом слушателей. В остальном ученики характеризуют его как педантически точного и аккуратного лектора, никогда не пропускавшего, никогда не опаздывавшего и никогда не задерживавшего аудиторию ни на одну минуту долее положенного времени. Интересно отметить ещё характерную особенность его лекций: всякой сложной выкладке он предпосылал разъяснение её цели и хода в самых общих чертах, а затем проводил её молча, очень быстро, но настолько подробно, что следить за ним было легко.
Мировая наука знает немного имён учёных, творения которых в различ¬ных отраслях их науки оказали бы такое значительное влияние на ход её развития, как это было с открытиями П.Л. Чебышева. В частности, подавляющее большинство советских математиков до сих пор благотворно ощущает на себе влияние П.Л. Чебышева, доходящее до них через посредство созданных им научных традиций. Все они с глубоким уважением и тёплой признательностью чтут светлую память своего великого соотечественника.
Главнейшие труды П. Л. Чебышева:
- Опыт элементарного анализа теории вероятностей. Сочинение, написанное для получения степени магистра, М., 1845;
- Теория сравнений (Докторская диссертация), Спб., 1849 (3 изд., 1901);
- Сочинения, Спб., 1899 (т. I), 1907 (т. II), приложен биографический очерк, написанный К.А. Поссе.
- Полное собрание сочинений, т. I —Теория чисел, М. —Л., 1944; Избранные математические труды (Об определении числа простых чисел, не превосходящих данной величины;
- О простых числах;
- Об интегрировании иррациональных дифференциалов;
- Черчение географических карт;
- Вопросы о наименьших величинах, связанные с приближённым представлением функций;
- О квадратурах;
- О предельных величинах интегралов;
- О приближённых выражениях квадратного корня переменной через простые дроби;
- О двух теоремах относительно вероятностей), М. — Л., 1946.
О П. Л. Чебышеве:
- Ляпунов А. М., Пафнутий Львович Чебышев, «Сообщения Харьковского матем. общества», серия II, 1895, т. IV, №5—6.
- Стеклов В.А., Теория и практика в исследованиях Чебышева. Речь, произнесённая на торжественном чествовании столетия со дня рождения Чебышева Российской Академией наук. Петроград, 1921;
- Бернштейн С.Н., О математических работах П. Л. Чебышева, «Природа», Л., 1935, № 2;
- Крылов А.Н., Пафнутий Львович Чебышев, Биографический очерк, М. — Л., 1944.
Источник: Люди русской науки: Очерки о выдающихся деятелях естествознания и техники / Под ред. С.И. Вавилова. — М., Л.: Гос. изд-во техн.-теоретической лит-ры. — 1948.
Кисунько Григорий Васильевич
(28.07.1918 г. - 11.10.1998 г.)
Генерал-лейтенант инженер, Герой Социалистического Труда
Главный и генеральный конструктор ОКБ-30 (позже - ЦНПО "Вымпел")
Создатель противоракетной обороны СССР
Мало кто знает, что еще в 1961 году у нас был успешно испытан первый образец противоракетной системы, из которой могла бы вырасти мощная и надежная система ПРО для всей нашей страны. Почему спустя пол-века мы так и не имеем ее, рассказал в своих воспоминаниях генеральный конструктор этой системы Григорий Васильевич Кисунько.
Сын «врага народа», а в сущности просто рабочего-машиниста, расстрелянного в 1938 году якобы за подготовку вооруженного восстания против советской власти, он с юных лет жил, учился, воевал и работал под тяжким гнетом «разоблачения», не теряя при этом достоинства, принципиальности и не жалея здоровья и сил на создание надежного оружия для защиты своей Родины от ракетно-ядерного нападения.
«Шифротелеграмма № ... от ... марта 1961 года. Моск. время ...ч. ... мин.Сов. секретно, особой важности.
Москва, Президиум ЦК КПСС,
тов. Хрущеву Н. С.
Докладываем, что 4 марта 1961 года в ... часов ... минут по московскому времени в район полигона «А» (точка прицеливания Т-2) с Государственного центрального полигона Минобороны была запущена баллистическая ракета Р-12, оснащенная вместо штатной боевой части ее весовым макетом в виде стальной плиты весом 500 кг. Цель запуска -проверка функционирования экспериментального комплекса средств ПРО (система «А»), Средствами системы «А» цель была обнаружена на дальности 1500 км после выхода ее над радиогоризонтом. По данным радиолокатора «Дунай-2» центральная вычислительная машина построила и непрерывно уточняла траекторию цели, выдавала указания цели радиолокаторам точного наведения, рассчитала и выдала на пусковые установки углы предстартовых разворотов, рассчитала момент пуска. По команде ЭВМ был произведен пуск противоракеты В-1000 с пусковой установки № 1. Полет противоракеты и наведение ее на цель проходили нормально, в соответствии с боевым алгоритмом. На высоте 25 км по команде с земли от ЭВМ был произведен подрыв осколочно-фугасной боевой части противоракеты, после чего по данным кинофоторегистрации головная часть баллистической ракеты начала разваливаться на куски. Службами полигона ведутся поиски упавших на землю остатков головной части Р-12. Таким образом впервые в отечественной и мировой практике продемонстрировано поражение средствами ПРО головной части баллистической ракеты на траектории ее полета. Испытания системы «А» продолжаются по намеченной программе».
АВТОБИОГРАФИЯ
Генерального конструктора системы ПРО «А-35»
Героя Социалистического труда, члена-корреспондента АН СССР,
Лауреата Ленинской премии, Доктора технических наук, профессора,
генерал-лейтенанта
КИСУНЬКО Григория Васильевича
Я. Кисунько Григорий Васильевич, родилСЯ 20 июля 1918 г. в селе Бельманка Куйбышевского района Запорожской области на Украине. Мои родители - уроженцы того же села, из крестьян.
Отец - Кисунько Василий Трофимович, 1896 г. рождения, украинец, с 1912 г. - разнорабочий, кочегар паровоза на строительстве Екатерининской железной дороги, молотобоец на Мариупольском металлургическом заводе, после начала империалистической войны был призван в армию и служил рядовым на Кавказском фронте.
Мать — Кисунько (до брака Скрябина) Надежда Аврамовна, 1894 г. рождения, украинка, с 10-летнего возраста проживала и батрачила «за харчи и одежду» в зажиточных сельских семьях, а по достижении 14 лет уехала на заработки, была домашней работницей и кондук¬тором трамвая в городах Мариуполе и Екатеринославе. После Октябрьской революции родители до 1930 г. — крестьяне-середняки в селе Бельманка, с 1930 г. переехали в г. Мариуполь (ныне г. Жданов), где отец работал машинистом на заводе им. Ильича, мать — уборщицей на том же заводе. 3 апреля 1938 г. отец был арестован органами НКВД в г. Мариуполе и по ложному обвинению 29 апреля 1938 г. осужден в г. Донецке к высшей мере наказания. В марте 1965 г. отец посмертно реабилитирован. Мать через год после ареста отца вынуждена была оставить работу уборщицы из-за появившихся симптомов туберкулеза легких. С тех пор она находится на моем иждивении.
Я до 1934 г. учился в школе, но по окончании 9 классов из-за материальных трудностей в семье оставил школу и уехал в г. Луганск (ныне г. Ворошиловград). Там я поступил студентом на физико-математический факультет пединститута, который окончил в 1938 г. с отличием по специальности «физика». Осенью 1938 г. поступил в аспирантуру по кафедре теоретической физики Ленинградского государственного пединститута им. А.И. Герцена. Аспирантуру закончил в июне 1941 г., защитив диссертацию на соискание ученой степени кандидата физико-математических наук 17 июня.
4 июля вступил добровольцем в Ленинградскую Армию Народного ополчения, был рядовым 2-го СП 5СД, но оттуда был откомандирован в распоряжение РВК Куйбышевского района г. Ленинграда, а из РВК направлен курсантом в Военное училище ВНОС Красной Армии (ныне училище Войск ПВО страны в г. Пушкине Ленинградской области). В этом училище я находился с 13 августа 1941 г. по 18 февраля 1942 г., после чего распоряжением ГУ ПВО ТС в звании лейтенанта был направлен с 337 Отдельный радиобатальон ВНОС Особой Московской армии ПВО. Здесь я служил до декабря 1944 г. в должностях помощника командира взвода — начальника станции по технической части, командиром взвода — начальником станции, инженером роты станций радиообнаружения самолетов. С декабря 1944 г. до октября 1950 г. — преподаватель, старший преподаватель, заместитель начальника кафедры теоретических основ радиолокации в Военной Краснознаменной академии связи им. СМ. Будённого.
В октябре 1950 г. был прикомандирован к Министерству вооружения СССР для работы с КБ—1 с оставлением в кадрах Советской Армии. В КБ-1 участвовал в создании первых отечественных зенитно-ракетных систем С—25 и С—75, являясь начальником сектора по разработке СВЧ-устройств, начальником, техническим, научным руководителем отдела, руководителем комплекса лабораторий по разработке радиотехнических устройств, заместителем технического руководителя испытаний станции наведения зенитных ракет системы С—25, начальником отдела разработки зенитно-ракетных систем.
По окончании ввода объектов системы С—25 и изготовления экспериментального образца С—75 мне было поручено возглавить создание в КБ-1 нового СКБ по специальности проблемной тематики. 7 июля я был назначен начальником этого СКБ (впоследствии ОКБ) и главным конструктором КБ—1 по спецтематике. С учетом проведенных этим коллективом научных проработок ЦК КПСС и Совмин СССР приняли постановление № 107-101 от 3 февраля 1956 г. о создании системы «А», специального полигона и о назначении меня Главным конструктором системы «А». В том же 1956 г. мне в составе группы участников разработки системы С—25 было присвоено звание Героя Социалистического Труда.
8 апреля 1958 г., рассмотрев ход работ на системе «А», ЦК КПСС и Совмин СССР приняли постановление № 389—185 о разработке аванпроекта системы А—35 и назначили меня Генеральным конструктором этой системы, а после разработки аванпроекта было принято постановление ЦК КПСС и Совмина СССР № 27—9 от 9 января 1960 г. о создании системы А-35.
Работы по созданию и испытанию системы «А» были успешно завершены тем, что средствами системы впервые в отечественной и мировой практике были уничтожены головные части баллистических ракет на траекториях их полета. Положительная оценка этих работ и одновременно по их результатам уточнение характеристик системы А—35 были даны в Постановлении ЦК КПСС и Совмина СССР № 823-351 от 31 августа 1961 г. В октябре 1961 г. и в октябре 1962 г. по постановлению ЦК КПСС и Совмина СССР в районе дислокации системы «А» были проведены специальные операции К1, К2, К3, К4 и К5 с использованием изделий МСМ с целью проведения специальных исследований, в которых система «А» выполняла роль основной научно-экспериментальной и измерительной базы. Научное руководство этими исследованиями в радиолокационной части было возложено на меня.
В 1966 г. мне и возглавляемому мною коллективу за работы по созданию системы «А» и связанные с ними исследования была присуждена Ленинская премия.
Г.В.Кисунько и П.Д.Грушин, генеральный конструктор МКБ "Факел" (вероятно, вторая половина 1980-х годов).
Для обеспечения разработок по системе А-35 и связанной с ней специальной тематике ЦК КПСС и Совмин СССР приняли Постановление № 1181-511 от 30.12.1961 г. о выделении ОКБ—30 из КБ—1 в самостоятельную головную научно-конструкторскую организацию. Эту организацию (впоследствии именовавшуюся ОКБ «Вымпел») мне было поручено возглавить в качестве начальника — Генерального конструктора ОКБ. В 1970 г. приказом МРП было создано ЦНПО «Вымпел», куда вошло и ОКБ «Вымпел», из которого были созданы три организации (одна из них явилась головным предприятием ЦНПО). В ЦНПО я занимал должности заместителя Генерального директора по научной работе и начальника НИО по системе А-35 и ее модернизации (А-35М), занимаясь при этом техническим руководством, испытаниями и модернизацией системы А-35 как ее Генеральный конструктор.
При этом испытания системы А—35 и ввод ее в эксплуатацию были выполнены двумя очередями в 1972 и 1974 гг., о чем были выпущены Акты Государственной комиссии и приняты соответствующие постановления ЦК КПСС и Совмина СССР,
В 1974 г. под моим техническим руководством, как Генерального конструктора, были завершены все подготовительные работы по модернизации системы А-35 в объеме, заданном постановлением ЦК КПСС и Совмина СССР № 376-119 от 10.06.71 г.: эскизный проект и дополнения к нему — 1972-1973 гг., ТТТ на системы А—35М — май 1973 г., научно-экспериментальная отработка на полигоне и специальных стендовых ЭВМ технических решений для внедрения в систему при ее модернизации — 1974 г.
С сентября 1974 г. по май 1975 г. в соответствии с межведомственным решением трех министерств (МРП, MOM, МОП), Главкома ракетных войск и Главкома Войск ПВО страны выполнял обязанности технического руководителя специальных полигонных работ, проводившихся в интересах всех указанных ведомств. В этот же период были начаты работы на объектах системы А-35 по внедрению ранее отработанных технических решений по модернизации, которые я возглавлял до 13 августа 1975 г.
13 августа 1975 г. приказом МРП я был переведен из ЦНПО «Вымпел» и назначен первым заместителем директора Центрального научно-исследовательского института радиоэлектронных систем по научной работе, вследствие чего завершающий этап отладочно-испытательных работ по модернизации системы А—35 проводился без моего участия. В 1977 г. эти работы были завершены и система принята на вооружение.
Кроме указанных выше правительственных заданий, на меня в 1968 г. Постановлением ЦК КПСС и Советом Министров СССР были возложены также функции Генерального конструктора территориальной системы ПРО. Однако работы в этом направлении не получили развития в связи с проводившимися переговорами, и затем подписанием Договора между СССР и США. В 1974 г. пункт о назначении меня Генеральным конструктором территориальной системы был отменен.
В связи с обострением принципиальных расхождений моей точки зрения с точкой зрения руководства МРП на дальнейшее (после А—35М и в условиях Договора) развитие специальной тематики, приведших к отстранению меня от этой тематики, я счел невозможным свое дальнейшее пребывание в МРП и в июле 1979 г. обратился с рапортом с Министру обороны СССР об отозвании меня как военнослужащего из МРП. 13 августа 1979 г. назначен на должность научного консультанта 45-го ЦНИИ МО.
Мое воинское звание генерал-лейтенант — инженер (с 1967 г.).
Доктор технических наук (с 1951 г.), профессор (с 1956 г.), член-корреспондент АН СССР (с 1958 г.) по специальности «радиотехника». В 1958 г. Министром авиационной промышленности мне присвоено персональное звание «Главный конструктор 1 степени».
Член КПСС с 1944 г., принят Политуправлением Особой Московской армии ПВО Западного фронта ПВО, партбилет № 03131255 выдан 12 сентября 1973 г. Ленинградским РК КПСС г. Москвы. По месту работы в организациях промышленности избирался в партийные бюро и парткомы предприятий, в 1966 г. был делегатом ХХШ съезда КПСС, в 1966-74 гг. избирался депутатом Верховного Совета СССР 7-го и 8-го созывов.
Правительственные награды: Золотая медаль «Серп и Молот», два ордена Ленина, орден Красной Звезды, десять медалей, Почетный гражданин г. Приозёрска (Казахстан).
Сведения о членах семьи:
Жена — Кисунько Броня Исаевна, 1915 г. рождения, член КПСС с 1942 г., еврейка, 1934-1938 гг. - студентка, 1938-1941 гг. - аспирантка, 1941-1945 гг. на партийно-пропагандистской работе, 1945—1948 гг. — преподаватель основ марксизма-ленинизма, с 1948 г. не работает в связи с болезнью глаз, занимается партийно-пропагандистской работой на общественных началах.
Сын — Кисунько Василий Григорьевич — младший научный сотрудник Института истории искусств, член КПСС с 1970 г., член Союза журналистов СССР и Союза кинематографистов СССР, 1940 г. рождения.
Сын — Кисунько Александр Григорьевич — младший преподаватель кафедры математики МИРЭА, 1947 г. рождения, беспартийный.
31 октября 1979 г. (подпись) (Г.В. КИСУНЬКО)
БИОГРАФИЯ
Родился 28 июля 1918 года в селе Бельманка ныне Куйбышевского района Запорожской области Украины в крестьянской семье Василия Трофимовича Кисунько и Надежды Аврамовны Скрябиной. Украинец. В 1930 году семья Кисунько переехала в город Мариуполь (в 1948-1989 – Жданов). В 1934 году окончил 9 классов школы и из-за материальных трудностей в семье оставил учебу и уехал в город Луганск (в 1935-1958 и 1970-1990 – Ворошиловград). Там поступил на физико-математический факультет педагогического института, который окончил в 1938 году с отличием по специальности «физика». Осенью 1938 года поступил в аспирантуру по кафедре теоретической физики Ленинградского государственного педагогического института имени А.И.Герцена. В июне 1941 года окончил аспирантуру, защитив диссертацию на соискание ученой степени кандидата физико-математических наук.
4 июля 1941 года вступил добровольцем в Ленинградскую Армию Народного ополчения, был рядовым 2-го саперного полка 5-й саперной дивизии, но оттуда был откомандирован в расположение Резерва Верховного Командования (РВК) Куйбышевского района города Ленинграда (с 1991 – Санкт-Петербург), а из РВК направлен курсантом в Военное училище воздушного наблюдения, оповещения и связи (ВНОС) Красной Армии в город Пушкин Ленинградской области.
18 февраля 1942 года распоряжением Главного управления (ГУ) противовоздушной обороны (ПВО) территории страны (ТС) в звании лейтенанта был направлен в 337-й Отдельный радиобатальон ВНОС Особой Московской армии ПВО. Здесь служил до декабря 1944 года в должностях помощника командира взвода – начальника станции по технической части, командиром взвода – начальником станции, инженером роты станций радиообнаружения самолетов.
С декабря 1944 по октябрь 1950 года преподаватель, старший преподаватель, заместитель начальника кафедры теоретических основ радиолокации в Военной Краснознаменной академии связи имени С.М.Буденного. В октябре 1950 года был прикомандирован к Министерству вооружения СССР для работы с КБ-1 с оставлением в кадрах Советской Армии. В КБ-1 участвовал в создании первых отечественных зенитно-ракетных систем С-25 и С-75, являясь начальником сектора по разработке СВЧ-устройств, начальником, техническим, научным руководителем отдела руководителем комплекса лабораторий по разработке радиотехнических устройств, заместителем технического руководителя испытаний станции наведения зенитных ракет системы С-25, начальником отдела разработки зенитно-ракетных систем.
По окончании ввода объектов системы С-25 и изготовление экспериментального образца С-75 Кисунько было поручено возглавить создание в КБ-1 нового СКБ по специальности проблемной тематики. Впоследствии он был назначен начальником этого СКБ (впоследствии ОКБ) и главным конструктором КБ-1 по специальной тематике. С учетом проведенных этим коллективом научных проработок ЦК КПСС и Совет Министров СССР принял постановление № 107-101 от 3 февраля 1956 года о создании системы «А», специального полигона и о назначении Кисунько Главным конструктором системы «А».
Указом Президиума Верховного Совета СССР («закрытым») от 20 апреля 1956 года за участие в разработке системы С-25 Кисунько Григорию Васильевичу присвоено звание Героя Социалистического Труда с вручением ордена Ленина и золотой медали «Серп и Молот».
Памятник ракете В-1000 на штатной ПУ СМ-71П в г.Приозерске, полигон Сары-Шаган
Противоракета В-1000 на опытной полигонной ПУ, октябрь 1958 г. (Коровин В., Ракеты "Факела". М., МКБ "Факел", 2003 г.)
Кадры хроники первых пусков В-1000 (Коровин В., Ракеты "Факела". М., МКБ "Факел", 2003 г.)
Ракеты В-1000 в варианте для бросковых испытания с ускорителями ПРД-18 и штатная ракета.
В 1958 году был избран членом-корреспондентом АН СССР (с 1991 – РАН). В том же году министром авиационной промышленности СССР Кисунько было присвоено персональное звание «Главный конструктор 1-й степени».
8 апреля 1958 года, рассмотрев ход работ на системе «А», ЦК КПСС и Совет Министров СССР приняли постановление № 389-185 о разработке проекта системы А-35 и о назначении Кисунько Генеральным конструктором этой системы, а после разработки проекта было принято постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР № 27-9 от 9 января 1960 года о создании системы А-35.
РЛС ЦСО-П - CAT HOUSE, Сары-Шаган
Комплекс сооружений РЛС РТН
Работы по созданию и испытанию системы «А» были успешно завершены тем, что средствами системы впервые в отечественной и мировой практике были уничтожены головные части баллистических ракет на траекториях их полета. Положительная оценка этих работ и одновременно по их результатам уточнение характеристик системы А-35 были даны в Постановлении ЦК КПСС и Совета Министров СССР № 823-351 от 31 августа 1961 года. В октябре 1961 и октябре 1962 годах по Постановлению ЦК КПСС и Совета Министров СССР в районе дислокации системы «А» были проведены специальные операции К1, К2, К3, К4 и К5 с использованием изделий МСМ с целью проведения специальных исследований, в которых система «А» выполняла роль основной научно-экспериментальной и измерительной базы. Научное руководство этими исследованиями в радиолокационной части было возложено на Кисунько.
В 1966 году Кисунько и возглавляемому им коллективу за работы по созданию системы «А» была присуждена Ленинская премия.
Для обеспечения разработок по системе А-35 и связанной с ней специальной тематике ЦК КПСС и Совет Министров СССР приняли Постановление № 1181-511 от 30 декабря 1961 года о выделении ОКБ-30 из КБ-1 в самостоятельную головную научно-конструкторскую организацию. Эту организацию (впоследствии ОКБ «Вымпел») Кисунько было поручено возглавить в качестве начальника – Генерального конструктора ОКБ. В 1970 году приказом МРП было создано ЦНПО «Вымпел», куда вошло и ОКБ «Вымпел», из которого были созданы три организации (одна из них явилась головным предприятием ЦНПО). В ЦНПО Кисунько занимал должности заместителя Генерального директора по научной работе и начальника НИО по системе А-35 и её модернизации (А-35М), занимаясь при этом техническим руководством, испытаниями и модернизацией системы А-35 как её Генеральный конструктор.
При этом испытаниями системы А-35 и ввод её в эксплуатацию были выполнены двумя очередями в 1972 и 1974 годах. В 1974 году под техническим руководством Кисунько, как Генерального конструктора, были завершены все подготовительные работы по модернизации системы А-35 в объеме, заданном Постановлением ЦК КПСС и Совета Министров СССР № 376-119 от 10 июня 1971 года: эскизный проект и дополнения к нему – 1972-1973 года, ТТТ на системы А-35М – май 1973 года, научно-экспериментальная отработка на полигоне и специальных стендовых ЭВМ технических решений для внедрения в систему при её модернизации – 1974 год.
Проекции вариантов ракет А-350Ж / 5В61 и А-350Р
Памятника ракете А-350 в г.Приозерске
С сентября 1974 по май 1975 года в соответствии с межведомственным решением трех министерств (МРП, МОМ, МОП), Главнокомандующего ракетными войсками и Главнокомандующего войсками ПВО страны Кисунько выполнял обязанности технического руководителя специальных полигонных работ, проводившихся в интересах всех указанных ведомств. В этот же период были начаты работы на объектах системы А-35 по внедрению ранее отработанных технических решений по модернизации, которые Кисунько возглавлял до 13 августа 1975 года.
13 августа 1975 года приказом МРП Кисунько был переведен из ЦНПО «Вымпел» и назначен первым заместителем директора Центрального научно-исследовательского института радиоэлектронных систем по научной работе, вследствие чего завершающий этап отладочно-испытательных работ по модернизации системы А-35 проводился без его участия. В 1977 году эти работы были завершены и система принята на вооружение.
Кроме указанных выше правительственных заданий, на Кисунько в 1968 году Постановлением ЦК КПСС и Совета Министров СССР были возложена также функции Генерального конструктора территориальной системы ПРО. Однако работы в этом направлении не получили развития в связи с проводившимися переговорами, и затем подписанием Договора между СССР и США. В 1974 году пункт о назначении Кисунько Генеральным конструктором территориальной системы ПРО был отменен.
В связи с обострением принципиальных расхождений точки зрения Кисунько и с точкой зрения руководства Минрадиопрома СССР на дальнейшее (после А-35М и в условиях Договора по ПРО) развитие специальной тематики, приведших к отстранению Кисунько от этой тематики, он счел невозможным свое дальнейшее пребывание в МРП и в июле 1979 года обратился с рапортом к министру обороны СССР об отозвании себя как военнослужащего из МРП.
Стартовый комплекс "Енисей" - ПУ ракеты А-350Ж и РЛС РКИ-35, позиционный район Клин
13 августа 1979 года был назначен на должность научного консультанта 45-го ЦНИИ Министерства обороны СССР. С 1987 года работал заведующим лабораторией отдела теоретических проблем АН СССР и РАН.
Член ВКП(б)/КПСС с 1944 года, в 1966-1974 годах избирался депутатом Верховного Совета СССР 7-го и 8-го созывов.
Генерал-лейтенант-инженер (1967), доктор технических наук (1951), профессор (1956). Автор ряда фундаментальных научных трудов по электродинамике.
Жил в городе-герое Москве. Скончался 11 октября 1998 года. Похоронен на Троекуровском кладбище в Москве.
Награждён советскими двумя орденами Ленина, орденом Красной Звезды, российским орденом «За заслуги перед Отечеством» 4-й степени (16.11.1998, посмертно), медалями.
Лауреат Ленинской премии (1966).
Почетный гражданин города Приозерск (Казахстан).
Ракеты 5В61 / А-350Ж / ABM-1 GALOSH системы ПРО А-35 на Параде в Москве 7 ноября 1974 г. (Коровин В., Ракеты "Факела". М., МКБ "Факел", 2003 г.)
Сахаров и космология
Валерий Рубаков, Борис Штерн
Все знают Андрея Дмитриевича Сахарова как отца водородной бомбы и как общественного деятеля. О его вкладе в фундаментальную науку знает гораздо меньше людей. Нельзя сказать, что этот вклад огромен в количественном плане — он написал на порядок меньше научных статей, чем, например, Я. Б. Зельдович. Однако в ряде своих статей он сильно опередил время, поставил вопросы и дал ответы, которые спустя многие годы определили направления, куда хлынули массы исследователей. В этой серии публикаций мы рассказываем о двух пионерских статьях, повлиявших на развитие космологии. Интересная особенность обеих статей: правильный подход и правильные выводы были сделаны с привлечением предположений, которые в природе на самом деле не реализуются, что было понято позже. Газетный формат не позволяет осветить обе статьи в одном номере, поэтому даем две публикации в разных выпусках газеты. Начнем с более поздней статьи о барионной асимметрии Вселенной.
Почему наш мир состоит только из вещества (без антивещества), и почему вещества так мало?
(«Нарушение СР-инвариантности. С-асимметрия и барионная асимметрия Вселенной», А. Д. Сахаров, ЖЭТФ, Письма в редакцию, 1967, т. 5, вып. 1)
Памятник А. Д. Сахарову в Вашингтоне. Фото: «Троицкий вариант»
В нашей Галактике антивещества в заметных количествах нет. Иначе, оно бы дало о себе знать, аннигилируя с веществом. Его также нет в Местной группе галактик. Вообще можно сказать, что антивещество в той форме, в которой находится вещество, в наблюдаемой Вселенной практически отсутствует. В любом случае, теоретически невозможно объяснить разделение вещества и антивещества на «острова» во Вселенной. Поэтому существует консенсус по поводу того, что Вселенная содержит только вещество (за исключением небольшой части космических лучей, рождающейся при взаимодействиях частиц высокой энергии). Таким образом, наша Вселенная зарядово несимметрична, чему мы должны быть благодарны: нам не грозит встреча и аннигиляция с антиматерией.
Есть другой примечательный и в каком-то смысле поразительный факт. На каждый барион (протоны вместе с нейтронами и другими, нестабильными частицами, состоящими из трех кварков, называют барионами) во Вселенной приходится более миллиарда фотонов реликтового излучения. Почему этот факт поразителен? Чтобы ответить на этот вопрос, нужен краткий экскурс в термодинамику на уровне первого курса института.
В первые мгновения существования Вселенной температура была настолько велика, что кинетическая энергия барионов и других частиц космической среды была гораздо больше их массы покоя. В столкновениях энергичных частиц интенсивно рождались барион-антибарионные (на современном языке правильнее сказать кварк-антикварковые) пары. В этом плане барионы мало чем отличались от фотонов, и, согласно законам термодинамики, их число в единице объема было почти равно числу фотонов. Вселенная остывала, барионы стали нерелятивистскими и проаннигилировали с антибарионами; их число в единице сопутствующего (расширяющегося вместе с Вселенной) объема «заморозилось». Но и число фотонов в единице сопутствующего объема тоже мало изменилось, несмотря на то, что фотоны еще долго поглощались и излучались. Дело в адиабатичности: в сравнительно медленно расширяющейся Вселенной энтропия в сопутствующем объеме сохраняется, а по порядку величины энтропия равна числу фотонов. Конечно, адиабатичность и сохранение числа фотонов выполнялись неточно: в процессе расширения Вселенной массивные частицы (например, электроны и позитроны) аннигилировали, энтропия, заключенная в фотонах, росла, но лишь в несколько раз, а не на много порядков.
Все это означает, что от барионов после их аннигиляции с антибарионами осталась лишь одна миллиардная часть, хотя изначально во Вселенной была почти равная смесь барионов и антибарионов. Но в том то и дело, что не совсем равная — барионов на одну миллиардную было больше.
Собственно, благодаря этой одной миллиардной мы и существуем: иначе вещество во Вселенной было бы представлено однородным чрезвычайно разреженным протон-антипротонным газом.
Избыток в одну миллиардную — вызов для ученых. Если бы барионов и антибарионов было точно одинаково — это можно было бы объяснить симметрией законов природы (объяснять, правда, было бы некому). Если бы изначально были только барионы — можно было бы списать это на начальные условия или некий принцип запрета. А одна миллиардная — это явно слегка нарушенная симметрия. Каким образом?
Я.Б. Зельдович (слева), А. Д. Сахаров и Д. А. Франк-Каменецкий. Начало 1950-х гг.
Сахаров в своей статье первым адекватно поставил вопрос и дал на него правильные общие ответы, ставшие классическими. Вот эти ответы, выраженные в виде необходимых условий:
- Должна быть асимметрия между миром и антимиром, выражаемая на научном языке как нарушение С- и СР-симметрии.
- Должен нарушаться закон сохранения барионного заряда (иными словами, числа барионов за вычетом числа антибарионов).
- На начальной стадии расширения Вселенной должно быть нарушено термодинамическое равновесие.
Прокомментируем эти условия.
Условие 1. Нарушение СР
Допустим, физики двух удаленных миров во Вселенной связались друг с другом по некому мгновенному каналу связи (в рамках этого мысленного эксперимента махнем рукой на специальную теорию относительности) и научились понимать друг друга. Одни спрашивают: что такое левая резьба в вашей документации? Тут нельзя обойтись фотографией, поскольку все равно встанет вопрос, как разворачивать изображение — слева направо, но как объяснить что такое левое и правое? Оказывается, физикам объяснить можно:
Возьмите обмотку с током и такой-то радиоактивный изотоп. Ядра в магнитном поле, создаваемом обмоткой, будут поляризованы. Смотрите, в какую сторону полетит больше электронов от бета-распада ядер. Направьте отвертку в этом направлении и вращайте ее в сторону, куда текут электроны в вашей обмотке. При этом отвертка будет завинчивать болт с левой резьбой.
Такое объяснение удалось сделать потому, что в мире на уровне законов физики нарушена симметрия между правым и левым. Это нарушение невелико, поэтому для объяснения пришлось привлекать довольно тонкие эффекты. Такая симметрия называется Р-инвариантностью. На таком же уровне нарушена симметрия между миром и антимиром, которая называется зарядовой, или С-инвариантностью. В антимире позитроны полетят в противоположном направлении, и отвертка антифизиков в такой постановке будет закручивать правый болт. Поэтому, если физики двух миров сомневаются, что они не в антимирах по отношению друг к другу, то вышеизложенная инструкция не работает.
Такая асимметрия между миром и антимиром достаточно тривиальна и компенсируется заменой правого на левое. Понятно, что если отличие только в этом, то никакого перекоса между барионами и антибарионами в ранней Вселенной не получить. Если мир и антимир одинаковы при замене правого на левое, это называется СР-инвариантностью. Было время, когда считалось, что СР-инвариантность выполняется точно. Но в первой половине 60-х было экспериментально обнаружено нарушение СР-симметрии. А это уже более существенное различие между миром и антимиром, хотя и выраженное очень слабо.
В свете нарушения СР-инвариантности физики разных миров уже могут понять, одинаковы или противоположны их миры в зарядовом отношении. Соответствующая инструкция может выглядеть следующим образом:
Возьмите нейтральные долгоживущие К-мезоны. Они могут распадаться на три частицы, одна из которых — либо электрон, либо позитрон (а две другие — заряженный пи-мезон и антинейтрино или нейтрино). Мы, земляне, называем позитроном такую частицу, которая чаще рождается в этих распадах. Если ваши атомы содержат позитроны, то вы сделаны из антивещества. Встреча с вами нам противопоказана!
Эффект, отличающий мир от антимира, еще слабей эффекта, отличающего правое от левого. Но и начальный перекос между барионами ничтожен — одна миллиардная. В середине 60-х годов, когда А. Д. Сахаров работал над статьей, нарушение СР-инвариантности было доказано. Правда, асимметрии между частицами и античастицами в распадах нейтральных К-мезонов еще не было обнаружено, нарушение СР проявлялось довольно опосредованным образом. Однако автор ссылается на так называемый эффект Окубо — тогда еще теоретическое заключение о том, что нарушение СР должно приводить к маленькой зарядовой асимметрии в каналах распада частиц — так, как описано в инструкции. В целом, к моменту написания статьи для первого условия была достаточно твердая почва под ногами. Этого не скажешь об остальных двух условиях.
Условие 2. Нестабильность протона
Если вначале число барионов и антибарионов было равным, а потом барионов стало чуть больше, значит, барионное число не сохраняется. Это противоречит нашему опыту: никто не наблюдал распада протона, экспериментальное ограничении снизу на его время жизни — 1032 лет, что на 22 порядка больше времени жизни Вселенной. Протон — легчайшая частица, несущая барионное число, и именно практически точное сохранение барионного числа запрещает ему распадаться на более легкие частицы. С другой стороны, нет никаких фундаментальных принципов, требующих абсолютно точного сохранения барионного числа (в отличие от электрического заряда, для которого такой принцип есть). Сахаров предположил, что протон может распадаться на три мюона (именно на три, чтобы сохранялось число фермионов — протон состоит из трех кварков). Чтобы объяснить стабильность протонов в нынешней Вселенной, он сделал следующее предположение:
Взаимодействие, переводящее кварки в мюоны, осуществляется неким промежуточным бозоном, при этом оно принципиально трехчастичное: в одной точке пространства-времени должны провзаимодействовать три бозона.Это требование подавляет распад протона в наши дни, но в первые мгновения Большого взрыва, когда плотность энергии и плотность частиц огромна, трехчастичная реакция осуществлялась легко, и барионное число нарушалось сильно.
На 60-летии Ю. Б. Харитона. Саров, 27 февраля 1964 г.
В своей философии рецепт оказался абсолютно верным, в конкретном наполнении — нет. С развитием теории элементарных частиц были найдены другие механизмы, реализующие именно этот сценарий: сильное нарушение барионного числа в ранней Вселенной при большой плотности и температуре и практически точное его сохранение в наши дни. Ключевым фактором оказалась большая масса промежуточного бозона, а не трехчастичность реакции — эффект тот же самый, но такой вариант гораздо лучше вписывается в картину, которая прояснилась гораздо позже. В современной картине число фермионов не сохраняется, поэтому распад протона, состоящего из трех кварков, на три мюона вовсе не обязателен, протон может распадаться, например, на позитрон и гамма-квант.
Условие 3. Неравновесность в ранней Вселенной
Галилей на Пизанской башне. Рисунок Сахарова для доклада «Барионная асимметрия Вселенной» на конференции, посвященной 100-летию А. А. Фридмана. Ленинград, 22–26 июня 1988 г.
В вышеприведенном мысленном эксперименте мы не могли призывать инопланетных физиков измерять разные соотношения между массами частиц или анализировать атомные спектры, чтобы определить, живут ли они в мире или антимире, — это скорее всего бесполезно. Есть достаточно глубокий принцип, гласящий, что массы частиц, атомные уровни, и вообще все характеристики явлений, явно не зависящие от времени, одинаковы в мире и антимире. Этот принцип носит название СРТ теоремы, утверждающей, что если сохраняется Лоренц-инвариантность (принцип, лежащий в основе специальной теории относительности) и теория взаимодействия частиц подчиняется неким простым и разумным физическим принципам, то физический мир не меняется при переходе к антимиру, замене правого на левое и обращении времени. Если нарушается СР-инвариантность, то это нарушение компенсируется обращением времени.
Таким образом, все величины, характеризующие стационарные (не зависящие от направления стрелы времени) процессы в мире и антимире, одинаковы, а нестационарные могут быть разными, например, распады частиц могут отличаться.
Система, находящаяся в термодинамическом равновесии, в этом смысле стационарна, даже если она адиабатически медленно расширяется и остывает. При адиабатичности прямые и обратные реакции между частицами, распады частиц и их рождение уравновешены, медленное изменение системы обратимо и работает СРТ теорема, запрещающая перекос между частицами и античастицами. Другими словами, при стремлении к тепловому равновесию система становится всё более и более симметричной; если в ней возможны процессы с нарушением барионного числа, то барионная асимметрия вымывается, а не образуется.
Стационарность должна быть нарушена, и это может сделать, например, распад очень тяжелых частиц на ранней стадии расширения Вселенной, если время обратной реакции их рождения велико по сравнению с темпом остывания.
В середине 60-х единственной обсуждавшейся теоретиками частицей, подходящей на эту роль, был максимон, предложенный М. А. Марковым. По замыслу он имел громадную по меркам физики частиц массу (10–5 г) и выпадал из термодинамического равновесия практически сразу после начала расширения Вселенной от максимально возможной (планковской) температуры и плотности. Именно это А.Д. Сахаров и предположил в своей работе.
А. Д. Сахаров и И. В. Курчатов. Москва, сентябрь 1958 г.
21 мая 2011
Важная дата – 90 лет назад родился выдающийся ученый и общественный деятель Андрей Сахаров
Андрей Сахаров - один из создателей советской водородной бомбы, который за свою правозащитную деятельность был лишен всех званий и постов, прошел через арест и ссылку.
Он верил, что политика может быть нравственной, что социализм и капитализм возьмут друг у друга всё хорошее, что свобода лучше, чем несвобода. Но его идеализм не был инфантильной фантазией. Сахаров дрался за свои идеалы. "Завтра на Съезде будет бой". Его последние слова жене.
"Я выступал против введения советских войск в Афганистан и за это был сослан в Горький. Я горжусь этой ссылкой в Горький, как наградой, которую я получил", - говорил Андрей Сахаров в 1989 году.
"Мы все очень переживали за папу, очень боялись. И когда я ехал в Горький, я заезжал за покупками, состоящими, например, из творога. В Горьком тогда не было творога", - вспоминает сын Андрея Сахарова Дмитрий Сахаров.
Семь лет ссылки. Его откачивали в горьковских больницах после голодовок протеста. Милиционер у дверей квартиры был, а телефона не было. И вдруг поставили. Ради одного звонка
"Здравствуйте, Андрей Дмитриевич. Он: Здравствуйте, Михаил Сергеевич, и сразу: я прошу всех выпустить узников совести. Андрей Дмитрич, у меня, говорю, сейчас для разговора есть одна тема хорошая. Я вам объявляю, что вы можете завтра, или когда удобно, вернуться в Москву", - вспоминает разговор с Андреем Сахаровым Михаил Горбачев.
Сахаров предупредил генсека: он вернется не просто в Москву, а в публичную политику. "А я другого и не жду", ответил Горбачев
В 32 уже академик, самый молодой в стране. Трижды Герой Социалистического труда, лауреат Ленинской и Сталинской премий. Один из отцов советской водородной бомбы
"Я считал тогда, что это нужно для равновесия в мире. Но я одновременно понял весь ужас того, чем занимаюсь, весь ужас того, что могла бы нести человечеству термоядерная война", - говорил Андрей Сахаров.
Он был против монополии коммунистов на власть, против вторжения в Чехословакию в 1968 году, против ареста инакомыслящих. И не задумываясь, отдал все блага, причитавшиеся академику, за право говорить то, что думает. Даже Никита Хрущев, не терпевший критики, как-то признался: Сахаров - человек кристальной честности.
Его нельзя было запугать, подкупить, приручить. Вся его жизнь - соло. Мелодия, которую невозможно ни повторить, ни забыть.
Встреча с американским отцом водородной бомбы - Эдвардом Теллером.
(Четвертая сахаровская конференция по физике, ФИАН, 18–23 мая 2009 г.)
Необходимость предотвратить термоядерный Конец Света.
Андрей Дмитриевич Сахаров был одним из самых выдающихся деятелей XX века. Блестящий физик-теоретик и конструктор, ставший академиком в 32 года. «Отец советской водородной бомбы» (в 1950-е) и Лауреат Нобелевской премии мира (1975 г.). Знаменитый правозащитник, неформальный лидер советских диссидентов, чья ненасильственная оппозиция оказалась в конце концов сильнее одного из самых насильственных режимов. Поистине историческим чудом является то, что идея Сахарова о неразрывной связи соблюдения индивидуальных прав человека — с одной стороны и международной безопасности — с другой доказала свою работоспособность. В результате ее практического применения Человечество отступило от края термоядерной пропасти. Сахаров не раз повторял, что равновесие ядерных сил сверхдержав, угроза «гарантированного взаимного уничтожения» была в течение многих лет важнейшим фактором, предотвратившим развязывание Третьей мировой войны; однако с другой стороны накопление ядерных арсеналов делало это равновесие все более и более неустойчивым.
Физик-атомщик Ю.Н. Смирнов (член группы Сахарова, создавшей самую мощную в истории сверхбомбу, испытанную на Новой Земле в 1961 г.) спросил в 1994 году А.Н. Яковлева (многолетний член Политбюро ЦК КПСС, один из высших руководителей СССР и соратник М.С. Горбачева в осуществлении «Перестройки»), правда ли, что мир случайно избежал катастрофы, или же столь популярные разговоры об угрозе самоуничтожения человечества при обмене СССР и США ядерными ударами были своего рода пропагандой, а в действительности ситуация надежно контролировалась. Ответ Александра Яковлева: «Я не верю в потусторонние силы, хотя мне иногда кажется, что какая-то сила останавливала самое страшное. Человечеству просто повезло».
Сахаров сознавал этот недопустимо высокий уровень риска также и потому, что он знал какого типа люди фактически контролируют ядерную кнопку СССР, понимал практически полную оторванность от реальности обитателей этого советского Олимпа. В книге «О стране и мире», опубликованной на Западе в 1975 г., он, предупреждая об опасности обсуждавшегося в то время соглашения Брежнева—Никсона о создании системы ограниченной противоракетной обороны (предполагалось создание «антиракетных щитов» для двух главных городов в США и соответственно в СССР), пишет, что такая система может позволить советским бюрократам начать Третью мировую войну: «Страшное подозрение невольно закрадывается в душу, рисуется схема того, что при такой оборонной системе большая часть территории и населения страны приносится в жертву соблазну получить решающее преимущество первого ракетно-ядерного удара при относительной безопасности московских чиновников». Таким образом, у Сахарова не было иллюзий относительно этих людей, и он ясно видел эту пропасть, прямо здесь — у самых ног. Однако для создания более безопасной системы международных отношений необходимо было преодолеть инерцию гигантской бюрократической системы, что составляло задачу огромной сложности. Но, я думаю, что для творческих людей, в том числе для тех, кто находится сейчас в этом зале: «чем сложнее — тем интереснее». Сахаров приложил все свои творческие усилия для решения указанной проблемы.
К этому следует добавить, что и для самого Сахарова достижение того понимания, которое описано выше, было отнюдь не простым процессом. К счастью, он был способен к творческому саморазвитию, к тому, чтобы обдумывать и переосмысливать снова и снова вещи и явления, представляющиеся очевидными. Как сказал о нем И.Е. Тамм: «У него есть прекрасное свойство. К любому явлению он подходит заново, даже если оно было двадцать раз исследовано, и природа его двадцать раз установлена. Сахаров рассматривает все, как если бы перед ним был чистый лист бумаги, и, благодаря этому, делает поразительные открытия»
