Цитата:
Языковая полиция в школах?
Оригинальный подарок ко Дню учителя
Накануне Дня учителя Юлия Тимошенко «осчастливила» учителей, по сути введя запрет на общение в стенах школ на любом языке, кроме украинского. С одной стороны, ничего удивительного — ведь и сама Тимошенко, а уж тем более ее министры позволяли себе высказывания, которые иначе, как дискриминационными относительно русского языка и русскоязычных жителей Украины, не назовешь.
Однако до сих пор премьер-министр старалась ограничиваться устными выпадами, доверяя «черновую» работу по официальной украинизации своим подчиненным по Кабмину и по партии. «Защита украинского языка» последних двух лет проводилась в основном руками Вакарчука, Вовкуна или даже Винского, но подписи под подобными документами Тимошенко старалась не ставить. В БЮТ давно привыкли легко относиться к устным обещаниям и спичам, понимая, что эти обещания не будут стоить через часок-другой ровным счетом ничего. А вот документ с подписью партийного вождя можно вытащить наружу и через год, и через пять.
А поскольку в команде Тимошенко никогда не исключали надежды совершить электоральную экспансию и на юго-восток, наша героиня все заявления относительно статуса русского или украинского языков делала устно. А все ее партийные структуры в юго-восточных регионах прилагали колоссальные усилия по нивелированию таких заявлений вождя. К примеру, после однозначных заявлений Тимошенко на выборах 2007 г. против государственности русского языка лидеру крымского БЮТ Андрею Сенченко пришлось объяснять, что партийного лидера, дескать, «не так поняли» и что она вовсе не выступает против официального двуязычия, скажем, в том же Крыму.
Неудивительно, что в ряде регионов юго-востока приверженцы БЮТ даже и мысли не допускают о том, что их лидер — противник русского языка. Так, в Луганской области мне довелось недавно общаться с таким поклонником Юлии Тимошенко, который уверен, что программа БЮТ предусматривает придание русскому языку статуса официального в ряде регионов Украины, и даже убеждал, что лично видел такой пункт в одной из местных агиток. Я, конечно, не берусь утверждать, что подобные листовки не существовали. Но, возможно, мой собеседник попросту видел то, что хотел увидеть, как это обычно бывает у многих избирателей. Однако, учитывая вышеупомянутые заявления крымского бютовца, не удивлюсь, если луганчанину данные тезисы в листовках «за нее» и не привиделись.
Однако теперь, с появлением постановления за личной подписью Юлии Владимировны, сомнений в позиции премьер-министра относительно насильственной украинизации не должно остаться ни у кого. И если ее оппоненты не воспользуются данным документом для продвижения своей программы, то недоверие к ним избирателей станет еще более выраженным.
За русский язык школьников будут наказывать, как за курение?
На первый взгляд постановление Кабмина № 1033 от 30 сентября 2009 г. может кому-то показаться безобидным. Им вносятся две небольшие поправки в Положение об общеобразовательном учебном заведении, одна из которых гласит: «В рабочее время в государственном и коммунальном общеобразовательном учебном заведении постоянно должен использоваться украинский язык, а в государственном и коммунальном общеобразовательном учебном заведении с обучением на языке национального меньшинства вместе с украинским языком — также язык, на котором осуществляется учебно-воспитательный процесс в этом заведении».
Видите, скажут нам сторонники БЮТ, премьер не запрещает в русских школах Украины учителям и ученикам общаться и на русском языке. Однако для украинских школ (а это более 80% школ всей страны!) отныне вводится официальный запрет на иной, в том числе русский, язык, родной для многих учителей и школьников — не только на уроках, но и на переменах, в столовых, в учительской, в школьных коридорах. То есть расхожая фраза: «Кто же вам запрещает в быту общаться на русском языке?» уже становится неактуальной.
Зато возникает новая проблема: а что делать теперь с учителями, которые вопреки данному положению рискнут перекинуться между собой несколькими словами по-русски? Их будут увольнять, штрафовать, пороть? А школьников — ловить за использование русских слов, как ловят сейчас за курение сигарет? И кто будет ловить? Введем в школах языковую полицию?
Сайт «СКУНС-инфо» уже предлагает Кабмину подумать над организацией «языковых дружин» и «языковых патрулей» в школе. «На уроках, само собой, каждый ответственный, имеющий активную гражданскую позицию ученик и учитель должен в индивидуальном порядке фиксировать и сообщать о нарушениях! — пишет сайт. — А вот в так называемые «перемены» необходим групповой контроль. Кроме того, нужно создать отдельные группы, которые будут следить за правильностью языкового поведения дружин и патрулей, чтобы новосозданная элита не загнивала изнутри!»
Я вспоминаю, как на заре становления украинской государственности мой хороший знакомый, преподаватель киевского вуза, рассказывал об общении в коридорах вуза: «Когда преподаватели и студенты общаются один на один, обычно говорят по-русски. Но стоит подойти третьему — разговор автоматически переходит на украинский язык. Все действуют по принципу сталинских времен: а вдруг третий донесет?» Теперь, похоже, Тимошенко предлагает вводить подобную практику и в школах.
Воспитание «русскоязычной черни»
В который раз возникает вопрос: чего в итоге добиваются украинизаторы, борясь с родным языком миллионов жителей своей страны? Уже не раз было доказано — от этого никакой пользы украинскому языку, но, похоже, сам процесс насилия, унижения соотечественников вызывает у людей, причастных к украинизации, чувство удовлетворения.
Недавно в газете «Комментарии» в рубрике «Дневник для избранных» обозреватель Анатолий Стреляный, никогда не брезгующий употреблением словосочетаний вроде «русскоязычная чернь», радовался тому, что современная школьница-отличница не понимает, что такое «Временное правительство», а потом до нее доходит, что это «Тимчасовий уряд», о котором она читала в учебниках.
Тот же автор услышал на Крещатике разговор такого содержания: «Я устроил ему возврат податку на додану вартість. Он мне помог с получением по «автоцивілке», а я ему — с этим податком». И Стреляный восторгается по этому поводу: «Все учреждения, суды, адвокаты, просители, клиенты, подследственные и подсудимые имеют дело с украинской терминологией, и она незаметно разбавляет обыденный язык русскоязычных жителей Украины. Истинное наслаждение — слушать ораторство бесподобного Николая Яновича Азарова... По службе он много лет имеет дело практически только с украиноязычными бумагами. И надо слышать, как расцвечивают его речь слова вроде «автоцивілки»! Перед нами — один из почтеннейших создателей и носителей нового суржика».
Представляете, автор испытывает по этому поводу «истинное наслаждение»! По мнению Стреляного, «из украинского в русский, точнее — в суржик, переходят термины, свойственные более высокой стадии — стадии демократического капитализма».
То есть «Тимчасовий уряд» или «автоцивілка» — это термины «демократического капитализма», да? А я недавно в киевской газете наткнулся на слово «хабар» в тексте на русском языке — это тоже из разряда украинских «демкапиталистических» терминов?
Обозреватель «Комментариев», восторгаясь коверканием русского языка, не заметил, во что при этом превращается язык украинский. Видимо, г-ну Стреляному не доводилось слышать фразы вроде: «Мука в пьятому ряду, а мучни изделия — в слидующому». Это какой язык? Украинский? Видимо, термины «демкапитализма» тяжело проникают в наши супермаркеты. Как в анекдоте: пусть украинский язык пропадает, зато мы объявили крестовый поход против русского. И если раньше шло массовое закрытие русских школ, то теперь и этого недостаточно: надо уничтожить язык в еще оставшихся русских школах.
«Крымская правда» привела на днях пример того, как это делается, опубликовав характерный диалог из нового учебника русского языка для 8-го класса, который сейчас навязан русским школам Крыма (авторы — Е. Быкова, Л. Давидюк и В. Стативка):
— У Олега предки в субботу сваливают, хата освобождается.
— Потрясно. Круто зависнем. Я приду с Игорем.
— Не надо. Он крезанутый. Достаёт постоянно своим хип-хопом.
— Тогда с Алёной.
— Давай, у неё всегда классный прикид, и вообще с ней прикольно.
Вот так «избранные» намерены воспитывать «русскоязычную чернь».
Как литературный русский язык делают элитарным
То, что борьба с русским языком привела к ситуации, когда практически полностью угроблено образование на этом языке, наше правительство не волнует.
В бытность мою главным редактором русскоязычной киевской газеты я тесно столкнулся с этой проблемой. В те годы из вузов выпускались первые поколения студентов, которые никогда — ни в школах, ни в университетах — не изучали русский язык (заметьте, зачастую свой родной язык!). Молодые талантливые журналисты, всю жизнь говорившие по-русски, были свято уверены, что и писать они умеют — и вдруг, к своему ужасу, выясняли, что это не так.
Многие мои знакомые, с которыми я делился некоторыми цитатами, изобилующими (к радости Стреляных) терминами «демкапитализма», считали, что я сгущаю краски, привожу единичные примеры, пока на сайте Министерства транспорта в 2005 г. не появилась биография тогдашнего министра В. Бондаря, написанная как бы на русском языке. Биография провисела недолго, и после того, как на нее обратили внимание некоторые сайты, была снята. Но я успел сохранить скриншот с этого сайта. Приведу несколько цитат:
«Виктор Бондарь с отличием закончил Национальную юридическую академию Украины по специальности «Правознавство», а также Национальний технический университет Украаны «Киевский политехнический институт» («Компютерные науки»). Обучался у Киевском суворовском военном училище... В Минтранссвязи наладил ефективную работу центрального апарата, вводит в деятельность Министерства новые технологии, одни из них — електронные системы управления и документооборот, мониторинга деятельности предприятия в областе интернет-технологиях. С приходом Бондаря началось широкое внедрение в деятельность Министерства новейших управленских и Интернет-технологий, создание Электронних систем управления... Впервые было проведена инвентаризация и составлена полная регистрация предприятий области... Также по его иницаативе потерпела значительный перисмотр структура бюджета отрасли — непрофелные бюджетные отрасалевые затраты были приостановлены. Опикаясь вопросами информатизации в Секретариате Кабинета Министров Украины, впервые начал систиматически заниматся созданием правовой базы в этой сфере... Работаючи в Секретариате Кабинета Министров Бондарь координировал деятельность минестерств и ведомств... Была построина система конфидециальной правительственной связи — закритая сеть, которая сединяет информационные компютерные системи правительственных учериждений».
И это далеко не все перлы из этого набора терминов «демкапитализма», попавших на сайт украинского министерства! Смею утверждать: такой как бы «русский язык» становится в Киеве нормой, перестает быть исключением из правил! Журнал «Фокус» недавно привел комментарий директора киевского рекрутингового агентства, которая собрала несколько записных книжек таких же перлов только из резюме соискателей — различных «сикритарей», «комунекабельных мэнэджэров» и «булгахтеров» (а недавно я в киевском ресторане в меню на русском увидел «демкапиталистическое» слово «перажёк» — видимо, такая «сикритарша» и писала это меню).
Эта же директор отметила, что состоятельные клиенты озабочены теперь поисками репетиторов и учителей русского языка для своих чад. Последние такие заказчики срочно кинулись искать учителя, когда услышали от своего шестилетнего сына фразу: «Купите мне ковбасы и морозыва». «Язык — это одежда, по которой встречают, — заявила собеседница журнала. — И наши клиенты готовы платить 700—800 долларов в месяц только за то, чтобы у их ребенка такая одежда была чистой».
И тут мы подходим к одному из парадоксальных, но вполне закономерных последствий агрессивной политики украинизации, навязанной стране Ющенко, Вакарчуком, Тимошенко: своими действиями они делают все для того, чтобы литературный русский язык стал языком элиты!
Англоязычная газета Kiyv post уже в прошлом году отмечала, что в различных англо-, франкоязычных школах Киева, рассчитанных в первую очередь на всевозрастающую иноязычную публику украинской столицы, родители сами стали требовать от владельцев школ (благо все они — частные или же спонсируются зарубежными государствами) введения предмета «русский язык».
Иностранцев просто поразил тот факт, что их дети, общаясь с русскоязычными сверстниками (город-то остается русскоговорящим, что бы там ни делали), не имеют возможности выучить язык, на котором все вокруг говорят. Англоязычные частные школы, в которых обучаются в основном дети чиновников и наших небедных соотечественников, забросали интернет и агентства объявлениями о наборе учителей русского языка.
Кто может платить за обучение в этих школах или выкладывать 700—800 долларов в месяц на репетитора, пояснять не надо. Наши «избранные», всячески пытаясь навязать «русскоязычной черни» термины «демкапитализма», вводя языковую полицию в школах, своих детей стараются научить и английскому, и грамотному русскому.
Сторонников официального двуязычия становится больше
Политика навязывания и запрета дает результаты, прямо противоположные тем, на которые рассчитывают идеологи украинизации. В последние годы наблюдалась печальная для Украины тенденция: постепенно снижалось количество жителей, желающих видеть русский язык государственным. Евгений Копатько, возглавляющий социологическую компанию Research & Branding Group (R&B), в прошлом году констатировал, что впервые за все годы исследований число противников этой идеи превысило количество сторонников. И многие эксперты — кто с сожалением, кто с радостью — утверждали, что эту тенденцию переломить не удастся (ваш покорный слуга, кстати, был одним из немногих, кто спорил с этим утверждением).
И вдруг этим летом социологи R&B отметили довольно резкий скачок числа сторонников идеи государственности русского языка. Если в ноябре 2008 г. эту идею поддерживало 40%, а против нее выступали 55%, то в августе 2009 г. ситуация кардинально изменилась — за государственный статус русского языка высказалось уже 59%, а против — 39% (см. график).
Заметьте, это довольно резкое изменение в соотношении мнений произошло в период, когда тема государственности русского языка еще не попала в повестку дня выборов, не муссировалась на билбордах или в телероликах, как это было во время кампаний 2004 или 2006 г.
Что же так повлияло летом этого года на изменение позиции значительного числа украинских граждан? Честно говоря, у меня только одно предположение (могу, конечно, и ошибаться): внешнее тестирование выпускников школ. Если в 2008 г. к массовому тестированию еще относились больше как к эксперименту, СМИ заостряли внимание на технических проблемах тестирования, то в нынешнем году на первый план вышли и системные проблемы, включая заведомое неравноправие русскоязычных школьников юго-востока, которых поголовно обязали сдавать тесты по украинскому языку.
Для многих из них именно результаты этих тестов оказались непроходимым барьером для получения высшего образования. Согласно выводам Украинского центра оценивания качества образования, 52% протестированных абитуриентов выявили «начальный» или «средний» уровень знаний по украинскому языку против 48% с «достаточным» или «высоким» уровнем знаний. Для сравнения: из тех, кто сдавал тесты по английскому языку, «начальный» и «средний» уровень выявлен у 42%, а «достаточный» и «высокий» — 58%. Красноречивые цифры.
При этом тест по математике, к примеру, изъявили желание сдавать на русском языке 75 тысяч абитуриентов, или больше четверти от общего количества сдававших экзамен. А Минобразования публично заявляет, что со следующего года тысячи русскоязычных школьников будут лишены и этой возможности. Вот и отвечают граждане Украины на прессинг власти изменением мнения относительно статуса русского языка. Чем больше будет таких постановлений, которое подмахнула Юлия Тимошенко, тем больше в нашей стране появится сторонников официального двуязычия.
Мы не можем ждать милостей от Европы
При появлении столь дискриминационных документов всегда принято апеллировать к Европе, к мировому сообществу, к правозащитным организациям. Ведь обычно европейские институции очень болезненно воспринимают нарушения прав человека, а тем более — национальных меньшинств.
К примеру, обратите внимание на реакцию еврочиновников и СМИ на закон о языках, который в сентябре вступил в действие в Словакии. Испытывая комплекс «младшего брата» не меньше, чем наши доморощенные вакарчуки, власти Словакии не нашли ничего лучше, чем ввести денежные штрафы за использование любого языка, кроме словацкого, в государственных и публичных заведениях. В итоге дискриминированными оказались нацменьшинства, в первую очередь — венгры, составляющие почти 10% населения страны. Что тут началось в Европе! Член Евросоюза замахнулся на языковые права нацменьшинств, за которых бурно вступается другой член ЕС — Венгрия. Кстати, в этом плане показательно отсутствие реакции Украины — ведь, согласно переписи 2001 г., в Словакии проживает почти 11 тысяч носителей украинского языка и более 24 тысяч — русинского (если помните, официальный Киев русинов тоже причисляет к украинцам).
По всей же Европе СМИ распространяют возмущенные отзывы и призывы осудить Словакию, убедить или даже вынудить ее отказаться от дискриминационного закона. На экспертном уровне доказывается, что подобное решение не является внутренним делом Словакии, поскольку затрагивает интересы всего Евросоюза, противоречит политике ЕС. Верховный комиссар ОБСЕ по делам нацменьшинств Кнут Воллебек срочно посетил Венгрию и Словакию, после чего недвусмысленно дал понять, что нормы по поводу штрафов относительно употребления языков меньшинств выглядят «несколько проблематично» с точки зрения международных норм. При этом (прошу обратить особое внимание) Воллебек призвал Венгрию убедить Словакию привести языковое законодательство в соответствие с международными стандартами.
Бурную реакцию этот закон вызвал и в Европарламенте, где уже создана группа евродепутатов во главе с представителем немецкой ХДС Михаэлем Галером, выступающим за осуждение Словакии и «принуждение» ее к изменению закона. Галер заявил о том, что Словакия рискует стать «тоталитарным государством». Интернациональная группа священников, художников, ученых, среди которых есть представители США, Австралии, Израиля, призвала европейское общественное мнение «поднять голос протеста против словацкого закона», а людей, принимающих решения в Европе и в бассейне Северной Атлантики, — «остановить тревожный процесс до возникновения столкновений». О комментариях же венгерских евродепутатов и говорить не приходится — они проявили фактически полное единодушие относительно нового словацкого закона.
При этом, заметьте, ни у кого не вызывает удивления или протеста тот факт, что закон о языках, принятый в Словакии, стал предметом дискуссий далеко за ее пределами(!). Европейские институции открыто высказывают свою позицию и призывают Братиславу решать данный вопрос вместе с Будапештом. Но судьба дискриминированных этим законом украинцев Европу, похоже, не волнует.
Поневоле напрашиваются аналогии с Прибалтикой, где вот уже много лет принимают один закон за другим, одно постановление за другим относительно дискриминации русскоязычных жителей этих государств. В этом вопросе, как мы видим, реакция еврочиновников очень не похожа на ту, которую они проявляют относительно «невнутреннего» словацкого закона.
Мы не слышали призывов Воллебека к Киеву по поводу приведения норм украинского законодательства к международным стандартам, а уж тем более — по поводу тесного диалога с Москвой по вопросу дискриминированного русского населения Украины. Недавняя широкомасштабная инспекция Украины со стороны экспертов из ведомства Воллебека закончилась составлением обширных «рекомендаций» украинской власти. По слухам, в этом документе есть и призывы к отказу от обязательного тестирования только на государственном языке и к прекращению навязывания русским школам ряда предметов на украинском языке. Но если таковые существуют, это послание не является предметом публичного обсуждения и давления со стороны европейских структур на Кабмин Украины.
Отсюда вывод только один: мы не можем ждать милостей от Европы! В Словакии после введения дискриминационного языкового законодательства тысячи венгров вышли на митинги протеста — вот пример для дискриминируемого населения Украины.
А позиция Будапешта относительно словацких языковых инноваций — хороший пример для Москвы, которая должна и может заставить европейские столицы признать, что защита прав русского и русскоязычного населения Украины не является только нашим внутренним делом.
Владимир КОРНИЛОВ
