История Украины, писанная кровью (для Егория)

Вооружен и очень опасен

Как началась, раскручивалась и завершилась сине-желтая оперетка 1918-1920 годов с Петлюрой и прочими недоучками в главных ролях мы уже знаем. Но, помимо социалистов, были и другие люди, предлагавшие обществу другие идеи. Неимоверно далекие от «общечеловеческих ценностей», борьбы классов, аграрных заморочек, а по сути, и вообще от всего земного, жутковатые своей иррациональностью, но ею же и привлекательные. Первым всерьез заговорил о «высшем приоритете нации как духовного абсолюта» Николай Михновский, автор брошюры «Самостійна Україна», на рубеже XIX и XX веков легшей в основу программы Революционной украинской партии. Однако как брошюра, так и партия не вызвали в малороссийских губерниях особого интереса. И массы, считавшие себя вполне русскими, и «национально сознательная» образованщина, увлеченная, в первую очередь, модными социальными доктринами, а в «национальной составляющей» своей борьбы видевшая, как позже признавался Винниченко, лишь способ стать первыми на селе, идеями харьковского юриста пренебрегли. Проши незамеченными и первые статьи Дмитрия Донцова, будущего автора культового трактата «Национализм». Однако за пределами России, в австрийской Галиции, дело обстояло иначе. Противостояние русинов-«москвофилов» с русинами-«украинцами», всемерно поощряемыми Веной, уже завершалось, сила сломила солому, и чаша весов явственно склонялась на сторону вторых. Агитируемая вовсю грамотная молодежь, в основном, дети униатских священников, подрастала уже в сознании своей «особости», усердно штудируя и Михновского, и Донцова. Россию, правда, еще не ненавидели, ненавидели поляков, но уже считали «не своей» и «дикой», а себя, разумеется, «эуропейцами», вполне созревшими для лидерства в собственном регионе, поначалу пускай и автономном под крышей Габсбургов. Эта молодежь охотно шла в австрийскую армию учиться военному делу, с восторгом участвовала в экспериментах Центральной Рады и Директории, а в первую очередь, конечно, в создании недолговечной Западно-Украинской Народной Республики. Крах которой под ударами поляков стал для этого поколения сильнейшим ударом. Парни не сломались. Но Польша сделалась еще большим врагом, нежели была раньше, а всяческие разговоры о демократии и законности прекратились, как сущие глупости. Поколение сошлось на том, что «только мы сами и только силой». А перевести идею в практическое русло взялся человек, которому эта непростая задача оказалась по плечу – Евген Коновалец.


Личность эта была, мягко сказать, незаурядная. Естественно, отпрыск священника ГКЦ, Очень образованный (слушал лекции Грушевского), юрист, искушенный в политике (общался с национальным социалистом Иваном Франко, а с Донцовым даже дружил), он с младых ногтей крутился в студенческом движении и был абсолютным «украинцем» по взглядам. Уйдя на фронт добровольцем, выслужился там аж до капитана австрийской армии, попал в плен, позже возглавил галицких «сечевых стрельцов», самое боеспособное подразделение «армии УНР», но к Деникину вместе с Галицкой Армией не перешел, а ушел за кордон, формировать новые части для Петлюры. Когда же дело «головного отамана» оказалось проиграно окончательно, начал объединять единомышленников, оказавшихся в Польше и Чехословакии, летом 1920 года учредив на съезде в Праге «Украинскую Военную организацию» (практически полную аналогию врангелевско-кутеповского РОВС). «Мы не побеждены! – указывалось в итоговом документе. - Война не окончена! Мы, Украи́нская вое́нная организа́ция, продолжаем её. Проигранная в Киеве и во Львове – это еще не конец, это только эпизод, только одна из неудач на пути Украинской Национальной Революции. Победа перед нами». Поначалу охотников продолжать безнадежное дело было не так много, около сотни, в основном - галичане, однако постепенно ряды росли. Особо не философствовали, все и так было ясно. Цель: в «пропаганде мысли общего революционного срыва украинского народа с окончательной целью создать собственную национальную самостоятельную и единую державу». Враг: во-первых, Польша, Польша и еще раз Польша, во-вторых, безбожники-большевики, а насчет остальных подумаем потом. Направление удара: родимая Галиция, вопреки воле Антанты присвоенная Варшавой. И - идеально отлаженная разведка с резидентурами в Вене, Варшаве, Кракове, Гданьске, Вроцлаве. Люблине и Каунасе. Короче говоря, для старта было все. Не было только денег. Но с этим вопрос решился. Названное вслух имя врага тотчас привлекло внимание всех, кто боялся Польши или имел с ней счеты. Уже в 1921 году Коновалец завязал прочные контакты с разведкой Литвы, для которой его люди сумели добыть сверхценную информации, сорвавшую оккупацию страны Варшавой; литовцы, правда, деньгами платить не могли, будучи немногим богаче Коновальца, но Полковник за эту операцию получил литовское гражданство, а с ним и возможность свободно ездить по Европе, Каунас же стал для УВО родным домом. Примерно в то же время возникли контакты и с военной разведкой Веймарской Германии, куда – после очередной подлости Антанты, признавшей право Польши на оккупированную Галичину - перенес штаб-квартиру УВО, призвав подчиненных ориентироваться только на Берлин, как единственного сильного и постоянного врага Варшавы. В 1923-м сотрудничество вышло на новый уровень: Полковник от имени УВО подписал с начальник отдела контрразведки штаба рейхсвера Гемпшем соглашение о взаимной помощи. Появились солидные деньги из бюджетного фонда «Поддержки негосударственных народов Европы» (за 5 лет накапало свыше 2 миллионов марок), скромная газетка «Сурма» обзавелась дочками («Новый шлях», «Литературно-научный вестник», «Заграва», «Новый час»). Не скупились немцы также на оружие и взрывчатку. И вложения, скажем прямо, отрабатывались по полной…

Кто не спрятался, я не виноват

Уже в ноябре 1921 года боевик «Смок» (Степан Федак), свояк и близкий друг Коновальца, стрелял в Пилсудского, но сумел ранить только львовского воеводу. Затем, на протяжении года, погибли известный петлюровский атаман Владимир Оскилко, вздумавший конкурировать с УВО, формируя еще одну «военную организацию» и публицист Сидор Твердохлиб, лидер «хлеборобской партии», успешно выступавший за поиск путей взаимопонимания с поляками. А также десятка два не столь популярных, персон из числа «польских пособников». Полицейские и военнослужащие, погибшие в результате «боевых рейдов» УВО, как и убитые польские «осадники» (колонисты), по графе «аттентат» (покушение) вообще не проходили, их «ликвидация» приравнивалась к актам саботажа, наравне с пропагандой среди местного населения уклонения от уплаты налогов и участия в выборах. В принципе, успехи УВО впечатляют. Всего за тот самый 1922-й только в Галиции ими было проведено несколько сотен диверсий, от сравнительно неброских, типа поджогов или порубки телеграфных столбов, до серьезных терактов на железных дорогах. Некоторый спад, наступивший после успешных действий спецслужб, сумевших в декабре обезвредить боевой актив организации, сменился новым подъемом уже в 1923-м, сразу после постановки УВО на германское довольствие. Теперь, правда, основной упор был сделан на «экспроприацию вражьего добра», чем занялась специально созданная «Летучая бригада», лихо грабившая междугородние дилижансы, почтовые отделения и банки, а 28 апреля 1925 года сумевшая даже побить восточноевропейский рекорд, «очистив» львовский почтамт на колоссальную по тем временам сумму в 25 тысяч долларов. Правда, полиция и на этот раз сработала четко. «Летучую бригаду» в конце концов вычислили и ликвидировали, а попытка возобновить «акты мести», первой жертвой которой 19 октября 1926 года стал польский педагог Ян Собинский, убитый совсем еще молодым террористом Романом Шухевичем, вызвала такую вспышку негодования в среде интеллигенции, что боевики, осознав к тому же, что власть вот-вот созреет и до смертных приговоров, сочли за благо притихнуть. Зато куда чаще, чем до того, начали рваться бомбы. Героической датой в летописи подвигов УВО считается «бой першого листопаду», когда 1 ноября 1928 года храбрые хлопцы, влившись в праздничную толпу, отмечающую юбилей открыли огонь по полицейским нарядам, вынудив стражей порядка палить в ответ. Были жертвы. И, конечно, торжественные похороны, на которых политически активная молодежь призывала инертное старшее поколение встать с колен и отомстить палачам народа страшной местью.

Самое время сказать, что умный и опытный Коновалец, разворачивая «боевую сеть», не считал возможным только ею ограничиваться, но полагал, и совершенно справедливо, что организации необходимо иметь легальное, политическое крыло, в идеале сформированное из молодых, амбициозных и образованных людей, не запятнанных кровью. В связи с этим, Полковник принимал самое активное участие в бьющей ключом жизни радикальных молодежных организаций, стоящих на близких к УВО позициях. А в таких организациях недостатка не было. Галицкие хлопцы, обучающиеся в Праге, вместе с ровесниками-эмигрантами создавали один «дискуссионный кружок» за другим; кружки постепенно разрастались в крупные организации, то сливающиеся, то распадающиеся, однако, при всех разногласиях похожие. «Союз освобождения Украины», «Украинского национальное объединение», «Союз украинских фашистов» (фанаты только-только выбившего в дуче Муссолини») объединяются в «Легию Украинских Националистов», к ним примыкает довольно мощная «Группа украинской национальной молодёжи». Едва ли не выше Библии чтя труды Михновского и Донцова, молодежь, однако, не воспринимает их как догму. Она идет дальше, и много дальше. «…Что дала нам освободительная борьба, - вопрошал один из юных идеологов Микола Сциборский, - какие светлые образы и личности, перед которыми должен был бы трепетать наш национальный дух? Оставила ли она нам какую-то науку, традицию, путеводную звезду? Нет. [Имеем только] «ученых профессоров и логичных аргументаторов», объясняющих неудачи национального движения и недостижение государственного идеала «малограмотностью», но так и не сумевших до последнего момента понять необходимость самостоятельного, без чужой помощи отделения. Руководство попало в руки кабинетных и социалистических доктринеров, способных только руководить Пирятинской повитовой управой…; «всечеловеческих гуманистов», так далеких от реальной работы и кровавой бури жизни; правых «государственников», которые не нашли ничего лучшего, как провозгласить… федерацию с Москвой; бессильных истериков; психологических и духовных дегенератов и просто мелкой сволочи…». Еще один теоретик, Дмитро Андриевский, подкрепляет декларацию Сциборского конкретикой: «Нация превыше всего. Нация немыслима без духа. Духу нации необходима плоть – реальная национальная организация, реальная политическая сила. Основной принцип такой организации - жизнь создается не по партийным программа и не в соответствии с догмами, а только «жизненным инстинктом» и «естественным желанием. Задача такой организации – установление иерархии национальных ценностей, главные из которых есть независимость и государственность. Фундамент такой иерархии - железная дисциплина, главный закон – полное подчинение во имя достижения цели». Ничего удивительного в том, что в своих листовках эти хлопцы уже не упоминают прилагательные « национальный» и «государственный», но пишут коротко и ясно «националист», а придуманные неведомым умником слоганы «Слава Украине!» и «Украина превыше всего!» становятся их паролем.

Педагогическая поэма

С такой молодежью, положительно, стоило работать. И Коновалец, вполне заслуженно считавшейся юными активистами «живой легендой» образцом для подражания, работал, аккуратно ненавязчиво направляя её творческие поиски. Он подсказывал, рекомендовал, снабжал деньгами, помогал с публикациями, отправлял самых перспективных ребят на «политическую и военную учебу в Италию», благо к тому моменту уже имел теплые связи с близкими к Дуче людьми. Но при всем, великий педагог, не позволял себе бронзоветь, время от времени даже признавая свою неправоту, что невероятно льстило пацанам, многократно увеличивая авторитет Полковника. Проведенные в 1927 и 1928 годах в Берлине и Праге конференции украинских националистов, в ходе которых «старики» на равных общались с лопающимся от гордости молодняком, подтвердили необходимость объединения, а 28 января - 3 февраля 1929 года, в Вене, долгожданный Первый Конгресс принял решение о создании Организации Украинский Националистов, во главе которой встал, само собой, Коновалец. Оставаясь, разумеется, и главой УВО, единственной организации, сохранившей формальную автономию, позволяющую и далее заниматься «боевой работой» от своего имени, «не черня репутацию ОУН как чисто политической организации». Но вторым по важности после учреждения ОУН итогом съезда стало политическое заявление, гласящее, что «…Только полное устранение всех оккупантов с украинской земли откроет возможность для развития украинской нации в границах собственного государства… Игнорируя ориентацию на исторических врагов нации, мы будем в союзе со всеми народами, которые враждуют с оккупантами Украины…». В качестве «оккупантов» вскользь были названы Румыния, Чехословакия и даже СССР, зато ненависть к Польще едва ли не сочилась с бумаги, а «вероятным врагом оккупантов» определялась, естественно, Германия. Прочие Франции, Англии и США не поминались вообще. Еще один основополагающий принцип «работы» был определен на Втором Конгрессе, состоявшемся в Праге в 1928-м: «Провод украинских националистов в своей деятельности отмежевывается от всех украинских политических партий и групп и не вступает с ними в сотрудничество. Все организации украинских националистов на украинских землях и за границей должны поступить также». Иными словами, на сцену вышла организация принципиально нового типа, откровенно не связывавшая себя никакими осточертевшими «-измами». Что несколько шокировало даже многих старых друзей и спонсоров. В частности, германские социал-демократы, и без того уставшие улаживать вопрос с публично требующей «унять террористов» Польшей, приняли решение прикрыть краник, перенаправив основную часть субсидий на счета безобидной «управы» мирно живущего в Берлине экс-гетмана Скоропадского. Что, впрочем, для Коновальца было хотя и достаточно болезненно («общак» на себя он не тратил, но политика дело не дешевое), однако и мессы не стоило: к тому времени он уже успел поладить с Римом. Взрывы в Польше там, правда, мало кому были интересны, но идейное родство оценили, а лиры, если их много, в сущности, ничем не хуже марок.

Орлята учатся летать

Жизнь, однако, не картина маслом. Мудрый Коновалец, в принципе, расписав все, предполагал, что теперь это все будет не менее красиво, чем, скажем, в только-только успокоившейся Ирландии – единый зверь о двух головах, с одной стороны, «отпетая» УВО, стреляющая, взрывающая и режущая, с другой, легальная ОУН, устами молодых импозантных юристов, врачей и агрономов витийствующая в Сейме и прочих богадельнях. Проблема, однако, заключалась именно в том, что импозантные юристы, и не юристы тоже, хоть и умники, были слишком молоды. Вещать они, конечно, любили, но еще больше им хотелось экстрима. Все они, поголовно, помимо изучения трудов Михновского, учились стрелять, метать гранаты, варить динамит, и все это им настолько нравилось, что Полковнику приходилось делать выезды на места, часами вправляя мозги самым головастым на предмет того, что микроскопами гвозди не забивают. Ему одному такое сходило с рук, списываясь на «стариковскую осторожность» (и то сказать, 40 лет разве молодость?), всех остальных «легалистов», невзирая на попытки «закордонного» руководства протестовать, мгновенно записывали в «предатели нации», и хорошо еще, если без особо тяжких последствий. К тому же и деньги были нужны позарез. Полковник, хоть жадиной не был, но считать умел и самодеятельность «Краевой Экзекутивы» (внутреннего руководства) не оплачивал. А хотелось!

Так что, начиная с 1931 года, по Краю понеслась волна поджогов и нападений на властные учреждения, не говоря уж о грабежах. Сперва грабили поляков, поголовно считавшихся «врагами», но потом дело дошло и до «предателей нации», и хотя ответственность за всё брала на себя без вины виноватая УВО, но полиция тоже не лаптем щи хлебала, так что с мечтами о «респектабельной» ОУН пришлось попрощаться. Самое обидное, что осуществлялись акции по-мальчишески глупо, а очень часто и с пугающим непривычное к такому общество зверством. Например, влиятельного старенького парламентария Томаша Голувко, лечившего в Трускавце, изрезали вдоль и поперек прямо в палате санатория, несмотря на то, что пан Голувко был известен, как ярый сторонник «компромисса», то есть, максимальных, вплоть до автономии, уступок галичанам. С точки зрения новой логики «юношеской референтуры», смысл в этом, казалось бы, лишенном смысла деянии как раз был: именно такие «голувки» были в их понимании наихудшими врагами «украинской нации», поскольку чем больше «компромисса», тем меньше надежды добиться «революционного срыва масс». А с точки зрения старой логики властей, единственным адекватным ответом на подобное know-how должны были стать не сроки (учитывая молодость хулиганов, весьма умеренные), а намыленные веревки. В общем, в конце концов, коса нашла на камень. Провiдники Краевой Экзекутивы исчезали раньше, чем успевали приучить подчиненных к себе; при попытки к бегству был застрелен Юлиан Головинский, через несколько месяцев в околотке забили насмерть его преемника, Степана Охримовича, еще через год с трудом спасся, удрав за кордон Иван Габрусевич, а вскоре его примеру последовал и сменщик, Богдан Кордюк, признанный «референтурой» виновным в провале «городецкой экспроприации», по итогам которой деньгами так и не разжились, зато двое боевиков ОУН погибли, а еще двое, Билас и Данилишин, выданные, кстати, местными крестьянами, были повешены в львовской тюрьме Бригидки. Незадолго до католического Рождества в Галицию были введены дополнительные силы полиции и, в помощь им, отряды регулярной кавалерии. Взведенная до предела Варшава объявила о начале «пацификации» - затянувшейся на долгие годы и жесточайшей в смысле методов кампании умиротворения взбесившегося Края.

Солнце взошло

Именно в период «пацификации», когда польские силовики перестали оглядываться на мнение международной общественности, сжигая дома террористов, арестовывая всех подозрительных и стреляя на шум, к рулю и пришел Степан Бандера. Вопреки байкам биографов, утверждающим, что именно он родил ОУН, как Авраам Исаака, парень был незаметный, как говорят в Англии, заднескамеечник. Ни в кругу отцов-основателей, ни в списках делегатов судьбоносных конференций 1926-30 годов его не было и быть не могло просто по молодости.

Бандера - стоит четвертый слева :), 21 октября 1928 г.

В УВО он вступил только в 1927-м, 18 лет отроду, в 1928-м поступил на агрономический факультет львовской Политехники и целый год даже учился, а затем еще год, вместе с уже именитым Шухевичем, изучал уже другие науки в итальянской разведшколе. Прочие байки не менее мифологичны. Нет, возможно, конечно, что уже в 11 лет будущий Вождь, подобно грядущему Ким Ир Сену, призывал народ к восстанию, за что был избит полицейскими, как писалось когда-то в незабвенном журнале "Корея", смеясь им в лицо. Охотно верю, что в годы учения в украинско-польской гимназии он и в самом деле подкладывал кнопки на стул учителям-оккупантам и зажигал «вонючки» на торжественных мероприятиях в гимназии. Кто из нас, если честно, такого не творил? А вот насчет постоянных драк за Украинскую Идею с польскими шовинистами-старшеклассниками уже сложнее, ибо, как точно выяснили историки, в стрыйской гимназии того времени учились только галичане, сколько-то евреев, пара-тройка немцев, и ни одного поляка. Что же до хрестоматийного подвига школьника Стёпы - создании нелегальной «Організації учнів вищих клясів українських гімназій», якобы первой из националистических организаций, возникшей в Крае, - то на эту тему и архивы, и мемуаристы упорно молчат.

В общем, наверняка можно утверждать только то, что Степан, как и все галицкие мальчишки, имевшие средство на форму и прочее, переступив порог тинэйджерства записался в скауты – «Пластуны», где активисты УВО присматривали молодые кадры, что вслед за старшими товарищами, как положено, заинтересовался «умными разговорами», познакомился с ребятами уже «козырными», а чрез них и со «взрослыми» книжками типа Михновского, что, наконец, хотел учиться в Чехии, но поступил во Львове, затем бросил агрономию, а вернувшись из Италии, стал кадровым клерком УВО-ОУН, ответственным за подпольную типографию в селе Завалив. Карьера, впрочем, задалась сразу. Время-то было непростое, бестолковое. В переписке с Коновальцем активисты жаловались, что «УВО – это не военная организация, это гной… что если и случаются удачные операции, то деньги до УВО не доходят». С этим, конечно, старались бороться, так что энергичные парни не без бога в голове ценились на вес золота. А Степан был как раз таков, да еще и пером владел неплохо. Вот и стал референтом по пропаганде. Мыслил он нестандартно, по нынешним меркам, не хуже среднего политтехнолога. Еще не забыв нравы гимназии, довольно быстро организовал «школьную» агитационную кампанию, предложив старшеклассникам поиграть в войну с учителями-поляками, всячески срывая уроки и калеча оборудование. Детям такой вид протеста пришелся по душе, директора и завучи стояли на ушах, а Степан получил первое поощрение и, вдохновленный, организовал новую кампанию, «антимонопольную». Взяв за основу опыт организаций, вне всякой политики боровшихся против «алкоголя как источника культурного регресса», он бросил в массы слоган «Свiй. До свого. По своє!», без особого труда убедив селян, что самосад и самогон гораздо лучше «монопольки», поскольку дешевле. В результате чего Польша потеряла миллионы злотых, а старшие товарищи заценили Степана еще круче. Самой же яркой инициативой стала «могильная акция». В принципе, «культ могил» был для галицкой интеллигенции традиционен, сходки приурочивались к датам смерти известных людей, сопровождаясь торжественными панихидами. Однако Степан придумал «символические могилы», скорбно митинговать над которыми можно было без привязки к датам и личностям, просто для того, чтобы «напоминать, популяризировать и закреплять в душах масс идеи, за которые отдали жизнь украинские герои».

Рухнул дуб

«Героическая», «антимонопольная» и «школьная» кампании сделали имя Бандеры известным в высших сферах, прилежно читавших польсакую и европейскую прессу, подробно освещавшую «саботаж» в Польше. Сыграло определенную роль и недолгое тюремное заключение (в 1933-м Степана привлекали по обвинению в причастности к убийству полицейского комиссара Чеховского, но выпустили за недостатком улик), считавшееся своего рода «знаком качества». В январе 1933 года молодой референт стал стал главой КЭ, а уже в июне, на конференции в Праге (по дороге туда, кстати, его задержали в Данциг польские пограничники, опознали, но почему-то отпустили), был назначен еще и главой Краевой Комендатуры УВО, став, таким образом, подпольным наместником Галиции по версии националистов с неограниченными полномочиями. А после конференции вновь направился в Данциг, где с начала августа немецкая разведка открыла филиал берлинской школы диверсантов (радистов, подрывников, террористов) для активистов ОУН, годных на роль инструкторов. Выпускники, возвращаясь в Галицию, становились инструкторами подпольных «спецшкол», работавших по ускоренной программе. Всего за четыре месяца подготовили более 300 «профессионалов», а в январе 1934 года ОУН официально переоформила на себя старый договор о сотрудничестве УВО с «веймарским» абвером, но уже с абвером нацистским (с немецкой стороны документ подписал полковник Рейхенау). После чего КЭ приказала всем членам организации, находящиеся на легальном положении, быть готовыми в час «Х» перейти в подполье или уйти в леса, а всем нелегалам «прилагать еще больше сил в борьбе». Хотя, кажется, куда уж больше: за короткий период руководства Бандеры террор едва ли не превзошел эпоху «Летучей бригады». Теперь убивали уже не только польских чиновников и «предателей», но и всех, мало-мальски хоть с чем-то несогласных, от коммунистов и советских дипломатов до невинных славянофилов. Гибель вместе с приговоренными их жен и детей, в отличие от старых добрых времен, теперь считалась «издержками». Все это дало Варшаве основания обратиться в Лигу Наций с предложением ввести санкции введения международных санкций против терроризма,- в первую очередь, запрет предоставлять политическое убежище лидерам террора, после чего взбешенный Коновалец отдал из Женевы приказ прекратить бойню. Но Бандера к тому времени уже сидел, а подменяющий его Шухевич заявил, что без приказа прямого начальника ничего поделать не может и не хочет. Лишь в июле 1934 года, когда за осторожную критику методов КЭ был убит популярный и любимый во Львове директор украинской гимназии Иван Бабий и на дыбы встала поголовно вся галицийская общественность, а митрополит Шептицкий чуть ли не проклял убийц («нет ни одного отца или матери, которые не проклинали бы вас, ведущих молодёжь на бездорожье преступлений, вас, украинские террористы, которые безопасно сидят за границами края, используют наших детей для убийства родителей, а сами в ареоле героев радуются такому выгодному житью») крыша у лидеров КЭ, наконец-то осознавших, что романтичный образ ОУН, так трепетно создаваемый много лет, вот-вот посыпется окончательно, слегка встала на место. Но было поздно. Варшава вновь начала Дикую Охоту.

Многие исследователи считают, что укрепить контакты с террористами немцев заставили сами же поляки, мелко, но надоедливо «проверявшие на прочность» новый германский режим. Если так, то они, конечно, напросились сами, однако сами же ситуацию и поправили. Получив от чешских коллег т.н. «Пражский архив» и сумев «расколоть» арестованного орговика КЭ Ивана Малюцу, знавшего решительно все, польские спецслужбы в первые месяцы 1934 года зачистили Край от души, сведя в ноль практически весь состав актива КЭ. 14 июня 1934 г. при попытке нелегально перейти чешско-польскую границу был задержан и Степан Бандера. Как гласит официальная мифология ОУН, в связи с убийством польского министра внутренних дел Бронислава Перацкого, автора «пацификации». Однако тут имеется неувязка. Массовые аресты поляки начали еще в январе, тогда же был объявлен в розыск и Бандера, а Перацкого, кроме всего прочего, возглавлявшего, и очень успешно, разведку и контрразведку Польши, убили только 15 июня, на следующий день после ареста будущего «вождя». В общем, возникают вопросы. Но, как бы то ни было, Бандера был предан суду вместе с убийцами и получил вышку, затем («учитывая молодость и по иным гуманитарным соображениям») замененную пожизненным заключением. После чего отбывал срок - сперва в варшавской тюрьме «Святой крест», затем во Вронках, а потом в Бресте. С этого момента он становится фактически символом, ни в чем участия не принимающим, но страдающим за все, то есть, практически святым. Особенно для подрастающего юношества. Однако сил у ОУН нет совершенно, временно возглавивший её Лев Ребет вынужден перевести остатки организации на «культурно-просветительскую работу». Однако Коновалец пашет как вол, и к началу 1938 года ему удается более или менее восстановить разрушенную структуру. Правда, пожать плоды Полковнику уже не довелось. До поры до времени его и его игры с немцами терпели. Однако после визита в Токио с предложением наладить работу по разложению Особой Дальневосточной армии, в основном укомплектованной призывниками из УССР, терпеть перестали. 23 мая 1938 года в Роттердаме Полковник взорвался, вскрывая коробку конфет, подаренную едоверенным связным «Павлусем» ака Павел Судоплатов.

Не корысти ради

Насколько тяжела была эта потеря для ОУН, трудно представить, ибо лидеров такого уровня одна организация дважды не имеет, а заместитель погибшего Андрей Мельник, возглавивший зарубежное руководство, хотя и был тоже полковником, но всю жизнь только оттенял великого человека, близкой дружбой с которым гордился. И тем не менее, колесо крутилось. Вчерашние мальчишки становились парнями, абвер аккуратно обучал новобранцев на военных курсах, открытых в Баварии, чем могли, помогали и хорватские усташи. Оттачивается и идеология. Ненависть к Польше возводится в ранг уже не политической, а религиозной доктрины, доведя до логического конца идею Михновского, теоретики ОУН утверждают понятие «нации», как общности, имеющей наивысшую ценность для любого индивидуума, себя к этой общности относящего, много высшей, нежели жизнь или другие «устаревшие ценности». «Во имя победы над врагом нации» теперь позволено все, без оговорок, поскольку «враг нации» по определению есть «воплощение всего зла, порока и греха». Новые веяния сметают с руководства КЭ «гнилого интеллигента» Ребета и выносят на гребень молоденького, напрочь лишенного сомнений и рефлексии Мирослава Тураша, вновь давшего отмашку молодым и задорным, еще не стрелявшим и не взрывавшим, но мечтающим стрелять и взрывать. «Мы хотим, - заявляет в книге „Украинская военная доктрина“ теоретик нового призыва Николай Колодзинский, - не только обладать украинскими городами, но и топтать вражеские земли, захватывать вражеские столицы, а на их развалинах отдавать салют Украинской Империи … Хотим выиграть войну — великую и жестокую войну, которая сделает нас хозяевами Восточной Европы». Удержать в руках этих ребят было бы нелегко и покойному Коновальцу, а уж Мельнику, привыкшему к размеренной эмигрантской оппозиции, вообще не по силам. Зато привычное дело он делал неплохо, всего за год добившись от Канариса смутного намека на согласие «там, наверху» (неопределенно-многозначительный жест в сторону люстры) создать на руинах Польши «Украинское государство» в обмен на «всенародное восстание в час Х». После такого успеха приставка «врио» выглядела оскорбительно; в конце августа 1939 года, накануне «великих событий» Большой Сбор ОУН в Риме избирает Андрея Мельника Вождем с неограниченными полномочиями. А спустя две недели, в самый разгар германского вторждения в Польшу, из брестской тюрьмы был освобожден немцами Степан Бандера.

Незадолго до падения Варшавы, Гитлер провел совещание на тему «Что дальше?». Поскольку в тот момент фюрера, о войне с СССР еще не мыслившего, привлекла идея «государств-прокладок между Азией и Европой», вспомнили и об Украине, благо территория бывшей ЗУНР уже имелась. Адмиралу Канарису напомнили про давно обещанное «восстание при помощи украинских организаций, работающих с нами и имеющих те же цели, а именно поляков и евреев», имея в виду уже не Польшу (сами обошлись), а УССР. Шеф абвера формального руководства ОУН, те вызвали формальное руководство и отдали распоряжение, дав понять, что в ближайшем будущем могут сбыться самые смелые грезы. Руководство щелкнуло каблуками. А потом оказалось, что жизнь не такова, какой кажется с 1 сентября. Ибо эмиссары ПУН, посылаемые Мельником на места, людьми Бандеры попросту игнорировались. Их не видели в упор, слушать не хотели, а угроз типа «Вот все немцам расскажу» не боялись, поскольку сам Бандера уже успел (возможно, при выходе из тюрьмы) установить с немцами, но не теми, с которыми работал Мельник, а из соседнего ведомства, весьма тесные связи. Уже в ноябре 1939 года в лагерях абвера в Закопане, Комарне, Кирхендорфе и Гакештейне начали обучаться 400 «его» хлопцев, так что подчиняться какому-то Мельнику, пусть сто раз заслуженному, но даже нар не топтавшему, бывалому и крутому Степану Андреевичу было не в масть. Мельник попытался как-то задобрить авторитетного наглеца, однако Бандера, обустроивший штаб-квартиру в Кракове, отказался от всех повышений, со своей стороны заявив, что ПУН нуждается в коренных реформах, в том числе, если не в первую очередь, ясен пень, и кадровых. Параллельно Степан Андреевич, не спрашивая разрешения, включается в «святая святых» - подготовку восстания, доверенную Канарисом лично Мельнику, и направляет во Львов курьера с указаниями. Но, утратив за годы отсидки навыки конспирации, допускает несколько ошибок, на которые Мельник, бывший в курсе этой самодеятельности, естественно, «юному негодяю» указывать не стал. В итоге, курьер попал куда следует, подпольная сеть затрещала и Мельник с удовольствием отдал приказ о временном «воздержании от активной работы», на что Бандера опять-таки никакого внимания не обратил, продолжая посылать в УССР вооружённые «ударные группы». Как ни странно, кое-кому, в том числе экспертам по организации мятежей И. Климову («Легенда») и Д. Клячкивському, удалось просочиться в нужные места и приступить к организационной работе.

...хуже фашиста

Долго такое шоу продолжаться не могло. 10 февраля 1940 Бандера объявил о создании «Революционного Провiда ОУН», объяснив свои действия «неудовлетворительным руководством и отказом от националистических методов работы» и укомплектовав «свой» аппарат исключительно галичанами. Мельник, естественно, возмутился, приказав отдать «юного негодяя» и его присных под трибунал. Какое-то время «старая» и «молодая» гвардии словесно пинали друг дружку, обмениваясь комплиментами на предмет «незаконности», «раскольничества» и прочих радостей, и на фоне этой, несомненно, актуальной дискуссии обе стороны как-то забыли о подготовке уже готовящегося на территории Львовской и Волынской областей УССР восстания, намеченного на май, в связи с чем реализацию идеи пришлось откладывать на осень. Впрочем, к началу сентября немцам, которые кормили и тех, и других, все это смертельно надоело и был отдан приказ сделать ночь. Бандера с Мельником, успевшие взаимно приговорить друг дружку к смертной казни и даже исключить из организации, взаимно же друг дружку помиловали с позволением «смыть с себя позор раскаянием и борьбой с большевиками в подполье». И тогда выяснилось: о восстании можно забыть, поскольку, оказывается, НКВД не только конфеты с сюрпризом умеет делать. Все пошло по новому кругу, но «бандеровцы», искупая вину, старались больше, а их лидер не позволял себе капризничать, чем порой грешил Мельник, считавшему себя, как минимум, вторым Полковником. На территории генерал-губернаторства шло активное обучение членов ОУН-Р военному делу, самые «способные» завершали образование на курсах штабистов в Кракове, где готовился костяк будущих батальонов абвера «Роланд» и «Нахтигаль». Высоко ценилась и добротная информация, идущая с территории УССР опять-таки в основном по линии Бандеры, поскольку подпольщики, действующие в советской Галиции, вождем считали именно его, героя и страдальца, а не импортного Мельника. Впрочем, были и такие, кто ставил на "пана Андрея", в отличие от пацана с полонин, к тому же зэка, еще со времен Директории известного как человек солидный и порядочный.

Весной 1941 года, почувствовав, что уже можно, «бандеровцы» собрали «Римский съезд», где постановили, что Мельник отныне чмо. Вождем ОУН (б) был избран понятно кто. В качестве приветствия утвердили кальку с нацистского «Хайль». Но главное – наконец-то озвучили «идеологические принципы». «Москва – главный враг, - в частности, излагалось в документе. - Преданнейшей опорой господствующего большевистского режима и авангардом московского империализма на Украине являются евреи. Противоеврейские настроения украинских масс использует московско-большевистское правительство, чтобы отвлечь их внимание от действительной причины бед и чтобы во время восстания направить их на еврейские погромы. Бороться с евреями следует только как с опорой московско-большевистского режима, одновременно осведомляя народные массы, что главный враг – Москва». Именно такой позицией, как полагают исследователи, объясняется тот факт, что оба еврея, занимавшие ведущие посты в ОУН, идеолог Лев Ребет и Рихард Ярый, контролировавший денежные потоки от немцев, встали на сторону именно Бандеры. Однако в базовой инструкции «Борьба и деятельность ОУН во время войны» эта позиция звучала иначе. «Во времена хаоса и смуты, - разъясняли авторы, - можно позволить себе ликвидацию нежелательных польских, московских и жидовских деятелей… Враждебные нам – москали, поляки и жиды (…) переселять в их земли, уничтожать, главным образом интеллигенцию, которую нельзя допускать ни в какие руководящие органы, вообще сделать невозможным «производство» интеллигенции, доступ к школам и т.п. Руководителей уничтожать. Жидов изолировать, поубирать из управленческих структур, а также поляков и москалей. Если бы была непреодолимая нужда, оставить в хозяйственном аппарате жида, поставить ему нашего милиционера над головой и ликвировать при наименьшей провинности. Руководителями могут быть только украинцы, а не чужаки-враги. Ассимиляция жидов исключается». Этот документ, в отличие от предыдущего, имел статус ДВП и был доступен лишь избранным, однако и Ребет, и Ярый, входя в сливки бандеровской элиты, безусловно же, были в курсе. И тем не менее. А впрочем, кто их поймет…

«С риском для жизни я боролся против руководства фашистской террористической организации ОУН в Европе и на Западной Украине, против террористов – подручных Гитлера – Коновальца и Шухевича, уничтоживших тысячи моих соотечественников».
П.Судоплатов«Спецорганизации. Лубянка и Кремль».

Смотреть фильм: http://rutube.ru/tracks/2793227.html...2220e513b40847

В фильме показаны все детали убийства коновальца с комментариями исполнителя приговора генерал-лейтенанта Судоплатова, очень познавательно.

В течение 1991-2007 годов в Службу безопасности Украины поступили десятки запросов и обращений от политических и общественных деятелей и семьи Главного командира УПА с просьбой предоставить информацию о месте захоронения Романа Шухевича. Однако документов о том, что поступили с телом Шухевича, обнаружить не удалось. Ведь от 13-томного оперативно-розыскного дела МГБ на него, где они могли бы сохраняться, остался один том, остальные уничтожили. Первое расследование относительно места захоронения генерал-хорунжего СБ организовала в начале 1990-х годов, во времена председательства Евгения Марчука. Оказалось, что комендант УМГБ Львовской области Климчук, который занимался погребением тел убитых участников ОУН (б), умер в 1991 году. Другие опрошенные бывшие сотрудники УМГБ Львовской области о погребения Шухевича ничего не знали или молчали. Раскопки на территории Управления СБУ во Львовской области результатов не дали.

Рассказ чекиста

Лишь в 2004 году советник председателя СБУ Александр Гнап (также участник борьбы с подпольем ОУН-УПА) сообщил, что старенький ветеран органов госбезопасности УССР согласился дать показания о событиях тех лет. Он назвал себя участником специальной тайной операции МГБ УССР по уничтожению тела Романа Шухевича. Это был бывший старший оперуполномоченный управления 2-Н МГБ УССР старший лейтенант Александр Болдин (1915 года рождения). Его показания сняты на видеокамеру. Как рассказал Болдин, после операции 5 марта 1950 тело Шухевича доставили из Белогорще во Львов. Там оно находилось до 9 марта.
«Помню, как нас, группу оперативных работников Управления 2-Н МГБ УССР, собрал заместитель начальника этого Управления полковник Иван Кириллович Шорубалко и поставил перед нами задачу: вывезти Шухевича за пределы Западной Украины и конспиративно сжечь его тело», - рассказывал Александр Болдин . По его словам, полковник Шорубалко советовался с подчиненными, где лучше это сделать. В то время единственная хорошо упорядочена дорога была в направлении Львов - Ровно - Житомир - Киев, поэтому сначала решили ехать по этой дороге на Житомирщину. Впрочем опытный полковник предложил вывезти тело на территорию Хмельницкой области, в направлении Каменец-Подольского.

Готовить группу оперативников к поездке поручили полковнику Кагановичу. Кроме «оперов», к делу привлекли четырех военнослужащих десятого полка внутренних войск МГБ УССР. Ехали на грузовике, с накрытым брезентом кузовом. В кузов наложили соответствующее количество дров и бочку с бензином. Туда же должны были положить мертвого Романа Шухевича, завернутого в ткань. Болдин рассказал, что, кроме него, в состав группы входили: майор Иван Пидтепа (заместитель начальника первого отделения Управления 2-Н МГБ УССР, в марте 1954-го переведен из МГБ в МВД УССР, умер, похоронен в Киеве); капитан Василий Педченко (старший оперуполномоченный Управления 2-Н, умер и похоронен в 1993 году в Мариуполе); старший лейтенант Григорий Коноплев (старший оперуполномоченный, в 1954 году переведен в органы милиции). Водителем легкового автомобиля ГАЗ-67, на котором выехала группа впереди грузовика, назначили старшину Петра Пономаренко (умер и похоронен в Киеве).

Место в памяти

По словам Болдина, перед выездом из Львова с группой встретился представитель МГБ СССР генерал-лейтенант Павел Судоплатов, а также заместитель министра госбезопасности УССР генерал-лейтенант Виктор Дроздов. В то время во Львове, в оперативной группе МГБ УССР находился и тогдашний министр государственной безопасности УССР генерал-лейтенант Ковальчук. Болдин отмечал, что «решение об операции принимали эти руководители».

Это было 9 марта 1950 года. Болдин рассказал, что уже после выезда из Львова решили ехать в направлении Тернополь - райцентр Великие Борки - Скалат - Гримайлов и Скала-Подольская, пересечь реку Збруч и выехать на ее левый берег. «Нужно было подыскать конспиративное место, чтобы предотвратить внимание посторонних людей, - объяснял «опер». - Переехав Збруч, группа и грузовик с военнослужащими повернули налево и выехали на окраину молодого леска, где и решили начать кремацию тела Шухевича. Всю физическую работу по разгрузке дров и выноса из машины тела совершили военнослужащие ». Тело положили на большую кучу дров, политых бензином. Оперативники в это время следили, чтобы «действо» не увидели посторонние люди. Все продолжалось, по словам старенького «опера», часа два. Когда огонь погас и пепелище застыло, золу смели на брезент, снесли вниз до Збруча и с моста бросили в реку. Збруч тогда, мол, разлился широко, и с места кремации виднелся бурный поток реки.

Болдин рассказал, что они с Александром Гнап разыскали место. Мол, Гнап очень настаивал да еще и территорию хорошо знал. В конце марта 2002 года они вдвоем установили на месте сожжения крест, на котором написали годы рождения и смерти Романа Шухевича.

Руководство СБУ в конце 2004 г. сообщило эту информацию одному из известных украинских политиков, который постоянно интересовался местом погребения Шухевича - Василию Червонию (тот, которого молнии наказали). Далее эта не до конца проверенная информация распространилась в прессе. В 2005 году в СМИ сообщили об установлении памятного креста и первую празднованию в Гукова годовщине со дня смерти Романа Шухевича. Многие поверили, что документы СБУ подтверждают погребение Шухевича возле села Гуков. Некоторые жители села Гуков даже начали говорить, что знали о спецоперации МГБ, только боялись и молчали.

Множество «спецопераций»

Однако, кроме показаний Болдина, никаких документальных подтверждений версия о месте погребения Шухевича не имеет. Отыскать документы, которые на 100 процентов подтвердили бы информацию Болдина, в архиве ВБ не удалось. Автор этой статьи летом 2004 года по заданию руководства архива СБУ разыскивал документы, которые могли бы осветить вопрос об уничтожении тела Главного командира УПА Романа Шухевича. Оказалось, что сохранились документы об обстоятельствах спецоперации 5 марта 1950. Однако информации об уничтожении тела в них не оказалось. Тогда автор решил поискать информацию о возможном награждении участников розыску Шухевича руководством МГБ УССР: возможно, кто-то из них мог быть задействованным в уничтожении его тела.

После длительного розыска в фонде приказов МГБ УССР (№ 9) архива СБ вместе с тремя приказами МГБ УССР № № 0066-0068 от 16 марта 1950 года о поощрении сотрудников МГБ УССР и УМГБ Львовской области - участников розыска и ликвидации Романа Шухевича, был обнаружен подписан в тот же день приказ № 0069 «О поощрении сотрудников Управления 2-Н МГБ УССР и военнослужащих 8-й стрелковой роты 10-го стрелкового полка внутренних войск МГБ Украинского округа» за выполнение какого-то особо важного задания.

В приказе, подписанном тогдашним министром Николаем Ковальчуком, не указывается, за что именно поощряются сотрудники и военнослужащие, однако сопоставление содержания заявления Болдина, других трех указанных приказов и документов об операции в Белогорще дает основания считать, что приказ № 0069 касается именно дальнейших действий с телом Шухевича. В нем речь идет о выполнении неизвестного спецзадания МГБ УССР тремя оперативными сотрудниками - Кагановичем А. Г., Болдиным О. И. и Коноплевым Г. И., одним сержантом и шестью рядовыми военнослужащими 8-й стрелковой роты 10-го полка внутренних войск МГБ Украинского округа, а также двумя водителями Автобазы МГБ УССР.

Не все потеряно

Между показаниями Болдина и содержанием приказов есть разночтения. В частности, в приказе № 0069 не указаны названные Болдиным Подтепа, Педченко и водитель Пономаренко. Кроме того, Болдин свидетельствует о четырех оперработниках, четырех солдатах и одному водителю (вероятно, считал несущественным наличие водителя машины, на которой ехали солдаты. В ходе розыска автор пришел к выводу, что необходимо попытаться разыскать материалы об уничтожении тел других руководителей подполья ОУН (б) и УПА, чтобы выяснить, имеет под собой заявление Болдина основание, и чекисты действительно осуществляли такие секретные спецоперации.

После тщательной проверки приказов МГБ УССР за 1950 год автор обнаружил аналогичный документ о поощрении А. Болдина приказ МГБ № 00298 от 22 июля 1950 года, в котором за успешное выполнение неизвестного специального поручения МГБ УССР премирован 4 оперробитникив (в том числе упомянутых О . Болдиным Педченко В. И., Подтепу О. Х, а также водителя Пономаренко П. М.), одного сержанта и 6 военнослужащих внутренних войск МГБ Украинского округа той же 8-й стрелковой роты 10-го полка ВВ МГБ Украинского округа. В результате пересмотра оперативно-розыскного дела на члена Провода ОУН Романа Кравчука - «Петра» оказалось, что 4 июля 1950 сотрудники МГБ УССР действительно убили в Бережанском районе Тернопольской области руководителя одного из проводов ОУН (б), которого опознали арестованные подпольщики как руководителя краевого провода ОУН (б) на западноукраинских землях Романа Кравчука - «Максима». И только через несколько месяцев, в августе-октябре 1950 г., чекисты установили, что погиб не он, а один из руководителей подполья на Бережанщини, внешне очень похожий на Кравчука.

Еще не зная этого, чекисты вывезли его тело за пределы Западной Украины - на территорию Житомирщины и тайком сожгли в лесу. Пепел собрали, остатки костей раздробили и развеяли в поле. Об этом сохранился соответствующий акт, подписанный исполнителями операции. Итак, советские спецслужбы действительно использовали такие методы. Кроме того, фамилии участников спецоперации и лиц, награжденных приказом министра М. Ковальчука от 22 июля 1950 г., полностью совпадают.

Можно с большой вероятностью предположить, что высокие должностные МГБ УССР давали поручения уничтожать тела убитых руководителей ОУН (б) примерно таким же образом, как свидетельствует Болдин. Но где теперь искать документальные подтверждения, что именно так и сделали с Романом Шухевичем, и как узнать, где же он на самом деле похоронен? В киевском архиве СБУ их нет, а поэтому вопрос остается открытым. Возможно, что документы могут храниться в Центральном архиве ФСБ Российской Федерации, поскольку участие в организации поиска Шухевича принимал начальник 4 управления МГБ СССР генерал-лейтенант Павел Судоплатов.
"УМ"
==============
А в книге одного из участников борьбы с оуновским подпольем в 50-е годы, автором книг "Бандеровщина" и "Операция "Рейд" полковника В. Санникова есть оч-ч-чень интересное место:


"К сожалению, я не могу и сегодня назвать имя одного из крупных руководителей подполья, попавшего в руки советской контрразведки... Назовем его условно Г. Долго гонялись за ним чекисты. Вышли на место его временного укрытия. После короткого боя находившиеся вместе с ним в хате боевики были уничтожены. На предложение сдаться провиднык отвечал огнем и отбивался фанатами. Он был нужен живым. Николай Иванович дал команду вести только отвлекающий огонь, чтобы оуновец расстрелял свой боезапас. Пулеметчикам было приказано в случае появления в секторе обстрела этого главаря бить только по ногам. Вскоре стрельба из хаты прекратилась, и в дверном проеме показался человек с двумя пистолетами в руках. Он, стоя в дверях, прицельно стрелял по приближающимся контрразведчикам. Стало ясно, что провиднык сознательно вызывает огонь на себя, имея намерение погибнуть в бою. Все правильно рассчитал Зубатенко. Не дал противнику пустить в себя последнюю пулю. Не успел провиднык уйти из жизни героем. Пулеметная очередь перебила ноги, и он без сознания рухнул на землю...
За организованным и старательным лечением Николай Иванович следил лично. Сделали все возможное. Привлекли лучших хирургов. Было проведено несколько сложных операций, в том числе врачами, специально вызванными из Москвы. Спасли ногу провидныку. Николай Иванович почти ежедневно впервые дни лечения бывал у больного, часами сидел у его постели. О жизни говорили. И о смерти. Нужной или бессмысленной. Дело мы имели не просто с врагом
советской власти. Провиднык был образованным, интеллигентным человеком. Привлечь умного врага на свою сторону — особое мастерство. Филигранная работа, осуществлять которую дано далеко не каждому чекисту-агентуристу. Николай Иванович «играл» с открытыми картами.
Долго продолжалось идеологическое противостояние. Удалось его убедить. Нет, он практически остался на позициях украинского националиста. Его убедили в другом. В борьбе за призрачную «самостийную и незалежную» погибли тысячи людей. Сотни тысяч оторваны от своей родины, родных земель и находятся в лагерях или на спец¬поселении. Если он считает себя истинным патриотом Украины, пусть поможет несчастным вернуться на родину, к своим хатам и землям. Ему предлагается программа борьбы за свой народ в условиях сложившейся и исторически закрепленной временем украинской государственности. Существует Советская Украина, и ОУН бессильна изменить ход истории. Именно ОУН виновата в геноциде нации — развязав кровавую бойню в Западной Украине, вызвала тем самым ответную реакцию всей советской мощи. Надо спасать жизни людей, это святая обязанность любого украинца во имя интересов нации.
Да, Г. был нужен нам живым. Да, мы рассчитывали на его помощь, Да, он был бы обречен, если бы не пошел на сотрудничество с нами... Его ознакомили с некоторой информацией наших надежных источников в оуновских зарубежных центрах. Ложь и обман исходили из Мюнхена. Не о судьбе гибнущего подполья думали зарубежные лидеры ОУН, а только о своей выгоде, своем благополучии... Ему доказали это документально. Он убедился, что это не фальшивка, сфабрикованная госбезопасностью. И провиднык сдался. Он попросил только об одном: его бывшие руководители по подполью и друзья, подчиненные никогда не должны узнать о его захвате и сотрудничестве с госбезопасностью. Он должен для всех, кто знал его по подполью, умереть. Навсегда. Для всех. Пусть думают, что он погиб героем. Он попросил изменить его имя. Расстаться с ним навсегда. Взять имя другого человека и начать новую жизнь...
Чекисты сдержали слово. Все условия были выполнены. В последующем он оказал большую помощь органам госбезопасности, спас жизни и облегчил участь многих участников Сопротивления..."


Я не знаю, о ком из лидеров УПА и вооруженного подполья ОУН написал полковник Санников. Строить предположения не буду. Знаю лишь, что руководители ОУН сладко ели я мягко спали, когда посылали своих обманутых подчиненных убивать украинцев, евреев и поляков. Они сладко ели и мягко спали в Мюнхене, когда заставляли гнить своих обманутых подчиненных в схронах со вшами, они сладко ели и мягко спали на мгбэшных конспиративных виллах, когда отрабатывали для себя жизнь, создавая для зарубежных разведок иллюзию легендированных проводов на Западной Украине. И ничего кроме презрения эти предатели (с какой стороны ни посмотри) не заслуживают.

«Город стонал в агонии, кровоточил в муках, содрогался в грозных нероновских сценах и геродотовских убийствах невинных детей. Выделенные группы самых отъявленных убийц, как бешенные собаки, врывались в дома, с наслаждением выбивали двери квартир и как сумасшедшие, вспотевшие и запыхавшиеся, вытаскивали свои жертвы за волосы и многократно убивали их прямо на месте. Кто попал им в руки - тот лишался жизни. Взятых в плен политруков Красной армии расстреливали, коммунистов и евреев вешали. Не было улицы, на которой не лежали бы трупы. На главной улице не было фонаря, на котором не висел бы повешенный. Трамваи были переполнены перепуганными людьми, которых везли на зрелище убийств. Город был отдан на растерзание подонкам, бился в страшных судорогах. Только в их штабе на улице Лацкего было убито более пятисот евреев. На площади Стрельцов днем расстреляли тридцать заложников. На балконе Оперного театра повесили двадцать мучеников... Одичавшие убийцы, возбужденные выстрелами салютов, криками умирающих, гипнотизируемые кровавыми оргиями, как будто сошли с ума: местному фотографу носили проявлять фотопленки, на которых было запечатлено позирование возле убитых, застреленных, повешенных и замученных. Ничего подобного история не видела и не знала со времен Чингисхана. Мир словно перевернулся вверх ногами. Колесо истории человечества вернулось к своему началу... По списку, составленному в Краковском филиале Абвера, группы украинских националистов врывались в квартиры 36 ученых с мировым именем: педагогов, ректоров, геологов, хирургов, между ними профессора математики, бывшего председателя польского правительства Казимира Бартеля, писателя и академика Тадеуша Бой-Желенского. Их привели в свой штаб, где зверски мучили, а ночью вывезли за город в Вулецкий парк, заставили выкопать себе общую могилу, а затем их расстреляли»
Министр иностранных дел Словацкой республики о специаль-батальоне «Нахтигаль»
Годьмаш П., Годьмаш С. Подкарпатская Русь и Украина. - Ужгород, 2003. С.158-159.

Сейчас акцентируется внимание на службе украинских националистов немецким спецслужбам. Но при этом ушло в тень, что после поражения Германии бывшие пособники гитлеровцев, принесшие на украинскую землю неисчислимые беды и горе, нашли себе новых хозяев.

Сов. секретно

МКГБ СССР
1 управление
16 октября 1945 г.
Разослать: Берия
Меркулову
Кобулову

СПЕЦСООБЩЕНИЕ

Резидентурой НКГБ в Париже получены данные о том, что 3 июня с.г. в гор. Ганновер состоялось совещание группы украинских националистов под председательством профессора ПОДИЛЬСКОГО.
Докладчиком на этом совещании по вопросу организации «Украинского Допомогового Комитета» (УДК – ред.) в гор. Ганновер прибыл представитель от Центрального «УДК» из гop. Бад-Киссинген старый петлюровский офицер ЛИТВИНЕНКО, он же представитель БАЧИНСКОГО от «Украинского Червоного Хреста» (УЧХ) в Женеве.
На совещании присутствовал и вошел в состав созданного «УДК» в качестве секретаря член «Провода» ОУН (бандеровцев) инженер ШУХЕВИЧ, известный на Западной Украине под кличкой «Тур».
Председателем «УДК» был избран ЛУЦКИЙ, заместителем председателя — профессор КРИВИЦКИЙ. Кроме того, всостав комитета вошли: орг. референт и представитель «Красного Креста» — доктор ДОСКАЧ, референт по политическим и культурно-просветительным вопросам — профессор ВОЛЫНЕЦ, представитель от молодежи — БУРЯЧЕК и член комитета доктор КОЦУР.


iтетом» (УДК).

На этом совещании была создана так называемая «УМСА» (организация христианской молодежи) под председательством профессора ВОЛЫНЦА, а затем на эту должность был назначен БАКАЛО.
«Украинские Допомоговые Комитеты» в зонах оккупации английских и американских войск ведут активную антисоветскую деятельность через уполномоченных «УЧХ».
Для полного охвата эмиграции влиянием «УЧХ», зоны английской и американской оккупации разделены женевской делегатурой «УЧХ» на 11 округов:
Шлезвиг-Гольштейн, Ольденбург, Вестфалия, Ганновер-Нендорф, Гольденайм-Брауншвейг, Липпе, Райнланд, Вюртемберг, Гессен-Нассау, Бавария, Тюрингия.
Окружные уполномоченные «УЧХ» имеют свой аппарат и представителей в районах.
На территориях, оккупированных английскими войсками, уполномоченные «УЧХ» пользуются правами представителей «Международного Красного Креста». Они находятся в постоянном контакте с английскими оккупационными властями, от которых получают материальную помощь и с их разрешения издают националистическую литературу.
По тем же данным, существование «УДК» разрешено также французами в своей зоне оккупации.
«УЧХ» ведет работу по переброске в Советский Союз, под видом репатриантов, своей агентуры для организации подпольной националистической деятельности на территории СССР, а также агитацию среди украинских эмигрантов за невозвращение на Родину.

Начальник 9 отдела 1 управления НКГБ СССР
Гукасов

ГА РФ, ф. 9478, оп. 1, д. 380, л. 95-96.

Сов. секретно

СПЕЦСООБЩЕНИЕ

Резидентурой НКГБ СССР в Париже получены следующие данные о деятельности украинских националистических организаций на территории Германии в зонах оккупации американских и английских войск.
В мае с. г. созданная в гop. Веймар украинскими националистами «Об'єднана Українська громадськiсть» (ОУГ) обратилась к ЭЙЗЕНХАУЭРУ с меморандумом, в котором просит создать для украинцев, находящихся в американской зоне оккупации и не желающих возвращаться в СССР, необходимые условия к тому, чтобы получить возможность переехать в страны Западной Европы или в Америку. В том же меморандуме «ОУГ» просила американское командование дать разъяснение, какое международное учреждение будет теперь заниматься судьбой политических эмигрантов, как занималось этим до 1939 года «Бюро Нансена», и к кому украинские эмигранты должны обращаться за правовой и материальной поддержкой.
После этого в Веймаре был создан так называемый «Український Червоний Хрест»(УЧХ) и подчиненные ему филиалы в других пунктах сосредоточения украинской эмиграции, действующей на правах секции «Международного Красного Креста» в Швейцарии, где постоянным представителем от украинской эмиграции является петлюровец БАЧИНСКИЙ. «УЧХ» имел своих уполномоченных при комендатурах оккупационных войск США и Англии.
Украинцам, не желающим возвращаться в СССР, «УЧХ» выдает сертификаты «Украинской секции международного Красного Креста». Лица, получившие такой документ, признаются английскими и американскими оккупационными властями, как не имеющие гражданства.

После перехода Веймара в зону оккупации советских войск «ОУГ» переместилась в гор. Бад-Киссинген (Бавария) и называется в настоящее время «Центральним Українським допомоговим ком
Во главе Центрального «УДК» стоит бывший член ЦК «Українськогонацiонально-демократичного об'єеднання» (УНДО) Мудрый Василий, заместителем его является член «правительства» «Украинской народной республики» (УНР) Ветухов.
Центральный «УДК» в Бад-Киссингене ведет активную работу по установлению связи с местными «УДК» и с антисоветскими формированиями прибалтийской эмиграции. Сотрудники Центрального «УДК» Дубровский и Сенюк, выезжавшие в июне 1945 года в местные «УДК», заявляли украинцам, что Центральным «УДК» достигнуто соглашение с латышами, литовцами и эстонцами, не желающими возвращаться в СССР, и что в связи с переездом в ближайшее время Центрального «УДК» во Франкфурт-на-Майне связь с ним будет осуществляться через члена «Центрального Латышского комитета» в гор. Детмольд - Родзинса.
Все эти организации проводят усиленную работу по объединению антисоветской деятельности всех течений и групп украинской эмиграции и подчинения их единому руководству.
14 июля с. г. в гор. Бад-Киссинген происходил съезд всех политических партий украинской эмиграции, где присутствовали: представитель от бандеровцев под псевдонимом «Богдан», от «мельниковцев» был сам Андрей Мельник, oт гетманцев Рознатовский, от УНР «президент» Андрей Левицкий со своим штабом, от украинской церкви епископ Мстислав с 4-мя епископами из зоны американской оккупации, и епископ Поликарп - из зоны английской оккупации.
Докладчиком на съезде был «министр» внутренних дел «УНР» — Ветухов.
Съезд обсудил вопросы объединения всех украинских политических партий и работу Центрального «УДК».
Выступивший на съезде Андрей Мельник предложил выработать единую для всех организаций политическую линию.
Съезд признал созданную в середине 1944 года на Украине «Українську Головну Визвольну Раду» (УГВР) органом, «руководящим продолжением борьбы за Самостийну Украину путем организации вооруженных сил».
Руководителем «УГВР» был утвержден Степан Бандера. «УГВР» строго законспирированная организация, члены ее неизвестны. Штаб «УГВР» находится в Баварии, где якобы имеет подпольную радиостанцию, которая в июле 1945 года работала от 23.00 до 02.00 на волне 41-43 метра.
О деятельности украинцев в английской зоне оккупации известно, что в гор. Ганновер существует так называемый «Украинский национальный комитет», в состав которого входят: бывший депутат польского сейма галичанин Луцкий Мирон, представитель от молодежи и руководитель разведки комитета Бурячек Алексей, начальник социального обеспечения членов «Красного Креста» Петрук Борис, известный националистический деятель в Галиции Матла и бывшие офицеры Красной Армии Коваленко, Немчинский и Супчинский.
Примечание:
«Об'єеднана українська громадськiсть» - «Oбъединенная украинская общественность»
«Український Допомоговий комiтет» - «Украинский комитет помощи»
«Українська Головна Визвольна Рада»— «Украинский Главный Освободительный Совет».

Начальник 9 отдела 1 упр. НКГБ СССР
полковник Гукасов

24.10.1945 г.
ГА РФ, ф. 9478, оп. 1, д. 380, л. 97-101.

7 января 2001 года на одном из британских каналов (ITV) был продемонстрирован документальный фильм «СС в Британии», в котором речь шла о том, как правительство Великобритании в 1947 году дало убежище восьми тысячам военных преступников из дивизии СС «Галичина».

В настоящее время на Британских островах находятся около 1,5 тысячи ветеранов дивизии, которые совершили преступления против мира и человечности на территории Украины, Польши, Словакии, Югославии, Франции.
Эти преступления вызывают возмущение у миллионов представителей общественности многих стран мира. Однако в современной Украине находятся могущественные, влиятельные силы, которые пытаются извратить существо событий, происходивших в годы той страшной войны, представить бывших вояк в мундирах гитлеровских карателей не палачами невинных людей, а, скорее, своеобразными жертвами рокового стечения обстоятельств.

Возникла парадоксальная ситуация: мировое сообщество осуждает преступления вояк из 14-й дивизии СС «Галичина», а часть депутатов украинского парламента пытается протащить проект закона о морально-политической реабилитации участников отрядов бандеровской УПА, в числе которых, как известно, находилось немало бывших эсэсовцев. В некоторых украинских СМИ периодически появляются публикации, авторы которых не только сочувственно относятся к проблемам бывших эсэсовцев, но и пытаются возвести их в ранг героев.
Оживление неонацистских настроений среди определенной категории членов украинского общества не могло не обратить на себя внимания высших должностных лиц государства.
По-видимому, не случайно в обращении высших руководителей Украины к украинскому народу, еще 15 февраля 2001 года опубликованном в украинских СМИ, прозвучала тревога по данному поводу.
Время показало: опасения украинских руководителей, в связи с возможным рецидивом фашизма, имеют под собой достаточно веские основания.

Новоявленные адвокаты эсэсовцев

Ажиотаж, поднявшийся в националистических и некоторых «центристских» СМИ независимой Украины по поводу трансляции в Великобритании хроникально-документального фильма под красноречивым названием «СС в Британии», вызвал удивление даже у тех, кто давно отвык чему-либо удивляться. Речь в фильме шла о 14-й дивизии СС «Галичина» (официальное название дивизии c 30.07.1943 года: SS-Freiwilligen-Division «Galizien» и с 27.06.1944 года: 14.SS-Freiwilligen-Grenadieren-Division (galizischen №1) (14 СС добровольческая гренадерская дивизия (галицийская №1. — В. В.).
А как было не удивляться, если авторы практически всех публикаций относительно дивизии СС «Галичина» (именно о ней шла речь в упомянутом фильме. — В. В.), дружно заняв позицию апологетики преступных формаций СС, отвергнув этим самым известные решения Международного трибунала в Нюрнберге, ухитрились не заметить очевидных фактов участия эсэсовцев-галичан в преступлениях против мира и человечности.
Авторы издающихся в Украине оуновских еженедельников: бандеровского — «Шлях перемоги» от 24.01.2001 г. и мельниковского — «Українське слово» от 25-31.01.2001 г. и 1—7.02.2001 г., опубликовавшие отзывы о фильме, ничего нового согражданам не сообщили, по существу повторив традиционные аргументы защитников СС из лона обеих ОУН за кордоном. Таких, например, как историк-пропагандист Тарас Гунчак, псевдоисторик, бывший вояк дивизии СС «Галичина» Василий Верига и др. Вот как характеризует реакцию оуновцев авторитетный ученый, представитель украинской диаспоры, доктор политологии и магистр права из Канады Виктор Полищук:
«В то же время ОУН-б вместе с ОУН-м организовывают научно-теоретические конференции, на которых утверждается, что УПА была военной формацией, одной из воюющих сторон, боровшейся против СССР и немецких фашистов. Деятели ОУН на Западе, например Иван Олексин, руководитель Союза украинцев в США, бывший военнослужащий дивизии СС «Галичина», в интервью для киевских газет и журналов утверждает, что эта дивизия не называлась «СС» (Wiktor Poliszczuk. Ideologia nacionalizmu ukrainskiego». — Toronto—Warszawa, 1996. — S. 179).
В другой своей работе (см. Falszowanie Historii Najnowszej Ukrainy». — Toronto—Warszawa, 1996. — S. 26) Виктор Полищук убедительно опровергает попытки Тараса Гунчака изобразить сам факт создания дивизии СС «Галичина» не как свидетельство коллаборационизма с оккупантом, а как акт создания подразделения Украинской национальной армии».
Примечательно, что публикации отдельных так называемых центристских газет и журналов в Украине, на деле представляющие собой откровенный плагиат оуновских аргументов, вызвали лавину вопросов со стороны непосвященного читателя.
К сожалению, объем небольшого исследования не позволяет детально охарактеризовать точку зрения каждого из авторов указанных публикаций, но, пожалуй, общим моментом в их утверждениях является попытка доказать полную «невиновность» бывших эсэсовцев. Стремление изобразить их не иначе, как борцами за волю Украины против ненавистных большевиков и москалей. Людьми в высшей мере «честными, гуманными, благородными, мужественными» и т. д.
Если верить их аргументам, подразделения дивизии СС «Галичина» никогда не только не участвовали в карательных операциях против мирного населения, но и не включали в себя бывших карателей и полицейских, вояки дивизии вообще враждовали с представителями полицейских частей.
Как ни странно, наиболее активным защитником не только бывших эсэсовцев, но и палачей из ОУН-УПА проявил себя в свое время журналист «Киевских Ведомостей» некий Ярослав Тинченко, представляющийся «историком».
Чтобы не выглядеть голословными, рассмотрим основные постулаты Тинченко.
Известного еще со времен Речи Посполитой террориста, а во время Второй мировой войны карателя, предводителя бандитов из ОУН-УПА Романа Шухевича Тинченко изображает (см. «Киевские Ведомости» от 29.11.2000 г.), как «интеллигентного, рассудительного, обязательного, щепетильного», одним словом, рисует из него эдакого европеизированного джентльмена.
Трудно понять причину цинизма молодого «историка», читая также его поучения и советы брать пример с Европы (см. «Киевские ведомости» от 21.04.1998 г.). Европейский Запад Ярослав Тинченко преподносит нам как регион, где «события Второй мировой войны уже давно стали достоянием истории... свободно печатаются материалы о концлагерях, эсэсовцах и палачах, а отношение к таким статьям исключительно познавательное» (выделено нами. — В. В.).
«Историк» с пониманием относится к «мемориальной» деятельности современной элиты города Черновцы, соорудившей памятник карателям и палачам из Буковинского куреня, отличившегося массовыми расстрелами киевских евреев и крестьян белорусского Полесья. Его восхищает, например, что бывшие палачи приезжают в Украину, как «шановані громадяни», а бывший нацистский каратель Владимир Катрюк (из пулемета в упор расстреливавший жителей Хатыни, пытавшихся бежать из горящего здания. — В. В.) «дал на памятник 100 канадских долларов и теперь является чуть ли не почетным гражданином Черновцов».
Тинченко в черных цветах изображает советских воинов-освободителей, которые у него сплошь и рядом «насилуют и грабят» европейцев, огромными массами переходят на сторону врага, выполняя затем роль палачей собственного народа в отрядах немецкой полиции и подразделениях СС. И тут же, ничем не подтверждая собственный вывод, безапелляционно разглагольствует: «Однако сложно согласиться с тем, что в число военных преступников следует записать бойцов 14-й дивизии войск СС «Галичина».
Автор беспочвенно пытается убедить читателя в том, что каратели из оуновского батальона «Нахтигаль» не причастны к убийствам гражданского населения города Львова, не устает повторять «аргументы» оуновской пропаганды о том, что жертвы украинских полицаев и карателей из польских и белорусских сел сами виновны в своей печальной судьбе, так как помогали партизанам. По его логике, вина жителей польского села Гута Пеняцкая, уничтоженных эсэсовцами-галичанами и бандой УПА в 1944 году, состояла в том, что «польское село вклинилось в территорию этнического проживания украинцев».
В комментарии к журналу «ПиК» (см. №3 (86) за 2001 год) «историк» выступает уже как откровенный адвокат эсэсовцев, даже не пытаясь аргументировать свою позицию: «Защищать этих людей мы просто обязаны. Во-первых, это организация ветеранов дивизии СС «Галичина» в Великобритании, во-вторых, эта организация, которая первой начала помогать украинскому государству после обретения независимости. В частности, эта организация много пожертвовала на различные гуманитарные сферы нашей жизни — науку, медицину и т. д.». Вторят Тинченко и другие, не сильно утруждающие себя поиском научных доказательств своих, сомнительных, с научной точки зрения, утверждений. Среди них категоричностью заявлений особенно выделяются Виктор Коваль, Сергей Грабовский, Олег Гринив, бывший эсэсовец Роман Колисник и др. Мощная поддержка этим «ученым» оказывается со стороны влиятельных политиков. В частности, бывший «гуманитарный министр» Иван Драч в 1993 году немало усилий приложил для организации пышного празднования 50-летнего «юбилея» создания дивизии СС «Галичина».
В своем выступлении на научной юбилейной конференции в Киеве (1993) Драч, как бы указывая дорогу будущим исследователям, пророчествовал: «С названия дивизии «Галичина» будет наконец смыта грязная идеологическая накипь»; «с грубым цинизмом на счет дивизии ставятся расстрелы в Бабьем Яру»; «Галичине» приписывают карательные экспедиции против мирного населения»; «мы вынуждены были идти на позорное сотрудничество с немцами»; «хочу сказать, что ваша борьба и ваши жертвы не были напрасными»... (см. «Украинська дивизия «Галичина», Киев — Торонто, 1994 .— С. 96—98).
А ведь совсем еще недавно этот, обласканный бывшим коммунистическим режимом пиит, в 22 года вступивший в ряды КПСС, утверждал нечто обратное. Например, в сборнике «Корень и крона» накрапал следующий вирш:
«Сконали «тигри» і «пантери»
Освенцимів колюча кліть,
А все ж облесні живодери
Плетуть павучу сіть Бандери —
Ще й досі висне хижа сіть.
О, ненависті дух не вичах,
Цей лютий шал не заника,
Шуга огнем мені в обличчя
З сонетів Кравціва лисичих
І з вовчих строф Маланюка».
Коллега Ивана Драча по ющенковскому Кабмину, такой же, как он баловень партократов, Николай Жулинский в советский период так отзывался о талантах своего приятеля:
«Поезія Драча посідає помітне місце в українській і всій радянській (выделено нами. — В. В.) поезії завдяки своєму яскравому, цілісному, хоч подеколи і внутрішньо суперечливому, емоційно-інтенсивному характері образного вираження...»
После получения известия о демонстрации в Великобритании фильма об украинских эсэсовцах, об их настоящих, а не мнимых, «подвигах» с экранов украинского телевидения, как всегда двусмысленными намеками, заговорил прозападный экс-министр иностранных дел Борис Тарасюк. В украинских же учебных заведениях руководители и педагоги начали настойчиво «рекомендовать» школьникам изучение повести Ивана Багряного «Огненне коло», восхваляющей «мужество» эсэсовцев из «Галичины» в боях с советскими войсками под Бродами. Видимо, выполнялась задача опровержения неоспоримых фактов причастности украинских эсэсовцев к преступлениям военного периода.
Показательным моментом в дни юбилейных торжеств, посвященных 50-летию образования дивизии СС «Галичина», явилось награждение медалями так называемого братства ветеранов-эсэсовцев некоторых высших офицеров украинской армии, в частности, в то время полковника СБУ, депутата Верховной Рады Украины Григория Омельченко, новоиспеченного генерала-политвоспитателя В. Мулявы, а также тогдашнего министра обороны Украины Константина Морозова.
А в резолюцию юбилейной научно-практической конференции, которая с большой помпой прошла в Киеве, организаторы сего позорного действа включили предложение... «создать Координационный Совет всех ветеранских и общественных организаций военного направления», в том числе и ветеранов СС, под эгидой скандально известного Союза офицеров Украины (СОУ).
Уже в юбилейном, 2000 году в почтовое обращение был запущен конверт с изображением представителя ОУН мельниковцев Владимира Кубиевича — одного из отцов-основателей, наряду с нацистами: рейхсфюрером Г. Гиммлером и губернатором Галиции, бригаденфюрером СС О. Вехтером, дивизии СС «Галичина». К сожалению, современные почитатели этого коллаборациониста из числа влиятельных украинских политиков и чиновников проигнорировали многочисленные факты его верноподданнического служения оккупационному нацистскому режиму. Подтверждается вышесказанное многочисленными архивными документами, работами отечественных и западных историков.
Вот что писал, например, сам Кубиевич в своем письме к А. Гитлеру: «Вы нам разрешили организовать дивизию СС «Галичина» для борьбы с большевиками, и мы не пожалеем жизни бойцов нашей дивизии за общие интересы с Германией» (см. «Бродовский котел». Составители М. Вербинский и Б. Самарин. Львов, 1974. — С. 211).
Подчеркивая свои заслуги перед оккупантами, В. Кубиевич откровенничал: «Итак, 8 марта 1943 г. снова написал письмо генеральному губернатору Франку с просьбой принять меры в деле создания добровольческого украинского вооруженного формирования на территории Генеральной Губернии, которое вместе с немцами воевало бы против большевиков». А на собрании украинских нацистов по случаю провозглашения акта о создании дивизии СС «Галичина» он хвастливо заявлял: «Сегодня для украинцев Галиции действительно исторический день... Милостивое соизволение на формирование стрелковой дивизии СС — это награда и одновременно особая честь бороться плечом к плечу с героическими немецкими воинами и СС...»
Хвалебную статью в отношении В. Кубиевича как создателя дивизии СС «Галичина» поместил «Малый словарь Украины», изданный по заказу Министерства информации Украины в 1997 году. Этот словарь рекомендован для изучения в учреждениях системы образования Министерством образования Украины.
Несколько ниже мы подробнее расскажем о В. Кубиевиче — одном из главных инициаторов создания дивизии СС «Галичина». А теперь, справедливости ради, упомянем и других «отцов-основателей» дивизии.
Несомненны заслуги лидера так называемой «материнской» ОУН, наследника вождя этой организации Е. Коновальца — А. Мельника в создании 14-й «гренадирен ваффен дивизиен СС «Галициен». 6 февраля 1943 года А. Мельник писал гитлеровскому фельдмаршалу Кейтелю: «Нам кажется, что сейчас наступила пора включения Украины в противобольшевистский фронт... Украинские ответственные круги, главным образом военные, готовы к разрешению этого вопроса, которому мы для победного конца борьбы с Москвой придаем наибольшее значение, стремимся принять участие и отдать себя с этой целью в распоряжение главного командования вооруженных сил (имеются в виду вооруженные силы фашистской Германии. — В. В.)».
Рассмотрим же аргументы перечисленных выше «ученых» и политиков и постараемся дать на них политически и идеологически не ангажированные, объективные ответы. С этой целью, во избежание возможных обвинений в «идеологическом пристрастии», постараемся использовать преимущественно западные источники, в том числе работы бывших эсэсовцев, представителей украинской диаспоры.
Под штандартами СС
Итак, аргумент первый: «Создание дивизии СС «Галичина» было событием огромного патриотического значения, этот акт поддерживала значительная часть населения Галиции, о чем свидетельствует большой наплыв добровольцев в ряды дивизионников. Этот акт проводился исключительно с целью создания украинской национальной армии и борьбы за государственную независимость Украины, о чем, были даже соответствующие договоренности с германской верхушкой».
В действительности все обстояло не совсем так.
Агрессивные планы немецкого гитлеризма еще до начала Второй мировой войны активно поддержали приверженцы обоих ответвлений ОУН и — с этим нельзя не согласиться — значительная часть галицийской элиты, в массе своей разделявшей идеи Д. Донцова, апостола украинского фашизма.
Этому способствовало долголетнее и агрессивное навязывание галичанам донцовских идей украинского интегрального национализма, которые, по мнению известного в кругах украинской диаспоры на Западе ученого-историка Ореста Субтельного, является ничем иным, как разновидностью фашизма.
В соответствии с теорией Донцова, в головы представителей галицийской интеллигенции вбивалась (и нужно откровенно сказать, что вбивается и в настоящее время. — В. В.) идея, что деление людей на элиту и толпу является вечным законом общественной жизни. Сама элита (тип «людей-хищников» по О. Шпенглеру) «диктует миллионам свои скрижали мудрости, она решает, что является правдой, а что фальшью, справедливым и несправедливым, <...> хорошим и плохим — от формы правления до формы галстука».
Это, по утверждению Донцова, люди, которым приятно иметь власть, которые с удовольствием берутся за дело организации. Этот дух, прилежание, фанатизм придают силы «господствующей нации».
Общеизвестен факт многолетнего сотрудничества галицийской элиты с правящими кругами Австро-Венгрии и Германии. Ни для кого не секрет, что в 20—40-х годах двадцатого столетия все надежды на создание «самостийной» Украины эта элита связывала с германским фашизмом, с его агрессивными планами достижения мирового господства, откровенно направляла немецких союзников на Восток. Еще в 30-е годы Донцов, например, «советовал» немецким фашистам поспешить с нападением на СССР, выражая обеспокоенность, что если Гитлер начнет войну с Францией и Англией, ему не хватит ни сил, «ни возможностей ударить на Россию».
Обратимся к мнению такого авторитета ОУН, как Кость Панькивский, который в годы Второй мировой войны был заместителем главы так называемого Украинского центрального комитета (УЦК еще в мае 1940 года был создан в Кракове, оккупированном гитлеровцами. Фактически являлся легальной «крышей» абвера — немецкой военной разведки. — В. В.) Владимира Кубиевича.
В своей работе «Роки німецької окупації», которая вышла в 1965 году в Торонто, Панькивский пишет, что накануне нападения гитлеровцев на Польшу (то есть еще до сентября 1939 года. — В. В.) «провод ОУН планировал вызвать вооруженное восстание в тылу польских войск и формировал военный отряд — «Украинский легион» под командованием полковника Романа Сушко».
Курс на создание украинских воинских регулярных частей, которые бы помогали Гитлеру установить «новый строй» в Европе и мире, ОУН Мельника, пытаясь не отстать от ОУН Бандеры, стремилась практически осуществлять с самого начала Великой Отечественной войны. Вот как об этой цели писалось в статье «Украина и новый строй в Европе» из мельниковской газеты «Українські щоденні вісті» от 16 июля 1941 г., которая в годы войны издавалась в оккупированном гитлеровцами Львове: «Мы, украинцы, искренне желаем немцам победы в сражении за новый строй. Эти наши желания не являются фальшивыми, конъюнктурными, временными. Они вытекают из геополитического расположения Украины, а также из психологического отношения украинского народа, а также из исторического опыта <...>, поскольку сама судьба подтолкнула немцев и украинцев к такому сотрудничеству <...>. Знаем хорошо, чего может ожидать украинский народ от Сталина, Черчилля и Сикорского».
Положительно оценив услужливость оуновцев, проявленную при завоевании Польши, гитлеровцы уже в конце октября 1941 года начали формировать из украинцев первые добровольческие подразделения СС. Примечательно, что в этом первом наборе строго учитывался расовый принцип. Принимались только лица, которые имели признаки «нордической» расы. А таковые, по мнению гитлеровских идеологов, в Украине имелись только на Подолии, Покутье и Гуцульщине.
По утверждению все того же Панькивского, первая акция по созданию подразделений СС в Галиции в 1941 году прошла успешно: «Из большого количества изъявивших желание, принято около двух тысяч. Их разделили между различными немецкими подразделениями». Кстати, практически все оуновские историки обходят молчанием подробности дальнейшего боевого пути украинских эсэсовцев из немецких дивизий, сформированных до 1943 года.
Поэтому обратимся к другим авторам. Уорвол Ник в своей книге «Войска СС. Кровавый след» (Ростов-на-Дону, 2000. — С. 202) пишет: «Первые украинские добровольцы появились в составе 1-го батальона Шума, так называемых силах национальной самообороны, уже в августе 1941 г. К февралю 1942 г. численность украинцев в полицейском формировании «Мурава» достигла 14 500 человек (в июле 1944 г. «Мурава» ненадолго была придана 30-й пехотной дивизии Ваффен СС (русской № 2) как 23-й полицейский батальон)».
В 1994 году на Западе вышла книга исследователя Г. Уильямсона «СС — инструмент террора» (Gordon Williamson. The SS: Hitler’s instrument of Terror. — Brown Pachaging Limited, 1994). Книга написана на основе солидного анализа документального материала, мемуарной литературы, других источников.
Автор убедительно опровергает ряд попыток современных защитников нацизма перекрасить в белые тона прошлое формирований СС, в частности, потуги оуновских историков, пытающихся доказать, что военные формирования СС (т. н. Ваффен — СС) не принимали участия в карательных операциях и непричастны к преступлениям против мира и человечности. «Однако истина, — пишет Уильямсон, — состоит в том, что Ваффен — СС действительно в течение всей войны совершали варварские злодеяния как на фронте, так и в тылу» (с. 4). И дальше: «Поскольку Гиммлер наряду со званием рейхсфюрера СС считался также главой полиции, полицейские части вскоре также оказались под эгидой СС. Впоследствии удалось установить, что те, кто служил в этих частях, несут ответственность не только за карательные акции против партизан, но также повинны в массовом уничтожении еврейского населения (с. 135)».
Сказанное выше в полной мере относится к воякам из состава украинских батальонов шуцманшафт, многие из которых приказами Гиммлера и других эсэсовских военачальников в разное время придавались немецким дивизиям СС.
Кстати, бывшие убийцы и насильники из Буковинского куреня впоследствии оказались в немецких дивизиях СС. Часть из них в 62-м и 64-м батальонах недоброй памяти 30-й дивизии СС, залившей кровью Варшаву, Словакию и юг Франции. Подразделение пулеметчика Катрюка, пожертвовавшего сто канадских долларов на памятник Буковинскому куреню в Черновцах, оказалось в бригаде СС, составленной из выпущенных из тюрем немецких уголовников, которыми командовал известный убийца — штурмбанфюрер СС О. Дирливангер (см. Александр Шлаен. «Бабий Яр». — Киев, 1995. — С. 412—413).
Уместно дополнить, что бригада Дирливангера на период подавления национального антифашистского восстания в Словакии была включена в 14-ю дивизию СС «Галичина», в составе которой украинские и немецкие эсэсовцы успеют натворить немало черных дел и запомнятся местному населению систематическими фактами мародерства.
О бывших эсэсовцах-украинцах из немецких дивизий свидетельствуют документы. Так, из письма окружного проводника Неринги губернатору Галиции О. Вехтеру от 2.04.1944 г. узнаем, что Нерингу посещал националистический руководитель организации УПА из Каменки по кличке Орел, «26 лет, заслужил в дивизии СС «Мертвая голова» железный крест первой степени, знак отличия участника пехотных штурмовых атак и серебряный знак образцовых раненых» (см. В. Замлинський. Шлях чорної зради. — Львів, 1969. — c. 141).
Оуновский историк Тарас Гунчак в своей книге «У мундирах ворога» упоминает, что после разгрома под Бродами из состава дивизии СС «Галичина» выделили группу в количестве 1300 человек, которых направили в немецкую танковую дивизию СС «Викинг».
Гунчак фактически признает, что значительная часть новобранцев дивизии предназначалась не для службы на фронте, а для пополнения подразделений полиции, в задачу которой входило проведение карательных операций против партизан и подпольщиков ряда европейских стран.
Процитируем Т. Гунчака: «Одну группу украинских новобранцев, о наличии которой Войсковое управление узнало случайно осенью 1943 года, отправили без их ведома в полицейские отряды, где они должны были пройти начальную подготовку. Набор новобранцев для этой программы производился тайно, так как это нарушало существо украинско-немецкого соглашения о том, что украинцы готовились только для фронтовой службы. То, что произошло, не было ни фантазией, ни результатом недоразумения. Оно стало результатом прямой инструкции Гиммлера от 24 июня 1943 года о том, что из числа галицийских добровольцев 12 000 предназначалось для формирования так называемых полицейских полков (выделено нами. — В.В.). К тому же он дал указание шефу вспомогательной полиции обеспечить для этих полков 500 немецких офицеров и унтер-офицеров» (см. Тарас Гунчак. У мундирах ворога. — К., 1993. — c. 73—74).
В другом месте книги Гунчак снова подчеркивает, что в своей инструкции от 5 июля 1943 года Гиммлер информировал офицеров СС, что на протяжении июля того же года необходимо было набрать 12 тысяч новобранцев для создания полицейских полков под номерами от четвертого до восьмого.
Параллельно с формированием дивизии СС «Галичина» немцы призвали юношей и девушек Галиции вступать в эсэсовские части противовоздушной обороны, названные «СС-гельфер» (помощников СС). Для этой цели по образцу гитлерюгенда создавались юношеские школы, которые функционировали во многих населенных пунктах не только Галиции.
Первый лагерь для юных эсэсовцев создали в местечке Переворске(300 юношей). Второй лагерь был организован в Неполомицах близ Кракова (3000 юношей). Аналогичные лагеря несколько позже возникли в Эгере (1750), Троппаве (1000), Кремсе (1550), Гульчине (200), на Мальте (200), а также на территории Австрии и Каринтии. Во второй половине июля 1944 года в юношеских лагерях СС проходили подготовку 7700 молодых эсэсовцев, в том числе 300 девушек —«помощниц СС».
Представитель украинской диаспоры на Западе, бывший сотрудник УЦК Зенон Зеленый в своей книге «Українське юнацтво у вирі Другої світової війни» перепечатывает текст листовки, которую в годы войны изготовили оуновские коллаборационисты с целью проведения агитации среди галицийской молодежи. Текст листовки дает однозначный ответ на вопрос, с какой целью оуновцы создавали подразделения украинских СС и кто был их настоящим хозяином: «Украинский юноша! Тебя призывает европейская молодежь сотрудничать для новой Европы. Помогай, как вспомогательный дружинник немецкой авиации в рядах юношей СС... Фюрер Адольф Гитлер призывает и тебя!» (Зенон Зелений. Українське юнац­тво у вирі Другої світової війни. — Торонто, 1965. — с. 225).
Обратим внимание нашего читателя, что точно так же и сегодня из-за океана, а также со страниц украинских националистических СМИ несутся громогласные призывы поскорее входить в «новую Европу», быть как можно поближе к Западу и как можно подальше от Востока. Разница лишь в том, что в те суровые годы эти призывы множились на украинской земле «во славу фюрера», а ныне они грохочут «во славу демократии».
Как тут не вспомнить слова Вседержителя — «ничего нет нового под солнцем, все суета сует и томленье духа»?

Как известно, галицийские юноши и девушки — «помощники и помощницы СС» общим количеством не менее десяти тысяч человек не только служили в противовоздушной обороне Германии, но их использовали в истреблении советских танков как фаустников (панцерфаустников). Если учесть, что в целом в немецких юношеских формированиях СС насчитывалось более 60 тысяч молодых людей, из которых 10 тысяч составляли галичане, завербованные в СС усилиями украинских националистов, то можно с уверенностью отметить, что коллаборационисты из УЦК внесли достойный вклад в укрепление обороноспособности Третьего рейха.
По утверждению польского профессора Эдварда Пруса (см. книгу Э. Пруса «Тарас Чупринка»), в тот военный период юношескую эсэсовскую школу во Львове посещал сын Романа Шухевича — нынешний украинский политик Юрий Шухевич. Да и сам Роман Шухевич, как свидетельствует этот же ученый, еще в предвоенный период вместе с фольксдойчами — братьями Мауэрами посещал во Львове нелегальную школу офицеров СС. Имеются убедительные свидетельства, доказывающие, что, окончив немецкую офицерскую школу, Р. Шухевич учился на высших курсах германской военной академии, по окончании которой получил звание гауптштурмфюрера (капитана) СС.

В октябре 1943 года по предложению Р. Шухевича ОУН-б отправляет в адрес губернатора дистрикта «Галичина» эсэсовского генерала О. Вехтера «Открытое письмо ОУН», явившееся началом интенсивного сотрудничества оккупантов и бандеровцев в борьбе с наступающими советскими войсками, а впоследствии с органами советской власти и местным украинским населением, поддержавшим эту власть.
В процессе переговоров, начавшихся между О. Вехтером и Р. Шухевичем, посредниками между обеими договаривающимися сторонами были назначены начальник полиции безопасности СД штурмбанфюрер СС В. Витиска с немецкой стороны и бывший капеллан абверовского батальона «Нахтигаль», кавалер двух немецких крестов униатский священник И. Гриньох с украинской стороны.
Некоторые биографы Р. Шухевича отмечают тот факт, что, участвуя в переговорах с немецкой стороной, как представитель ОУН-б, командующий УПА неизменно наряжался в мундир офицера карательных войск, в котором ранее руководил операциями шуцманов против партизан, мирных граждан Украины и Белоруссии.
О связях Р. Шухевича с вояками из дивизии «Галичина» со знанием дела пишет бывший начальник штаба этой дивизии майор Вольф-Дитрих Гайке в книге воспоминаний «Українська дивізія «Галичина». Історія формування та бойових дій у 1943—1945 роках» (Торонто — Париж — Мюнхен, 1970). Опровергая доводы лидеров ОУН-б о непричастности бандеровцев к созданию 14-й дивизии СС «Галичина», Гайке утверждает, что вояки дивизии посещали отряды УПА, а затем с разрешения уповского командования возвращались в свои подразделения. Многие другие авторы мемуарной литературы, в их числе майор В.-Д. Гайке, обращают внимание на тот факт, что командующий УПА Р. Шухевич «секретно поручал своим людям добровольно вступать в дивизию». Шухевич, утверждают эти авторы, надеялся впоследствии использовать этих добровольцев «в партизанской борьбе».
Примерно на то же самое обстоятельство обращает внимание бывший капеллан батальона «Нахтигаль», посредник на переговорах ОУН-б с представителями губернатора дистрикта «Галичина» эсэсовца О. Вехтера униатский священник И. Гриньох: «Первоначально разное отношение изменилось, и, учитывая реальные возможности и фактическое положение, направлено некоторое количество людей, которые организационно и симпатиями стояли на стороне украинского национально-освободительного подполья, в дивизию, принимая во внимание моменты практического характера обучения, приобретения оружия и стремление не допустить возникновения вражды между дивизией и украинским подпольем».
Оуновец Т. Гунчак в своей книге «У мундирах ворога» подчеркивает, что немецкие оккупанты рассматривали Галицию и ее население в качестве своеобразного резерва пополнения не только материальных запасов для своей армии, но и стремительно таявших под ударами союзников по антигитлеровской коалиции людских резервов. Насильственная мобилизация галичан проводилась не только в дивизию СС «Галичина», но и в другие подразделения гитлеровской армии. Гунчак пишет: «...немцы применяли традиционные методы рекрутирования, а также ввели насильственный набор украинской (читай: галицийской. — В. В.) молодежи в разные виды службы. 13 июня 1944 года Хроновьят доложил, что происходит в различных местах Галиции. В районе Бережан, например, молодых людей хватали и отправляли служить в 9-ю и 10-ю дивизии СС (9-я танковая дивизия СС «Хоенштауфен» и 10-я танковая дивизия СС «Фрундберг» летом 1944 года находились на территории современной Львовской области, взаимодействуя с 14-й дивизией СС «Галичина». — В. В.). Уполномоченный Войсковой управы в Зборовском районе Григорий Лучанко сообщил также, что из села Хоростец немецкая дивизия, отбывая во Францию, забрала сорок мужчин. В Винниках, близ Львова, немецкие власти без согласования с Войсковой управой зарегистрировали всех мужчин, которые родились между 1900 и 1930 годами. Казалось, что не будет конца этой практике, когда могли забирать людей просто на улице, в театре, в школе и других общественных местах. Различные немецкие комиссии проходили Галицией и забирали людей в Галицийскую дивизию вермахта... Ребят в возрасте от 15 до 18 лет забирали на службу в «юноши-СС»... Позже и девчат начали забирать с этой же целью. Некоторых из них после исполнения 18-летнего возраста переводили в дивизию» (имеется в виду 14-я дивизия СС «Галичина». — В. В.).
После сокрушительного разгрома под Бродами источником пополнения дивизии СС «Галичина» стали прежде всего формирования «юношей СС», создававшиеся при противовоздушной обороне вермахта (около 10 тысяч вояк), а также полицейские полки, другие формирования оуновских коллаборационистов.
Гордон Уильямсон, в ранее упоминавшейся работе, приводит некоторые дополнительные сведения об украинских эсэсовцах. Он утверждает, что «украинцы служили в 24-й горной дивизии СС «Карстъегер» (с. 234) и других эсэсовских частях (59-й ваффен-горнострелковый полк дивизии воевал с британскими частями и проводил карательные операции против итальянских партизан). Далее он пишет: «...многие украинские вспомогательные части заслужили себе такую страшную репутацию, от которой волосы встают дыбом, таким зверским было их обращение с мирным населением. При проведении операций по выявлению и ликвидации евреев они часто действовали рука об руку с айнзацкомандами. Солдаты немецких частей, взаимодействовавших с ними, не испытывали к ним ничего, кроме презрения» (с. 372).
Сказанное Уильямсоном следует прежде всего отнести к преступлениям бывших карателей из украинского батальона «Нахтигаль», которые после совершения страшных злодеяний во Львове и других населенных пунктах Украины, о чем речь пойдет ниже, продолжили свою кровавую работу в составе 201-го батальона шуцманшафт из корпуса СС генерала фон дем Баха-Залевского. По оценке этого генерала, 201-й батальон шуцманшафт был лучшим среди его карателей, оперировавших в оккупированной Белоруссии, лесистой части Прибалтики, западном регионе России и северных районах Украины.
Непосредственно в составе немецких воинских формирований пребывали: 700 галицийских добровольцев в 5-й танковой дивизии СС «Викинг», 1000 — в составе 10-й танковой дивизии «Фрундберг», значительное количество — в 22-й дивизии Кейтеля, в бригаде «Нора» и других частях.
Не будем забывать, что ОУН на оккупированной территории Украины создала для оккупантов целую сеть «обслуживающего персонала»: «зондерфюреров», переводчиков, проводников, старост и других пособников. Оуновцы в черных мундирах составляли значительную часть персонала охраны в лагерях смерти: в Травниках, Майданеке, Освенциме и других.
Характерная деталь. Из многих тысяч вояк дивизии СС «Галичина» только один — ее командир бригаденфюрер Ф. Фрайтаг получил рыцарский крест. В то же время подобных наград были удостоены десятки карателей из 201-го батальона шуцманшафт. А заместитель командира 201-го батальона шуцманшафт гауптштурмфюрер СС Роман Шухевич за кровавые преступления против населения белорусских деревень и хуторов был награжден оккупантами двумя крестами и медалью.
Бывшие немецкие полицейские из подразделений шуцманшафт и местных отделений составляли основную массу добровольцев, влившихся в состав дивизии СС «Галичина» сразу после ее создания. При дивизии, кроме 1-го, 2-го и 3-го армейских полков, было сформировано еще пять полков полиции (4-й, 5-й, 6-й, 7-й и 8-й), которые занимались исключительно карательными операциями против партизан и поддерживающего их мирного населения. Полицаи из 4-го и 6-го полков, например, принимали активное участие в боях против соединения Ковпака в период его знаменитого Карпатского рейда.
Вопреки утверждениям оуновских историков, например, Миколы Лебедя, написавшего еще в 1946 году книгу «УПА», лидеры ОУН-б не только не осуждали создателей дивизии СС «Галичина», но и взаимодействовали с украинскими эсэсовцами в совместной борьбе с вооруженными силами антигитлеровской коалиции.
Как отмечает бывший вояк дивизии СС «Галичина» Р. Колисник, «доктор Любомир Макарушка отчитывался на последнем заседании Войсковой Управы 22 августа 1947 года, что провел две беседы с Романом Шухевичем в присутствии доктора Гежи, как свидетеля, в июне 1943 г.: «Шухевич опасался, что дивизия в современной войне может иметь слишком большие потери. Заявил от ОУН, что они этого дела не будут поддерживать, но не будут и мешать (выделено нами. — В. В.)». Подробнее об этом пишет Лев Шанковский в своей статье «УПА и дивизия».
Слова Р. Колисника подтверждает «Инструкция 4.7/22» организационной референтуры Краевого провода ОУН-б (руководил краевым проводом в этот период Р. Шухевич. — В. В.) от 29 февраля 1944 года, в которой отмечалось: «(...) 2. На территорию ЗУЗ-ель прибыли малые части «СС Дивизии Галичина». На основании некоторых известий и речей Вехтера... можно догадываться, что власть использует «СС Дивизию Галичина» в борьбе с партизанами на ЗУЗ-ях. В связи с этим поручаю:
А) Установить постоянную и хорошую связь с частями «Дивизии Галичина», перемещенными на ЗУЗ...
Б) Использовать «СС Див. Галичина» для борьбы с большевистскими партизанами и польскими бандитами на украинских землях.
В) С помощью связей с «СС Див. Галичина» увеличить боеприпасы Организации.
Д) В случае отступления немцев с украинских земель, в случае возможного разоружения или перемещения «СС Див. Галичина» вне земель Украины следует все части присоединить к УНС-у (УПА). Забрать в лес...». (Архив СБУ. Сборник №1, арх. №409, л. 395).
История помнит многие факты взаимодействия вояк СС и УПА. Так, 26.01.1944 г. полковник СС Шифельд передал командующему УПА-«Пивнич» Климу Савуру (Д. Клячкивскому) для вооружения его боевиков большую партию оружия. От себя лично вручил парадную офицерскую форму и кортик. Куренной УПА «Карий» рассказал на допросе следователю: «Курень, которым я командовал, по указанию «Чупринки» (Р. Шухевича), был направлен в распоряжение немецкого командования... Моим заместителем был назначен немецкий обер-лейтенант войск СС».
В предписании бригадефюрера СС Бреннера, захваченном при проведении операции по ликвидации отряда боевиков УПА, указывается, что им достигнуто соглашение с руководством УПА, согласно которому «...УПА засылает в занятые противником (Красной Армией. — В. В.) районы разведчиков, преимущественно девушек, и докладывает о результатах разведывательной работы отделу 1-Ц».
О тесном сотрудничестве немецких и украинских эсэсовцев с главарями банд УПА в борьбе против советских войск и советско-польских партизанских отрядов убедительно свидетельствуют многие архивные документы. Приведем некоторые из них:
— «Секретный документ о переговорах сотрудников СС с главарями УПА
Львов, 8 апреля 1944 г.
Явился штурмбанфюрер СС Шмитц 1-й боевой группы «Прютцман», которого я пригласил к себе, чтобы побеседовать с ним о переговорах с УПА. Шмитц сообщил мне, что он из-за потребности расширения сети связистов связался с небольшими группами бандитов, чтобы использовать их против советских банд и Красной Армии в разведке и диверсионных группах. Первые попытки увенчались успехом...»;
— «СПРАВКА о третьей встрече командира Южной группы германских войск с членом центрального провода ОУН Герасимовским (бывшим капелланом карательного батальона «Нахтигаль» И. Гриньохом. — В. В.).
Под грифом «Совершенно секретно. Государственной важности». 23 апреля 1944 года.
«Господин командир начал с заявления, что германские оккупационные войска, особенно охранная полиция (охранная полиция, как и войска СС, подчинялась Г. Гиммлеру и постоянно взаимодействовала с войсками СС или включалась в состав эсэсовских частей на время проведения конкретных карательных операций. — В. В.), с пониманием относятся к борьбе за самостоятельность, которую ведет бандеровская группа ОУН...
Герасимовский высказал подробно свою точку зрения по всем пунктам, содержащимся в заявлении господина командира. Его высказывания уже известны из первых переговоров с ним. В заключение он особенно подчеркнул, что вся нелегальная деятельность бандеровской группы ОУН есть не что иное, как борьба исключительно против большевиков, и что нанесение ущерба германским интересам и вообще всякие антигерманские тенденции никогда не исходили в приказном порядке от бандеровской группы ОУН и никогда не будут исходить, потому что она видит в германском народе единственного партнера, на которого можно опереться...» (ЦГАВОВУ Украины. Ф. 4628, оп. 1, д. 10, л. 191-200).
..Хвалебную статью в отношении В. Кубиевича, как создателя дивизии СС «Галичина», поместил «Малый словарь Украины», изданный по заказу Министерства информации Украины в 1997 году. Несколько ниже мы подробнее расскажем о В. Кубиевиче. А теперь, справедливости ради, упомянем и других «отцов-основателей» дивизии.
Несомненны заслуги лидера так называемой материнской ОУН, наследника вождя этой организации Е. Коновальца — А. Мельника в создании 14-й «гренадирен ваффен дивизиен СС «Галициен». 6 февраля 1943 года А. Мельник писал гитлеровскому фельдмаршалу Кейтелю: «Нам кажется, что сейчас наступила пора включения Украины в противобольшевистский фронт... Украинские ответственные круги, главным образом военные, готовы к разрешению этого вопроса, которому мы для победного конца борьбы с Москвой придаем наибольшее значение, стремимся принять участие и отдать себя с этой целью в распоряжение главного командования вооруженных сил (имеются в виду вооруженные силы фашистской Германии. — В.В.)».
Рассмотрим же аргументы перечисленных выше «ученых» и политиков и постараемся дать на них политически и идеологически неангажированные объективные ответы. С этой целью, во избежание возможных обвинений в «идеологическом пристрастии», постараемся использовать преимущественно западные источники, в том числе — работы бывших эсэсовцев, представителей украинской диаспоры.
Итак, аргумент первый: «Создание дивизии СС «Галичина» было событием огромного патриотического значения, этот акт поддерживала значительная часть населения Галичины, о чем свидетельствует большой наплыв добровольцев в ряды дивизионников. Этот акт проводился исключительно с целью создания украинской национальной армии и борьбы за «государственную независимость Украины», о чем, якобы, были даже соответствующие договоренности с германской верхушкой».
В действительности все обстояло не совсем так, как пытаются это представить.
Агрессивные планы немецкого гитлеризма еще до начала Второй мировой войны в действительности активно поддержали приверженцы обоих ответвлений ОУН и — с этим нельзя не согласиться — значительная часть галицийской элиты, в массе своей разделявшей идеи Д. Донцова, этого апостола украинского фашизма.
Этому способствовало долголетнее и агрессивное навязывание галичанам донцовских идей украинского интегрального национализма, которые, по мнению такого известного в кругах украинской диаспоры на Западе ученого-историка, как Орест Субтельный, является не чем иным, как разновидностью фашизма.
В соответствии с теорией Д. Донцова в головы представителей галицийской интеллигенции вбивалась (и нужно откровенно сказать, что вбивается в настоящее время. — В. В.) идея о том, что деление людей на элиту и толпу является вечным законом общественной жизни. Сама элита (тип «людей-хищников» по О. Шпенглеру) «диктует миллионам свои скрижали мудрости, она решает, что является правдой, а что фальшью, справедливым и несправедливым, хорошим и плохим — от формы правления до формы галстука».
Общеизвестен факт многолетнего сотрудничества галицийской элиты с правящими кругами Австро-Венгрии и Германии. Ни для кого не секрет, что в период 20-х — 40-х годов двадцатого столетия все надежды на создание «самостийной» Украины эта элита связывала с германским фашизмом с его агрессивными планами достижения мирового господства, откровенно направляла немецких союзников на Восток. Еще в 1930-е годы Д. Донцов, например, советовал немецким фашистам поспешить с нападением на СССР, выражая обеспокоенность, что если Гитлер начнет войну с Францией и Англией, ему не хватит ни сил, «ни возможностей ударить на Россию».
Обратимся к мнению такого авторитета ОУН, как Кость Панькивский, который в годы Второй мировой войны был заместителем главы так называемого Украинского центрального комитета (УЦК еще в мае 1940 года был создан в Кракове, оккупированном гитлеровцами. Фактически являлся легальной «крышей» Абвера — немецкой военной разведки. — В. В.) Владимира Кубиевича.
В своей работе «Роки німецької окупації», которая вышла в 1965 году в Торонто, К. Панькивский пишет, что накануне нападения гитлеровцев на Польшу (то есть еще до сентября 1939 года. — В. В.), «провод ОУН планировал вызвать вооруженное восстание в тылу польских войск и формировал военный отряд — «Украинский легион» под командованием полковника Романа Сушко».
Курс на создание украинских воинских регулярных частей, которые бы помогали А. Гитлеру установить «новый строй» в Европе и мире, ОУН Мельника, пытаясь не отстать от ОУН Бандеры, стремилась практически осуществлять с самого начала Великой Отечественной войны. Вот как об этой цели писалось в статье «Украина и новый лад в Европе» из мельниковской газеты «Українські щоденни вісті», которая в годы войны издавалась в оккупированном гитлеровцами Львове (см. названную газету от 16 июля 1941 г.): «Мы, украинцы, искренне желаем немцам победы в сражении за новый строй. Эти наши желания не являются фальшивыми, конъюнктурными, временными. Они вытекают из геополитического расположения Украины, а также из психологического отношения украинского народа, а также из исторического опыта (...), поскольку сама судьба подтолкнула немцев и украинцев к такому сотрудничеству (...). Знаем хорошо, чего может ожидать украинский народ от Сталина, Черчилля и Сикорского».
Положительно оценив услужливость оуновцев, проявленную при завоевании Польши, гитлеровцы уже в конце октября 1941 года начали формировать из украинцев первые добровольческие подразделения СС. Примечательно, что в этом первом наборе строго учитывался расовый принцип. Принимались только те лица, которые имели признаки «нордической» расы. А таковые, по мнению гитлеровских идеологов, в Украине имелись только на Подолии, Покутье и Гуцульщине.

Роман Шухевич, командир специального батальона Абвера "Нахтигаль", июнь, 1941, Львов
Евреи еаконец созрели, чтобы предъявить счет украинским националистам, во время Второй мировой войны принимавшим участие в Холокосте евреев. Руководство иерусалимского Мемориального комплекса «Яд-Вашем» утверждает о наличии доказательств о причастии награжденного орденом «Герой Украины» генерала Шухевича к военным преступлениям.
Экс-министр юстиции Израиля Томи Лапид, возглавляющий совет мемориального комплекса «Яд-Вашем» в Иерусалиме, заявил в интервью «Немецкой волне», что «Яд-Вашем» располагает документами, согласно которым украинский батальон «Нахтигаль» под командованием Романа Шухевича участвовал в карательных операциях против мирного населения Львова. Было это в июне 1941 года, ещё до основания УПА. По словам Лапида, подлинность этих документов, полученных из немецких и советских источников, не вызывает ни малейших сомнений:


«У нас имеется целое досье, из которого следует, что Шухевич входил в группу людей, причастных к массовым убийствам… К нам пока не обращались с просьбой предоставить эти документы, но если обратятся, то думаю, что мы удовлетворим её, хотя и, так сказать, «постфактум», ведь на основе этих документов уже написан целый раздел в «Энциклопедии Холокоста».

Жаль, что спохватились они только теперь, когда пришедшие к власти потомки коллаборантов начали активно "зачищать" нашу историю, возрождая фашизм. Раньше, сцепив зубы, принимали участие во всяких акциях Антибольшевицкого фронта народов и других подобных организаций.

Так в Израиле в 1979 г. в рамках Антибольшевицкого Блока Народов был создан «Общественный комитет украинско-еврейского сотрудничества» (ОКУЕС). Эта организация была создана для совместных действий против Советского Союза (Без срока давности. Харьков, 2002, с. 330). 13 октября 1979 г. один из основателей ОКУЕС Израиль Кляйнер, бывший сотрудник «Свободы» и «Голоса Америки», заявил о полной непричастности украинских националистов к массовому уничтожению евреев в годы Второй мировой войны. Ярослав Стецько, который в июле 1941 г. писал Розенбергу «настаиваю на уничтожении жидов и целесообразности перенесения на Украину немецких методов экстерминации жидовства», был с этим заявлением солидарен.

Хорошо, что хоть теперь "пепел Клааса" застучал в их сердцах.

Известный израильский политик, экс-министр юстиции и один из руководителей мемориального комплекса Холокоста Яд ва-Шем рассказал газете «Сегодня» о своей дискуссии с Виктором Ющенко и участии Романа Шухевича в еврейских погромах во Львове.


— Во время посещения Виктором Ющенко в Израиле комплекса Яд-ва-Шем (всемирно известный музей и памятник миллионам евреев, погибшим от рук нацистов) вы подошли к нему и высказали свою точку зрения об участии героя Украины Романа Шухевича в еврейских погромах...

— Да. Когда Виктор Ющенко посещал Яд-ва-Шем, который во всем мире считается одним из символов Холокоста, я сказал вашему президенту, что присвоение этому человеку звания Героя было неожиданностью для нас. Поскольку, исходя из тех документов, которыми мы располагаем, летом 1941 года немецкая часть «Нахтигаль», которой командовал Шухевич, принимала участие в еврейских погромах. Напомню: тогда около четырех тысяч евреев во Львове были уничтожены! И Шухевич принимал участие в этом! Именно поэтому я сказал вашему президенту, что мы рады, что он приехал и посетил наш мемориал, и мы заинтересованы в хороших отношениях между Израилем и Украиной, но я, как один из руководителей Яд-ва-Шем, против того, чтобы давать звание героя человеку, который несет ответственность за гибель четырех тысяч украинских евреев.

— И какова была реакция президента?

— Ваш президент был горделивым и уверенным в себе, когда слушал меня. И потом лишь сказал, что наша информация диаметрально противоположная его информации. После чего пригласил в Киев, чтобы продолжить дискуссию. И все...

— Но что это за документы?

— Документы были переданы нам после Второй мировой войны. Мы их получили из двух источников — Германии и России.

— Информация одинаковая и там, и там?

— Да, что Шухевич имел отношение к этим погромам. Я убежден, что исторически этот человек боролся за независимость Украины, как украинский националист. И в то же время он принимал участие в погромах. Таким образом то, что вы знаете о нем, и то, что мы знаем, это совершенно разные вещи. И это причина, почему мы протестуем.

— И эти документы доступны для широкого читателя?

— Они хранятся в наших архивах. Достоверность наших документов ни у кого не вызывает сомнений. Практически тоже написано в Энциклопедии Холокоста, которая считается авторитетнейшим источником. Там украинцы тоже могут найти ответы на спорные вопросы о Шухевиче.

— А как израильское общество отреагировало на присвоение Шухевичу звания Героя?

— Я бы обманул вас, если бы сказал, что это вызвало очень широкий резонанс среди обычных людей. Но среди историков и ученых было огромное возмущение. Я один из тех, кто выжил в Холокосте. Я не могу молчать.

— Вы собираетесь в Киев, чтобы посмотреть документы и продолжить дискуссию?

— Я думаю, это был скорее жест вежливости, чем реальное приглашение...

В лагере. Крайний справа - Дужий

ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
арестованного Дужий Петра Афанасьевича от 1 августа 1945 года
Допрос начат в 13ч.30 м.

Вопрос: Назовите известных Вам членов президиума УГВР и места их нахождения?

Ответ: Мне известно, что в состав президиума УГВР, организовавшейся в средине 1944 года, вошли представители разных националистических партий и групп, в том числе, оуновцы, ундовцы, радикалы, унровцы и гетьманцы.

О персональном составе президиума УГВР мне из официальных источников ничего не известно, однако я догадываюсь, что в состав президиума УГВР от ОУН вошли главным образом те люди, которые выехали за границу, как-то "Володымир Иванив "Улас" и возможно Лебедь Николай – "Ярополк" – "Рубан". Названных лиц я считаю в кругах ОУН более авторитетными людьми.

Также предполагаю, что в очень близких отношениях с УГВР находится Р.Шухевич – "Тур", такие предположения делаю потому, что "Универсал" и "Платформу УГВР" я получил от "Тура" в то время, когда "Тур" непосредственного делового отношения ко мне не имел.

Кроме "Тура", в верхушке УГВР могут быть: – "Перебойнос", который в разное время занимал положение военного референта центрального провода ОУН и начальник ГВШ-УПА.

"Лицарь", последний в свое время также был военным референтом центрального провода ОУН и начальником ГВШ-УПА.

"Кремень" возглавлявший последнее время политический отдел в ГВШ-УПА.

В отношении участия в УГВР последних трех человек, то я не имею даже столько данных, сколько в отношении "Тура", однако считаю, что УГВР, подчеркивая значение УПА, должна была в свой состав ввести руководящий состав из УПА, а наиболее видными в УПА, кроме "Тура", являются выше названные мною лица.

Вопрос: Какое положение в УГВР занимал Ваш брат – Дужий Николай Афанасьевич – "Выровый"?

Ответ: Какое отношение к УГВР имел мой брат — Дужий Николай — "Выровый", я не знаю, однако мне известно, что "Выровый" на тему об УГВР имел разговор с "Туром", мне же "Выровый" никогда не говорил о своем отношении к УГВР. У меня сложилось мнение, что "Выровый" членом УГВР не является.

Вопрос: Вы не высказывайте свое мнение, а говорите то, что Вам известно. Следствие располагает данными, в том числе и документами, подписанными "Выровым" как членом президиума УГВР и поэтому требует от Вас в данном вопросе правдивых показаний?

Ответ: Я уже сказал, что мое мнение сводится к тому, что Дужий Н.А. — "Выровый", членом УГВР не является, однако предъявленные мне следствием документы о принадлежности к УГВР "Вырового" являются более убедительными аргументами, подтверждающими его принадлежность к УГВР, чем мое мнение. Однако меня удивляет, почему же в таком случае Дужий Н.А. — "Выровый", являющийся моим родным братом и работавший вместе со мной, о своей принадлежности к УГВР ничего не говорил.

Вопрос: Вы показали, что состав президиума УГВР в основном находится за границей, а кто же остался представителем УГВР на ЗУЗ?

Ответ: Из бесед с руководящими оуновцами ("Тур" и "Зруб") мне известна следующая установка в отношении УГВР: предполагалось, что главные силы УГВР останутся в крае, и только лишь представители для "дипломатической" работы выедут за границу. В действительности получилось другое, за границу выехали не представители, а главные силы. Мне кажется, что так получилось потому, что представители не оуновских кругов, входящих в состав УГВР, просто побоялись остаться в крае. Я знаю, что люди из УНРО и других группировок являются в преклонном возрасте, что тоже могло иметь влияние на их выезд (неверие в свои силы выдержать трудности подпольных условий).

После освобождения советскими войсками всех украинских земель и до настоящего времени УГВР в крае проявила очень маленькую деятельность. Это доказывает отсутствие в крае руководящее состава УГВР.

Считаю, что ответственным лицом — представителем УГВР на "ЗУЗ", является Шухевич — "Тур".

Вопрос: Если Шухевич — "ТУР", как Вы показали, является главным представителем УГВР на "ЗУЗ", то почему он обращался с ходатайством к президиуму УГВР в лице "Вырового", утвердить список представляемых им к наградам и повышению в званиях участников УПА, и почему "Выровый", который, как Вы сказали, не имеет отношения к УГВР, это представление утвердил, подписав по этому вопросу документ "за президиум УГВР"?

Ответ: Документы, которыми располагает по этому вопросу следствие, убедительно говорят за то, что поскольку Шухевич, как командующий УПА обращался с просьбой к президиуму УГВР в лице "Вырового", значит он, т.е. "Выровый" является "зверхником" Шухевича, однако я утверждаю, что в действительности это не так, так как Шухевич является наивысшим представителем ОУН-УПА и УГВР в крае, а "Выровый" ни в коем случае не является "зверхником" Шухевича, а только лишь ему "пидпорядкованным" по линии УПА.

Допрос окончен 1 августа в 15 ч.ІО м.

Протокол мною лично прочитан, показания с моих слов записаны правильно, в чем и расписываюсь.

Дужий

Допросил: Зам.Нач.Отделения УББ НКВД УССР Капитан Юстиции (Зазимко)

И опять вся подборка - хороша.
Часто лживую Вики можно прикрывать, Сармат работает лучше.
Уважаемый автор топика, не примите за чинопоклонение, наехать тоже могу вполне, но последние темы очень хорошо поданы.

Наезды на меня - это моя страсть!:rofl2:

В течение нескольких месяцев начиная с июля 1944 года советские войска освободили от немецко-фашистских захватчиков Западную Украину и Прибалтику. И на освобожденных землях сразу началась новая война странная и страшная.

«Нахтигаль», «СС Галичина» , ОУН, УПА... РОА. Суть сводилась к одному — диверсионная борьба среди местного населения. ОУН создали сами немцы. Много хроники времен войны, парады коллаборационистов, Собор Украинских Националистов.

Смотреть фильм: http://video.mail.ru/bk/belvol/20/24.html

http://video.mail.ru/bk/belvol/20/25.html

лемберг в июне-июле 1941-го

Очень рекомендую.

Передовые отряды 17 армии преследовали советские войска, отступившие 27 июня 1941 г. из района Лемберга, и 29 июня приблизились к городу на расстояние 10 километров1. Взятие города, после того как было сообщено, что столица Восточной Галиции свободна от врага 2, было назначено на ночь с 29 на 30 июня. Выполнение задачи было поручено первой горнострелковой дивизии, соединению, которое в сентябре 1939 г. после нападения на Польшу уже стояло в Лемберге и согласно договору передало затем город союзной Красной Армии. Два батальона горных стрелков должны были занять ключевые объекты – цитадель и Высокий Замок3. Затем к ним должен был присоединиться батальон 800 полка особого назначения (спецсоединение, подчинявшееся напрямую командованию вермахта) который постепенно занял бы остальные важные объекты города. К таковым относились – помимо собора, ратуши, здания НКВД, радиостанции, электроцентрали, вокзала и складов – три больших тюрьмы и военный госпиталь4. Батальону 800 был придан набранный из украинских националистов батальон «Нахтигаль» общей численностью в 400 человек.

Взятие Лемберга произошло практически без сопротивления. В 4 утра батальон 800 занял собор св.Юра, в 4.15 – ратушу и центр города, в 5.30 радиостанцию, тюрьмы и военный госпиталь, около 7.00 майор Хайнц смог доложить о взятии всех остальных объектов5. Разведгруппа горных стрелков около 4.20 согласно приказу заняла цитадель и вывесила на ней немецкий флаг. Батальоны горнострелковых полков 98 и 99 достигли цитадели в 6.15, и соотв. Высокого Замка в 6.40 6. Командир принадлежащего к первой горнострелковой дивизии артиллерийского батальона 132 полковник Винтергерст, назначенный приказом от 28 июня комендантом Лемберга7, прибыл в 8.30 в ратушу и приступил к исполнению своих обязанностей8.

Когда подразделения батальона 800 достигли трех тюрем и военного госпиталя, их глазам предстала ужасная картина: при отступлении Красной Армии органы советской госбезопасности устроили кровавую расправу с политзаключенными. Среди жертв было обнаружено также три немецких солдата9. Предварительное намерение НКВД эвакуировать 5000 заключенных в тыл, очевидно, не удалось осуществить из-за быстрого продвижения немецких войск и недостатка транспортных средств. Лишь 527 заключенных были эвакуированы. Приказ Берии от 24 июня 1941 г. о расстреле заключенных в прифронтовых областях стал для лембергских НКВДшников карт-бланшем на убийство10. Комендант города немедленно приказал начать расследование, которое показало, что трупы были кое-как сброшены в общие могилы, либо лежали кучами в камерах. В качестве причины смерти указывались выстрелы в затылок11. Некоторые трупы подверглись надругательствам и были изувечены. Предварительно названная цифра в 500 погибших увеличилась на следующий день до 350012.


1 - Heeresgruppe S&#252;d, Fernschreiben an AOK 17, 27.6. und 28.6.1941, BA-MA, RH 20-17/32; AOK 17/1a, FS an HGr S&#252;d 29.6.1941, BA-MA, RH 24-49/14
2 – Generalkommando XXXXIX (Geb) AK/I a Korpsbefehl Nr.19, 29.6.1941, BA-MA, RH 24-49/14
3 – участвовали I GJR 99 и III GJR 98, см. I Gebirgsdivision/1a, Divisionsbefehl f&#252;r die Wegnahme von Lemberg am 30.6., 29.6.1941, BA-MA, RH 28-1/23
4 – Bataillon 800, Kommandeur, Betr.: Schlu&#223;meldung &#252;ber Einnahme Lemberg und vollzogene Objektsicherung, 1.7.1941, BA-MA, RH 28-1/23
5 – там же
6 – I Geb.Div., Kriegstagebuch, Eintragung 30.6.1941, BA-MA, RH 28-1/20
7 – Gen.Kdo XXXXIX (Geb) AK/I a Befehl f&#252;r den Stadtkommandanten von Lemberg, 29.6.1941, BA-MA, RH 28-1/23; AOK 17/1a an Gen.Kdo XXXXIX, Sonderanweisung „Lemberg“, 28.6.1941, BA-MA, RH 24-49/14
8 – Aussage des ehemaligen Stabsoffiziers der Stadtkommandatur von lemberg, Hauptmann Meyding in Landsberg/Lech am 20.4.1964, Landsgericht Fulda, 2 O 283/59, Oberl&#228;nder gegen Fuldaer Verlagsanstalt; Зандкюлер расплывчато говорит о занятии города 29/30 июня, см. Thomas Sandk&#252;hler „Endl&#246;sung in Galizien“. Der Judenmord in Ostpolen und die Rettungsinitiativen von Berthold Beitz, 1941-1944, Bonn 1996, S.115; Мусял называет 29 июня, Bogdan Musial, „Konterrevolution&#228;re Elemente sind zu erschie&#223;en“. Die Brutalisierung des deutsch-sowjetischen Krieges im Sommer 1941, Berlin/M&#252;nchen 2000, S.152
9 – Btl. 800, Schlu&#223;meldung vom 1.7.1941; Anlage zu Bat. 800, Schlu&#223;meldung vom 1.7.1941
10 . см. Musial, «Konterrevolution&#228;re Elemente...», S.102 ff. Первое исследование темы было проведено Альфредом де Заясом: Alfred de Zayas, Die Wehrmachtsuntersuchungsstelle. Deutsche Ermittlungen &#252;ber alliierte V&#246;lkerrechtsverletzungen im Zweiten Weltkrieg, M&#252;nchen 1989, S. 333-359
11 – Gericht der Feldkommandatur 603, Bericht vom 30.6.1941, BA-MA, RH 24-49/161
12 –см. Geheime Feldpolizei-Gruppe 711, Betr.: Wahrnehmungen &#252;ber die bolschewistischen Bluttaten in Lemberg_ 7.7.1941, BA-MA, RH 26-454/6b; Ereignismeldung Nr.24 vom 16.7.; de Zayas, Die Wehrmachtsuntersuchungsstelle, S.346

1. Лембергские «материалы о зверствах»

По указанию коменданта города немедленно начали извлекать жертв из подвалов и общих могил и складывать рядами во дворах тюрем, чтобы дать возможность родственникам идентифицировать погибших13. На евреев, как на сообщников Советской власти, возложили ответственность за преступления, поэтому в качестве кары их заставили заниматься выкапыванием, переноской и раскладыванием трупов. В сообщении XXXXIX армейского корпуса от 30 июня говорится: «Среди населения царит неистовое ожесточение в связи с гнусными преступлениями большевиков, которое выплескивается на проживающих в городе евреев, сотрудничавших с большевиками»14. В тот же день офицер городской комендатуры писал своей жене: «Русские и евреи ужасно здесь похозяйничали, устроили бойню в тюрьмах... Евреев забивают – среди украинцев легкие погромные настроения»15. Горнострелковый полк 99 уже утром 30 июня сообщил об «отдельных выстрелах неизвестного происхождения», предположив, что «речь идет скорее всего о расстрелах евреев украинцами» 16. Выстрелы были слышны и первого июля, во время командного совещания первой горнострелковой дивизии: «Выстрелы в тюрьмах ГПУ, где евреев заставляют хоронить украинцев (несколько тысяч), убитых в последние недели русскими по еврейским доносам» 17.

Геббельс – как показывают записи в его дневнике – немедленно осознал возможность представить немецкому народу и международной общественности свидетельства «животного» оскала еврейского большевизма 18: «5.7. Русские совершили ужасные зверства. Им придется за это поплатиться. - 6.7. Начата большая пропагандистская кампания против большевизма. С участием прессы, кино и пропаганды. Общая идея: маска спадает, Москва без грима. К этому крупные материалы о зверствах в Лемберге, куда я посылаю 20 журналистов и радийщиков. Там настоящий кошмар. Большевизм - это бич людской, страшная болезнь нашего времени, которая должна быть искоренена – 7.7. Я организую большую поездку журналистов и дикторов в Лемберг и на бывшие русские территории. Надо ковать железо, пока горячо. – 8.7. Вечер. Вохеншау, включающее бросающие в дрожь сцены большевистских зверств в Лемберге. Грандиозно! Звонит фюрер: это лучшее вохеншау, которое мы когда-либо сделали»19.

Фюрер не ошибся, геббельсовские «материалы о зверствах» из Лемберга произвели впечатление и на фронте, и на родине20. И последствия этой пропагандистской победы – как показали дискуссии вокруг выставки «Война на уничтожение. Преступления вермахта 1941-1944» - ощущаются по сей день. Причина сего лежит отчасти в том, что феномен пересечения преступлений НКВД и убийств евреев, начало и ход резни в Лемберге, вопросы инициативы и ответственности до сих пор слабо освещены. Украинская эмиграция либо отрицает факт преследования евреев 21, либо отвергает политическую ответственность за это, возлагая вину на полукриминальный сброд22. В серьезных исторических дискуссиях высказывались различные точки зрения на вопрос, кто развязал террор и управлял им. Рауль Хильберг считает главными действующими лицами членов айнзацгрупп, Дитер Поль и Томас Зандкюлер – как ранее и Александр Даллин – возлагают ответственность на украинских националистов23. Новое исследование Богдана Мусяла характеризуется радикальным отказом от этих тезисов. Он интерпретирует убийства евреев абсолютно в русле утверждения Иоахима Хоффманна «спонтанно возникшие еврейские погромы, проводимые возмущенным украинским населением» как акцию, начавшуюся независимо от желаний оккупантов и – опираясь на тезис Анджея Збиковски «'to pay the Jews back' for real and imaginary wrongs»24 – как акт мести нееврейского населения: «большая часть погромов была связана с советским террором, особенно с массовыми убийствами в тюрьмах, ответственность за которые разделяли и евреи» 25. В дальнейшем будет предпринята попытка реконструировать ход событий, разобраться с вопросом ответственности сторон и при этом заострить внимание на роли организации, во всех прежних исследованиях остававшейся в тени – вермахта.


13 – Vernehmung Dr.S&#228;ltzer durch den Armeerichter M&#246;ller am 6.7.1941, BA-MA, RW 2/149 S.339 ff; Bericht der GFP-Gruppe 711 vom 7.7.41; de Zayas, Die Wehrmachtsuntersuchungsstelle, S.346
14 – Gen.Kdo XXXXIX AK, KTB, Eintragung 30.6.1941, BA-MA, RH 24-49/8
15 – Feldpostbrief Eugen Meyding, 30.6.1941, LG Fulda 2 283/59
16 – GJR 99, Funkspruch an I Geb.Div. vom 30.6.41, 8.00 Uhr, BA-MA, RH 28-1/24
17 – I Geb.Div KTB, Eintragung 1.7.1941, BA-MA, RH 28-1/20
18 – Mitteilungen f&#252;r die Truppe, hrsg. Vom OKW/WFSt/WPr (II.e), Nr. 116, Juni 1941
19 – Elke Fr&#246;hlich (Hrsg.) Die Tageb&#252;cher von Joseph Goebbels. S&#228;mtliche Fragmente, Bd. I/4: 1.1.1940-8.7.1941, M&#252;nchen 1987, S.736f, 739, 741-
20 – для рейха см. Meldungen aus dem Reich, Nr.205, Nr.207, 24.7 und 31.7.1941_ BA Koblenz, R 58/162, Bl.197f., 260; для фронта см. S.20
21 – Wolodymyr Kosyk, L'Allemagne national-socialiste et l'Ukraine. Paris, 1986, S. 154ff ; Orest Subtelny, Ukraine, A History, Toronto/Buffalo/London 1989, S.463ff
22 – Leo Heimann, The saved Jews. Ukrainian patriots defied Nazis, in The Ukrainian Quarterly, vol. XVII Number 4, Winter 1961, S. 320, 322.
23 - Raul Hilberg: Die Vernichtung der europ&#228;ischen Juden, Bd.3 Frankfurt a.M.1990, S.325f; Dieter Pohl, Nationalsozialistische Judenverfolgung in Ostgalizien 1941bis 1944, M&#252;nchen 1996, S.62; Sandk&#252;hler, Endl&#246;sung, S.114, Alexander Dallin, Deutsche Herrschaft in Russland 1941 - 1945. D&#252;sseldorf 1958, S.129
24 – Joachim Hoffmann. Die Kriegsf&#252;hrung aus der Sicht der Sowjetunion, in Horst Boog u.a.: Der Angriff auf die Sowjetunion (= Das Deutsche Reich und der Zweite Weltkrieg, Bd.4) Stuttgart 1983, S.782; Andrzej Zbikowski, Local Anti-Jewish Pogroms in the Occupied Territories of Eastern Poland, June-Jule 1941 in: Lucjan Dobroszycki/Jeffrey S. Gurock (ed.) The Holocaust in the Soviet Union: studies and sources on the destruction of the Jews in the Nazi-occupied territories of the USSR, 1941-1945, New York, 1993, S. 175
25 - Musial, «Konterrevolution&#228;re Elemente...», S.174f. Автор умалчивает как о преследованиях, которым подвергалось еврейское население в Польской Республике, так и об их тяжелом положении во время советской оккупации и подкрепляет свои утверждения об еврейском коллаборационизме лишь расплывчатыми кванторами «не все евреи... немало евреев» (S. 73f), «довольно много евреев» (S. 76). См. для сравнения тщательное исследование Pawel Korzec/Jan-Charles Szurek, "Jews and Poles Under Soviet Occupation (1939-1941): Conflicting Interests" in Polin: A Journal of Polish-Jewish Studies 4 (1989), S.204-225. Показтельно, что Мусял эту работу не упоминает. Совр. истор. оценки см. в Sandk&#252;hler, Endl&#246;sung, S.57ff; Pohl, Nationalsozialistische Judenverfolgung, S.29ff

2. Роль украинских националистов.

Во всех размышлениях и планах нацистов, посвященных будущей войне на Востоке, Украина занимала особое место. Как и в 1918г., когда под защитой немецкого оружия возникло недолговечное украинское правительство, страна должна была «создать противовес мощи России, Польше и Балканам»26 и одновременно стать житницей рейха, обеспечив немецкому народу «снабжение продовольствием и полезными ископаемыми на все времена»27 Кроме ведомства Розенберга в установлении прочных связей с готовыми к решительным действиям группами эмигрантов был заинтересован вермахт и особенно абвер под руководством адмирала Канариса28. Подходящий союзник был найден в лице основанной в 1929 г. Организации Украинских Националистов (ОУН). Сотрудничество облегчалось тем, что в 30-е годы ОУН на глазах превращалась в «полуфашистское» движение29 В первую очередь среди молодых активистов все большей популярностью пользовались антисемитские убеждения провозвестника украинского национализма Дмитро Донцова. Согласно им евреи считались «принципиальными противниками любой украинской государственности»30. Влияние немецких служб на украинскую эмиграцию в конце 30-х было так велико, что Йозеф Рот в своем парижском изгнании назвал украинский национализм «немецким патентом»31 а американский посол в Праге Джордж Ф. Кеннан и вовсе считал украинцев «марионетками в руках немецких агентов»32. Недаром Кейтель после нападения на Польшу в сентябре 1939 г. дал указание абверу позаботиться о том, что в случае провозглашения независимой Галиции ОУН поднимет там «восстание, ставящее целью уничтожение поляков и евреев»33. С независимой Галицией ничего не вышло, но тесное политическое сотрудничество с украинской эмиграцией продолжалось и дальше.

Под впечатлением от немецкой победы над Польшей и открывающихся благодаря этому возможностей, ОУН раскололась в 1940 г. на радикальное крыло под началом Степана Бандеры (ОУН-Б) и умеренную группу прежнего лидера Андрея Мельника. Антисемитски настроены были обе фракции. На своем втором конгрессе в Кракове в апреле 1941 г. ОУН-Б приняла резолюцию гласившую: «Организация Украинских Националистов борется с евреями как с опорой московско-большевистского режима»34. В том же месяце группа Мельника запросила правительство генерал-губернаторства нельзя ли предоставить ей в самоуправление части люблинского и краковского округов, после того как они будут очищены от «польского и еврейского элементов»35. Абвер поддерживал тесный контакт с обеими группами. Похоже, группировке Бандеры удавалось быстрее и эффективнее реагировать на поставленные задачи, поэтому зимой 1940/41 г.г. абвер спешно формирует состоящие из украинцев батальоны «Нахтигаль» и «Роланд». Предполагалось, что в случае нападения на Советский Союз они в немецкой форме и под началом немецких офицеров вместе с вермахтом вступят на территорию Украины36. В то же время сторонники ОУН на Украине – как признал офицер абвера Штольце перед Нюрнбергским трибуналом – должны были пытаться «при помощи сети агентов разжигать национальную рознь между народами Советского Союза» и «с помощью провокаций ослаблять советские войска в их непосредственном тылу»37. Весной 1941-го начались нападения активистов ОУН на большевистских функционеров, колхозников, членов Советов 38, с началом войны подобные акции участились. Отступающие подразделения Красной Армии обстреливались, в некоторых городах вспыхнули настоящие восстания39. Центром волнений стал Лемберг. Уже 25 июня украинские националисты вступили в перестрелки40, которые перекинулись и на тюрьмы, тем более что часть охраны временно покинула город41. Восстание было подавлено, что означало окончательный смертный приговор для узников: 25 и 26 июня все тюрьмы были «очищены»42. В ночь на 28 июня последние части Красной Армии и НКВД покинули город – Лемберг освободился от советского террора43. Но вакуума власти не образовалось: контроль над городом взяли на себя украинские националисты44. Тогда же начались первые антиеврейские выступления и грабежи еврейского имущества45. Незадолго до нападения на Советский Союз ОУН-Б еще более радикализировала свою антиеврейскую программу – теперь евреи считались «враждебным» меньшинством. В листовке первых дней войны говорилось «Не бросай оружие. Возьми его в руки. Уничтожай врага. […] Народ! Знай! Москва, поляки, венгры, евреи – вот твои враги! Уничтожай их!»46. Расстрелы, совершенные НКВД в Лемберге и в других городах Галиции, стали для ОУН удобным предлогом воплотить свои планы в жизнь.


26 – Otto Br&#228;utigam, Aufzeichnung 25.10.1942, N&#252;rnberger Dokumente 194-PS, XXV, S.340
27 – Alfred Rosenberg, Instruktionen f&#252;r den Reichskommissariat in der Ukraine, 7.5.1941, N&#252;rnberger Dokumente 1028-PS, XXVI
28 – Dallin, Deutsche Herrschaft, S.117ff, Kosyk, L'Allemagne national-socialiste, S.63ff, 94ff
29 – John A. Armstrong, Ukrainian Nationalism 1939-1945, New York/London 1963, S.28
30 – Alexander J. Motyl The turn to the right : the ideological origins and development of Ukrainian nationalism, 1919-1929, Boulder Co. 1980, S.73
31– Philipp-Christian Wachs, Der Fall Theodor Oberl&#228;nder (1905 - 1998). Ein Lehrst&#252;ck deutscher Geschichte. Frankfurt a.M/New York 2000, S.56
32 – George F. Kennan, Diplomat in Prag, Frankfurt a.M, 1972, S.81
33 – Vermerk Erwin Lahousen, 14.9.1939 in Helmuth Groscurth: Tageb&#252;cher eines Abwehroffiziers, Stuttgart 1970, S.357, см. также показания Лахузена в Нюрнберге, Internationaler Milit&#228;rgerichtshof, Bd. 2, S.485 ff, Bd. 3 S.9 ff
34 – цит. по Golczewski, Frank: Ukrainische Reaktionen auf die deutsche Besetzung. 1939/41, in: Wolfgang Benz (Hrsg.): Anpassung, Kollaboration, - Widerstand: kollektive Reaktionen auf die Okkupation, Berlin 1996, S.203
35 – цит. По Pohl, Nationalsozialistische Judenverfolgung, S.41
36 – Kosyk, L'Allemagne national-socialiste, S.143 ff, Wachs, Der Fall Theodor Oberl&#228;nder, S.63 ff
37 – Aussage Stolze am 11.2.46, in Internationaler Milit&#228;rgerichtshof, Bd. 7, S.303
38 - Musial, «Konterrevolution&#228;re Elemente...», S.49f.
39 - Pohl, Nationalsozialistische Judenverfolgung, S.57
40 – Stefan Szende, Der letzte Jude aus Polen, Z&#252;rich/New York 1945, S.172; Jacob Gerstenfeld-Maltiel, My Private War. One Man's Struggle to Survive the Nazis and the Soviets, London/Portland, Or.1993, S.49; Leon Weliczker Wells, The Death Brigade_ New York 1978, S.34; : Eliyahu Yones, Die Stra&#223;e nach Lemberg: Zwangsarbeit und Widerstand in Ostgalizien 1941-1944, Frankfurt a.M., S. 15f
41 – Aussage von M.G. vor der StA Bonn, цит.в Hermann Raschh&#246;fer, Der Fall Oberl&#228;nder. Eine vergleichende Rechtsanalyse der Verfahren in Pankow und Bonn, T&#252;bingen, 1962, S.39; Aussage Bogdan Kazaniewskyj durch Armeerichter M&#246;ller am 7.7.1941, BA-MA, RW 2/149, S.350 ff
42 - Musial, «Konterrevolution&#228;re Elemente...», S.105; Szende, Der letzte Jude, S.172
43 - Pohl, Nationalsozialistische Judenverfolgung, S.61
44 - Szende, Der letzte Jude, S.173; этот факт подтвержден в беседе в министерстве восточных территорий 8.7.1941: R&#252;cksprache nit SS-Ostuf Beyer, HSSPF, BAK, R 6/150_ Bl.2 RS
45 - Szende, Der letzte Jude, S.173, см. также Philip Friedman, The Destruction of the Jews of Lwow, 1941-1944 in ders. Roads to Extinction: Essays on the Holocaust, New York/Philadelphia 1980, S 317
46 - Pohl, Nationalsozialistische Judenverfolgung, S.48, 57

3. Подготовка акций «самоочищения»

Уличные бои равно как и массовые расстрелы в тюрьмах Лемберга не остались незамеченными вступившей в город 17 армией 47. Очевидно, командование сделало для себя выводы, подтверждением чему может служить высказывание командующего 17 армией Карла Хайнриха фон Штюльпнагеля (которое, однако точно не датируемо и не сохранилось дословно). Перед сопровождавшей армию айнзацгруппой C он поставил вопрос об «использовании живущих на оккупированных территориях, антиеврейски и антикоммунистически настроенных поляков для акций «самоочищения»48. Гейдрих, еще 17 июня устно приказавший командирам айнзацгрупп инициировать подобные акции49, сообщил об этом айнзацкоманде 4b, которая направлялась в Лемберг50. Если исходить из того, что задействованные на Востоке военачальники знали заранее о запланированных айнзацгруппами акциях «самоочищения» и, возможно, уже слышали о первой подобной инсценировке, имевшей место 25/26 июня в литовском Каунасе, Штюльпнагель преследовал цель получить от айнзацгрупп поддержку для собственных действий в этом направлении. В распоряжении армии находилось подразделение, которое можно было использовать не только для рискованных вылазок в тыл врага, но и для иных задач - батальон 800 диверсионного полка Бранденбург. Так как военных причин задействовать элитное соединение не было – Красная Армия сдала Лемберг без боя – в качестве объяснения остается лишь политический заказ51. Своя логика в этом была – три украинских роты батальона «Нахтигаль» были настроены предельно антикоммунистически и антисемитски и набраны из прекрасно ориентирующихся на местности жителей Лемберга и окрестностей52.

Судя по подготовительным мероприятиям, Лембергу отводилась особая роль: как приказ о взятии города так и назначение коменданта исходили от 17 армии53. Более того, после занятия Лемберга, она продолжала жестко контролировать оцепление города54. Кроме задействованных батальонов никаким соединениям не разрешалось входить в Лемберг, допуск отдельных лиц был возможен лишь по специальным пропускам55, даже проход фронтовых частей – таких как Ваффен-СС дивизия «Викинг» - был задержан на один день56. Передвижение внутри города также ограничили: патрули должен был сопровождать офицер, а горные стрелки получили приказ оставаться на своих постах в цитадели и Высоком замке57. Названные меры предосторожности создают впечатление, что батальону 800 хотели предоставить возможность действовать без помех. В этой связи интересно, что батальон 800 не подчинился приказанному порядку следования – за горными стрелками58 – и стал первой частью вермахта, вошедшей в город. Это упомянутое в батальонном рапорте игнорирование приказа не имело, судя по документам, никаких последствий, т.к. армия его, очевидно, прикрывала. В обосновании для нарушения дисциплины, которое дал командир батальона Хайнц – он хотел спасти из горящей тюрьмы ГПУ «еще живых немецких солдат и украинцев», а также быстрым маневром не позволить «еврейскому населению и черни» разворовать склады59 – проступают задачи, которые на самом деле были поставлены перед батальоном 800: взять под контроль тюрьмы и, возможно, координировать антиеврейские акции.

Взятием под контроль дело не ограничилось. Из показаний свидетелей становится ясно, что после прибытия батальона 800 и подчиненных ему украинских рот, некоторые находящиеся в тюрьмах трупы были изуродованы60. То же самое, судя по всему, происходило и в других городах Галиции61. Исполнителями называют активистов ОУН-Б. НКВДшники – утверждают свидетели – были, в первую очередь, озабочены эвакуационными мероприятиями и собственным поспешным отступлением, у них было «слишком мало времени» для садистских измывательств62. Эти ужасные манипуляции с трупами объясняют несоответствия в сообщениях из тюрем63. Следует добавить, что еврейские жертвы НКВД были вывезены из лембергских тюрем, до того, как население стали запускать внутрь для опознания64.

Остается неясным, действительно ли, как предположено выше, батальон дал начальный импульс для массовых убийств евреев. В пользу этого говорит соответствие между выпущенным днем раньше приказом XXXXIX AK «всех взрослых гражданских мародеров расстреливать на месте преступления»65, и докладом командира батальона 800 о том, что его часть 30 июня «решительно расстреливала еврейских мародеров »66. Также следует учитывать свидетельство полковника Пикера, командира находившегося в Лемберге горнострелкового батальона: вскоре после занятия города он нашел в одной из тюрем 15 евреев, «убитых местным гражданским населением в качестве возмездия»67. Именно его полк 30 июня уже в 8.00 сообщил о «расстрелах евреев украинцами»68.


47 – I Geb.Div/Ic., Berichte, Gefangenenverh&#246;r am 26.6 und 28.6. 1941, BA-MA, RH 28-1/28; Raschh&#246;fer, Der Fall Oberl&#228;nder, S.60f
48 – BA Berlin, R 58/214, Ereignismeldung UdSSR Nr.10, 2.7.1941; о Штюльпнагеле см. Christian Streit Angeh&#246;rige des milit&#228;rischen Widerstandes und der Genozid an den Juden im S&#252;dabschnitt der Ostfront. In: Gerd R. Uebersch&#228;r, NS-Verbrechen und der milit&#228;rische Widerstand gegen Hitler. Darmstadt 2000, S. 90-103
49 – Helmut Krausnik Hitlers Einsatzgruppen, Die Truppe des Weltanschauungskrieges 1938-1942, Frankfurt a M 1985, S. 145;
50 – там же, S.180
51 – батальон был передан 25.6. AOK 17 в XXXXIX AK и 29.6. в первую горнострелковую дивизию для использования по «особому назначению»: AOK 17/Ia Fernschreiben an XXXXIX AK 25.6.1941, BA-MA, RH 24-49/14; I Geb.Div. KTB Eintragung 29.6.1941, BA-MA, RH 28-1/20; об истории соединения см. Helmut Spaeter, Die Brandenburger - Eine deutsche Kommandotruppe – z.b.V. 800, M&#252;nchen 1978; Werner Brockdorff, Geheimkommandos des Zweiten Weltkrieges, Wels 1983
52 – При выборе бойцов для «Нахтигаля» ОУН-Б уделяла особое внимание набору жителей Лемберга и окрестностей: Wachs, Der Fall Theodor Oberl&#228;nder, S.64
53 – AOK 17, „Sonderanweisung Lemberg“ vom 28.6.1941; AOK 17/Chef des Generalstabes 28.6.1941 , BA-MA, RH 20-17/46
54 - AOK 17/Ia, Verkehrsregelung Lemberg, 28.6.1941, BA-MA, RH 24-49/14
55 – I Geb.Div, KTB Eintrag 30.6.1941, BA-MA, RH 28-1/20; Fernm&#252;ndl.Gespr&#228;ch Kdr.I Geb.Div. mit Major Fleischmann 30.6., BA-MA, RH 28-1/23; насколько строгим был контроль показывает тот факт, что специального уполномоченного абвера проф. Коха поначалу не пустили в город, также был запрещен проход интенданту XXXXIX AK: R&#252;cksprache mit Prof.Koch am 11.7.41, BAK R 6/150, Bl.4; Gen.Kdo. XXXXIX AK AK/Abt. Qu T&#228;tigkeitsbericht 20.6.-15.8.1941, Eintragung 30.6.1941, BA-MA, RH 24-49/253
56 – I Geb.Div, KTB Eintrag 1.7.1941, BA-MA, RH 28-1/20;
57 - Fernm&#252;ndl.Gespr&#228;ch Kdr.I Geb.Div. mit Major Fleischmann 30.6.
58 – там же
59 – Btl 800, Schlu&#223;meldung vom 1.7.41
60 – Rachel Kleiner, Erinnerrungen aus der Besatzungszeit 1941-1945; Bericht eines anonymen Juden &#252;ber die sowjetische und deutsche Besatzung in Lemberg 1941, J&#252;disches Historisches Institut Warschau, цит по Musial, Konterrevolution&#228;re Elemente, S.267
61 – Bericht Erna Klinger, J&#252;disches Historisches Institut, 301/1096 S 1, цит по Musial, Konterrevolution&#228;re Elemente, S.267
62 – Jerzy Pilecki, цит по Musial, Konterrevolution&#228;re Elemente, S.267; то же у Erna Klinger, см. прим.61
63 – Большинство свидетельств тех, кто посещал тюрьмы 28-29.6., не содержат в отличие от поздних свидетельств указаний на то, что трупы изувечены: Vernehmung von B.K. und L.P. durch den Armeerichter M&#246;ller, BA-MA, RW 2/149, S.355, 347; Aussage W. Vor der StA Bonn, цит. по Raschh&#246;fer, Der Fall Oberl&#228;nder, S.59f; Gespr&#228;ch A.K. mit de Zayas, Wehrmachtsuntersuchungsstelle, S. 352; также первый рапорт батальона 800 не содержит подобных указаний: Gen.Kdo. XXXXIX AK/Ic, Tagesmeldung 30.6.41, BA-MA, Bd.18253/I S.65
64 - Pohl, Nationalsozialistische Judenverfolgung, S.56
65 - Gen.Kdo. XXXXIX AK/Ia Korpsbefehl 29.6.1941, BA-MA, RH 24-49/14
66 – Btl 800, Schlu&#223;meldung vom 1.7.41
67 – Aussage Picker im N&#252;rnberger Prozess, 5.7.1946, цит. по de Zayas, Wehrmachtsuntersuchungsstelle, S. 347;
68 – GJR 99, Funkspruch an I Geb.Div. vom 30.6.41, 8.00 Uhr, BA-MA, RH 28-1/24

4. Срежиссированное убийство.

Уже утром по приказу коменданта города армейский судья д-р Томфорде и военврач д-р Зельтцер осмотрели трупы в тюрьмах. Их отчеты упоминают истязательства – отрезанные груди и половые органы – на видном месте 69. Полковник Пикер также констатировал «кошмарные увечья»70. О том же говорится в отчете тайной полевой полиции71. Три фотографа пропагандистской роты СС, которые как невинно замечает судебно-медицинское заключение «случайно оказались в Лемберге» принимали участие в аутопсии72. Поэтому трупы и увечья были сразу же запечатлены на фотопленке. Получив эти отчеты, руководство армейского корпуса уже вечером 30 июня направила телефонограмму командованию 17 армии с просьбой «прислать представителей прессы Германского Рейха и нейтральных государств» и предложило план проведения пресс-конференции, в которой рассказы о зверствах должны были играть ключевую роль. В обосновании этих неординарных мер проскальзывают нотки нежданной радости: «Количество убитых русскими в Лемберге так велико, а условия, в которых их нашли, настолько скотские, что фотографии должны быть использованы в целях пропаганды в максимально возможном объеме. Представляется сомнительным, что мы еще когда-либо сможем получить столь же пропагандистски полезные фото, как в Лемберге»73. Командование армии знало, что ему делать: оно немедленно обратилось напрямую к ОКХ. В результате «Уже в 23.00 ОКХ сообщило о принципиальном согласии фюрера с внесенным предложением. Число и время прибытия участников будет сообщено 1.7.»74. Лемберг неожиданно очутился в самом центре большой политики. Резолюция фюрера санкционировала все уже совершенные, равно как и последующие действия.

Параллельно шла подготовка уличных акций. Уже вскоре после взятия города появились плакаты «Украинского национального комитета» - ядра бандеровской группы, которые приветствовали немцев и требовали отомстить «еврейским большевикам» за зверства. В заключение провозглашалось «Да здравствуют Адольф Гитлер и Степан Бандера. Смерть евреям и коммунистам!»75 Не отстали и немцы: в их листовках сообщалось об убийствах и назывались виновные – «еврейские большевики»76. Последовавшая за этим расправа была столь же организованной. Она началась – тут все свидетели сходятся – «сразу» после взятия Лемберга77. Установить точное время не представляется возможным, скорее всего после полудня, когда Лемберг был полностью взят под контроль78, а направленная городской комендатурой комиссия завершила осмотр трупов в трех тюрьмах. Эта датировка опирается на необычный прецедент: в журнале боевых действий XXXXIX корпуса существует лакуна между 13.00 и 16.00 – две пронумерованные страницы были постфактум удалены из экземпляра журнала, хранящегося в военном архиве79.

Установлено, что уличный террор начался «одновременно» во всем городе80. Свидетели сообщают, что на пустых улицах «внезапно, как будто из-под земли» появились люди с нашивками и желто-голубыми повязками «якобы чтобы обеспечить порядок»81. Это была организованная ОУН-Б милиция82, которая с одобрения вермахта приняла на себя полицейские функции83. Усиленная перебежчиками из милиции советской, бандеровская милиция стала главным действующим лицом травли лембергских евреев84. Несмотря на царившие погромные настроения, соблюдался общий сценарий: евреев вытаскивали из их домов, на них нападали на улицах, затем их вели к сборным пунктам и оттуда гнали к одной из трех тюрем. По дороге милицейский эскорт и прохожие избивали жертв85. Когда их пригнали к тюрьмам, агрессия превратилась в террор: милиционеры и гражданские лица встали в две шпалеры и били прогоняемых через строй евреев штакетинами, колами, кулаками и т.д.86 Один из выживших евреев вспоминает: «Когда мы пришли к воротам тюрьмы Бригидки, там на очень широкой улице собралась большая толпа. Мы натолкнулись на забитых насмерть евреев, которых пригнали к Бригидкам до нас. Гражданские продолжали нас избивать. После многочисленных побоев я был весь в крови. Я видел, как передо мной маленького ребенка схватили за ноги и ударили об стену, так что на меня брызнула кровь»87. Ситуация у входа в другие тюрьмы была схожей88.

Вермахт, во всей видимости, не принимал участия в сборе и сгоне евреев89. Но ему не разрешалось и препятствовать этому – приказы по корпусу и по армии запрещали любое применение оружия против украинского гражданского населения и милиции90. Участие подразделений вермахта ограничилось контролем над тюрьмами, которые, однако, стали центрами резни. Согласно сообщению тогдашнего штабного офицера городской комендатуры, батальон полевой жандармерии получил задание взять тюрьмы под контроль и сменить находившиеся в них украинские роты91. В каком объеме это произошло и произошло ли вообще – неизвестно92. Сообщения выживших евреев дают понять, что скорее имело место «разделение труда»: немецкие офицеры отдавали приказы, вооруженные украинцы исполняли их93. Примером тому может служить городская тюрьма, ворота в которую полевая жандармерия взяла под контроль. Пока она оттесняла беснующуюся толпу, чтобы позволить евреям войти на территорию тюрьмы – при этом не участвуя в их избиении94 – стоящие в проходах и у других выходов украинские милиционеры и солдаты нападали на евреев95. Но и само по себе операция вовсе не преследовала безобидно-ненасильственных целей. Она преследовала две цели, во-первых, отбор: женщин, детей и стариков отдавали в руки разъяренной толпы, молодых годных к работе мужчин пропускали, чтобы «вести работы по расчистке» внутри тюрьмы96. Во-вторых, дело было вовсе не в том, как утверждали причастные после войны, что они не пускали уличных погромщиков в тюрьму97, нет, целью постовых было лишь ограничение числа входящих. Один из выживших евреев вспоминает, что гражданских пускали в тюрьму для опознания убитых. Но эти гражданские «набрасывались на работающих евреев и избивали их». После этого вошедшие опять покидали тюрьму98.

Проведение опознания безусловно соответствовало желаниям большей части жителей Лемберга. Изданный еще в первый день после взятия города приказ коменданта достать трупы из общих могил и разложить рядами казалось бы был призван облегчить эту процедуру. На самом деле подоплека была иной: нужна была причина, чтобы согнать евреев в тюрьмы и нужна была арена, на которой ненависть обезумевшей толпы могла бы найти выход. В итоге, в тюрьмы было согнано так много евреев, что «любая работа» стала невозможной99. Они были нужны, что доказывают сохранившиеся фотографии, как молчаливая сидящая на корточках с осознанием вины масса, на фоне которой родственники или якобы родственники расхаживают вдоль выложенных рядами трупов100 или, согласно описанию выше, как беззащитные жертвы мстителей. Самое очевидное доказательство тому – факт, что процедура осмотра трупов была проведена вопреки настоянию главного врача, который утверждал, что разложение зашло уже слишком далеко, поэтому опознание практически невозможно и следует пощадить чувства родных и близких.

Врач оказался прав, удалось опознать совсем немногих101, но его протест плодов не принес. Раскладка трупов была частью антисемитского сценария, она служила, как метко заметил Зандкюлер «эмоциональному разжиганию погромных настроений», отказаться от нее было нельзя. Командир участвовавшего во взятии Лемберга 3 батальона 98 горнострелкового полка капитан Залмингер рекомендовал своим бойцам «при возможности осмотреть тюрьмы Лемберга, чтобы понять наконец, какие бестии нам противостоят». Затем он вменил это в обязанность: «пусть каждый сомневающийся лично ознакомится с этими бесчеловечными зверствами. Только тогда он осознает необходимость битвы против жидовско-коммунистической преступной банды и поймет, что каждый немецкий солдат, которому пришлось пролить кровь или пожертвовать жизнью в этой решающей битве между порядком и хаосом должен быть отмщен тысячекратно. Такова будет клятва 3 батальона до полного уничтожения и искоренения большевистской армии». Солдат, которые как горные стрелки Залмингера, заходили в тюрьму, несущие там службу товарищи проводили по всем самым ужасным местам, сопровождая экскурсию познавательными комментариями102.

В сценарий оказались вовлечены и украинцы из батальона «Нахтигаль». Они заставляли пригнанных в тюрьму евреев на коленях подползать к трупам и обмывать их103, они раздирали платья женщинам и девушкам, чтобы фотографировать их полуобнаженными104, они выдирали бороды старикам105. В работающих евреев внезапно бросали гранаты или вызывали у них панику прицельными выстрелами106. Кульминацией же служил снова и снова повторяемый ритуал наказания шпицрутенами. Как сообщает один из выживших евреев: «После того, как мы справились с разбором гор трупов, нас заставили долго бегать по внутреннему двору, при этом мы должны были держать руки над головой. […] Во время бега, а может быть сразу после него я услышал немецкую команду «К шпицрутенам» или «Стройся для шпицрутенов». Насколько я помню, эта команда была отдана кем-то из группы немецких военнослужащих, стоявших несколько в стороне от общей могилы и наблюдавших за нами все время. Группа состояла из 5 или 6 человек. Это были офицеры. […] По этому немецкому приказу украинские солдаты построились в две шпалеры и выставили штыки. Через эти шпалеры должны были пройти все, находившиеся во дворе тюрьмы евреи, при этом украинские солдаты били и кололи их. Я не был в числе первых, которые должны были пройти через шпалеры. Чистая случайность. Первые евреи, которые должны были пройти, были почти все заколоты штыками»107 Всего во время этой срежиссированной расправы погибло 4000 лембергских евреев108.


69 – FK 603, Bericht vom 30.6.41; Vernehmung Dr.S&#228;ltzer durch den Armeerichter M&#246;ller am 6.7.1941, BA-MA, RW 2/149, Bl.139 ff
70 – Aussage Picker im N&#252;rnberger Prozess, 5.7.1946, цит. по de Zayas, Wehrmachtsuntersuchungsstelle, S. 346
71 – GFP-Gruppe 711, Bericht vom 7.7.1941
72 – FK 603, Bericht vom 30.6.41; согласно справке из бундесархива Кобленц рота была приписана дивизии «Викинг», существует фотоальбом одного из трех эсэсовцев (Лоссы) с фотографиями полка «Вестланд» (принадлежавшего «Викингу»), датированный летом 1941 г.
73 - Gen.Kdo. XXXXIX AK/Ic, An AOK 17, 30.6.41 (приписка от руки: 21.30 телефоногр. перед. капит. Шуоном), BA-MA, RH 24-49/161
74 - AOK 17/ Abt. 1c/AO T&#228;tigkeitsbericht 15.1-12.12-1941, Eintragung 30.6.1941, BA-MA, RH 20-17/38
75 - Yones, Die Stra&#223;e nach Lemberg, S. 18
76 - Szende, Der letzte Jude, S.179; Joseph Tenenbaum, In Search of a Lost People, New York 1948, S.115; Friedman, The Destruction of the Jews , S 246
77 – там же; Aussagen Kreppel, Winkler und Picker im N&#252;rnberger Prozess, 5.7.1946, цит. по de Zayas, Wehrmachtsuntersuchungsstelle, S. 346 f
78 – объезд командира дивизии по еще «не взятому полностью под контроль» Лембергу был завершен около 10.00: I Geb.Div, KTB Eintrag 30.6.1941, BA-MA, RH 28-1/20
79 - Gen.Kdo. XXXXIX AK, KTB недостает S173f; подобный пробел имеется и в присланной позже в архив выписке из KTB der IV Abt./Geb.Art.Rgt 79-1 Geb.Div. – там нет информации о событиях между 12.00 и 16.00, BA-MA, MS g 2/97
80 – Oberstaatsanwaltschaft Bonn, 8 Js 344/59, Verf&#252;gung vom 5.8.1960, S.23 Автор благодарит Филиппа-Кристиана Вакса за возможность просмотра документов.
81 - Yones, Die Stra&#223;e nach Lemberg, S. 18
82 - Pohl, Nationalsozialistische Judenverfolgung, S.58
83 – OStA Bonn, Verf&#252;gung vom 5.8.1960, S.22
84 – OStA Bonn, Verf&#252;gung vom 5.8.1960, S.21, S.29 (Brand), S.30 (Goldberg), S.31 (Jones), S.33 (Feinsilber)
85 – OStA Bonn, Verf&#252;gung vom 5.8.1960, S.25 (Teske, Spindler), S.26 (Schmidt, Spod), S.27 (Strenberg), S.28 (Buchner), S. 29 (Brand), S.30 (Goldberg), S.31 (Jones)
86 – OStA Bonn, Verf&#252;gung vom 5.8.1960, S.28 (Buchner); Raschh&#246;fer, Der Fall Oberl&#228;nder, S.53ff (Jones), S.56ff (Brand), S. 58f (Goldberg)
87 – OStA Bonn, Verf&#252;gung vom 5.8.1960, S.31f (Jones)
88 – Amtsgericht Bonn 43, GS 1635/60, Aussage Irene Feinsilber am 30.6.1960; &#228;hnlich Aussage Brand, OStA Bonn, Verf&#252;gung vom 5.8.1960, S.42
89 - Szende, Der letzte Jude, S.174,179; иначе Friedman, The Destruction of the Jews , S 246
90 – LG Fulda, Aussage Meyding, 20.4.1964
91 – LG Fulda, Aussage Meyding, 17.3.1963
92 – см. высказывание инструктора «Нахтигаля » Оберлендера: Wachs, Der Fall Theodor Oberl&#228;nder, S.74
93 – OStA Bonn, Verf&#252;gung vom 5.8.1960, S.34 (Goldberg), S.37 (Jones), S.39 (Reiss), S.41 (Feinsilber), S. 42 (Brand)
94 – Aussage Jones, OStA Bonn, Verf&#252;gung vom 5.8.1960, S.32
95 – Aussage Reiss, OStA Bonn, Verf&#252;gung vom 5.8.1960, S.39
96 - Yones, Die Stra&#223;e nach Lemberg, S. 20
97 – Aussage Sternberg und Schmidt Jones, OStA Bonn, Verf&#252;gung vom 5.8.1960, S.27, цит.у Raschh&#246;fer, Der Fall Oberl&#228;nder, S.44
98– Aussage Jones, OStA Bonn, Verf&#252;gung vom 5.8.1960, S.37
99 - Yones, Die Stra&#223;e nach Lemberg, S. 20
100 – там же; см. фотографии в BA-MA, RH 24-49/161, MS g 2/97; также фото в изданном 4 горнострелковой дивизией сборнике воспоминаний „Gebirgsj&#228;ger erleben Serbien und die Ukraine“, M&#252;nchen 1942
101 – GFP-Gruppe 711, bericht vom 7.7.1941
102 - Sandk&#252;hler, S.116; I Geb.Div, KTB BA-MA, RH 28-1/284, Bl.33; об экскурсиях см. Raschh&#246;fer, Der Fall Oberl&#228;nder, S.43f
103 - Musial, Konterrevolution&#228;re Elemente, Foto 10 (nach eigener Zahlung)
104 – Aussage Feinsilber vom 30.6.60, AG Bonn
105 – Aussage Jones, OStA Bonn, Verf&#252;gung vom 5.8.1960, S.38; Yones, Die Stra&#223;e nach Lemberg, S. 21f
106– Aussage Jones, OStA Bonn, Verf&#252;gung vom 5.8.1960, S.37
107 – Aussage Goldberg, OStA Bonn, Verf&#252;gung vom 5.8.1960, S.34f; см. также Grynbardt там же, S.42
108 - Pohl, Nationalsozialistische Judenverfolgung, S.61; Sandk&#252;hler, Endl&#246;sung, S.119

5. Ответственность и соучастие вермахта

Кто несет ответственность за расправу над евреями определяется однозначно: городской комендант обладал всей полнотой власти уже с утра 30 июня, когда взятие города было завершено109. В его распоряжении находились – кроме батальона 800 и обоих батальонов первой горнострелковой дивизии – отделение полевой жандармерии 693 110, батальон службы регулирования движения 760111, группа 711 тайной полевой полиции112, часть полевого запасного батальона 54113, штаб саперного полка 620114 и полевая комендатура 603115. Обещанный коменданту города резервный полицейский батальон 82 не прибыл в город или прибыл лишь частично116. Все эти подразделения либо входили в состав первой горнострелковой дивизии, либо были откомандированы XXXXIX корпусом или 17 армией. Первого июля коменданту города было придано еще два батальона, взвод телеграфистов и 10 грузовиков117. Обоснование этих принятых вечером 30 июня мер – «защита города Лемберга от мародерства и эксцессов любого рода, установление порядка»118 – в последнее время используется как доказательство того, что командование вермахта «предпринимало усилия, чтобы прекратить эксцессы»119. Об этом не может быть и речи. Увеличение войскового контингента служило не защите евреев, а исключительно немецким интересам. Это было реакцией на потенциальную опасность, которую представляли тысячи вооруженных украинских националистов, вечером 30 июня совершенно неожиданно для немецких оккупантов провозгласивших независимое украинское государство120, и угрозу эпидемии, которая исходила из гор трупов в тюрьмах и делала необходимым их немедленный вывоз121. Кроме того оно было призвано решить проблемы, возникающие при прохождении через город, чья инфраструктура еще не восстановлена, многочисленных фронтовых дивизий122 и расположения в городе различных командных пунктов123. Вдобавок ко всему ожидалось одобренное фюрером и назначенное на первое июля прибытие большого числа немецких и иностранных журналистов124. Также первого июля была создана подчиняющееся комендатуре украинская администрация под руководством крайне антисемитски настроенного бургомистра Полянского, в чьем ведении находилась и милиция125.

Кто брал на себя командование перед воротами тюрем и в них самих – офицеры первой горнострелковой дивизии, полевой жандармерии, тайной полевой полиции или, возможно, полицейского батальона – точно реконструировать уже невозможно. На фотографиях можно видеть военнослужащих всех этих подразделений126. Руководство «работами по расчистке» было сначала возложена на штабсфельдфебеля Брахтхойзера, с 1 июля на лейтенанта Леммера127. Интересен в этой связи заключительный пассаж рапорта командира батальона 800: «30.6. и 1.7.41 начались силовые акции против евреев, частично принявшие характер ужасных погромов. Введенные в город полицейские части показали неспособность к выполнению стоящих перед ними задач. Своим грубым и безразличным поведением они подстрекали население против беззащитных. Войска, что показывают доклады из рот, возмущены жестокостью и садизмом. Они считают безжалостный суд над виновниками устроенной большевиками бойни абсолютно необходимым, но не понимают, зачем нужно мучить и расстреливать беспорядочно согнанных евреев, в том числе женщин и детей. Особенно это расшатывает дисциплину в украинских ротах. Они не отличают вермахта от полиции и начинают, так как видят в немецких солдатах пример для себя, колебаться в оценке немцев. Те же самые войска, которые вчера беспощадно расстреливали еврейских мародеров, отвергают бессердечные измывательства»128 Под «полицией» здесь подразумеваются полицейские подразделения вермахта, т.е. полевая жандармерия, тайная полевая полиция и, возможно, приданная вермахту часть полицейского батальона. Хайнц написал этот рапорт 1 июля. В XXXXIX корпусе его снабдили входящей пометкой «14.00». До этого момента других полицейских частей кроме вышеназванных в городе не было. Передовая группа зондеркоманды 4b прибыла в Лемберг 30 июня. Она заняла здание НКВД129 и озаботилась обычными делами передовой группы: сохранение обнаруженных документов, подготовка к прибытию основного контингента и информирование штаба130. Свидетельств о ее участии в расправах нет131. Ничего не изменилось и когда на следующий день в Лемберг прибыли штаб айнзацгруппы, основная часть зондеркоманды 4b и айнзацкоманды 6. Главным поводом для беспокойства был кризис, связанный с действиями бандеровцев: провозглашение независимости Украины от 30 июня было поддержано 1 июля зачитанным по радио пастырским посланием митрополита Галицкого А.Шептицкого, а котором он признал новое украинское правительство. Из Берлина поступил приказ арестовать верхушку ОУН-Б в Лемберге и нормализовать обстановку в русле восточной политики Гитлера132.

Не менее сложно, чем ответить на вопрос, какие части вермахта осуществляли оперативное командование на месте, точно установить размах участия немецких солдат в убийстве евреев. Существуют рассказы, согласно которым немецкие солдаты вместе с озверевшей толпой устремились к тюрьмам – при этом один фельдфебель «заколол штыком еврея»133 Другие свидетели описывают бесчинства группы солдат люфтваффе – месть за якобы убитых НКВД товарищей: «На входе в цитадель стояли солдаты с дрекольем и били им куда попало. Евреи, толпившиеся у входа, валились друг на друга словно свиньи и визжали подобно им же. Снова и снова некоторые из них поднимались, залитые кровью, и бежали наутек»134. Военнослужащие батальона 800, как свидетельствует вышеприведенный рапорт («беспощадно расстреливали еврейских мародеров») также принимали участие в резне135. Нет никаких сомнений и в том, что украинцы батальона «Нахтигаль» и их немецкие соратники активно в ней участвовали. Вопреки утверждениям немецких офицеров о том, что личный состав «Нахтигаля» не покидал мест дислокации136, подтверждено присутствие солдат батальона во всех трех тюрьмах137. Прежде всего для тюрьмы НКВД существуют точные показания свидетелей138, на основании которых боннская прокуратура установила, что как минимум часть второй роты «перешла к актам насилия против согнанных евреев и виновна в гибели многочисленных евреев»139. Свидетельство сотрудника СД, который присутствовал при расстреле евреев военнослужащими батальона «Нахтигаль» во дворе гимназии140, дает законные основания сомневаться в том, что круг преступников был ограничен только второй ротой, а место совершения преступлений - тюрьмой НКВД. Бойцы «Нахтигаля» были настроены более, чем решительно: агиографическая литература о действиях батальона 800 в Лемберге рассказывает без обиняков, что украинцы были одержимы лишь одним – местью141. В отчете тайной полевой полиции говорится, что приданные ей при посредничестве «Нахтигаля» переводчики столь «фанатично настроены» по отношению к евреям, что «границы их использования […] в рамках воинской дисциплины» стали очевидны в первый же день142. Даже для не слишком дружелюбно относившегося к евреям политинструктора Оберлендера143 состояние его солдат в эти дни стало поводом для беспокойства144.

Насколько была задействована в убийствах дивизия Ваффен-СС «Викинг», неясно. По крайней мере, для полка «Вестланд», проходившего через Лемберг 1 июля, существуют улики145. Что касается 2 и 3 июля, то командир IV армейского корпуса сообщал «что СС-дивизия «Викинг» со вчерашнего дня находится на дороге Лемберг-Золочев. Поставив грузовики поперек шоссе, она перекрыла всякое движение грузового транспорта и никого не пропускает. Отдельные военнослужащие отправились охотиться на евреев»146.


109 – Вакс ошибочно датирует учреждение городской комендатуры 2 июля (Wachs, Der Fall Theodor Oberl&#228;nder, S.83), опираясь на данные боннской прокуратуры (OStA Bonn, Verf&#252;gung vom 5.8.1960, S.24); на самом деле уже 29 июня AOK 17 говорит о создании «городской комендатуры под началом полковника Винтергерста»: AOK 17/OQu/Qu 2 Betr: Ordnungsdienste, 29.6.1941, BA-MA, RH 20-17/557
110 - Sonderanweisung „Lemberg“, 28.6.1941; AOK 17/OQu Ordnungsdienste, 29.6.1941, BA-MA, RH 20-17/557; 454 Sicherungsdivision/Abt.Ia, Divisionsbefehl f&#252;r die &#220;bernahme der Sicherung der Stadt Lemberg, 8.7.1941, BA-MA, RH 26-454/6b
111 - Sonderanweisung „Lemberg“, 28.6.1941
112 – Bericht der GFP-Gruppe 711, 7.7.1941, первого июля в Лемберге появилась и группа 13; AOK 17, T&#228;tigkeitsbericht 15.5.-12.12.1941, BA-MA, RH 20-17/769
113 – I Geb.Div./Abt.Qu, T&#228;tigkeitsbericht Ib 24.4.-10.8.1941, Eintragung 30.6.1941, BA-MA, RH 28-1/215; I Geb.Div KTB Eintragung 30.6.1941, BA-MA, RH 28-1/20
114 – Geb.Pi.Rgt.Stab 620 Kdr., Bericht &#252;ber die T&#228;tigkeit des Geb.Pi.Rgt.Stabes 620 in Lemberg, 10.7.1941, BA-MA, RH 24-49/19
115 - Gen.Kdo XXXXIX AK/I a Befehl 30.6.1941, BA-MA, RH 28-1/24
116 – Befh.r&#252;ckw.Heeresgebiet 103, Fernspruch an Sich.Div.454, 28.6.1941, BA-MA, RH 22/4. Добавление от руки: «отменено, батальон остается при 454». Телефонограмма того же содержания содержит приписку от руки «отправлена только 1 рота, в распор. 444». В телефонограмме AOK от 1.7. затребовано отправить в Лемберг «еще две роты», AOK 17/ Abt.OQ, Fernspruch an – Befh.r&#252;ckw.Heeresgebiet 103,1.17.1941, BA-MA, RH 20-17/568
117 - Gen.Kdo XXXXIX AK/I a Korpsbefehl Nr. 22, 30.6.1941, BA-MA, RH 24-49/14; 71 ID Eintragung 1.7.1941, BA-MA, RH 26-71/5
118 - Gen.Kdo XXXXIX AK/I a Korpsbefehl, 30.6.1941
119 - Musial, Konterrevolution&#228;re Elemente, S.245 ff; - Pohl, Nationalsozialistische Judenverfolgung, S.61, последний датирует вмешательство 2.7.
120 – подробности в Dallin, Deutsche Herrschaft, S.129f; Wachs, Der Fall Theodor Oberl&#228;nder, S.85f, 89ff
121 – 17 AOK/OQu KTB, Eintragung 1.7.1941, BA-MA, RH 20-17/556
122 – проблемы создавала прежде всего дивизия Ваффен-СС «Викинг», см. AOK 17/Ia, Meldungen an die HGr.S&#252;d 2.7., 3.7. 1941, BA-MA, RH 20-17/38
123 - Gen.Kdo XXXXIX AK KTB Eintragung 2.7.1942, BA-MA, RH 24-49/8; 17 AOK, T&#228;tigkeitsbericht OQu 1.7.-15.7.1941, Eintragung 2.7.1941, BA-MA, RH 20-17/568
124 – из-за отсутсвия самолета возникла задержка на один день, AOK 17/IC/AO, T&#228;tigkeitsbericht, Eintragungen 1.7.1941, 2.7.1941, BA-MA, RH 20-17/38
125 – Pi.Rgt.Stab 620, Bericht, 10.7.1941
126 - Musial, Konterrevolution&#228;re Elemente, Fotos Nr. 5,9,10 (nach eigener Zahlung); Fotos im Milit&#228;rarchiv Freiburg: BA-MA, MS g 2/97, RH 20-17/768 (Foto 1545/17)
127 – FK 603, Bericht, 30.6.1941; Vernehmung Lemmer durch Armeerichter M&#246;ller 7.7.1941, BA-MA, RW 2/149, S.350ff
128 – Bat.800, Schlu&#223;meldung, 1.7.1941; в свою очередь подчиненные XXXXIX AK полицейские силы перекладывали вину на украинцев и сообщали, что они изо всех сил «давили еврейские погромы в зародыше»: BA-MA, RH 20-17/538
129 – Sandk&#252;hler, Endl&#246;sung, S.115f
130 – Ereignismeldung Nr.9, 1.7.1941
131 – Шеф айнзацгрупп Раш якобы в этой связи резко критиковал зондеркоманду 4b, см. Pohl, Nationalsozialistische Judenverfolgung, S.68
132 - Wachs, Der Fall Theodor Oberl&#228;nder, S 76ff, 89f; Ereignismeldung Nr.10, 2.7.1941; иначе у Musial, Konterrevolution&#228;re Elemente, S.253
133 - Pohl, Nationalsozialistische Judenverfolgung, S.60, там же дальнейшие свидетельства, S.59
134 – Aus dem Tagebuch des SD-Angeh&#246;rigen Felix Landau in: Ernst Klee/Willi Dre&#223;en/ Volker Rie&#223; „Sch&#246;ne Zeiten“. Judenmord aus der Sicht der T&#228;ter und Gaffer, Frankfurt a.M. 1988, S.90
135 - Bat.800, Schlu&#223;meldung, 1.7.1941
136 - Raschh&#246;fer, Der Fall Oberl&#228;nder. S.45 ff, 74f
137 - Wachs, Der Fall Theodor Oberl&#228;nder, S 74; см. также «Gruppe Nachtigall», 3 Kp.Meldung 2.7.1941, BA-MA, RH 20-49/161
138 – см. прим.107
139 - OStA Bonn, Verf&#252;gung vom 5.8.1960, S.53
140 – Vernehmung H.O. 21.2.1964, Landesarchiv Schleswig-Holstein, Abt.352, L&#252;beck/1734, Bl.1194 f, цит. по Sandk&#252;hler, Endl&#246;sung, S.488, Anm. 21, «Нахтигаль» был расквартирован в бывшей немецкой гимназии невдалеке от ратуши, OStA Bonn, Verf&#252;gung vom 5.8.1960, S.72
141 - Brockdorff, Geheimkommandos, S.130ff; Spaeter, Die Brandenburger, S.169ff
142 - Bericht der GFP-Gruppe 711, 7.7.1941
143 – Golczewski, Ukrainische Reaktionen auf die deutsche Besetzung, S.210f
144 – Brief Oberl&#228;nders an seine Frau, 2.7.1941, цит.по Wachs, Der Fall Theodor Oberl&#228;nder, S 86
145 - Pohl, Nationalsozialistische Judenverfolgung, S.60, Anm.103
146 – AOK 17/Chef Generalstab, Fernm&#252;ndlich an Ia IV AK, 3.7.1941, 10.50 Uhr, BA-MA, RH 20-17/46

6. Начало систематического истребления

Как долго продолжалась открытая охота на евреев, трудно установить точно – одни свидетели говорят о трех, другие о десяти днях147. Все однако сходятся в том, что со 2 июля ситуация изменилась,что, впрочем, не означало прекращение убийств, а лишь смену подхода. «Everything began on Wednesday July 2», так говорит об этом один из выживших148. Этим днем датируется первый расстрел евреев айнзацгруппой "C". Ее основная часть – штаб группы, айнзацкоманды 5, 6 и особого назначения – прибыла в Лемберг 1 и 2 июля149. Один из участников событий, гауптшарфюрер СС Феликс Ландау записал в свой дневник: «2.7.1941 около 16 часов мы прибыли в Лемберг. Первое впечатление: Варшава безобидна по сравнению с ним. Вскоре после прибытия нами расстреляны первые евреи. […] 3.7.1941 утром […] команда: строиться. В касках с карабинами, по 30 патронов. […] 500 евреев выведены на расстрел.»150 С помощью украинской милиции тысячи еврейских мужчин были выгнаны на улицу и собраны на спортивной площадке невдалеке от штаба айнзацгруппы. Там их держали два дня под охраной взвода полицейского батальона 9. После того как отсеяли годных к работе, 2500-3000 евреев были расстреляны в роще на окраине города айнзацкомандами 5, 6 и особого назначения. К этому же времени относится и убийство 22 польских профессоров университета151. Айнзацгруппа детально информировала командование 17 армии о своих действиях152 в том числе после начала расстрелов в Лемберге: «Айнзацкоманда 6 (Штанд.фю. д-р Крегер) передает из Лемберга, здание НКВД: более 400 евреев расстреляно в качестве карательной меры за убитых украинцев. На очереди следующие 200. В Лемберге 150000 евреев»153 После этих первых систематических расстрелов айнзацгруппа "C" двинулась дальше на восток, оставив в городе лишь айнзацкоманду особого назначения154, которая сосредоточилась на создании в окрестностях Лемберга опорных пунктов155, отчего, возможно, у оставшихся в городе евреев возникло обманчивое ощущение безопасности. Но вскоре айнзацкоманда напомнила о себе: с 25 по 28 июля 2000 евреев были расстреляны в качестве воздаяния за убийство в 1926г. еврейским террористом героя движения за независимость Украины Семена Петлюры156.

Выкапывание трупов и их вывоз из тюрем продолжались и после прибытия айнзацгруппы "C". Ими руководил назначенный комендантом города офицер157. Cвидетели утверждают, что эти «работы по расчистке» длилиcь минимум неделю158. Первая горнострелковая дивизия сняла с себя ответственность за них 4 июля – в этот день она покинула город. Вечером 3 июля Лемберг получил статус «тылового района армии», что привело к смене коменданта159: место полковника Винтергерста занял генерал-лейтенант Ренц160. Некоторые из находившихся в Лемберге подразделений, к примеру, полевая комендатура 603, перешли в распоряжение нового коменданта161, 3 июля к ним добавились полицейский батальон 82 и группа тайной полевой полиции 708162. C 4 июля в Лемберге находился командный пункт охранной дивизии 454 и части этой дивизии163. Ее командир генерал-лейтенант Крантц перенял должность коменданта города 8 июля164. На следующий день город стал «тыловым районом группы армий»165. 12 июля вышло первое распоряжение нового командующего фон Рока: евреи должны быть удалены со всех управленческих постов, на еврейских лавках должен висеть опознавательный знак166. C 21 июля во всем тыловым районе группы армий было введены выход на принудительные работ и обязательное ношение звезды Давида167. Кроме того евреев Лемберга заставили переселиться в специально обозначенный район города и выплатить контрибуцию в 20 миллионов рублей168.

Располагавшиеся в первые недели июля 1941 года в Лемберге, равно как и проходившие через него части вермахта стали соучастниками и свидетелями пролога холокоста на оккупированных восточных территориях, что не осталось без последствий. Для командования ответ на вопрос, кто виновен в убийствах в лембергских тюрьмах, был ясен: «Русские и евреи ужасно здесь похозяйничали, устроили бойню в тюрьмах. Жертв – тысячи. Украинцы и немецкие военнопленные – просто ужас. Некоторых замуровали, а тюрьмы подожгли» - писал 30 июня офицер городской комендатуры своей жене169. Солдат 125 пехотной дивизии, прошедшей через Лемберг 2 июля, сообщал, как он стал в одной из тюрем «свидетелем еврейских, большевистских зверств». Ефрейтор первой горнострелковой дивизии сделал такой вывод: «Надо гораздо больше этих выродков ставить к стенке, чем делалось до сих пор»170.

С этим образом врага и с этой готовностью к насилию солдаты вермахта шли дальше на восток. Говорить о том, что из-за этого война превратилась в «войну на уничтожение», неверно171. Однако, наученные «опытом» Лемберга, Тарнополя, Золочева и других городов Галиции войска стали гораздо больше доверять агрессивной антисемитской пропаганде командования вермахта и оправдывать систематические убийства, которые с июля 1941 г. регулярно происходили у них в тылу. Несогласных или протестующих против подобных мер было крайне мало172. Даже после окончания войны, во время допросов в Нюрнберге или позже в немецких судах, тогдашняя уверенность в том, что евреи были виновны в преступлениях НКВД, проявлялась вновь и вновь173. Командование XXXXIX корпуса, предположив 30 июня 1941 г. «представляется сомнительным, что мы еще когда-нибудь сможем получить столь же пропагандистски полезные фото, как в Лемберге», оказалось право. И шанс был использован.


147 - Friedman, The Destruction of the Jews, S. 246; Szende, Der letzte Jude, S.180; Yones, Die Stra&#223;e nach Lemberg, S. 24
148 - Gerstenfeld-Maltiel, My Private War, S.55
149 - Pohl, Nationalsozialistische Judenverfolgung, S.68ff
150 - Klee Dre&#223;en/ Rie&#223; Sch&#246;ne Zeiten, S.89
151 - Pohl, Nationalsozialistische Judenverfolgung, S.69; описание последующих событий см. Thomas Held, 'Vom Pogrom zum Massenmord: Die Vernichtung der j&#252;dischen. Bev&#246;lkerung Lembergs im Zweiten Weltkrieg', in Peter F&#228;ssler u.a. Lemberg-Lwow-Lviv. Eine Stadt im Schnittpunkt europ&#228;ischer Kulturen. K&#246;ln 1995, S 113-166. Автор благодарит Томаса Хельда за возможность ознакомиться с его коллекцией свидетельских показаний.
152 - AOK 17/Ic/AO T&#228;tigkeitsbericht, Eintragung 25.6.1941, BA-MA, RH 20-17/769
153 – там же, Eintragung 5.7.1941
154 - Pohl, Nationalsozialistische Judenverfolgung, S.69
155 – Ber&#252;ck 103/Abt Ic, Betr. Ma&#223;nahmen auf dem Ic Gebiet, BA-MA, RH 22/5
156 - Sandk&#252;hler Endl&#246;sung, S.126
157 - Vernehmung Lemmer durch Armeerichter M&#246;ller 7.7.1941, BA-MA, RW 2/149, S.350ff
158 – Maina Strutyuska, 28.12.1977; de Zayas, Die Wehrmachtsuntersuchungsstelle, S. 352
159- AOK 17/Chef, 3.7.1941, BA-MA RH 24-49/15
160 – Geb.Art.Kdo.132 an Gen.Kdo. XXXXIX AK, 4.7.1941, BA-MA, RH 24-49/15
161 - AOK 17/OQu, T&#228;tigkeitsbericht 1.7.-15.7.1941, Eintragung 2.7.1941, BA-MA, RH 20-17/568
162 – там же; Fernschreiben an Befh.r&#252;ckw. Heeresgeb. 103, 1.7.1941; 454 Sich.Div/Abt.Ia, Divisionsbefehl, 3.7.1941, BA-MA, RH 26-454/6b
163 - 454 Sich.Div, Divisionsbefehl, 3.7.1941
164 - 454 Sich.Div /Abt.Ia, Divisionsbefehl f&#252;r die &#220;bernahme der Sicherung der Stadt Lemberg, 8.7.1941, BA-MA, RH 26-454/6b
165 – Heeresgruppe S&#252;d/Ib, Besondere Anordnung f&#252;r Sicherung Nr.3,6.7.1941, BA-MA, RH 26-454/6b
166 – Ber&#252;ck/Abt.VII, I Anweisung zur Durchf&#252;hrung der besonderen Anordnung, 12.7.1941, BA-MA, RH 22/5
167 – Ber&#252;ck/Abt.VII, V Anweisung zur Durchf&#252;hrung der besonderen Anordnung, 21.7.1941, BA-MA, RH 22/5
168 - Sandk&#252;hler Endl&#246;sung, S.116
169 – цит. по Wachs, Der Fall Theodor Oberl&#228;nder, S 82, Anm.88
170 – цит. по Walter Manoschek, "Es gibt nur eines f&#252;r das Judentum: Vernichtung". Das Judenbild in deutschen Soldatenbriefen 1939-1944, Hamburg 1995, S.31, 41
171 – так формулирует Мусял – в полном неведении о планах и приказах операции «Барбаросса» - уже в подзаголовке своей книге, еще резче на стр. 292
172 - Pohl, Nationalsozialistische Judenverfolgung, S.62, Anm.185; Musial, Konterrevolution&#228;re Elemente, S.243f
173 – Zeugen St., W, v.B. цит. по Raschh&#246;fer, Der Fall Oberl&#228;nder, S.43, 44,60,79; Aussage Picker im N&#252;rnberger Prozess, 5.7.1946, цит. по de Zayas, Wehrmachtsuntersuchungsstelle, S. 347

Источник: Zeitschrift f&#252;r Geschichtswissenschaft, Heft 5, 2001, S. 409 - 427.

Обиженные

С первых часов Великой Войны националисты активно развернулись в тылах РККА, благо имелся опыт аналогичных действий в Польше. Двигаясь в авангарде немецких войск «походные колонны» обеих ОУН, входя в городки и села, организовывали там новую власть. «Идем быстро, весело, - писал Ярослав Стецько в письме Бандере, которому покидать Краков не разрешилив, - успешно создаем милицию, которая поможет убирать евреев». Уже 23 июня 1941 «бандеровцы» направляют в Рейхсканцелярию меморандум о дальнейшем сотрудничестве с Германией, выдержанный в самых высокопарных тонах, без тени сомнений в том, что Украинская Держава вот-вот состоится. «Мельниковцы» сделали это же на 10 дней позже, и намного сдержаннее: мол, мы вам верны без лести, в Украинскую Державу верим, а там как фюрер даст, но все же надеемся. 29 июня, не выдержав нервного напряжения, Бандера рванул во Львов. Увы, Степана Андреевича сразу задержали, обвинили в самоволке, и вернули на место. Зато Стецько, о котором не подумали, 30 июня собрал некие «Украинские национальные сборы» и это собрание, представляющее непонятно кого, провозгласило «Украинскую Самостийную Соборную Державу» (УССД), готовую вместе с «Великой Германией и вождем немецкого народа Адольфом Гитлером» устанавливать во всем мире новый порядок. Главой нового государства естественно был объявлен «вождь украинской нации Степан Бандера»,.и сразу после завершения действа по Галиции разъехались агитаторы, оглашая документ, а заодно явочным порядком устанавливая власть УССД на местах. Попадавшихся на пути «мельниковцев» калечили, а то и пускали в расход. Те, хотя и сильно уступали в числе, огрызались. Начались стычки, полилась кровь, чем дальше, тем больше. Такая картина маслом немцев никак не устраивала. Обоих «вождей» настоятельно попросили сделать так, чтобы было тихо. Тихо не стало. Тогда и того, и другого 5 июля заперли в номерах отеля, причем Мельника через неделю выпустили, а Бандеру увезли в Берлин, где уже в довольно жестком стиле потребовали прекратить оскорблять действием ОУН(м). Но главное, отозвать «Акт 30 июня 1941», подкрепив требование покушением 9 июля на «главу правительства УССД» Стецько, в ходе которого уложили наповал водителя, а в жертву демонстративно не попали. После чего понятливая жертва оперативно оказалась в том же Берлине, оставив на хозяйстве в качестве «временного главы Украинского государства и правительства» безотказного Лёву Ребета. А пока тот «руководил», шефы писали. Писали много и обстоятельно. 3 августа, например, заявили протест против присоединения Галичины к генерал-губернаторству, а 14 августа Бандера направил Альфреду Розенбергу письмо, разъясняющее его позицию, приложив к письму огромный меморандум под названием «Zur Lage in Lwiw (Lemberg)», излагающий пункты письма в развернутом виде. В частности указывалось, что «украинство борется против всякого угнетения, будь то жидовский большевизм или российский империализм», что «ОУН(б) желает сотрудничества с Германией не из оппортунизма, а из осознания необходимости этого сотрудничества для добра Украины» и, естественно, что «нет лучшей основы для украинско-немецкого сотрудничество, нежели чем та при которой Германия признает Украинское Государство». Короче, почему хорватам и словакам можно, а нам нет? Чем я, Степан Бандера, хуже Павелича или Тисо? Ответа не было. В Рейхсканцелярии к к тому времени уже лежал не меньших объемов проект «Конституции Украинской Державы» за подписью Мельника, где говорилось примерно то же самое, разве что без надрыва, а также письмо на имя рейхсфюрера СС Гиммлера с выражением хотя и не протеста, но «глубокого и искреннего разочарования» по поводу присоединения Галиции к генерал-губернаторству. Так что подумать было над чем, а спешить некуда.

Тем временем, у «вождя нации» внезапно возникли совсем уж нежданные сложности. «В августе 1941 года, - показывал позже полковника абвера Эрвин Штольце, - Бандера был арестован и содержался нами на даче в пригороде Берлина под домашним арестом. Причиной ареста послужил тот факт, что он в 1940-м, получив от Абвера большую сумму денег для финансирования подполья и организации разведывательной деятельности против СССР, пытался их присвоить и перевел в один из швейцарских банков. Эти деньги нами были изъяты». История не совсем ясная, уж в чем-чем, а в стяжательстве Степан Андреевич, вроде бы, за всю жизнь замечен не бывал, но, как бы то ни было, вопрос был закрыт только после того, как деньги были переведены из Женевы в Берлин. Тем временем Мельник продолжает жаловаться, немцы проверяют, убеждаются в том, что жалобы справедливы и принимают меры, а «бандеровцы» распространяет коммюнике, обвиняющее «мельниковцев» в том, что они «лживыми доносами о противонемецкой деятельности ОУН(б) привели к аресту ряда членов последней». После чего вновь начинается стрельба, выбивающая «предателей и диверсантов из ОУН(м)» вплоть до персон из ближнего круга пана Андрея, причем уже не только на «материнских» (Галиция), но и на «средне-украинских» (Правобережье) землях. После того, как 30 августа в Житомире погибают два лидера ОУН(и) – Орест Сеник-Грибовский и Николай Сциборский, люди известные и очень ценимые Берлином, немцы звереют. Они открытым текстом заявляют Бандере, что весь этот бардак считают делом рук его сторонников, которые и без «аттентатов» позволяют себе невесть что, от грабежей имущества, объявленного собственностью Райха до создания «Украинского Гестапо», глумления над выданными немцами документами и принуждения поляков носить такие же повязки, какие носят евреи. На поляков немцам, конечно, плевать, но ordnung ist ordnung, и верить официальным заявлениям Бандеры о непричастности ОУН(б) к убийствам они не собираются, поскольку сразу после этих заявлений погибают еще несколько десятков руководителей ОУН(м), а около 600 «мельниковцев» получают письма-приговоры. А ведь все это не просто untermenshen, это нужные кадры, на подготовку которых затрачены время и деньги!

В общем, в середине сентября гестапо закрывает более 1500 активистов ОУН(б) в дистрикте Galicia и рейхскомиссариате Ukraina, а также «на территории Райха» (читай, в Берлине), и уже к концу месяца, словно по мановению волшебной палочки, беспредел, к неописуемой радости умученного политикой населения, сходит на нет. То есть, не так чтобы совсем уж не нет; стрелять в «провокаторов и клеветников» все же перестают, зато, вопреки прямому запрету Берлина, начинают самочинно создавать на «материнских украинских землях» «союзной немецкому вермахту» «Украинской Национальной Революционной Армии». Идея абсолютно ненужная, поскольку вермахт и без неё вполне победоносно движется на восток. Более того, вредная, ибо, как уже уверены в Рейхсканцелярии, этим отморозкам не то, что оружие, но и грабли доверять нельзя. А потому Бандера и Стецько, ожидавшие исхода событий в уютном «закрытом отеле» гестапо, на волю не вышли. В январе 1942 года их перевели в Заксенхаузен. Вернее, в отдельный спецблок «Целленбау», режим которого предполагал права переписки, свиданий и прогулок вне лагерной зоны, не говоря уж о рационе. Как вспоминает, в частности, Д. Андриевский, член Провода ОУН(М), Бандера, к чести своей, старался помогать чем мог, менее «льготным» («…Он спросил о моем здоровье, получаю ли я посылки, досыта ли ем, хватает ли у меня денег, не нужен ли врач, предлагал мне свою помощь, если что-то потребуется »). Так и коротали «вожди нации» время в компании товарищей по несчастью, в основном, звезд европейской политики, увидеть которых вживе и в яви они на свободе даже не мечтали (некоторые звезд, кстати, оставили весьма теплые мемуары о своих невзгодах, мельком помянув и пару «демократических молодых лидеров откуда-то из России»). Пару лет спустя на правах старожилов встретив Мельника, переведенного в «Целленбау» после трех лет мирного берлинского бытия, и еще пару знакомцев рангом пониже типа Тараса Бульбы-Боровца, атамана «Полесской Сечи». Если верить воспоминаниям пана Андрия и пана Тараса, встретились «как родные, близкие, как братья».

Буйные и тихие

Пока пастыри нации понемногу изнывали в гестаповских застенках, осиротелая паства по мере сил приспосабливалась к объективной реальности, данной ей в ощущениях. Что немцы шутить не любят, стало ясно уже осенью. Большинство «бандеровских» боевиков, в первую очередь, уличенные в отстрелах конкурентов, было арестовано. А кого-то (даже некоторых родственников «вождя») и списали в расход. Что, кстати, было даже полезно для организации, поскольку дало возможность лидерам позже заявлять о «борьбе с Гитлером аж с 1941 года». Однако, хотя ОУН(б) формально числилась нелегальной, вела она себя тихо, и СД, время от времени подтверждая запрет, после большой осеней чистки никаких масштабных акций против неё не проводила даже в дистрикте Galicia, не говоря уж о рейхскомиссариате Ukraina, где «бандеровцы», как ни пытались, нарастить серьезное влияние так и не смогли. К тому же, плохишей было мало, зато кибальчишей – куда больше. Смирившись с тем, что мечты об «…Украинской армии, которая войдёт в войну на стороне Германии и будет вести её совместно с немецкой армией» можно забыть, оставленные на свободе лидеры «бандеровцев» удовлетворились созданием того, что они именовали «Украинским легионом» в составе групп «Север» (командир Роман Шухевич) и «Юг» (командир Рихард Ярый). Группы эти, однако, как, впрочем, и легион в целом, существовали только в их воображении и личной переписке. В реале же проходили по документам, как спецподразделения «Нахтигаль» и «Роланд» полка абвера «Бранденбург-800», к тому же набранные на основе индивидуальных годичных контрактов с вермахтом, то есть, вспомогательные наемные части. Сипаи, так сказать.

Инструктаж членов батальона "Нахтигалль" на рассвете 22 июня 1941 года, 3 ч 15 мин.

"Нахтигалль", первые шаги на украинской земле. Спиной к камере - Теодор Оберлендер

Правда, «вспомогали» очень неплохо, особенно на территории Белоруссии, где, действуя в составе 201 охранной дивизии, успешно ликвидировали несколько десятков «баз террористов», в том числе и широко известную Хатынь. Что касается рядовых членов ОУН(б), завербовавшихся по тем или иным причинам не сумевших, то они (молодежь все-таки), изнывая от безделья, на немцев обижались, требуя от лидеров что-то сделать, и лидерам, вовсе не желающим обострений, пришлось дважды (в апреле и декабре 1942 года) разъяснять, что «любые вооруженные акции против немцев несвоевременны», а самым актуальным вопросом для организации остается борьба против «оппортунистов» из ОУН(м) и, во вторую очередь, против «московско-большевистских влияний».

Для «мельниковцев», к сентябрю 1941 года практически загнанных бывшим братьями по борьбе в глубокую яму, сложности «бандеровцев» автоматически открыли новые горизонты. Тоже фанатичные, но умеренно, ибо повзрослее и поопытнее, они сохранили статус легальной организации как в дистрикте, где занялись, в основном, просвещением масс, ограничивая недовольство бурчанием на кухнях, так и в рейхскомиссариате, власти которого, нуждаясь в местных кадрах, поначалу ОУН(м) благоволили и её «походные колонны» встречали приветливо. Тем более, что колонны эти, несмотря на грозное название, состояли не из боевикова в основном из квалифицированных кадров,- управленцев, технарей, журналистов, - уставших от эмиграции. Въезжая с немцами в оккупированные города, «мельниковцы» созывали собрания сочувствовавших из числа «национально сознательного» актива, формировали из приглянувшихся аборигенов органы местного самоуправления, запускали газеты, а также подбирали добровольцев в туземную полицию (с детства известные нам по фильмам про войну «полицаи» в абсолютном большинстве актив «мельниковцев»). В Киеве рекомендации лидеров ОУН(м) стали решающим фактором при выборах бургомистром известного историка А.П. Оглоблина-Мезько, а затем, когда он, подал в отставку, - пробивного и деятельного В.П. Багазия.

Короче, в отличие от «бандеровцев», требовавших у немцев положить им «Украинскую Державу», как говорится, прям-ща, «мельниковцы» не брезговали рутиной, считая, что надо не дразнить гусей, а терпеливо ждать, подтверждая свою лояльность исполнением всех немецких прихотей, вроде расстрела евреев и прочих «нежелательных элементов», чем успешно занимались в Бабьем Яру немногочисленные боевики ОУН(м). Неудивительно, что к «мельниковцам», не столь оголтелым, куда более культурным и куда менее «галицким», нежели юные «бандеровцы», тянулась «национально сознательная» интеллигенция. Двадцать лет отсидевшая в кухонной оппозиции, маскируя свои никуда не девшиеся симпатии правильными речами на собраниях, партбилетами и доносами на соседей в НКВД, она теперь стремилась компенсировать утерянные годы, участвуя в построении «нового порядка». Люди среди этого сектора были всякие, случались и порядочные (бургомистр Оглоблин, скажем, пытался даже вступаться за евреев, но, выяснив у военного коменданта Эберхарда, что «…вопрос о евреях подлежит исключительно компетенции немцев и они его разрешают как им угодно», срочно симулировал шизофрению и подал в отставку), однако мнение о себе и своем месте в истории у них было специфическое. Пупом земли они полагали исключительно себя, а на приезжих коллег посматривали свысока, типа, как говорил бургомистр Багазий, «ну, все они хорошие люди, но в основном скорее фантасты, чем практики. Необходима инициатива, необходим конкретный и чисто практический подход ко всем делам». В результате, предпринятое ОУН(м) учреждение Украинской Национальной Рады, задуманное как чисто внутреннее мероприятие ради официального провозглашения Мельника (в пику Бандере) «вождем украинской нации», усилиями местных энтузиастов вылилось 5 октября в масштабное шоу и пресс-конференцию с участием немецких, итальянских, шведских, венгерских, румынских и даже японских журналистов, на которой было объявлено о «скором восстановлении украинской независимости на основе Конституции признанной всем миром УНР».

Это была всем бомбам бомба! Фактически, сами того не желая, энтузиасты – от имени ОУН(м)! - не только заявили о наличии у будущей Украинской Державы коренных идеологических расхождений с Райхом, но и намекнули на территориальные претензии к румынам, венграм и другим союзникам Германии, более того, к ней самой! Последствий не могло не быть. Тем более, что рейхскомиссар Эрих Кох принадлежал к группировке нацистов, считавших украинцев «низшей расой» и отказывавших им в праве на какие-либо права вообще (что позже, в освобожденной от немцев Польше, как ни странно, сослужило ему добрую службу, став одной из причин замены петли на пожизненное). В итоге, Рада была запрещена и разогнана, её оргкомитет арестован, а редколлегия газеты «Украинское слово», где доводился до ума текст злополучного заявления, расстреляна в полном составе. В том числе и пара видных литераторов. Что, впрочем, дало ОУН(м), как и ОУН(б), позже заявлять о «борьбе с немцами еще с осени 1941 года». Немного позже пошли на расстрел и «крайние националисты» типа Багазия. После чего все сколько-то видные лидеры «походных колонн» резво умчались во Львов и Ровно, где приняли самое деятельное участие в организации дивизии SS Galicia, а рядовые «мельниковцы» стали простыми полицаями. Две-три сотни самых обиженных, правда, ушли в леса, объявив себя «Фронтом Украинской Революции», но ничем особым не прославились, и к весне 1943 года были либо перебиты более акклиматизировавшимися на местности «бандеровцами», либо слились с ними.

В Ривне торжественно почтили память евреев, расстрелянных на околице областного центра нацистами во время Второй мировой войны.
Как передает корреспондент УНИАН, 68 лет назад, в урочище Сосенки, на околице города, на протяжении двух суток оккупанты расстреляли 17,5 тыс. евреев, которых сюда свозили из ривненского гетто. На то время количественно это была почти половина жителей Ривне. Трагедию в Сосенках историки приравнивают к трагедии Бабьего Яра.
Сейчас об этих кровавых событиях жителям и гостям города напоминают мемориальный комплекс, построенный на месте трагедии, экспозиция в областном краеведческом музее и рассказы тех, кто чудом уцелел от физического уничтожения.
Как сообщила журналистам начальник отдела культурно-образовательных программ фонда "Хесед-Ошер” Дария ЕФИМЕНКО, детей, взрослых и пожилых людей - всех собрали утром 5 ноября 1943 года (а теперь ВНИМАНИЕ: так происходит подмена - дату 5 ноября 1941 года "легким движением руки" заменили на 5 ноября 1943 г., чтобы скрыть участие в этом позорном преступлении украинских националистов) и под конвоем с собаками колонной погнали в урочище Сосенки.
“Расстрелы длились без перерыва двое суток. Чтобы не останавливаться ночью - нацисты установили прожектора, которыми освещали урочище. Сменялись только палачи, которые уставали стрелять”, - отметила Д.ЕФИМЕНКО.

"Всего же за годы оккупации население города Ровно потеряло 25 тысяч горожан еврейской национальности (перед войной в Ровно проживали 28 тысяч евреев). Основная масса ровенских евреев была уничтожена в начале ноября 1941 года, когда совместными силами немцев и оуновских полицаев было убито 18 тысяч евреев. В основном убийства проводились в живописном урочище Сосенка, где заблаговременно военнопленными были вырыты огромные рвы. Евреев в этом месте убивали отряд СС и сотня бывших «соловушек» из 201-го батальона шуцманшафт (оуновское название батальона — курень им. Е. Коновальца. — М.З.).
Убийства осуществлялись следующим образом. Сначала убивали выстрелами в спину и сбрасывали тела в ямы. Затем людей вынуждали ложиться рядами во рвы, на трупы и тела раненых. Лежащих расстреливали из пулеметов и забрасывали гранатами. Маленьких детей просто сбрасывали в ямы. Переполненные рвы утрамбовывались бронетранспортерами. Убивали круглосуточно. Ночью место кровавой расправы ярко освещали при помощи полевой электростанции.
Оставшихся в живых жителей ровенского гетто в первой половине 1942 года постепенно уничтожали в Сосенках, Басовом Куте и низинной части улицы Белой." ...

Вот приказ ведомства рейхсфюрера СС о переформировании батальонов "Нахтигаль" и "Роланд" в охранный батальон. Мы люди не жадные: вот и фотокопии документа полностью.

...Після короткотривалого відрядження в зону бойових дій у Франції в 1940 році, Канаріс та Остер спробували пролобіювати призначення Гайнца командиром новоствореного полку спецпризначення “Бранденбург” при військовій розвідці, проте управління кадрів сухопутних військ відмовилось затверджувати кандидатуру через брак командного досвіду. Врешті-решт, у званні майора Гайнц очолив 1-й батальйон елітного полку спеціального призначення. Його підрозділ здійснював підготовку до вторгнення в СРСР у рамках плану “Барбаросса” спільно з українським батальйоном “Нахтігаль”, до якого в якості офіцерів-зв’язкових були відряджені підлеглі Гайнца Ганс-Альбрехт Герцнер і Теодор Оберлендер (в цивільному житті - професор політичної економії). Українським командиром батальйону добровольців, створеного під егідою ОУН-Б, став крайовий провідник організації на етнічних українських землях окупованої Німеччиною Польщі капітан Роман Шухевич. Після проходження спеціального вишколу в учбовому центрі Нойгаммер, батальйон “Нахтігаль” в червні 1941 року було перекинуто в район містечка Радимно на річці Сян поблизу радянського кордону та в оперативному відношенні підпорядковано командиру 1-го батальйону “Бранденбургу” Ф. В. Гайнцу, який наступав в ролі авангарду 1-ї гірськострілецької дивізії вермахту. Саме українські вояки “Нахтігаля” на світанку 30 червня 1941 року увірвались в покинутий радянськими окупантами Львів і взяли під контроль ключові об’єкти, відновивши в місті правопорядок після кривавих радянських злочинів. Проголошення Акту відновлення Української Держави Ярославом Стецьком спричинило хвилю арештів керівництва і членства ОУН німецькими органами безпеки, що негативно позначилось на моральній атмосфері в батальйоні “Нахтігаль”, який брав участь у важких боях з прориву укріплень “лінії Сталіна” в районі Вінниці. Гайнц неодноразово доповідав командуванню про ненормальність ситуації та пропонував врегулювати політичні питання таким чином, аби батальйон міг і надалі діяти як ефективна українська бойова одиниця. Базуючись на звітах оперативних груп служби безпеки SD, райхсфюрер SS Гіммлер неодноразово скаржився Канарісу на “проукраїнську” політику Гайнца та пропонував замінити його, що й сталося наприкінці 1941 року, після розформування “Нахтігаля”...

... Використовуючи підроблені документи та підпільні зв’язки, Гайнц зумів влаштуватися на роботу в берлінський магістрат, а влітку 1945 року став бургомістром містечка Бад-Зааров в радянській зоні окупації. У 1946 році Гайнц, помітивши пильну увагу радянського СМЕРШу, перебрався до Берліна та працював журналістом, співпрацюючи з газетами, що виходили в союзницьких окупаційних секторах міста. Початок “холодної війни” повернув Гайнца до активної роботи за фахом - досвід підпільника та кадрового розвідника з власною агентурною мережею та контактами серед колишніх спецназівців став неоціненним активом у розділеному на сектори Берліні, де зосереджувалась майже вся активність спецслужб у Європі. Гайнц починає співпрацювати з представниками американської, британської, французької та нідерландської розвідок, постачаючи інформацію з радянської окупаційної зони. Під час радянської блокади Західного Берліна співробітники ЦРУ з міркувань безпеки літаком вивезли Гайнца з міста, після чого він замешкав у містечку Нойвід, у французькій зоні окупації, де легально отримав ліцензію на видавничу діяльність. У 1948 - 1949 роках розвідувальна мережа Гайнца практично стає резидентурою ЦРУ в Східній Німеччині; не припиняється також плідна співпраця з фрацузькою розвідкою. Після утворення ФРН державний секретар внутрішніх справ Г. Ріттер фон Лекс звернувся до Гайнца з проханням допомогти в розбудові цивільної контррозвідувальної структури, яка стала пізніше відома як Служба захисту федеральної конституції та відзначилась у наші дні енергійною роботою проти “екстремістських” націонал-патріотичних організацій. Уряд Конрада Аденауера прагнув отримати надійне джерело інформації про події в Східній Німеччині, не спираючись на дані спецслужб США та Великобританії, адже навіть військова розвідка ФРН, створена генералом Р. Геленом, колишнім начальником відділу “Іноземні армії сходу” в Генеральному штабі сухопутних військ під час війни, знаходилась на американському фінансуванні. На початку 1950 року до роботи нової розвідувальної структури, створеної фактично нелегально при апараті канцлера ФРН для роботи проти НДР та країн дунайського басейну, долучився і Ф. В. Гайнц, який паралельно розвивав особисті контакти з швейцарською розвідкою. Наприкінці 1951 року структура Гайнца отримала штаб-квартиру у Вісбадені та організувала резидентури в Берліні, Мюнхені, Відні та Трієсті, активно збираючи розвідувальну інформацію, зокрема про дислокацію та чисельність радянських військ і сателітних східнонімецьких частин. Військова розвідка Р. Гелена, що володіла більшими ресурсами, однак не відзначалась аналогічними за масштабом результатами збору інформації, у 1951 - 1953 роках активно розробляла свої конкурентів з Вісбадена, прагнучи поглинути або ліквідувати паралельну спецслужбу.

Юрій Михальчишин

В этом сообщении приведён весь отрывок из книги «Нельзя сразу на небо», представленный в сети Интернет.
Автор - Яцек Вилчур (Jacek E. Wilczur).
Фактически эта книга является хроникой уничтожения жителей Львова после занятия города немецкими войсками 30-го июня 1941 года. Также в ней описаны зверства украинских националистов, мучения поляков и евреев.

.........

Как пишет сам Вилчур:
"...22 июня 1941 через несколько часов после того, как на Львов, мой родной город, упали первые немецкие бомбы, я начал записывать всё то, что вокруг меня происходило. После занятия Львова немцами по-прежнему вёл свои записи, но уже записывал только важнейшие события. С 4 апреля по 1 октября 1942 и с 29 декабря 1942 до 29 сентября 1943 я находился в немецких тюрьмах"...

1941 – Начало уничтожения.

22 июня
Мы стояли перед входом в кинотеатр Коперник на улице Коперника, а учитель покупал билеты на утренний сеанс, который должен был начаться в 9 утра. Со стороны вокзала мы услышали взрывы как от артиллерийских снарядов или бомб. Очередь в билетные кассы двигалась дальше. Через минуту или две после этого взрывы раздались намного ближе, и мы услышали самолёты. Бомбы или снаряды ударили где-то рядом, потому что мы услышали грохот и падение стен, железа и стекла. Наш учитель сказал нам, что это, наверное, манёвры, но, несмотря на это, мы сегодня в кино уже не пошли. Учитель велел нам разойтись по домам и сказал, что, наверное, вопрос прояснится. После возвращения домой я узнал, что город бомбардировался. Несколько домов обрушились, были убитые и много раненых. Отец говорит, что это новая война.

23 июня
В нашем доме сегодня никто не спал. Впрочем, ночью продолжалась бомбардировка. В 5 часов утра объявили сводку из Москвы о внезапной агрессии на Советский Союз и о начале Германией войны. Сводка гласила, что эту войну Германия проиграет. С пищей не очень плохо, но уже ощущается её недостаток. Ещё можно купить простую и сушёную сельдь, хлеб, соль и другие продукты. С мясом уже хуже. В каком-то магазине несколько часов выдают сахар и рыбные консервы.

24 июня
Русские отступают и люди говорят, что со дня на день в город войдут немцы. Уже в нескольких точках города по отступающим русским войскам стреляли из окон и подвалов. Это группа украинских националистов и диверсантов1 в центре. Они занимают нескольких домов на Стрелецкой улице, на Стрелецкой площади и дома возле костёла Девы Марии Снежной (Panny Marii Śnieżnej). Нескольких из них русские схватили и расстреляли.

Другие по-прежнему стреляли по русским. Украинские националисты лишили свободы действий приходского ксёндза прихода Божьей Матери Снежной и оттуда, из костёльных окон, обстреливали войсковую колонну на Краковской площади. Русские направили танковое орудие для выстрела в сторону костёла, но люди просили их, чтобы не уничтожали польский костёл, потому что это не поляки обстреливают войсковую колонну, а украинские националисты. Офицер-танкист послал солдат, чтобы проверили, кто стреляет. Украинцев выкурили, и костёл остался целый.

25 июня
Русские объявили, что кто из жителей города хочет, могут отступать вместе с армией. Поезда выезжают с вокзала Подзамче и все так переполнены, что люди сидят в окнах. Выезжают главным образом семьи служащих и советских работников, но также много Поляков, которые не хотят попасть в немецкие руки.

Русские явно отступают не только из города, но вообще из всей Восточной Малой Польши. Несмотря на это говорят, что снова вернутся сюда. Отступающие колонны идут в боевом порядке. Перед ними и после них с боков под стенами домов идут солдаты с оружием, направленным в окна домов на противоположной стороне улицы. Время от времени солдаты стреляют. Теперь, после нескольких покушений, устроенных украинскими националистами, отряды уже внимательны. Если случится, что войсковая группа останавливается где-то на отдых, тогда солдаты отдают населению свой хлеб, консервы, нередко и бельё.

Город бомбят самолёты, у которых короткий путь из аэродромов до нас. Милицейские и заводские машины ежедневно свозят убитых в морги при кладбищах. Военные власти предупреждают, чтобы на улицах не поднимали никаких сумочек с конфетами или шоколадом. Будто бы существуют доказательства того, что немецкие диверсанты подбрасывают отравленную пищу. При этом они рассчитывают на то, что маленькие дети поднимают всё, что найдут. Люди говорят, что Сталин обещал Германии поражение. Нам не кажется, чтобы это могло быстро наступить, тем более что русские отступают.

28 июня
В нескольких местах города люди взломали и ограбили государственные магазины, словно никакой власти в мире уже не было. Так сделали там, где поблизости нет отделений милиции. Самое глупое то, что люди взламывают, например, магазины со спортивными товарами или магазины с письменными наборами. Жители ещё боятся трогать магазины в центре города, но на окраинах города мало где остался полный магазин. Впрочем, сами продавцы приходят под шумок и набирают из магазинов товары.

29 июня
Сегодня город уже был ничей. За весь день я видел двух русских солдат. Украинские националисты уже выходят из домов. Не боятся никого, потому что власти в городе нет. Будто бы немецкие патрули уже стоят на въезде в город со стороны Яновской улицы. Наиболее возбуждены евреи, которые боятся не сколько немцев, сколько украинских фашистов. Некоторые евреи уже сейчас отдают соседям-полякам на хранение свои самые ценные вещи, мебель, одежду и даже своих детей.

В городе уже нет магазинов, есть только разбитые помещения, в которых находились магазины. Люди растащили даже двери и дверные коробки. Интересно то, что им всё равно, что грабят – лишь бы не быть хуже других и тоже что-нибудь принести домой. Наши соседи – украинские националисты – уже сегодня таким взглядом смотрят на всех, что можно догадаться, что бы это было, если бы могли свободно действовать.

30 июня
Немецкие войска заняли город одновременно с нескольких сторон.2 Пехота вошла с улиц Жолкевской и Замарстыновской, а танки от Городецкой и Брюховицкого леска. Также со стороны Персенковки въехали немцы на мотоциклах и бронемашинах. Железнодорожный вокзал, Крепость, здания тюрьмы и почту заняли отряды украинских националистов.

Немцы готовят в котлах и походных кухнях под открытым небом и здесь выкидывают остатки. Около котлов крутится много бедноты и детей. В бывшем здании НКВД ещё можно найти картофель и остатки сухарей.

1 июля
Сегодня на Стрелецкой площади остановились автомобили, а одетый в немецкую форму солдат со знаками различия на погонах заговорил со мной по-украински. Спросил меня, где улица Чвартакув и потребовал показать дорогу. Один автомобиль был окрашен в защитный цвет, а второй – с будкой, покрытой палаточной тканью, на дверце шофёра которой были нарисованы стрекозы.

На улице Чвартакув был один дом, занятый немецкими войсками. Перед домом стоял караульный с автоматом на груди. Унтер-офицер дал мне пачку сигарет, половину хлеба и велел подождать. Через некоторое время унтер-офицер вернулся из здания с другими солдатами, среди которых также находились двое штатских. Когда у одного отогнулась пола пиджака, я заметил кобуру с пистолетом. Долго разглядывали меня, а потом один из штатских спросил по-польски, есть ли у меня желание заработать. Когда я ответил, что да, тогда спросил меня, умею ли я убирать, подметать и держать язык за зубами. Я сказал, что умею всё это, но он выразил сомнение, смогу ли я в одиночку сохранить в чистоте всё здание. Посоветовал мне, чтобы я нашёл себе ещё одного малыша, и мы вдвоём будем поддерживать чистоту в здании. Кроме того должны чистить ботинки и кожаные ремни.

Из города я привёл Кжисека (Krzyśka), с которым дружу. У них большое несчастье. Так же как в моём случае, Кжисек происходит из богатой семьи, у его родителей раньше были имение, фольварки. Сначала Советы, а потом немцы отобрали у них всё. Нам было разрешено спать в подвале рядом с котельной. Еды у нас достаточно и оба собираем в банки суп, хлеб и жир. Завтра это мы отнесём к себе домой. Перед обедом пойдёт Кжисек, а вечером я. Сегодня мы выбивали половики и во дворе жгли мусор. Кжисек говорит, что эти солдаты не такие обычные, если имеют в спальнях половики и пьют вино.

2 июля
Вечером украинская полиция тщательно облила бензином и сожгла большую еврейскую синагогу. Это было великолепное здание. Говорят, что такого второго нет в Европе. Синагога стояла на Старом Рынке, а огонь был такой сильный, что в домах вокруг неё оконные стёкла от жары вогнулись внутрь. Мои товарищи, которые живут поблизости и видели огонь с самого начала, говорили мне, что в огонь бросили нескольких евреев.
От немецкого солдата я получил пачку сигарет, которую отдал отцу. Также заработал одну немецкую марку за то, что показал дорогу немецким мотоциклистам.

3 июля
Сегодня мы с Кжисеком спали в котельной, когда под утро приехали украинцы в немецкой форме. Сегодня у нас с Кжисеком было довольно много работы, так как ботинки солдат были запачканы глиной, грязью и даже калом. У некоторых из них брюки были испачканы кровью. Эти в брюках более тёмного цвета также имели на них пятна, но трудно сказать, была ли это кровь или что-то другое. Один из солдат стирал у крана носовой платок, который был весь в крови. Их автомобили были забрызганы грязью и глиной. Мы чистили ботинки от 6 до 9 утра, а потом убирали двор.
В этот день мы заработали довольно много хлеба, швейцарского сыра и смальца. Нам не дают за работу деньги, только продовольствие. Всё отнёс домой. Буханку хлеба семья съела сразу, а остаток, это значит, ломтики и краюшки хлеба мама порезала и поставила в печь на сухари. Сигареты я отдал отцу, который, несмотря на трудности, не может бросить курить. Потом я отдал маме все деньги, которые мне удалось собрать за чистку ботинок солдатам на улице Чвартакув.

4 июля
Сегодня солдаты уехали поздно вечером, и я видел, как грузили оружие. Мы уже знаем наверняка, что они принимают участие в казнях. Возвращаясь, привезли с собой две машины гражданской одежды, очков, ботинок и портфелей. Кроме того в машинах было несколько чемоданов. Все эти вещи отнесли в большую комнату в партере дома и велели нам чистить. На одежде не было крови, но зато она была испачкана землёй и глиной. Унтер-офицер велел нам тщательно просматривать карманы и всё содержимое складывать в чемодан. Машины вернулись из Вульки, а солдаты проклинали подъезд к той части города.

5 июля
Был плохой день. Солдаты выезжали дважды: раз под утро, а раз поздно вечером. После возвращения побили меня и Кжисека так, что в этот день мы даже не пошли в комнату за супом. Заметил, что среди них есть два офицера с черепами на шапках и буквами SS на отворотах. Один из них говорит по-украински так, как будто никогда не служил в немецкой армии. Со второго выезда, то есть вечернего, солдаты привезли много одежды. Сегодня во время чистки одежды испачкали себе руки кровью, которая частично успела застыть. У меня есть немного хлеба со вчерашнего дня, но нам с Кжисеком не разрешают выходить за здание.

6 июля
Солдаты выехали ночью, а вернулись в 7 утра и пошли спать. Ботинки были забрызганы, нам приказали чистить автомобили внутри. В фургонах мы нашли несколько банкнот. Несло человеческими испражнениями. В чистке ботинок нам помогал один из водителей. Когда мы уже закончили работу, водитель сказал нам, что если мы кому-то расскажем что-нибудь из того, что происходит в доме на улице Чвартакув, то нас застрелят и бросят в уборную. В машине я нашёл золотое кольцо, которое отдал шофёру.

Во второй половине дня был какой-то праздник или что-то в этом роде. Ещё в обед весь двор был посыпан свежим песком. В этот раз украинцы помогли нам сжечь мусор. Привезли срезанные ветки пихты и украсили ими внутренности комнат. Сегодня вместо одного караульного на вахте стояли двое, в том числе один унтер-офицер. После обеда приехал грузовик, из которого вынесли ящики с водкой и вином, пачки шоколада, мясо и хлеб. Повар с двумя помощниками делали бутерброды и сервировали столы. В этом случае мы с Кжисеком получили довольно много горбушек хлеба и обрезков колбасы. В самой большой комнате, где стоял стол, висел портрет Гитлера, украшенный пихтой.

Около 18 часов приехали три автомобиля. Из них вышли офицеры и ещё один солдат в форме, но без знаков отличий. Эти проявили к нему большое уважение и пустили перед собой. Целый вечер пили в здании, а вопли были такие, что люди, проживающие напротив, останавливались на улице. У солдат много грампластинок, ставили одну за другой.

Часовые сменялись каждые полчаса и шли в здание пить. Один из них – называли его Стецько – дал мне 100 сигарет и коробку шпрот. Показал мне золотые часы и сказал, что это подарок за хорошую службу в Вермахте. Когда вечером гости уезжали, я стоял около входа в здание. Мужчина, одетый в форму без знаков различия, спросил у командира украинской роты, кто мы с Кжисеком такие. Офицер что-то ему объяснял и оба отошли в сторону машины. Поздно ночью караульный разбудил меня и Кжисека и отвёл нас к командиру. Тот спросил меня, знаю ли я, что за войска занимают это здание. Я сказал, что Вермахт.
Офицер велел мне рассказать о своём доме, о родителях и о том, как случилось, что я оказался на Стрелковой площади в момент, когда там остановились машины со стрекозами.

Потом офицер сказал мне, что здесь располагался отряд немецкой армии, который сражался с бандами диверсантов. Теперь отряд отправляется на фронт в Россию. Офицер дал мне и Кжисеку по три хлеба и несколько консерв для дележа. Кроме того разрешил нам выбрать себе на складе по одной паре ботинок.
Также сказал нам, что ради интереса армии нам нельзя никому говорить о том, что мы видели, так как в противном случае будем иметь дело с полевым судом. Когда мы с Кжисеком покидали здание на улице Чвартакув, я заметил, что некоторые солдаты собирались, затягивали ремнями большие полевые сумки и чистили чемоданы. Дома была большая радость от хлеба и банок со свининой. Ботинки отдал Юльке, потому что у меня есть другие, в которых до сих пор не ходил.

8 июля
Немцы вывозят машинами людей за город – на пески около Винников – и здесь расстреливают из пулемётов. Помимо евреев расстреливаются поляки – общественные и политические деятели, молодые католические священники.
Украинские националисты стоят на углах улиц и тщательно рассматривают проходящих. Время от времени кому-то приказывают отойти в сторону и уводят этих людей. Также задерживают красивых женщин – чаще всего евреек, но не только. Женщины иногда возвращаются, а иногда не возвращаются. В этом втором случае люди говорят, что чем более красивая, тем хуже для неё. Девушки наших соседей вернулись и теперь ни с кем не разговаривают. Сидят дома тихо и уже даже не прячутся от рыскающих немцев.

9 июля
Немцы заняли и уже обжили тюремные здания на улицах Лонцкого, Замарстыновской и Казимировской. В здание на Пельчинской улице свозят различных учителей, писателей, офицеров. Во Львове действует какая-то войсковая группа, которая не убивает простых евреев и простых поляков. У этих немцев есть список с фамилиями и адресами, кроме того местные украинские националисты служат им источником информации. Сначала всех арестованных свозят к себе, а потом на еврейское кладбище на улице Яновской. Их расстреливает специальная группа. Много таких людей во Львове уже забрали из домов и убили.

Эти немцы ходят в зеленоватых мундирах, а у некоторых из них в манжеты рукавов вшиты чёрные повязки. Также есть такие, у которых нашиты буквы SS, а кроме них – другие, без всяких знаков различия. На их машинах нарисованы символы птиц, стрекоз и комаров. Среди них больше всего украинцев, но также есть несколько немцев. Кроме автомата или винтовки каждый из них имеет ещё на поясе пистолет, а многие носят армейские штыки. Украинцы и немцы из специальной группы убивают людей в нескольких местах города. Самая лёгкая смерть у тех, кто умирает на лычаковских и клепаровских горках, потому что избегают избиения перед смертью.

Тогда ставят арестованных внизу под песчаным холмом, а немцы в них стреляют из винтовок и автоматов. После каждого залпа офицер или унтер-офицер, командующий казнью, подходит к лежащим и каждому ещё стреляет в голову. Хуже приходится людям, которых убивают в зданиях полиции и боевых отрядов. Перед смертью их ещё избивают.

11 июля
Во время казни на Кортумовых Горках одному из расстреливаемых удалось сбежать. Теперь он прячется рядом с нами, у соседа украинца, который его не выдаст, потому что сам против немцев. Этот беглец по профессии инженер-химик, перед войной работал на научном предприятии Львовского Политехнического института.

Днём он находится у соседа, а на ночь приходит к нам и спит на чердаке. Он боится разговаривать с чужими людьми, но нам он рассказал, как это было у Пташников. Его арестовали 2 июля и в тот же самый день, вечером, вместе с другими был перевезён в здание бывшей тюрьмы – Бригидку. Всех этих людей завели в коридор и держали в такой давке, что нельзя было шевельнуться, и некоторые оправлялись на месте. Через какое-то время их начали поодиночке вызывать в сторону двери, ведущей на внешний тюремный двор.

Когда арестант выходил из коридора, за дверью получал удар молотом в висок. Тогда падал, а стоящий сбоку украинец в форме Вермахта – вооружённый винтовкой с прикреплённым штыком – протыкал сердце и живот лежащего. Другие сразу оттаскивали тело и взваливали его на стоящий рядом большой автомобиль.

В момент, когда наш инженер должен был получить удар молотом, появился какой-то офицер в форме Вермахта, с чёрной повязкой, вшитой в манжеты рукава. Офицер приказал прекратить убийства и отозвал Пташников в сторону. Сразу же после этого остальные убитые были сложены в автомобиль, который выехал через ворота со стороны Карной улицы. Инженера и остальных заключённых ввели в коридор. В течение часа приехало десять больших машин, которые остановились возле входных ворот у Казимировской улицы. В каждую машину втолкнули столько арестантов, сколько получилось, а между одной и второй машинами на маленьких открытых автомобилях ехали Пташники. По Казимировской, Яновской улицам и новой построенной дороге машины ехали на Кортумовку и здесь остановились. Заключённых из первых машин расстреляли внизу, в маленьком овраге, куда их приводили по одному. Последним заключённым велели сбегать вниз и стреляли по ним сзади. Именно в этой группе был наш инженер. Когда люди начали сбегать, сзади раздались выстрелы и тут же крики поражённых людей.

Инженер бежал всё дальше, вплоть до края оврага. Так как в него не попала ни одна пуля, он влез на достаточно отвесную сторону пригорка и начал сбегать вниз, в сторону клепаровского леска. Пташники непрерывно стреляли, но вблизи инженера уже не было никаких арестантов. Немцы уже стреляли только по нему, но была ночь и плохая видимость. Инженер вбежал в лесок, а оттуда окружными дорогами пришёл в Клепаров, откуда он, переодетый в рабочего, добрался к нам.

14 июля
Собственно обычных казней нет. Немцы и украинская полиция убивают, где удастся, даже в подъездах домов. Стоит лишь о ком-то сказать, что был комсомольцем или, что является евреем, и уже такого застрелят или забьют до смерти прикладами и пинками. На Краковской площади украинцы убили двух мальчиков – поляков, о которых кто-то сказал, что они, наверное, евреи. Потом выяснилось, что мальчики были поляками, а их родители были дворниками на улице Легионов. Украинские националисты и немецкая полиция разыскивают организационные списки Партии, Комсомола и даже школьных пионерских организаций. По найдённым спискам забирают из домов людей – часто молодых юношей и девушек. Сначала их бьют и выпытывают фамилии и адресах других, а потом расстреливают на лычаковских песках, в Винниках и на Яновском кладбище. Часто случается, что перед казнью насилуют молодых девушек.

По городу ходят украинские националисты и ищут русские и польские книги. Взламывают двери библиотек, читальных залов и пункта проката, выносят книги на улицу, а затем сжигают их. Таким образом уже уничтожили много библиотек и частных собраний. Сожгли даже книги из школьных библиотек, книжные фонды в интернатах и бурсах.


ПРИМЕЧАНИЯ:
[1] Во время нападения на СССР Германия прибегла к применяемому ей всюду методу V колонны. Опорой для диверсионной деятельности на территории Западной Украины, другими словами, на прежних Восточных Окраинах РП, была Организация Украинских Националистов (ОУН). В 1940 году ОУН распалась на две фракции: мельниковцев и бандеровцев. Она сотрудничала с Германией.

Oficyna Wydawnicza ECHO
Warszawa 2002 Wydanie I

Источник: http://lwow.eu/wilczur/do-nieba.html

Во Львове 30 июня отмечают как день «провозглашения украинской державы»
А.Дюков

В этот день в 1941 г. в город вошли немецкие части и походная группа ОУН(Б) под руководством Ярослава Стецко. Бандеровцы в спешном порядке организовали собрание представителей украинской общественности, на котором был зачитан «Акт 30 июня 1941 года».



Украинские гражданские лица избивают еврея во время погромов во Львове 30 июня - 3 июля 1941 года, Американский музей голокоста

Премьер-министром самозваного «украинского правительства» стал Ярослав Стецко. Руководство ОУН(Б) имело основания надеяться на то, что создание «украинского государства» найдет поддержку у нацистских властей – ведь буквально несколько месяцев назад по схожему сценарию было образовано «Независимое государство Хорватия», признанное нацистами.


Нацисты, однако, на создание марионеточного украинского государства, не пошли: Украина была нужна рейху исключительно как колония.

Бандеровцы об этом еще не знали; они верили, что уже пришли к власти. И власть эта должна была быть страшна для всех противников ОУН, прежде всего – для «инородцев».

Еще до начала войны, в мае 1941 года, ОУН(Б) разработала новый план восстания – инструкцию «Борьба и деятельность ОУН во время войны». Согласно пункту 16 раздела «Указания на первые дни организации государственной жизни», принципы политики ОУН по отношению к национальным меньшинствам сводились к следующему:

«Национальные меньшинства подразделяются на:

а) дружественные нам, то есть члены всех порабощенных народов; б) враждебные нам, москали, поляки, жиды.

а) Имеют одинаковые права с украинцами, они могут возвратиться на свою родину.

б) Уничтожаются в борьбе кроме тех, кто защищает режим…»

Следующий, 17-й пункт раздела пояснял: «Наша власть должна быть страшна для ее противников. Террор для чужинцев-врагов и своих предателей».

Дальнейшее развитие пункт об «очищении территории от враждебных элементов» получал в разделе «Организация Службы безопасности».

«Следует помнить, что существуют активисты, которые как главная опора силы НКВД и советской власти на Украине, должны быть, при создании нового революционного порядка на Украине, обезврежены. Такими активистами являются:

Москали, посланные на украинские земли для закрепления власти Москвы на Украине;

Жиды, индивидуально и как национальная группа.

Чужинцы, преимущественно разные азиаты, которыми Москва колонизирует Украину с намерением создания на Украине национальной чересполосицы.

Поляки на западноукраинских землях, которые не отказались от мечты о Великой Польше…»

30 июня 1941 года эти планы стали воплощаться в жизнь. Все началось с масштабных антиеврейских акций.Поводом к ним послужило обнаружение в львовских тюрьмах тел заключенных, расстрелянных перед отступлением советских войск. Вина за эти расстрелы была возложена на евреев, аресты которых «украинской милицией» начались немедленно. Часть арестованных евреев была пригнана в тюрьмы, где их заставляли хоронить тела расстрелянных. Представитель МИД Германии при командовании 17-й армии Пфаляйдерер на следующий день сообщал в Берлин: «Прибыл вчера во Львов, когда в восточных предместьях еще продолжались бои… На улицах многочисленные члены украинских организаций с желто-синими значками, некоторые также с оружием. Город в некоторых местах пострадал от поджогов русских и от военных действий. Теперь есть острые выступления населения против евреев».

В тот же день в город прибыла передовая часть зондеркоманды 4Б под командованием штурмбанфюрера СС Гюнтера Хеермана. Эта зондеркоманда входила в состав айнзатцгруппы «Б»; ее задачей было уничтожение противников нацистов, в том числе – евреев. На следующий день в Львов вступили основные части айнзатцгруппы. В Берлин было направлено следующее сообщение: «Штаб айнзатцгруппы 1.7. в 5 часов утра прибыл во Львов и разместился в здании НКВД. Шеф айнзатцгруппы «Б» сообщает, что украинское повстанческое движение во Львове 25.6.41 было зверски подавлено НКВД. Расстреляно НКВД ок. 3000. Тюрьма горит».

Согласно оперативному приказу № 1 шефа полиции безопасности и СД Р. Гейдриха, в задачи айнзатцгрупп входила организация еврейских погромов местным населением.

Однако антиеврейские акции во Львове оказались развернуты украинскими националистами еще до прибытия в город служащих айнзатцгруппы.

Начальнику айнзатцгруппы бригаденфюреру СС Отто Рашу осталось лишь придать этим акциям более массовый порядок. Служащие айнзатцгруппы включились в расстрелы евреев; кроме того, по некоторым предположениям, они в пропагандистских целях уродовали тела расстрелянных заключенных львовских тюрем. За «жертвы большевиков» также выдавались убитые накануне «украинской милицией» евреи. Таким образом, антиеврейские и антисоветские настроения в городе получили дополнительную подпитку.

Антиеврейскую пропаганду развернули и украинские националисты. Утром 1 июля на стенах домов было расклеено обращение краевого провода ОУН(Б), подготовленное еще до войны руководителем ОУН(Б) на Западной Украине Иваном Климовым (псевдоним «Легенда»).

«Народ! Знай! Москва, Польша, мадьяры, жидова – это твои враги. Уничтожай их!

Знай! Твое руководство – это Провод украинских националистов, это ОУН.

Твой вождь – Степан Бандера».

Чуть позже краевым провода ОУН(Б) был издан еще один важный приказ – о создании Украинских вооруженных сил. В нем объявлялось о «коллективной ответственности (семейной и национальной) за все проступки против Укр[аинской] державы, Укр[аинского] войска и ОУН». Таким образом, любой еврей и поляк становился законной целью для убийства.

Антиеврейские призывы были изданы и ОУН(М). В обнародованной 5 июля листовке за подписью Андрея Мельника говорилось: «Смерть жидовским прихвостням - коммунобольшевикам!» Другая листовка ОУН(М) была обращена к молодым украинцам:

«ОУН несет Тебе, украинская молодежь, освобождение, свободу и светлую национально-естественную жизнь на Твоей земле, где не будет:

НИ КАЦАПА

НИ ЖИДА

НИ ЛЯХА».

Призывы руководства обеих фракций ОУН обернулись новыми убийствами, причем уже не только евреев. В журнале боевых действий вступившей во Львов 1-й горной дивизии сохранилась запись от 1 июля: «Во время совещания командиров можно было слышать выстрелы из тюрьмы ГПУ, где евреев заставили хоронить украинцев (несколько тысяч), убитых в последние недели. По настоянию украинского населения во Львове 1 июля дошло до настоящего погрома против евреев и русских».

Украинские националисты и военнослужащие айнзатцгруппы начали настоящую охоту на евреев. «Немцы хватали евреев прямо на улицах и в домах и заставляли работать в тюрьмах, - вспоминал раввин Давид Кахане. – Задача поимка евреев, кроме того, была возложена на только что созданную украинскую полицию… Каждое утро власти сгоняли около 1000 евреев, которых распределяли по трем тюрьмам. Одним было приказано разбивать бетон и выкапывать тела, а других заводили в небольшие внутренние дворы тюрьмы и там расстреливали. Но и те «счастливчики», которые оставались работать, не всегда возвращались домой».

Издевательства над арестованными порою принимали самый изощренный характер. Согласно показаниям Марии Гольцман, «на третий день после вступления немецких оккупантов в г. Львов группа украинских полицейских во главе с немецкими офицерами привели в дом № 8 по улице Арцышевского около 20 граждан Львова, среди которых были и женщины. Среди мужчин были профессора, юристы и доктора. Немецкие оккупанты заставили приведенных собирать на дворе дома губами мусор (без помощи рук), осыпая их градом ударов палками». Муж Марии, Бронислав Гольцман, уточнил, что участвовавшие в этих издевательствах полицейские «имели у себя на рукавах опознавательные знаки сине-желтого цвета, т.е. они были украинцами», а пятеро из жертв были в тот же день расстреляны за расположенной неподалеку железнодорожной насыпью.

Действия айнзатцгруппы вызвали протест со стороны абвера. Командир батальона диверсионного полка «Бранденбург» писал в донесении от 1 июля: «30.6.41 и 1 июля в отношении евреев имели место крупные акции насилия, которые отчасти приняли характер наихудшего погрома. Назначенные полицейские силы оказались не в силах выполнить их задачи. Жестоким и отвратительным поведением в отношении беззащитных людей они подстрекают население. Собственные подразделения, как видно из донесений рот, возмущены актами жестокости и истязаний. Они считают безусловно необходимым жестокое наказание виновных в резне большевиков, но все же не понимают истязаний и расстрелов схваченных без разбора евреев, в том числе женщин и детей. Все это пошатнуло дисциплину украинских рот. Они не делают различия между вермахтом и полицией и, так как они видят в немецком солдате пример, колеблются в своем осуждении немцев вообще. Это те же самые подразделения, которые вчера беспощадно пристреливали еврейских грабителей, но отвергают бессердечные истязания».

Упоминающееся в донесении «украинские роты» - это сформированный из украинских националистов батальон «Нахтигаль», вошедший во Львов ранним утром 30 июня. Главной задачей батальона была поддержка провозглашения «Украинской державы». Согласно воспоминаниям военнослужащего «Нахтигаля» Мирослова Кальбы, перед вступлением во Львов украинским командиром батальона Романом Шухевичем был отдан следующий приказ: «Не берите ничьей крови на свои руки. Не допускайте никаких преступлений или мести по отношению к нашим врагам, полякам или жидам. Это не наше дело заниматься этим».

В этой цитате интересен тот факт, что поляков и евреев Шухевич однозначно рассматривал как врагов; однако их уничтожение относилось к сфере ответственности только что сформированной «украинской милиции», а не «Нахтигаля».

Тем не менее, из состава батальона были выделены небольшие группы, в задачу которых входила ликвидация людей, занесенных в составленные в соответствии с инструкцией ОУН от мая 1941 года «черные списки».

Cведения об участии военнослужащих «Нахтигаля» в расстрелах львовских евреев были, в частности, получены западногерманским судом.

Так, например, один из бывших членов оперативной команды СД “Львов” на допросе в 1964 г. показал: «Здесь я был свидетелем первых расстрелов евреев членами подразделения “Нахтигаль”. Я говорю “Нахтигаль”, так как стрелки во время этой казни… носили форму вермахта… Казнь евреев… была произведена во дворе гимназии или школы членами подразделения вермахта… Что это были члены подразделения “Нахтигаль” я понял лишь позже, так как я этим заинтересовался… Я установил, что участвовавшие в этой казни стрелки в немецкой форме говорили по-украински». Упоминание об участии военнослужащих «Нахтигаля» в убийствах львовских евреев 30 июня содержится так же в уже цитировавшейся выше докладной записке командира батальона полка «Бранденбург»: «Это те же самые подразделения, которые вчера беспощадно пристреливали еврейских грабителей».

По всей видимости, некоторая часть военнослужащих «Нахтигаля» использовалась для «точечной ликвидации» противников ОУН в соответствии с «черными списками». Однако массовые антиеврейские акции проводились не ими, а «украинской милицией» при участии служащих айнзатцгруппы.

В общей сложности украинскими националистами и членами айнзатцгруппы «Б» в течение нескольких дней было уничтожено около 4 тысяч евреев и поляков Львова. Оценить конкретный вклад членов ОУН в это преступление не представляется возможным, однако в том что этот вклад был весомым, сомневаться не приходится.

После отхода советских войск из Львова в городе происходил настоящий террор, направленный против польской интеллигенции и еврейских семей. Так, о массовых расстрелах солдатами «Нахтигаля» говорится в журнале боевых действий 1-ой горнострелковой дивизии, куда входило это подразделение (Pohl D. Nationalsozialistische Judenverfolgung in Ostgalizien 1941-1944.Organisation und Durchfuhrung eines staatlichen Massenverbrechens. Munchen 1997. - S. 61). А вот как описывает день 30 июня украинская учительница Казимира Порай в своем львовском дневнике: «То, что я видела сегодня в городе, наверное, могло случиться в древние времена. Возможно, так поступали дикие люди... Около ратуши дорога засыпана битым стеклом... Солдаты с эсэсовскими эмблемами, говорящие по-украински, мучают и издеваются над евреями. Заставляют евреев собирать стекло голыми руками. Избивают палками и кусками электрического провода. Путь от Галицкой до Краковской полит кровью, текущей с человеческих рук».
Вот в такой атмосфере и на таком фоне ОУН Бандеры готовили действо под названием «Провозглашение Акта независимости украинского государства».

Станислава Гоголовская: «На Русской увидела полицаев-украинцев, которые вели каких-то людей, избивая их кольями и железными ломами... На улице Коперника попала в страшный круговорот, стоял ужасный шум, крик и плач. Люди шли с выражением отчаяния и страха. Украинские полицаи стояли рядами вдоль тротуара, кричали: «Жиды, жиды!» Били, если кто-нибудь пытался защищаться или кричал, что не еврей, над ним устраивали ужасное. Передо мной затоптали молодого человека...».

Польский исследователь Александр Корман в своей работе Z krwawych dni Lwowa 1941 roku (London, 1991) также приводит факты преступных действий украинских националистов во Львове в первые дни оккупации. В соответствии с его утверждениями, «нахтигалевцы вытаскивали из домов коммунистов и поляков, которых тут же вешали на балконах...»; «Украинских вояк батальона «Нахтигаль» жители Львова называли «птичниками»...»; «Птичники» были в немецких мундирах и с немецкими воинскими отличиями. Изъяснялись на украинском языке...»; «На улицах Русской и Боимов застрелили несколько польских студентов, которых доставила боевка украинских националистов...»; «500 евреев. Их всех замучили украинцы...»
Аналогичным образом действовали нахтигалевцы, прокладывая кровавый путь от Львова до Винницы. Их преступления зафиксированы в десятках различных документов и воспоминаний очевидцев. Приведем только один пример из множества.
Cвидетельствует акт государственной комиссии по расследованию преступлений, совершенных фашистскими палачами в г. Золочеве Львовской области от 4.09.1944 г. В состав комиссии входили юристы, врачи, общественные деятели, ксендз Казимеж Грушецкий, униатский священник Владимир Плащовецкий.
В материалах, подготовленных комиссией, говорится, что вояки батальона «Нахтигаль» принимали активное участие в массовых расстрелах мирного населения города. 3 июля 1941 года группа карателей, в том числе «птичники», согнали свыше 3200 золочевских евреев всех возрастов в парк, заставили свои жертвы копать яму и в этой же яме расстреляли их.
Одной из жертв, Абраму Розену, получившему ранение, удалось ночью выбраться из ямы и спастись. По его словам, оуновские полицаи, среди которых Розен узнал Сагатого, Воронкевича и Алешкевича, принудили евреев лечь рядами на дно ямы, после чего хладнокровно убивали их из автоматов и пулеметов.
4 и 5 июля 1941 года каратели согнали во двор местной тюрьмы 1200 советских военнопленных, большинство из которых имели огнестрельные ранения. К этой массе присоединили местных советских активистов — сотрудников бывших советских районных и городских учреждений, рядовых коммунистов и комсомольцев, простых горожан, сочувствующих советской власти, а затем расстреляли. Обе кровавые акции благословил капеллан батальона «Нахтигаль» Иван Гриньох, который также расстреливал задержанных из автомата. После войны Гриньох станет известным на Западе деятелем католической церкви и приложит немало усилий, чтобы всячески оправдать и обелить себя и своих кровавых сообщников.
4 апреля 1943 года было окончательно ликвидировано золочевское гетто. Невинные жертвы были согнаны к лесу вблизи села Елиховичи (4 километра от города) и расстреляны. Члены государственной комиссии обнаружили в девяти огромных ямах около пяти тысяч трупов. Всего же в период оккупации в Золочеве и районе было убито и сожжено свыше 12 тысяч человек. Среди убийц своим усердием отличились комендант украинской полиции Цегельский, комендант лагерной полиции Ясинский, помощник коменданта лагеря смерти Галимак, председатель вспомогательного комитета Антоняк, шарфюрер СС Колянко и другие палачи.
На Нюрнбергском процессе главный обвинитель от Великобритании сэр Хартли Шоукросс зачитал свидетельские показания о том, как проходила массовая экзекуция на Украине. Данные под присягой показания директора и инженера немецкой дочерней строительной фирмы на Украине Германа Грабе повергли в ужас участников судебного заседания. В украинском городе Дубно он стал свидетелем того, как солдаты команды спецакций при содействии украинских полицаев (выделено нами. — В. В.) устроили массовую казнь пяти тысяч евреев около карьера, сбрасывая туда тела расстрелянных.
Грабе свидетельствовал: «...Я и мой мастер, услышав автоматные очереди, доносившиеся из-за насыпи, пошли прямо к угольному карьеру. Доставленные на грузовиках люди — мужчины, женщины и дети всех возрастов — сходили с машин и по приказу эсэсовца, державшего в руках плеть, раздевались в указанном месте. Они складывали отдельно обувь, верхнюю одежду и нижнее белье. Я видел груду обуви, состоявшую примерно из 800—1000 пар, огромные кипы одежды и нательного белья.
Без криков и плача люди раздевались, собирались семьями, целовали друг друга, прощаясь, и ждали сигнала другого эсэсовца, который также с плетью в руках стоял у края карьера. В течение 15 минут, пока я стоял у огромной ямы, я не слышал ни жалоб, ни мольбы о пощаде.
Какая-то старая женщина с белыми, как снег, волосами держала на руках годовалого ребенка, развлекая и веселя его. Ребенок что-то лепетал от удовольствия. Родители со слезами на глазах смотрели на своих детей. Отец мальчика лет десяти держал его за руку и что-то тихо говорил. Мальчик изо всех сил старался не заплакать. Отец показывал на небо, гладил его по головке и, казалось, что-то ему объяснял.
В этот момент эсэсовец, стоявший у края котлована, что-то крикнул своему напарнику. Тот отсчитал около двадцати человек и велел им идти за насыпь... Я хорошо помню одну девушку, тоненькую, черноволосую. Проходя мимо меня, она сказала: «Мне двадцать три года».
Я обошел вокруг насыпи и увидел перед собой огромную могилу. Люди плотно лежали друг на друге рядами. Видны были только головы. Почти у всех кровь стекала из головы на плечи. Некоторые еще шевелились. Другие поднимали руки и поворачивали головы, чтобы показать, что они живы. Котлован был заполнен примерно на две трети. По моим подсчетам, в нем находилось около тысячи человек. Я поискал глазами человека, расстреливавшего несчастных. Это был эсэсовец. Он сидел на краю карьера, свесив ноги. Держа на коленях автомат, он покуривал сигарету.
Обнаженные люди делали несколько шагов вниз и пробирались по телам мертвых в место, куда им указывал эсэсовец. Они ложились на мертвых или раненых. Некоторые с тоской тихими голосами утешали тех, кто еще был жив. Затем я услышал автоматную очередь. Заглянув в котлован, я увидел бившиеся в судорогах тела или уже неподвижные головы, лежавшие на телах нижнего ряда. По шее у них стекала кровь.
Тут же подошла следующая партия. Люди спустились в котлован, легли рядами на предыдущих... Раздалась новая очередь» (см. Уильям Ширер. Взлет и падение третьего рейха. — М., 1991. — С. 351—352).
Этот же свидетель 10.11.1945 года дал показания о преступлениях эсэсовцев и украинских полицаев в Ровно: «...Затем были включены мощные электрические фонари, установленные по всей территории гетто. Члены СС и полиции (выделено нами. — В. В.) группами от четырех до шести человек входили или по крайней мере пытались войти в дома. Там, где двери и окна были закрыты и жители не открывали их после стука, члены СС и полиции врывались в окна и взламывали двери с помощью балок и ломов и входили в жилища. Жильцов выволакивали на улицу в том виде, в каком они были, независимо от того, были они одеты или находились в постели... Крики женщин и детей, щелканье плетей и оружейные выстрелы наполняли гетто» 35 тысяч еврейских семей — 128 тысяч человек — было уничтожено украинскими и немецкими фашистами в Станиславе (Ивано-Франковск). Активную роль в убийствах невинных людей принимала украинская полиция во главе с оуновцем Банахом. Только за один день — 12 октября 1941 года — в станиславском гетто фашисты убили 12 тысяч человек. Впоследствии полицаи-убийцы окажутся в подразделениях СС или бандах УПА.
Пожалуй, нельзя не согласиться с выводом известного исследователя истории и теории украинского интегрального национализма, канадского ученого украинского происхождения Виктора Полищука, который пишет: «В июле 1941 года украинская полиция, руководимая подофицерами из айнзацкоманды, организовала по всей Галиции еврейские погромы, так называемые «дни Петлюры», что делалось в соответствии с постановлением 2 ВЗУН (Великих сборов украинских националистов, то есть, бандеровского съезда. — В. В.) Бандеры от апреля 1941 года, в котором в пункте 17... сказано: «Организация украинских националистов сражается против евреев, как опоры московско-большевистского режима...» (см. W. Poliszczuk. Ocena polityczna i prawna OUN i UPA. — Toronto, 1997. — S. 84).
И далеше ученый продолжает:«Участие в доставке евреев из гетто к месту убийства, охрана этих мест с целью недопущения их возможных побегов, поимка евреев с целью их передачи гитлеровцам на умерщвление, убийства евреев при попытке к бегству — является соучастием в геноциде евреев и, следовательно, преступлением, предусмотренным ст. 3 Конвенции ООН от 9.12.1948 г. в деле недопущения и наказания геноцида, за что ОУН несет ответственность перед народом украинским и еврейским» (Там же).
Оказавшись в Белоруссии, нахтигалевцы принимали участие в невиданных, по своей жестокости карательных операциях «Болотная лихорадка» в Витебской области, «Треугольник» — в Брестской, «Коттбус» — в Минской, Витебской, Вильнюсской областях. Под предлогом борьбы с партизанами они убили тысячи мирных людей, сожгли и разрушили сотни сел.
Этого, собственно, не скрывает командир 201-го батальона шуцманшафт Е. Побигущий: «Легион выполнил свою задачу. Да и то на 100 процентов... Безусловно, что были частые бои против партизан, прочесывание лесов, нападения на их места стоянок... Курень выполнил хорошо свою задачу, как об этом говорил фон Бах, утверждая, что из всех девяти куреней, которые охраняли средний тыл Восточного фронта, наш курень выполнил задачу лучше всех...» (см. Побигущий Евген – Рен. Мозаїка моїх споминів. — Мюнхен — Лондон, 1985. — Т. 2. — С. 234).
В сентябре 1942 года оуновцы из состава 15-го полицейского полка стерли с лица земли такие белорусские и украинские села, как Борки, Заболотье, Борисовка, Кортелисы.
Подобный кровавый путь от западной границы Украины до Киева проделали палачи из «Буковинского куреня», возглавляемые агентом абвера П. Войновским (псевдоним в абвере Гартман. — В. В.). Каменец-Подольский, Новая Ушица, Дунаевцы, Жмеринка, Проскуров, Винница, Житомир — повсюду «курень» оставил по себе страшную, кровавую память. В Киеве — массовые расстрелы в Бабьем Яру.
Очевидец «работы» буковинских оуновцев командир 528-го немецкого пехотного полка майор Реслер, увидев в Житомире яму, заполненную трупами людей, убитых выстрелами в затылок, лужи крови вокруг ямы и перепачканных кровью своих жертв украинских полицейских из «Буковинского куреня», возмущенно докладывал своему командиру: «Я участвовал в Первой мировой войне, во французской и русской кампаниях этой войны, и отнюдь не страдаю преувеличенной чувствительностью... но никогда я не видел сцен, подобных описанной» (А.Шлаен. Бабий Яр, с. 409).
Затем «буковинцы» окажутся в 45-м, 109-м, 115-м, 118-м батальонах шуцманшафт и продолжат кровавые эксперименты в Украине и Белоруссии (вспомним хотя бы Хатынь. — В. В.). После чего, в составе немецкой 30-й дивизии СС, полицейских подразделений дивизии СС «Галичина» зальют потоками крови восставшую Варшаву, партизанскую Словакию и юг Франции.
Зверствовали оуновские полицаи из Западной Украины, впоследствии пополнившие эсэсовские части, во многих городах и поселках Восточной Украины. В Пирятине Полтавской области ими было расстреляно 2700 горожан. В Васильковском и Ржищевском районах Киевской области уничтожено около пяти тысяч человек. И так было почти везде, куда ступала нога коллаборациониста из ОУН.

Украинский батальон "Нахтигалль" в составе 1-го батальона полка "Бранденбург-800" получает последние наставления в 3 часа 15 минут 22 июня 1941 года.

Ув. novoross_73</lj>провел скурпулезную исследовательскую работу по изучению "подвигов" батальона "Nachtigall" во Львове.
Продолжение его работы здесь, здесь, здесь и здесь.

Проведенную работу гармонически дополняют эти свидетельства:


1.
Ми сидимо один проти одного. Розпочати розмову важко обом, з різних причин. Йому вже не раз доводилось отак сидіти вдвох, в одній кімнаті, і згадувати... Здається, до цього вже можна було б звикнути. Вже все давно сказано, висвітлена кожна най менша подробиця. Я не буду його просити поставити підпис під кожним аркушем списаного паперу. І все-таки він хвилюється. Закурює. Проводить рукою по передчасно посивілому волоссю, мовчить. Довго мовчить. Раптом встає, підходить до шафи, виймає якісь папери, книжки, зошити, кладе на стіл.
— Це моя кандидатська дисертація, — каже він.
— Я її майже закінчив. Результат трирічних спостережень. Проблема нова, у нас нею ніхто не займався, була лише одна спроба за кордоном. Але це дуже важливо для хворих, розв'язання цієї проблеми полегшить страждання людей.

І далі, без будь-якого зв'язку, продовжує:
— А так я живу. Це мій кабінет, там — спальня. Всі вигоди, окрема квартира. В сусідній кімнаті спить дитина. Дружина зараз на роботі. Ми обидва
з вищою освітою... І все це дала мені Радянська влада.

Закурює нову сигарету. Рука зрадливо тремтить. По паузі вимовляє, мабуть, найголовніше:
— Мені Радянська влада все простила. Все. Адже я зовсім не знав, що таке Радянська влада. Я не розумів, за ким іду. Прозріння прийшло пізніше... Зрозумійте, як важко мені нести через все життя тягар свого минулого. Брати з рук Радянської влади все те, що вона дає кожному громадянину, користувати¬ся благами Конституції і, думати: чи маю я на це право? Чи зможу за все віддячити? Адже я боровся проти тих, хто дав мені це життя... Важко. Мені простили, а я собі досі не можу простити. Ох, якби ви знали, як я ненавиджу своє минуле, всіх тих, хто штовхнув мене на манівці, хто обдурив мене двадцять років тому... А почалося це так.
2.
Навесні 1939 року йому минуло 19 років. Закінчивши школу офіціантів у Львові, він довгий час шукав роботи і, зневірившись, подався до Кракова. Війна і окупація Польщі гітлерівськими загарбни¬ками застали його офіціантом в одному з казино. Саме тоді почалося його падіння.

Говорити, що до цього привели якісь ідейні переконання, — безглуздя. У нього не було власного світогляду, ніяких ідейних переконань. У політиці він не розумівся. Була тільки мрія повернутися на батьківщину. Про це він думав, цим ділився з товаришами по роботі і якраз цього виявилося досить, щоб попасти в оунівське павутиння.

О, «провідники» з ОУН знали, як знайти шлях до серця самотнього хлопця! Він хотів знати, що діється на Львівщині, возз'єднаній в єдиній Українській Радянській державі, а вони підсилали до нього людців, що повтікали від народної влади, ненавиділи робітників і селян, які вперше стали справжніми господарями власної долі. Він одержував брехливі відомості про становище на Україні. Йому давали відповідну літературу, зверталися до його «свідомості», малювали райдужні перспективи створення «самостійної» України.

На початку 1940 року оунівці посилили розмови про можливість війни з Радянським Союзом і необхідність організації українських націоналістів на боротьбу з «москалями». З цією метою його відправи ли у Криницю, де під керівництвом гітлерівських інструкторів проводилась попередня військова підготовка. В Криниці зібралося понад 200 націоналістичних молодчиків, серед них були і колишні петлюрівці і майбутні бандерівці, люди без роду і племені, які мріяли нажитися на війні, повернути собі втрачені маєтки, землі і парафії, були і зовсім зелені юнаки, обдурені облудною націоналістичною пропагандою.
Через два — два з половиною місяці всіх перевезли до міста Нейгаммер у Німеччині, розмістили у військових таборах. Сюди прибули й інші групи українських націоналістів, сформовані в інших місцях. Всіх їх об'єднали в батальйон під німецькою назвою «Нахтігаль» («Соловей») нібито тому, що солдати батальйону добре співали українські пісні. Була ще одна назва, неофіціальна, — «Український легіон». На той час гітлерівці ще продовжували заігрувати з українськими націоналістами, обіцяли «самостій¬ність».

Батальйон був сформований у складі чотирьох рот, чисельністю близько 1.000 чоловік. Усім видали німецьку солдатську форму. Батальйон очолили гітлерівський офіцер Герцен і один з керівників оунівців — Роман Шухевич. Командирами рот, взводів і відділень були німецькі офіцери, а заступниками — націоналістичні «провідники», які добре володіли німецькою мовою і одночасно виконували обов'язки перекладачів. Перекладали вони тільки накази і часто тлумачили їх по-своєму, щоб часом солдати не подумали, що їх просто-напросто обдурили, перетворивши на гарматне м'ясо. Перекладачі щоразу під¬креслювали особливу «визвольну» місію легіону.

18 червня 1941 року батальйон прибув у район Радимно, на радянський кордон. Тут солдатам сказали, що «Нахтігаль» підготовлений для виконання спеціальних завдань у зв'язку з наступним нападом на Радянський Союз. (В чому полягали ці завдання, сказано не було).

У Радимно всім видали жовтоблакитні нашивки для погонів і металеві значки у формі тризуба, щоб носити на лівій стороні грудей.
Після нападу гітлерівської Німеччини на Радянський Союз батальйон пішки рушив через Яворів до Янова, куди прибув 29 червня. В боях батальйон участі не брав.
У Янівський ліс, де тимчасово розташувався батальйон, прибув представник командування, офіцер у чині капітана, прізвище якого скоро стало відоме багатьом солдатам «Нахтігаля». Віднині всі розпорядження надходили від нього. Він став натхненни¬ком, ідейним керівником батальйону.
Його прізвище було Оберлендер.
3.
Пачки сигарет вистачило тільки на початок розмови.

Я хочу уявити собі співрозмовника таким, яким він був дев'ятнадцять років тому... Фотографії? Ні, не збереглися. Був молодим, безвусим. Був струнким, військова форма пасувала йому. В голові були захоплюючі думки — пройтися вулицями Львова, щоб усі подивились на нього, який він ладний, а потім поїхати в рідне село і покрасуватися там. Майбутнє вважалося чимсь героїчно-романтичним. Так, так. Саме цією примарною, брехливою романтикою націоналісти отруювали свідомість молоді, а потім цупко тримали її в своїх руках...

Коли стало відомо, що до Львова вже вдерлися передові військові частини, батальйон дістав наказ пройти через місто в стройовому порядку з українськими піснями. В місті батальйон розташувався в різних районах. Взвод, в якому він знаходився, розмістили на території газового заводу. Було це 30 червня 1941 року. І в той же день з взводу була відібрана група кадрових націоналістів для виконання спеціальних завдань. Його залишили нести караульну службу.

В групі були заступник командира взводу Григорій Лущик, Іван Паньків, Василь Панчак. Через чотири—п'ять днів група повернулась в казарму. Лущик відкрито вихвалявся своїми «подвигами», розповідав про те, що разом з ними були і націоналісти в цивільному, заздалегідь закинуті гітлерівцями на територію Радянського Союзу з диверсійними завданнями. Разом вони проводили арешти представників польської інтелігенції та всіх тих, хто співчував Радянській владі. Заарештованих розстрілювали. Лущик розповів, що він особисто брав участь у розстрілі польських учених на Вулецькій горі. Серед скатованих запало в пам'ять прізвище видатного вченого професора Бартеля, колишнього прем'єр-міністра Польщі. Не було жодних сумнівів, що акція по знищенню польської інтелігенції входила у фашистські плани поневолення слов'янських народів і була заздалегідь підготовлена отими цивільними, що входили в п'яту колону.

Вбивці смакували свої злодіяння, які вчиняли під покровом ночі. Вони хвацько розповідали, як хапали старих і молодих, жінок і дітей за наперед складеними списками. Як допитували, катували і стріляли в потилиці.

Через кілька днів взвод перевели на Стрійську вулицю, де зібрався весь батальйон. Вперше мій співрозмовник був присутній при розстрілі. Один з офіцерів батальйону знущався з колишньої студентки політехнічного інституту, а потім поставив її під стінку і тут же застрелив.

Був тут і Оберлендер. Він передав новий наказ: вирушити на Золочів...
Співрозмовник замовкає.
—Що ви робили в Золочеві?
— Охороняв табір військовослужбовців.
— Охороняли?
Відповіді нема.
— Що було з полоненими?
— Ви знаєте самі...

Так. Знаю. Недавно про це повідомили газети.

Колишній гітлерівський генерал Отто Корфес на сторінках «Берлінер цейтунг» підтвердив участь Оберлендера у масовому знищенні радянських і польських громадян. Генерал особисто бачив, як о 2 годині ночі в Золочеві нахтігальці розстрілювали чоловіків, жінок і дітей, кидали в ями п'ятиметрової глибини і довжиною близько 20 метрів. Поранених добивали на землі ручними гранатами.

Криваві сліди лишав батальйон Оберлендера. Він діяв за детально розробленим планом. Гори трупів ні в чому не винних людей, передусім інтелігенції, залишалися там, де пройшли його «солов'ї». Руками націоналістичних запроданців він розчищав «життєвий простір» для божевільного фюрера.

Після Золочева — Тернопіль. Вісімдесят нахтігальців сідають на велосипеди і їдуть через Волочиськ до містечка Сатанова. Інші рушають до Михальполя, бо були відомості, що там залишилися сім'ї радянських працівників.

До Сатанова взвод прибуває вночі. Навколо виставляються патрулі з наказом нікого не випускати, розстрілювати на місці. Керує «операцією» заступник Шухевича Василь Сидор. У нього в руках списки. Він вривається в квартири і стріляє в усіх, кого зустрічає. Помилування нема нікому.

Ось з хати вибігла злякана дитина, бігає по подвір'ю, шукає, де б заховатися. З хати виходить Сидор. Він спокійно наближається до дитини, яка притулилась до стінки. На дитині одна сорочечка. Маленькі босі ніжки виділяються на чорній землі. Сидор поволі наближається. Дитина бачить в його руці пістолет, кричить «Мама!», і в цей час Сидор стріляє просто у відкритий ротик.

Хтось розбуджений стріляниною відкрив вікно. Куля в голову, і кров стікає по стіні.
Трупи на вулицях, сходах, у квартирах, на ліжках. Сотні трупів.

Після Сатанова — Юзвин. Є випадки втечі з батальйону. Може, совість заговорила; може, страх за те, що колись доведеться відповідати. До того ж до гітлерівського командування доходять відомості про сепаратистські настрої оунівців. Воно вирішує припинити небезпечну для себе комедію з «самостійністю».

З Юзвина батальйон відправляють спеціальним поїздом до Кракова, звідти — у Нейгаммер. Тут батальйон роззброюють. Найбільш запеклих голово¬різів відправляють у спеціальні каральні частини для боротьби з партизанами у Білорусії і на Україні.
4.
Сповідь закінчена. Тепер залишається назвати прізвище мого співрозмовника. Він це розуміє і чекає запитання. Якщо це потрібно для викриття Оберлендера, він може виступити свідком і сказати про все прилюдно. Він згодний дати писані свідчення. Але...
Я розумію це «але». Він спокутував свою провину. Батьківщина простила йому злочин, вчинений 19 років тому. За ці роки він закінчив радянську вищу школу, став іншим. Свої знання він віддає народові.
Чи варто називати прізвище людини, яку знають такою, якою вона є зараз, і не знають її минулого?

Розповідь є ще одним обвинуваченням нахтігальців та їх ідейного керівника і натхненника, кривавого ката нашого народу Теодора Оберлендера.

Вона є ще одним обвинуваченням українських буржуазних націоналістів, які у звірячій ненависті до свого народу заливали рідну землю ріками крові.

Записав Ол. ПОДЧЕКАЄВ.

Теодор Оберлендер, 1941

Володимир БЕЛЯЄВ


ЦЕ БУЛО У ЛЬВОВІ



Погано, дуже погано спиться нині фашистському катові Теодору Оберлендеру. І надало ж його найближчому колезі по бундестагу, депутату і ста­рому розвіднику Паулю Леверкюну бовкнути в своїй книзі, що Оберлендер у роки другої світової війни був політичним керівником батальйону «Нахтігаль»! А вслід за цим багато дійшлих журналістів у різ­них країнах почали цікавитися його біографією. Вони видобули на світ божий такі факти, які Обер­лендеру дуже хотілося б назавжди забути. Не бу­ло б такого гучного «паблісіті», можливо, Теодор Оберлендер спокійно і з помпою справив би 1 трав­ня цього року своє п'ятдесятип'ятиріччя, одержав би пенсію і, обрубавши непомітно для світової гро­мадської думки кривавий шлейф учинених злодіянь, пішов би на відпочинок. А так...




1. «СОЛОВ'Ї» ЛЕТЯТЬ ЗА САН

...Взимку 1940—4941 року разом з своїми ста­рими друзями — колегами по «науковій» роботі в Кенігсберзі і Бреслау,; досвідченими розвідниками Гансом Кохом і Георгом Герулісом, Теодор Обер­лендер прибув до Праги. До цього він уже встановив найтісніший контакт з бандерівською групою ОУН і безпосередньо з її ватажками — Степаном Банде­рою, Ярославом Стецьком і Романом Шухевичем.

У Празі, де знаходилась головна штаб-квартира ОУН, представників «абвера» зустрів старий німець­кий розвідник, член ОУН Ярий. Він із задоволен­ням почув повідомлення про те, що гітлерівці ство­рюють регулярний полк (згодом — дивізія) «Бран­денбург», метою якого повинні бути саботаж і ди­версії. При цій диверсійній частині «абвера» намі­чено організувати два українські націоналістичні батальйони «Нахтігаль» та «Ролланд», Ярий обіцяє набрати до цих батальйонів «найодчайдушніших хлопців», які ненавидять Радянську владу.

Угоди досягнуто. 8 травня 1941 року в селищі Нейхаммер, поблизу нинішнього міста Лігніце, в мундирі оберлейтенанта німецької військової роз­відки з'являється професор Теодор Оберлендер, це - політичний керівник батальйону «Нахтігаль» Він настійливо радить командирові батальйону, такому ж, як і сам, спеціалісту в галузі диверсій Альбрехту Херцнеру і його українському помічни нові Роману Шухевичу якнайкраще підготувати особовий склад до швидких і рішучих дій на радян ській землі.

Політичний керівник «Нахтігаля» Оберлендер розпалює у своїх підопічних ненависть до «москалів і жидів», навчає їх фашистської моралі, викладеної на сторінках євангелія фашизму книги «Майн кампф». І коли в селищі Панталовіце поблизу Же­шува, куди завчасно перекинули «Нахтігаль», одер­жали наказ про вторгнення, ця зграя розпалених жадобою влади та убивств націоналістичних молод­чиків в кількості до тисячі чоловік робить свій пер­ший марш до Сану. Теодор Оберлендер з радістю помічає, що йому пощастило за порівняно короткий строк вщерть сповнити фашистською отрутою цих підібраних на усіх задвірках зрадників.

Щоправда, перші ж бої принесли розчарування. Скрізь «солов'ї» зустрічають запеклий опір радянських військ.

Заступник командира механізованого корпусу Ра­дянської Армії генерал-лейтенант М. Попель розпо­відає в своїх мемуарах «У тяжку пору» про ті дні таке:

«В міру того, як машини втягувалися в місто, по­стріли лунали все частіше. Мотоциклетному полку довелося виконувати невластиве йому завдання — вести бої на горищах. Саме там було обладнано спо­стережні і командні пункти ворожих диверсійних груп, їх вогневі точки і склади боєприпасів... Су­тички мали запеклий характер і протікали часто у найнезвичайніших умовах. Ось кілька чоловік, стрі­ляючи, вибігли на дах п'ятиповерхового будинку. Зрозуміти, де наші і де вороги, неможливо — форма на всіх однакова, червоноармійська. Будівля стояла окремо, переможеним відступати нікуди. Поранений покотився по похилому даху, спробував схопитися за ринду, але це зміг і з диким криком полетів униз. Ми підбігли... Хтось розстібную гімнастьорку. На грудях синів витатуйований тризубець — емблема бандерівців...»

Разом з батальйоном «Нахтігаль» до міста вдер­лася у напіввійськовій формі на машинах «абвера» група ватажків ОУН, в тому числі Ярослав Стецько (Карбович), Ярослав Старух, Лев Ребет, Іван Рав­лик, Дмитро Яців і Микола Лебідь — один з найжорстокіших бандерівських катів. Багатьох з них уже немає в живих, і могили їх поросли чортополо­хом, але тоді, першого ранку вторгнення у Львів, вони почували себе націоналістичними «наполеона­ми». Сам Степан Бандера вважав за краще про вся­кий випадок «затриматися» в тилу, бо на нього гні­тюче враження справила звістка про розгром «п'ятої колони» у Львові. Він, правда, передав Ярославу Стецьку стрічку з магнітофонним записом свого ви­ступу. Захопивши радіостанцію, оунівці негайно по­слали в ефір це повідомлення свого ватажка, яке по­чиналося словами диктора: «Говорить радіостанція імені Євгена Коновальця. Зараз виступить фірер українських націоналістів Степан Бандера...»

Проте, й це підлабузництво перед німецьким фа­шизмом не дуже допомогло Бандері та іншим, таким як він, недоучкам-поповичам. Гітлерівці розігнали проголошений бандерівцями ЗО червня 1941 року уряд «самостійної України», а доктора Теодора Оберлендера, який допустив такі непередбачені се­паратні дії, негайно викликали літаком у Берлін для відповідного напучення у шефа «абвера» Вільгельма Канариса. Теодор Оберлендер повернувся у Львів з мінорним настроєм і зробив таку ж головомийку українським націоналістам. Зміст його повчань був короткий: ніяких розмов про власну державність і різні там «уряди». Фюрер цього не любить. Укра­їнські націоналісти повинні задовольнитися роллю підлеглої, допоміжної гітлерівцям сили. Вони мо­жуть дозволити собі «сокру роботу», грабування усіх, хто співробітничав з Радянською владою, але ніяких «урядів»!

Штаб батальйону «Нахтігаль» розмістився в Бу­динку студента на Кадетській горі, якраз навпроти «Бурси Абрагамовичів», куди «солов'ї» і почали звозити в ніч з 3 на 4 липня 1941 року видатних учених Львова, які значилися в «чорному списку ОУН». До розміщеної на відшибі, на Вулецьких па­горбах, «бурси» прилягали пустирі, пересічені яра­ми і видолинками. У будинку були звуконепроникні підвали, де зручно вершити «суд скорий і таємний». Сусідні, незаселені пустирі можна було використати як місце для екзекуції. Теодор Оберлендер погодив­ся з доводами своїх «вихованців» і їх ватажка Ро­мана Шухевича, які пропонували провести акцію проти інтелігенції Львова саме на Вулецьких пагор­бах. І вона почалася...

В той час інженер Тадеуш Гумовський, співробіт­ник Львівського політехнічного інституту жив у бу­динку по вулиці Набеляка, 53. З вікон його квар­тири, які виходили на Вулецькі пагорби, можна було неозброєним оком бачити яри і стежинки, що збі­гали від «Бурси Абрагамовичів» на Вулецьку ву­лицю. Ось справжня розповідь Тадеуша Гумовського, яка багато в чому доповнює те, що вже писалося про трагедію львівських учених, знищених за указ­кою доктора Оберлендера «солов'ями» і підлеглими йому фельдгестапівцями.

2. ЗАЛПИ НА СВІТАНКУ

«В ніч з 3 на 4 липня 1941 року нас розбудили несподівані удари у ворота. Я відчинив хвіртку. До передпокою ввалилося п'ять чоловік — серед них три гітлерівці у військовій формі і двоє цивільних. До будинку вони під'їхали на машинах. Наказали подати домову книгу. Цивільні розмовляли з нами по-українськи, а з гітлерівцями говорили по-німецьки... Переглядаючи книгу, натрапили на прізвище «Родзевич». Тоді у сестри проживав актор і режи­сер Родзевич, який тепер перебуває в Польщі. Було досить легко здогадатися, що цивільні пояснювали військовим: це не той Родзевич, який їм потрібен.

Запитавши, чи не живе у нас хто-небудь з непрописаних, вийшли. Будинок було, очевидно, оточено, бо я побачив крізь відчинені двері солдата.

Під враженням несподіваного візиту спати ми вже не лягали. Через деякий час побачили, що в су­сідній віллі, де жив професор політехнічного інсти­туту Роман Виткевич, засвітилися вогні, а хвилиною пізніше пролунало два постріли. Обшук там тривав хвилин п'ятнадцать. Коли все втихомирилося, я пі­дійшов до паркана, який розділяв наші ділянки, і дізнався, що професора Виткевича 'Заарештували разом з сторожем, який жив у них.

Кілька хвилин просидів я у дворі. Починало сві­тати, і тоді я побачив, що на Вулецьких пагорбах солдати копають яму. Це дуже мене стурбувало. Розповів про це близьким, і з тої хвилини ми вже не відходили од вікон. Яму було викопано за пів­години. Людей приводили з боку будівель «Абрага­мовичів» (бо так, наскільки пригадую, називалися ці будинки) і вишиковували над самим краєм ями, обличчям до нас. Військові стояли з другого боку ями. Після залпу майже всі жертви одразу падали в могилу.

Ми лічили четвірки. Наскільки пригадую, їх було щось до п'яти. Серед приречених були жінки. Все відбувалося швидко, тому що інші партії вже чекали своєї черги нагорі. Після розстрілу військові швидко закидали могилу землею. Ми спостерігали за роз­стрілом за допомогою бінокля. Крім мене, екзекуцію спостерігали мій батько, дружина і сестра;

Крім професора Виткевича, я не впізнав нікого. Але пам'ятаю, що мої близькі розпізнали немало знайомих, і серед них професора Володимира Сто-жека з синами, професора хірургії Тадеуша Остров-ського з дружиною, професора права Романа Лонг-шамю де Беріє та інших. Жінок було, як я прига­дую, три. Одну з них, котра не могла йти, тягли два солдати. Таким чином було розстріляно приблизно двадцять чоловік...»

Однією з жінок, яких бачив з вікна інженер Тадеуш Гумовський, була вчителька англійської мови в сім'ї професора Тадеуша Островського — Кетті Демків. «Солов'ї» схопили її в квартирі хірурга Островського разом з ксьондзем Комарницьким, який проживав там.

Єдиний з львівських учених, якому пощастило врятуватися в ту ніч, незважаючи на те, що його теж привезли в підвали «Бурси Абрагамовичів»,— це член-кореспондент Польської Академії наук, ві­домий педіатр Франтішек Гррер, який живе і пра­цює тепер в Польщі. Гітлерівці випустили його у двір. Додому він зміг піти лише після шостої годи­ни ранку. Ось його свідчення:

«Я ходив по подвір'ю і палив цигарку за цигар­кою. Стало майже зовсім видно. В цю пору з будин­ку вивели п'ять-шість жінок. Виявилося, це були служниці професорів медицини Тадеуша Островсько­го і Яна Грека, арештовані разом з господарями, їх дружинами і гостями. Вони, так само як і я, були звільнені і невеликою групою стояли у дворі, че­каючи поки скінчиться «поліцейська година», тобто: шостої години ранку. Я з ними не розмовляв, але вони розмовляли з вартовими.

Незабаром з будинку вивели групу професорів....

Четверо з них несли труп молодої людини. Як я ді­знався згодом від служниць професорів Остров­ського і Грека, це був молодий інженер Руфф. його убили під час допиту, в припадку епілепсії. Поза всяким сумнівом, це були завідуючий кафедрою па­тологічної анатомії Львівського медінституту про­фесор Вітольд Новицький, професор політехнічного інституту Володимир Круковський, знаменитий спеціаліст-нафтовик професор Станіслав Пілят і ще хтось четвертий, здається, професор математики Володимир Стожек. Цю групу вивели, як мені зда­лося, в напрямі так званої «Кадетської гори».

Коли вони зникли з очей, я побачив, як гітлерівці примусили дружину професора Островського Ядвігу Островську, дружину доктора Станіслава Руффа і матір убитого інженера Руффа змивати кров зі сходів, якими проносили його труп.

Минуло двадцять-тридцять хвилин. Раптом звід­ти, куди повели професорів, які несли труп моло­дого Руффа, я почув залп з кількох гвинтівок. Не пам'ятаю, чи це було два-три залпи, чи тільки один. Минув ще певний час, і з будинку знову вивели групу професорів, чоловік 15—20. їх усіх поставили обличчям до стіни. Серед них я впізнав акушера-гінеколога доцента Станіслава Мончевського. Разом з цією групою вийшов і той «начальник», який мене допитував, {Він був високий, міцної будови, із зві­рячим опухлим лицем і, як мені одразу здалося, не зовсім тверезий). Показуючи на вчених, вишикува-них біля стіни, «начальник» сказав вартовим: «А ці підуть у в'язницю!» У мене склалося таке враження, що слова ці було сказано насамперед до мого відо­ма. Потім, підійшовши до служниць професорів, «начальник» запитав: «Чи всі тут?»

Одна з жінок сказала: «Ні, я учителька!»
— Учителька? — крикнув «начальник». — Тоді марш під стінку!

Саме з цією групою і була розстріляна громадян­ка Сполучених Штатів Америки учителька Кетті Демків».

3. ОЧИМА СІМ'Ї КУХАРІВ

Того ж ранку четвертого липня 1941 року, коли інженер Тадеуш Гумовський разом з членами своєї сім'ї спостерігав з вікон будинку № 53 по вулиці Набеляка екзекуцію, інша сім'я — Кухарів, яка про­живала в новому будинку по вулиці Малаховського, теж стежила за звірячою розправою.

— Вранці першого липня,— розповідає Кароль Кухар,— ми з дружиною спускалися з вулиці Малаховського, через Косиньєрську, на Кадетську. Неподалік від «Бурси Абрагамовичів», біля Будинку студентів (або, як називали його інакше,— Бу­динку техніка) стояла водопровідна колонка. Ми з дружиною помітили там вимазаного чорним єврея, який качав воду. Біля нього стояв гітлерівець в мундирі і знущався з нього. Вода лилася на землю. Вся ця робота була безглуздою. Коли ми поверталися додому після полудня, воду качав інший єврей, також вимазаний чорним.

— Після полудня,— продовжує Кароль Кухар,— ми бачили з вікон свого будинку, як кілька гітлерівців гнали поперед себе двох євреїв. їх гнали на Вулецьку (тим же шляхом через три дні пройшли учені Львова. — В. Б.). Євреїв били палицями.

Перебиваючи чоловіка, Галина Кухар говорить:

— Я пригадую ще, що фашисти гнали свої жерт­ви в яри на Вулецькій і добивали їх пострілами з пістолетів. Потім вони привели туди інших євреїв і показали їм для остраху трупи убитих. Цю группу гнали туди бігом, осипаючи ударами палиць.

Так на Кадетській горі, де розмістився зі штабом свого батальйону «Нахтігаль» абверпрофесор Теодор Оберлендер, починали свою «виробничу» практику «солов'ї».

Катованих євреїв з обличчями, вимазаними гуталіном, бачили нинішній доцент Львівського політехнічного інституту, а тоді ще студент Роман Курендаш та інженер Владиелав Солек, який прожи­ває тепер у Кракові. У своїх статтях, які опублі ковано в радянській і зарубіжній пресі і які повністю співпадають із свідченнями Кухарів, вони розповідають про ці знущання.

— Всі ці дні,— продовжує Галина Кухар,— ми майже не спали. Сцени знущання біля водопровідних колонок тривали й далі. Надвечір другого липня фашисти пропустили трьох євреїв крізь стрій, били їх палицями. Убили двох. Третій побіг. Фашисти погналися за ним і на краю урвища почали обстрілювати його з пістолетів. По їх дальшій поведінці можна було зрозуміти, що втікача убито.

Третього липня було відносно спокійно, хоч містом поповзли чутки про арешт представників інтелігенції як заложників. Увечері ми полягали спати. У моїй кімнаті не запалювали світла, тому вікно було відчинене. Десь біля четвертої ранку нас розбудив гвинтівочний залп. Потім почулися пістолетні постріли.

— Я одразу,— розповідає Кароль Кухар,— вбіг у кімнату дружини і підійшов до відчиненого вікна.

Воно виходило на городи і яри, що спускалися до Вулецької. Побачив, що весь пустир над ярами оточений гітлерівцями в касках. Від наших вікон до них було метрів п'ятдесят—шістдесят. Ще раніше я помітив одягнених у цивільне людей, які стояли далі, на- лужку, також оточених солдатами. На них чекала група військових з автоматами напоготові.


Оточені цивільні були вишикувані рядами. Серед них була одна жінка. В групі налічувалося до тридцяти чоловік. За знаком, який подав стеком один із офіцерів — присадкуватий і товстий,- -два солдати почали зводити арештованих униз. їх проводили крутою стежкою і вишиковували перед екзекуційним загоном. Почувся голосний вигук, що пролунав як команда. Приречені поверталися потилицями до вбивць і знімали головні убори...

Під час екзекуції чергової шестірки жінка, яка знаходилася в цій групі, поцілувала в голову чоловіка, що стояв поруч. Кілька чоловік під час екзекуції перехрестилися.

З наших вікон розстрілюваних було видно тільки до колін. Вони стояли в заглибині. Після кожного залпу лунало шість одиночних пістолетних пострілів. Це поранених добивав офіцер. Потім до місця розстрілу підводили нову групу: повторювалися залпи і револьверні постріли.

Коли розстріл закінчився, ми бачили, як офіцери знімали з убитих плащі і піджаки. Очевидно, вони обшукували кишені розстріляних. Ми бачили, як офіцери нахилялися над убитими, а потім передавали один одному якісь дрібні предмети.

Могилу було викопано раніше. До неї стягнули всіх убитих. Замелькали лопати. Могилу засипали.

Серед розстріляних я впізнав професора Антонія Ломницького, який був моїм учителем ще в гімназії. Здається мені, що бачив також професора Островського і доктора Руффа...

Найближчий колега Оберлендера, якийсь доцент Кенігсберзького університету Ганс Іоахім Байєр, розвідник, який був радником коменданта Львова, дав у перших числах липня 1941 року кореспондентові фашистської газети «Краківські вісті» інтерв'ю про становище у Львові. «Треба взяти до уваги,— говорилося в цьому інтерв'ю,— що значна частина польської інтелігенції під керівництвом колишнього прем’єр-міністра Казіміра Бартеля була тут явно співчутливо настроєна по відношенню до Радянської влади».

Цими словами було сказано все.

4. У ГНІЗДІ «СОЛОВ'ЇВ»...

Коли на світанку тридцятого червня 1941 року батальйон «Нахтігаль» вдерся у Львів і розмістився в кількох будівлях міста, Яцеку Вільчуру, який проживає тепер у Варшаві, було п'ятнадцять років. Матері у нього не було. Померла. На плечі хлопчика звалилися турботи про сім'ю. Ось тоді він і почув уперше про «солов'їв» або «пташників», як ще називали солдатів «Нахтігаля» львов'яни.

— Назву «пташники»,— розповідає Яцек Вільчур,—населення вживало по відношенню до зрадників, переодягнених в мундири вермахту. Не знаю, чому саме так називали цей батальйон, але здогадувався, що це в зв'язку з тим, що на мотоциклах та автомашинах було намальовано силуети птахів. У «пташників» були німецька уніформа і німецькі звання. Розмовляли вони по-українськи, а на рукоятках тесаків були стрічки з вузлами жовто-блакитного кольору... Майже в кожній облаві, в кожному погромі, екзекуції обов'язково брали участь солдати цього батальйону. Через два дні після заняття Львова жителі уже знали, що «пташники», українська поліція, групи українських фашистів заарештовують людей по заздалегідь підготовлених списках. В перші дні заарештували переважно професорів, артистів, педагогів середніх шкіл, молодих ксьондзів, зв'язаних із студентським рухом.

Здесь на Вулецких склонах возле "Бурсы Абрагамовичей" расстреливали львовсих профессоров

...Вдень першого липня 1941 року, коли я проходив по Стрілецькій площі у Львові, біля мене загальмувала машина. Солдат у німецькому мундирі, який сидів у кузові, звернувся до мене по-українськи: чи не знаю я, де вулиця Чварткова, і наказав мені показати туди дорогу... Будинок, біля якого зупинилась машина, був уже зайнятий військовими. Перед ним стояв вартовий з автоматом. Молодший офіцер, якому я показав дорогу, дав мені коробку цигарок, півхлібини і наказав почекати його на вулиці. Через деякий час він повернувся з солдатами. Було також двоє цивільних, але з-під піджака одного з них виглядав ствол пістолета. Хвилину солдати придивлялися до мене, потім один запитав — чи немає у мене бажання заробити. Коли я відповів ствердно, він запитав, чи умію я підмітати, мити посуд і тримати язик за зубами. Я знову сказав «так», проте він порадив мені знайти ще одного «мікруса» (хлопчину). Сказав, що нам доведеться чистити чоботи, ремні. Я одразу привів з міста свого приятеля Криська. Нам дозволили спати у підвалі поблизу котельної і дали багато їжі.

Третього липня на світанку в казарми повернулася група солдатів, які розмовляли по-українськи. Чоботи і мундири у них були в глині й грязюці... «а деяких я помітив темно-іржаві плями. Один солдат прав під краном хустинку, залиту кров'ю. Всі вони розійшлися хто куди: одні—спати, інші—пити горілку. Від шостої до дев'ятої години ранку ми чистили їх чоботи, одяг і пояси.

Шостого липня солдати виїхали кудись з настанням темряви, а повернулися тільки о сьомій годині ранку і одразу пішли спати. Чоботи їхні були в грязюці. Наказали, крім чобіт, дочистити кузови машин. Чистити їх нам допомагав один з водіїв. Коли закінчили цю роботу, він пригрозив, що коли ми де-небудь проговоримося про те, що відбувається в будинку по вулиці Чварткова, нас застрелятьі викинуть у вбиральню. Тоді ж я знайшов у машині золотий перстень і віддав його шоферу.

...Таке ще одне свідчення одного з небагатьох чудом уцілілих очевидців таємних дій батальйону «Нахтігаль» у Львові.

5. ТАЄМНЕ СТАЛО ЯВНИМ

Оберлендер заявив на прес-конференції, що він був приданий командуванням вермахту батальйонові «Нахтігаль» 8 травня 1941 року строком на десять тижнів і що за той час, поки він керував батальйоном, «не було зроблено жодного пострілу і не було безчинств...» Всі викриття, що стосувалися його минулого, Оберлендер назвав «комуністичними звинуваченнями» і пригрозив судом кожному, хто буде їх поширювати. Він і не здогадувався, що знайдеться досить поважна особа, яка зуміє пролити яскраве світло на таємницю ночі 4 липня 1941 року...

В роки окупації графиня К. Лянцкоронська брала участь в роботі так званої «Головної опікунської ради» — благодійної організації, яка намагалась, за згодою німецьких властей, допомогти ув'язненим полякам. В січні 1942 року Лянцкоронська приїхала в справах опікунської ради в Станіслав. Про становище в місцевому комітеті цієї організації вона повідомила, зокрема, таке: «Дивний настрій. Всі там розмовляли тихо і поглядали на двері. Запитала: в чому річ? Сказали мені, що не можна поводити себе інакше, бо люди Кригера — скрізь. Повторили мені історію зникнення 250 інтелігентів Станіслава, яких захопив Кригер, як тільки очолив станіславеьке гестапо. Це були здебільшого учителі середніх і початкових шкіл, багато лікарів, інженерів, адвокатів...»

У травні 1942 року, після неодноразових спроб вияснити долю цих людей, Лянцкоронська була заарештована. На одному із допитів сам Кригер досить ясно дав зрозуміти, що доля її може скінчиться сумно.

«Потім Кригер запитав,— розповідає Лянцкорон ська,— що про нього думають у Станіславі. Я ухилилася від прямої відповіді. Знову почав казитися і повторив запитання. Тоді я сказала:
— Бояться вас! З вашим прізвищем зв'язують арешти 250 чоловік — педагогів, інженерів, лікарів.
— Тобто — польської інтелігенції, - обірвав він мене, сміючись і киваючи головою.
Я сказала, що особливий резонанс у Станіславі викликав арешт доктора Яна Кохая, який врятував життя чотирьом німецьким льотчикам. І, незважаю¬чи на це, теж зник безслідно. Подяка, що прибула з міністерства імперської авіації, його вже не застала.
— Подяку Кохай одержав! Вона пройшла через мої руки! — сказав Кригер.
— І, незважаючи на це, таку людину не звільнили.
— Яке відношення має одне до другого? Адже ми, коли починаємо вторгнення, завжди маємо готові списки тих, кого належить заарештувати. Так буває завжди. Ви знаєте, де це вже було... У Львові! Ви розумієте, що я маю на увазі? У Львові. Професори університету... Ха, ха. Сьогодні, коли пані вже ніколи звідси не вийде, можу вам це сказати! Так, в... (тут він назвав якийсь день тижня, здається мені,
четвер) о третій годині п'ятнадцять хвилин ранку...»

6. ЗЕМЛЯ В КРИШТАЛІ

Таємницю вбивства львівських учених приховували не тільки гітлерівці і їх кровні пособники з батальйону «Нахтігаль», її ревниво оберігали і ті українські націоналісти, до яких зверталися за допомогою розгублені, пригнічені горем дружини розстріляних учених.
...Весняна ніч 1960 року. На одній з окраїнних вулиць польського міста Глівіце ми сидимо в гостях у вдови стоматолога академіка Антонія Цешинського, вбитого пам’ятного ранку 4 липня 1941 року. Розалія Цешинська разом з своїм сином, доктором Томашем Цешинським, відновлює одну за другою подробиці тих страшних днів, коли у Львові чинив розправи батальйон «Нахтігаль».

Напевне, розуміючи, що до зникнення професури причетні й українські націоналісти, Розалія Цешинська звернулася тоді з просьбою про допомогу до колишнього колеги її зниклого чоловіка доктора М. Панчишина. Просила. Благала допомогти. Панчишин мимрив щось неврозумливе, відбувся загальними словами...
Хіба могла знати Цешинська, що майбутній агент СБ доктор М. Панчишин ще у Кракові був занесений Степаном Бандерою в списки бандерівського уряду як майбутній міністр охорони здоров'я «самостійної, суверенної України»! Хіба могла знати вона, що через кілька місяців після її візиту М. Панчишин напише вірнопідданий лист у Берлін з проханням відкрити у Львові медичний інститут, бо для цього уже є всі можливості, оскільки «небажані райху елементи з наукового світу вже ізольовані»!

За порадою друзів, Розалія Цешинська пішла наступного дня до митрополита греко-католицької церкви графа Андрія Шептицького. Проте і «його ексцеленція» граф Шептицький повів себе не краще, ніж його придворний лікар М. Панчишин, посилаючись на необізнаність і воєнний час, на те, що він не втручається «у мирські справи».

Хіба могла знати тоді вдова вченого, схиляючись перед дряхлим «князем церкви» і цілуючи його руку, Що в цей час поруч, за стіною, в капітулі на Святоюрській горі, орудує в своїй похідній канце лярії люб'язно запрошений митрополитом гауптман Ганс Кох, давній колега і друг Оберлендера по Кенігсберзькому університету, який приїхав у Львів за завданням Канариса «наводити порядок»!

По тривалому мовчанні жінка підводиться, йде у віддалений куток кімнати і приносить до столу велику кришталеву вазу з кришкою. Ваза ця дуже нагадує урну. Наче вгадавши наші думки, Розалія Цешинська говорить:

— Покійний чоловік Антоній, коли я подарувала йому на день народження цю вазу, завжди посміювався наді мною: «Вона схожа на урну, у неї ти коли-небудь покладеш мої останки». Випадково пожартувавши, він виявився правим! Я зібрала в цю вазу після смерті чоловіка землю з його могили і попіл із П'ясківні (яру, де гітлерівці спалювали трупи своїх жертв). Ось тут лежить земля Львова, полита кров'ю мого чоловіка...

Мовчки, не знаючи, що сказати у відповідь, дивимося ми на урну, яку тримає в тремтячих руках посивіла від горя вдова ученого з світовою славою.

Я знаю, що коли ці рядки й дійдуть до абверпрофесора Теодора Оберлендера, він зможе назвати їх «комуністичними звинуваченнями». Але кришталева ваза із попелом учених — реальність, І вона ніколи не дасть притупити нашу пам'ять, а попіл цей стукатиме у наші серця доти, доки на землі не щезне фашизм...

Кто и зачем пытается реабилитировать фашистский батальон «Нахтигаль»?




Украинские власти упорно продолжают свои попытки переписать непростые и жестокие страницы истории, «развенчивая исторические мифы». Роль «реставраторов» былого отведена не только ученым и писателям, но и Службе безопасности Украины, которая призвана стоять на страже национальных интересов страны. И вот очередное «откровение» от СБУ: оказывается, батальон «Нахтигаль», сформированный гитлеровцами из числа жителей Западной Украины, не был причастен к расстрелам евреев и польских интеллектуалов, да и вообще к каким-либо «насильственным действиям» во Львове. Такое сенсационное заявление прозвучало на общественно-исторических слушаниях в СБУ.

Открытия «специсториков»

В качестве доказательства были представлены ранее засекреченные и находившиеся по этой причине вне поля зрения исследователей документы из архивов украинской спецслужбы. По словам руководителя пресс-службы СБУ Марины Остапенко, некоторые из этих документов «были рассекречены буквально вчера».
Так, представитель Отраслевого государственного архива СБУ, кандидат исторических наук Александр Ищук продемонстрировал документ-хронику, автор которой не был установлен, но, по словам архивариуса, являлся «одним из руководителей УПА». В частности, в документе говорится о том, что летом 1941 года во Львове представители генштаба вермахта «обратились разными путями к украинским кругам, чтобы украинцы устроили трехдневный погром жидов», обещая, что полиция и военные власти не будут этому мешать. Однако, пишет анонимный автор дневника, руководство ОУН сочло, что это «немецкая провокация, чтобы скомпрометировать украинцев погромами, чтобы дать повод немецкой полиции для вмешательства и наведения порядка, и, главное — чтобы оттянуть внимание и энергию украинского общества от политических проблем борьбы за государственную самостоятельность на скользкую дорогу анархии, преступлений и грабежа». И будто бы членам ОУН было даже предписано не только в погромах не участвовать, но даже «противодействовать немецким провокациям».
«Таким образом, документы Отраслевого государственного архива СБУ подтверждают то, что участники ОУН пытались избежать участия в акциях против населения во Львове, и никаких официальных распоряжений о его уничтожении и проведении погромов не было», — заявил Александр Ищук. И добавил, что в сохранившихся в архиве четырех уголовных делах на участников батальона «Нахтигаль», которые затем пребывали в УПА, нет никаких упоминаний об уничтожении батальоном мирного населения.
Правда, как передает информагентство «Новый регион», «специсторики СБУ» (как уже окрестила их оппозиционная пресса) признают все же сам факт сотрудничества ОУН с фашистами и с немецкой разведкой, но дают этому факту свое объяснение. Как отметил кандидат исторических наук Иван Патрыляк, ОУН ставила стратегической целью «национальную революцию» и понимала необходимость помощи извне, а в Европе «тогда только Германия была заинтересована в изменении status quo». Сотрудничество именно с разведкой в таких делах — дело обычное. Признают и то, что батальон «Нахтигаль» боролся в Белоруссии с партизанами. Однако, утверждают работающие в архиве спецслужбы исследователи, в расстрелах евреев батальон не участвовал, а все обвинения в этом были якобы «сфабрикованы КГБ» задним числом — в 1959 году.
По версии «специсториков», это было, в частности, обусловлено тем, что тогда правительства СССР и ГДР «пытались скомпрометировать одного из руководителей батальона «Нахтигаль» Теодора Оберлендера, который в то время занимал пост министра Федеративной Республики Германии».
Советник председателя СБУ, кандидат исторических наук Владимир Вятрович заявил, что в архивах сохранились документы, свидетельствующие об участии органов госбезопасности СССР и УССР «в подготовке этой компрометации». По утверждению Вятровича, в Верховный суд ГДР были переданы «сфальсифицированные» свидетельства, Оберлендер был в 1960 году заочно признан виновным и приговорен к пожизненному заключению.
В Западной Германии доказательства преступлений батальона «Нахтигаль» собирала Ассоциация жертв нацизма. Она обвинила батальон в уничтожении евреев и поляков в ряде городов, в том числе и во Львове. Но «западногерманский суд провел тщательное расследование и ни в одном случае не нашел достаточных доказательств для подтверждения преступлений, которые приписывались «Нахтигалю», сказал Вятрович, добавив, что «немецкие следователи не исключали возможности участия неустановленных бойцов батальона в убийствах и в погромах по собственной инициативе. Земельный суд Бонна закрыл в 1960 году дело, признав доказательства «недостаточными». Тем не менее Теодор Оберлендер ушел в отставку.
Таким образом, заявил Вятрович, «обвинения против «Нахтигаля» являются показательным образцом переписывания истории».
Отметим, что по поводу деятельности батальона «Нахтигаль» есть и другие мнения. И другие документы. Так, бывший сотрудник КГБ СССР, представитель Международного украинского Союза участников войны Жорж Дигас во время заседания круглого стола в Еврейском народном университете им. Майманида в Киеве заявил, что в архивах СБУ есть документы, подтверждающие участие батальона в карательных акциях. Однако он выразил опасение, что «некоторые уже известные документы могут теперь и «потеряться» в архивах украинских спецслужб».

А ведь свидетельства есть!

Еще в декабре прошлого года заявления президента Украины Виктора Ющенко об отсутствии документов, подтверждающих участие батальона «Нахтигаль» в карательных операциях, вызвало недоумение у представителей еврейской и польской общественности, которые утверждали, что такие документы есть. И об этом говорилось на круглом столе в Еврейском народном университете им. Майманида в Киеве. По словам ректора Еврейского народного университета Александра Наймана, особенную тревогу вызывают попытки высшего политического руководства Украины реабилитировать фашизм.
«Те, кто видел демонстрацию 14 октября в честь ОУН-УПА, не сомневаются, что это мероприятие носило характер профашистской манифестации, и об этом заявила Федерация еврейских общин Украины», — сказал ректор. Он также привел другие примеры, в частности, напомнил об известном заявлении политика Олега Тягнибока «о жидах и москалях».
«Тягнибок выступал перед ветеранами УПА, никто из них не выразил возмущения по поводу сказанного, — отметил ректор. — Значит, Тягнибок сказал то, что они и хотели услышать». Такие проявления национализма стали возможны, поскольку неонацисты чувствуют поддержку на самых высоких уровнях власти в Украине. Они уверены, что действительно пришло их время.
Что до попыток героизации УПА, СС и лично Романа Шухевича, которого Виктор Ющенко сделал Героем Украины в буквальном смысле, то участники круглого стола сочли такие действия недопустимыми. Жорж Дигас, много лет прослуживший в КГБ и занимавшийся, в частности, поиском военных преступников, отметил, что в данном случае историческую истину необходимо установить «без гнева и пристрастия». По его словам, в последнее время появился доступ ко многим архивным материалам (в частности, в США), свидетельствующим о военных преступлениях батальона «Нахтигаль» (с которым неразрывно связано и имя Шухевича) и УПА.
«Ветераны вермахта прислали нам отчеты боевок УПА, в которых написано, сколько человек они уничтожили и сколько марок им за это причитается, — сказал он. — УПА выросла из батальона «Нахтигаль», который потом стал батальоном украинской полиции. Вообще надо помнить, что УПА — не армия, настоящая армия обладает рядом признаков, которых здесь мы не видим. Так, 90 процентов боевиков УПА не были гражданами Украины. Для нас они даже не коллаборационисты, а захватчики. Над пособниками фашистов прошли тысячи судов, их материалы сохранены — это и свидетельские показания, и экспертизы. Вышедший в Киеве в 2005 году двухтомник «Без права на реабилитацию» во многом основан на документах архивов КГБ УССР. Правда, я боюсь, что если пойти сейчас в архивы СБУ, то этих документов можно и не найти».
Свой взгляд на деятельность УПА у поляков. «Мы были поражены поступком президента Ющенко, присвоившего Роману Шухевичу звание Героя Украины», — сказал руководитель Союза поляков Украины Станислав Костецкий.
Глава Русской общины Украины Константин Шуров напомнил, что батальон «Нахтигаль» был создан немцами для разведывательно-диверсионной деятельности и имеется достаточно доказательств участия этого батальона и других военных организаций украинских националистов в карательных операциях, и не только во Львове.
Участники заседания говорили и о том, что не следует использовать историю для «политики, направленной на раскол Украины». По мнению большинства выступавших, такая политика, к сожалению, проводится самой украинской властью.
По словам ветеранов, сотни писем от них с протестами против героизации фашизма, направленные в разные инстанции, от президентского Секретариата до Генпрокуратуры, «просто остаются без ответа».
В заключение Жорж Дигас зачитал текст обращения ветеранов к мировой общественности, в котором указывается на опасность возрождения нацизма в Украине.

Приезжайте — почитайте

Руководство иерусалимского мемориального комплекса «Яд ва-Шем», посвященного жертвам Холокоста, пригласило украинских историков для изучения архивных документов, которые касаются деятельности генерала Украинской повстанческой армии Романа Шухевича-Чупринки.
Об этом в интервью Deutsche Welle заявил один из руководителей «Яд ва-Шем» Йосеф Лапид. По его словам, в архивах комплекса сохранилась подборка документов, полученных из немецких и советских источников, которые указывают на причастность батальона Nachtigall SS под командованием Шухевича к карательным операциям против гражданского населения Львова летом 1941 года.
«У нас есть целое досье, из которого следует, что Шухевич был причастен к массовым убийствам. До этого времени украинская сторона не обращалась к нам с просьбой передать эти документы. Если такая просьба поступит, думаю, мы ее удовлетворим», — сообщил Лапид.
Он отметил, что часть этих документов уже была использована израильскими исследователями для написания одного из разделов «Энциклопедии Холокоста», изданной на английском языке и иврите в 1990 году.
Напомним, в ноябре прошлого года во время визита президента Украины Виктора Ющенко в Израиль и посещения им «Яд ва-Шем» у него возникла полемика с Лапидом по поводу Шухевича.
На замечание израильтянина о том, что Шухевич, которому Ющенко присвоил звание Героя Украины, возглавил львовский погром, унесший жизни четырех тысяч евреев, президент заявил, что убедительных доказательств этому не существует. В настоящее время руководство «Яд ва-Шем» ждет официального приглашения от президента Украины для участия в «Диалоге правды во имя будущего».
Так кому же и зачем понадобилось реабилитировать батальон «Нахтигаль»?

"Холокост по-оуновски", "Столичные новости", №38 (475): "Первой из Житомира 21 сентября 1941 года прибыла передовая команда украинской полиции во главе с Б. Коником, а 23 сентября — «казачья сотня» под командованием И. Кедюмича. И Коник, и Кедюмич представляли ОУН бандеровского направления, в то время как прибывший в эти же дни «Буковинский курень» являлся формированием ОУН мельниковцев. К 26 сентября в Киеве собралось свыше двух тысяч украинских полицаев и эсэсовцев.
Киевских евреев, которым удавалось найти убежище и спрятаться, оуновские предатели разыскивали и убивали. Особенно в этой каиновой работе отличились полицаи Кабайда, Устименко, Ющенко и Баранюк. Эти предатели, как правило, патроны экономили, а убивали свои жертвы лопатами. «Казак» Ющенко, обнаружив в одном из убежищ еврейскую девушку, покалечил ее лопатой, после чего живьем захоронил в яме, тщательно утрамбовав землю".
http://cn.com.ua/N475/history/memory/

Легионеры из батальона «Нахтигаль» настигли беспомощного старика еврея, Львов, 1941 г. (из фолианта W.Poliszczuk. Dowody zbrodni OUN i UPA, Toronto, 2000)



5.07.41 г. Золочев. мальчик, семью которого расстреляли, будет убит офицером выстрелом в затылок

Думаю, для исследователей истории "Нахтигаля" будут полезны и редкие фото первых шагов "Нахтигаля" на западноукраинских землях. Обнаружены на сайте, посвященном командиру 1 батальона полка "Бранденбург-800" Фридриху Вильгельму Хайнцу, которому был подчинен и "Нахтигаль".

Последние наставления ранним утром 22 июня 1941 г.,

"Нахтигаль", первые шаги по западноукраинской земле

Инструкции от командира Т. Оберлендера

Серега, реально хорошая подборка. Вот только история учит, что чаще всего историю пишут не кровью, а дерьмом (при отсутствии гербовой пишем на туалетной... (с) ) ... :102:

Цитата:

---

Сообщение от Misantrop

Серега, реально хорошая подборка. Вот только история учит, что чаще всего историю пишут не кровью, а дерьмом (при отсутствии гербовой пишем на туалетной... (с) ) ... :102:

---

:empathy3:

Ректор Львовской духовной академии епископ И.Слипый и другие униатские священнослужители приветствуют палача польского и украинского народов генерал-губернатора Ганса Франка. (фото 1941 г.)

За бушующими на Украине политическими страстями без должного внимания остаются организации, которые тихо и незаметно занимаются кропотливой идеологической работой, прежде всего, в воинских частях и учреждениях пенитенциарной системы. Речь идёт о капелланах Украинской греко-католической церкви (УГКЦ). На Украине институт капелланства «оранжевые власти» принялись возрождать в безудержных попытках приблизиться к стандартам НАТО не только в военной сфере, но и в духовной. Вслед за независимостью политической решили добиваться независимости религиозной, раскалывая православие в угоду текущим политическим амбициям. Словно грибы после дождя, появились в украинских городах и весях при поддержке официальных властей раскольнические приходы Украинской Православной церкви Киевского Патриархата и Украинской автокефальной церкви. Значительно возросло число приходов Украинской греко-католической церкви.

Духовник 29 полка дивизии Ваффен СС "Галиция" Михаил Левенец

Философ XIX века Владимир Соловьёв определял сущность католичества как наступательную и рациональную, в то время как православие занимало во многом оборонительную позицию перед лицом активных католических миссионеров. С тех пор не изменилось практически ничего. Рим по-прежнему активен на землях канонического православия, превратив земли Западной Украины в плацдарм для проникновения вглубь страны.

«О, мои русины! Через вас я надеюсь достигнуть Востока ...» - взывал к галичанам Папа Урбан VIII в начале XVII столетия. Уже в ХХ столетии, в 1929 году, митрополит Андрей Шептицкий, вторя Папе Урбану VIII, обращался к своему духовенству: «Многим из нас Бог еще окажет милость проповедовать в церквах Большой Украины... по Кубань и Кавказ, Москву и Тобольск». Мало что изменилось в политике католицизма сегодня.

Поэтому и в наши дни большая часть пропагандистской работы среди украинской молодёжи в интересах Рима лежит на религиозных структурах УГКЦ. Наиболее активной является Львовская архиепархия УГКЦ. Созданный при ней Центр военного капелланства опекает Академию Сухопутных войск Украины во Львове, военные лицеи и гимназии, а также воинские части по всей Львовской области, в которых служит немало призывников из традиционно православных областей Украины.

Боевики УПА со священниками
Регулярные встречи с военнослужащими, «душеспасительные» беседы с приезжими курсантами на морально-этические темы, экскурсии по святым местам католической Галиции призваны «перековать» православных призывников в верных католиков. По сообщению официального сайта Департамента прессы и информации Министерства обороны Украины, руководство Центра военного капелланства разрабатывает новые планы по расширению своей деятельности на территории всей Украины, а также за её пределами, в миротворческих контингентах украинской армии. Этому способствуют давно налаженные связи УГКЦ и Министерства обороны Украины. Кроме того, для украинских солдат организовываются регулярные военные паломничества к святым местам католической Европы для участия в международных католических мероприятиях с военнослужащими стран НАТО. Периодически католические миссионеры выезжают на места полевых учений украинской армии, проповедуя солдатам прямо на полигонах.

Напрочь отрицается православное наследие Западной Украины, хотя тот же собор св. Юра во Львове, главная святыня УГКЦ, был возведен на месте православного храма - каменной трёхапсидной церкви-базилики в византийском стиле, построенной в 1363-1437 гг. вместо православной деревянной церкви и оборонного монастыря, возведенных еще при князе Льве Даниловиче около 1280 года и разрушенных польским королем Казимиром III в 1340 году…

Капеллан батальона "Нахтигаль" Иван Гриньох
С некоторых пор военнослужащие Министерства обороны и Министерства внутренних дел Украины вообще находятся под пристальным вниманием греко-католиков. Даже связываясь с администрацией пенитенциарных учреждений, представители УГКЦ настаивают на работе не с осуждёнными, а именно с военнослужащими из числа охраны и с офицерским корпусом. Где-то они получают отказ, где-то для них распахивают двери настежь. Но тенденция проникновения католических влияний в украинскую армию налицо, причём католические миссионеры забираются всё дальше на восток, в русскоязычные регионы страны.

Николай Лебедь (в берете), Иван Гриньох их подопечные - курсанты английской разведшколы "Богдан", "Славко", "Семенко" перед заброской в Советский Союз 24 сентября 1951 г.

Безусловно, военнослужащие католического вероисповедания имеют право на соблюдение своих религиозных прав и отправление соответствующих обрядов. Недопустимо только, чтобы под соблюдением религиозных свобод молодым призывникам подсовывалась полуфашистская пропаганда. Как раз этим тоже занимается УГКЦ, в дополнение к прочим националистическим информационным ресурсам и русофобским политическим силам. Солдатам рассказывают о религиозно–политических подвигах святого отца Андрея (родителя главаря ОУН Степана Бандеры), святого отца Ивана Гринёха (капеллана дивизии СС «Галичина»), святого отца Андрея Мельника (походного священника УПА, погибшего в бою с Красной армией). Демонстрируются исторические видеофильмы и фотографии, где некоторые из прославляемых греко-католических священников, а также многие из их паствы, одеты в форму вермахта. Проводятся круглые столы и беседы, в ходе которых звучат призывы отказаться от «сталинского» восприятия событий 1941-1945 гг. и не поддерживать «мифы о победе в Великой Отечественной войне», поскольку победы как таковой для украинского народа, оказывается, не было.

В мае 2010 г. митрополит Одесский и Измаильский Агафангел направил официальное обращение к президенту Украины Виктору Януковичу с просьбой решить вопрос о возвращении Академии Сухопутных войск из Львова в Одессу. Митрополит Агафангел в письме особо отметил, что Одесский Институт Сухопутных войск ведет свою историю от времен основания Одесского кадетского корпуса в 1899 году, и в этом учебном заведении в течение 110 лет формировалась школа военного образования. В то же время, пишет митрополит, во Львове была открыта австрийская школа кадетов пехоты, а впоследствии был расположен польский кадетский корпус, выпускники которого «осуществляли экспансию против православного населения Западной Украины».

В своём письме митрополит Агафангел подчёркивает: «Западный регион Украины является ячейкой греко-католической церкви, которая находится под воздействием папы римского. Католическая церковь на протяжении веков желала и делала все возможное для захвата земель, которые населяют православные христиане силой оружия и насильственного навязывания католической веры. На территории Академии Сухопутных войск (город Львов) существует греко-католическая церковь, которая осуществляет влияние на мировоззрение, моральные и духовные ценности будущих офицеров украинской армии. В Одесском военном институте функционирует православный храм».

На это обращение уже отреагировали представители Одесско-Крымского экзархата УГКЦ: «Если Институт сухопутных войск и перенесут в Одессу, УГКЦ все равно будет в нем работать», - заявил экзарх Василий (Ивасюк) и подчеркнул, что греко–католикам «не безразлично, кто и как будет воспитывать наших детей, потому что это защитники Отечества». С 16 января 2004 года экзарх Василий занимает пост представителя «По вопросам пастырской опеки над мореплавателями во всех украинских портах на побережье Черного моря», поскольку УГКЦ входит в международную католическую организацию «Морской Апостолат». С тех пор ВМФ Украины также находится под присмотром капелланов УГКЦ, несмотря на сокращение финансирования Ватиканом приходов УГКЦ.

Совет по делам душпастырской опеки при МО Украины

Какие плоды может принести такое духовное воспитание на примерах служения священников УГКЦ делу украинского национализма и их паствы в лице карателей из дивизии СС «Галичина» и отрядов ОУН-УПА, предвидеть не сложно.

Бывший сотрудник абвера Альфонс Паулюс на Нюрнбергском процессе дал следующие показания:«… кроме групп Бандеры и Мельника, пункт абвера, а также командование абвера 202 использовали УГКЦ. В учебных лагерях генерал-губернаторства проходили подготовку и священники украинской униатской церкви, которые принимали участие в выполнении наших заданий наряду с другими украинцами». (ЦГАООУ).

Сегодня, как и 68 лет назад, священники УГКЦ вновь поставлены на службу против православного воинства и церковного единства. Брань духовная продолжается.
Отсюда

Понимаешь, Серега, когда немцы вошли в Ялту, моя бабушка спросила у немецкого офицера (просто разговорились): "Ну и сколько наших вы здесь расстреляете?" На что он совершенно спокойно ответил: "Вот сколько ваши выдадут, столько и расстреляем..." :102:

Думаю, актуальным будет снова показать, фото, памятника Неизвестному фашисту, который под Бродами в июле 1944-го отдал свою жизнь за волю украинского народа:



Надеюсь, теперь понятно, почему на территории Львовской области запретили употребление термина Великая отечественная война?:bad:

Цитата:

---

Сообщение от Misantrop

Понимаешь, Серега, когда немцы вошли в Ялту, моя бабушка спросила у немецкого офицера (просто разговорились): "Ну и сколько наших вы здесь расстреляете?" На что он совершенно спокойно ответил: "Вот сколько ваши выдадут, столько и расстреляем..." :102:

---

Эх-хе-хе... У немца УЖЕ был опыт общения с нацией иудо-мазеп.... Он пришёл с запада.... Э-эээх....

Генерал лейтенант А.А. Власов на допросе

В украинской версии истории






О том, что немцы хотели, чтобы члены ОУН-УПА тоже пошли "под Власова" писал в своих мемуарах "Армия без государства" и Бульба-Боровец.

Цитата:

---

Сообщение от Сармат

У немца УЖЕ был опыт общения с нацией иудо-мазеп.... Он пришёл с запада.... Э-эээх....

---

Естественно. Это ведь - самое начало войны. Тогда погоны офицера "лохи с глубинки" не получали... ;)

REMIX Rammstein Sonne vr. Wochenschau Waffen Galicia

http://www.youtube.com/watch?v=VZlFy...layer_embedded

Одним из малоисследованных «белых пятен» истории Великой Отечественной войны в отечественной историографии по сей день остается идеологический аспект нацистской «войны на Востоке». Прежде всего – столь важное для нацистов ее «расовое» содержание.
С одной стороны, еще в 60-е гг. вышел ряд научных публикаций документов о преступлениях нацистов на оккупированных территориях и в концлагерях, где содержались советские граждане (военнопленные и угнанные в Германию рабочие). Огромное число фактов содержалось и в последующих, в том числе уже вышедших в 2000-е гг. публикациях. Но все они касались сугубо практической стороны вопроса, прежде всего — деятельности частей СС (айнзацкоманды, карательные батальоны, охрана концлагерей), и очень редко и кратко затрагивались вопросы о идеологическом обосновании и предпосылках этих чудовищных злодеяний, при этом допускались ошибки в атрибуции и датировке цитат и т. п.[1]. В определенной степени, «копание» в этой теме просто не поощрялось.

В итоге, тема идеологического обоснования нацистской антиславянской политики и ее фактического подтверждения по сути осталась нераскрыта. Западные публикации, чьи переводы начали выходить у нас в 90-е (в основном это работы двух видных историков из ФРГ – Рейнгарда Рюрупа и Вольфрама Ветте) дали по этой теме новый фактический материал[2]. Но его целостного обобщения и раскрытия нацистской расовой концепции в отношении славян (кроме подбора отдельных высказываний, и расхожих, восходящих еще к XIX в. стереотипов мышления о «русских азиатских ордах») в них также нет.
Этот существовавший «пробел» в освещении проблемы уже в 90-е оказался заполнен, но с совершенно противоположной стороны. Один за другим зазвучали голоса говорившие, что на самом деле, Гитлер всего лишь «стремился освободить Русь от диктатуры большевиков». До массового сознания эти мнения доносили праворадикальные музыкальные группы, исполнявшие песни о том, как «славяне тоже сражались в отрядах СС за чистоту арийской крови», что немцы считали русских своими «белыми братьями», а все опровергающее это – «выдумка коммунистов».

Постепенно через посредничество испытывающих симпатии к расизму авторов мнение это перекочевало и во вполне солидную массовую литературу. Например, в предисловии к вышедшему в 2009 г. в издательстве «Вече» сборнике работ западных антропологов Исаака Тейлора и Ильзе Швидецки его составитель Владимир Авдеев прямо утверждает: «Что касается непосредственно Третьего Рейха, то, вопреки современному устоявшемуся мнению, никакой оголтелой целенаправленной русофобии там не было. Преобладало скорее незнание биологической истории русского народа, а главное – устойчивое нежелание ее познать»[3]. «Сам факт и признание в Германии времен Третьего рейха такой книги, как «Расология древних славян», помогает разрушить многие стереотипы советской, а также и постсоветской, либеральной эпох, будто немцы, опьяненные пропагандой собственного расового превосходства, смотрели на людей, населяющих сопредельные восточные территории, как на «недочеловеков». Это безусловно безграмотная фантазия ангажированных журналистов, никогда не державших в руках подлинные немецкие первоисточники той поры»[4].
Такая постановка вопроса и наличие такого откровенного пропагандистского запала в уже вполне массовой литературе действительно ставит вопрос о необходимости работы с немецкими первоисточниками и их комплексного анализа, что я и хотел бы проделать в данной статье.
По поводу целенаправленной русофобии – процитирую хотя бы дневниковую запись Геббельса за 1 июля 1941 г.: «Фюрер по моей просьбе налагает запрет на русских поэтов и композиторов. Пока всех»[5] без исключения. Запрет исполнения и печати произведений всех русских поэтов и композиторов исходя из их национальности – что это, как не самая откровенная и целенаправленная русофобия?
Да и то, стоит упомянуть, как вообще стало возможно в рейхе обращение к шедеврам русской литературы и театра (которое Гитлер с подачи Геббельса запретил 1 июля 1941 г). Тем более что факты такового есть, и их часто используют именно для подобному выше «опровержению русофобии нацистов» – но ведь они же ставили иногда русскую классику!
Как вспоминает работавший в Берлине корреспондентом ТАСС с мая 1939 по июнь 1941 гг. И.Ф. Филиппов: «Иногда в интересах опять-таки политики гитлеровцы допускали и русскую классику на сцены театров. Так, в период наметившегося улучшения советско-германских отношений в драматическом театре шли пьесы Островского «Лес» и Чехова «Три сестры». После польской кампании [в сентябре 1939 г.] в Государственной опере на Унтер ден Линден была поставлена опера «Иван Сусанин» под названием «Жизнь за царя». Мы присутствовали на этой опере и поражались той безвкусице и тенденциозной утрировке сцен, передававших так называемый «русский колорит»[6].
Это же видно при просмотре хронологии выхода кинофильмов (изготовлением которых занималось как раз ведомство Геббельса). Первый популярный фильм на тему русской классики вышел в августе 1939 года, как раз в период советско-германского сближения, – «Эта упоительная бальная ночь» (Es war eine rauschende Ballnacht) о жизни и творчестве Чайковского[7]. В апреле 1940 г. вышел «Станционный смотритель» (Der Postmeister) по повести Пушкина[8].
Все это укладывается лишь в двухлетний (лето 1939 – лето 1941 гг.) период, когда рейх был заинтересован в дружбе с СССР и ради этого был готов даже ставить фильмы и оперы с подчеркнутым «русским колоритом». С началом войны на все это был наложен запрет.

А административные установки нацистов в начале войны с Советским Союзом? Вот характерная цитата из изданной 1 июня 1941 г. инструкция статс-секретаря имперского министерства внутренних дел и имперского министерства продовольствия Герберта Бакке для немецких оккупационных чиновников:
«Наша страна велика и обильна, а порядка в ней нет, приходите и владейте нами». Это изречение появилось уже в самом начале образования русского государства, когда русские звали норманнов приходить и управлять ими. Эта установка красной нитью проходит через все периоды истории русского государства: господство монголов, господство поляков и литовцев, самодержавие царей и господство немцев, вплоть до Ленина и Сталина. Русские всегда хотят быть массой, которой управляют. Так они воспримут и приход немцев, ибо этот приход отвечает их желанию: «приходите и владейте нами»[9].
В том же тоне говорил о русских, два с половиной года спустя, уже в разгар войны, перед своими группенфюрерами (высшим офицерством) глава «черного ордена» СС Генрих Гиммлер: «Этот низкокачественный человеческий материал сегодня так же не способен поддерживать порядок, как не был способен 700 или 800 лет назад, когда эти люди призывали варягов, когда они приглашали Рюриков»[10]. Эта установка на восприятие славян как рабов – не откровенная целенаправленная ли русофобия?
И еще из той же закрытой речи Гиммлера в Познани 4 октября 1943 г., печатный текст и аудиозапись которой были представлены на Нюрнбергском процессе как документ обвинения PS-1919: «Известно, что такое славяне. Славянин никогда не был способен сконструировать что-либо»[11].
Между тем в цитируемых отрывках звучали и расовые мотивы. Цитирую Гиммлера далее: «Славяне – смешанный народ на основе низшей расы с каплями нашей крови, не способный к поддержанию порядка и к самоуправлению»[12].
Вспомним, что именно СС были главным орудием «расовой войны» на Востоке. Еще в феврале 1940 г. партийная канцелярия НСДАП специально разъяснила по этому поводу: «Подразделения Ваффен-СС, состоящие из национал-социалистов, вследствие их интенсивной национал-социалистической подготовки в вопросах расы и народности лучше других вооруженных сил пригодны для выполнения особых задач, подлежащих решению в оккупированных восточных областях»[13]. В вопросах расовой теории части СС и их руководство были подготовлены лучше всех…
И самом в начале этой войны, в те же дни, когда Геббельс и Гитлер запретили в рейхе и оккупированных им странах все произведения русских поэтов и композиторов, Гиммлер так напутствовал отправлявшихся на войну командиров боевой группы СС «Север»:

«Это война идеологий и борьба рас. На одной стороне стоит национал-социализм: идеология, основанная на ценностях нашей германской, нордической крови. Стоит мир, каким мы его хотим видеть: прекрасный, упорядоченный, справедливый в социальном отношении, мир, который, может быть, еще страдает некоторыми недостатками, но в целом счастливый, прекрасный мир, наполненный культурой, каким как раз и является Германия. На другой стороне стоит 180-миллионный народ, смесь рас и народов, чьи имена непроизносимы и чья физическая сущность такова, что единственное, что с ними можно сделать – это расстреливать без всякой жалости и милосердия. Этих животных, которые подвергают пыткам и жестокому обращению каждого пленного с нашей стороны, которые не оказывают врачебной помощи захваченным ими нашим раненым, как это делают порядочные солдаты, вы увидите их сами. Этих людей объединили евреи одной религией, одной идеологией, именуемой большевизмом, с задачей: имея теперь Россию, наполовину [расположенную] в Азии, частично в Европе, сокрушить Германию и весь мир.
Когда вы, друзья мои, сражаетесь на Востоке, вы продолжаете ту же борьбу против того же недочеловечества, против тех же низших рас, которые когда-то выступали под именем гуннов, позднее – 1000 лет назад во времена королей Генриха и Оттона I, – под именем венгров, а впоследствии под именем татар; затем они явились снова под именем Чингисхана и монголов. Сегодня они называются русскими под политическим знаменем большевизма»[14].
«Смесь рас и народов» (ein Gemisch aus Rassen und V&#246;lkern) – так охарактеризовал Гиммлер русских в 1941 г.[15]. «Славяне – смешанный народ на основе низшей расы (Mischvolk der Slawen aufgebaut auf einer Unterrasse), смешанный уже до состояния расово «низкокачественного человеческого материала» (menschliche Minderware) – в 1943-м[16]. И связывал их в исторической ретроспективе рейсхфюрер не с культурными европейцами, а с дикими кочевниками из глубин Азии – гуннами, венграми, татаро-монголами.
И это – не пропаганда для масс, это непосредственные руководящие указания главы СС своим подчиненным по ведению на Востоке «расовой войны», по отношению к русским.
Если кто-то сомневается, было ли это воплощено в жизнь — процитирую свидетельство Георгия Сатирова, находившегося в тюрьме гестапо в 1944 г.: «В тюрьме полностью соблюден принцип расовой сегрегации. Здесь в одну камеру никогда не сажают немца и голландца, голландца и француза, француза и русского. По признаку чистоты нордической крови заключенные делятся на четыре категории: первая – немцы (высшая раса, иберменши), вторая – голландцы, датчане, норвежцы (хотя и чистая нордическая раса, но не иберменши), третья – французы, бельгийцы, итальянцы (полунордическая раса), четвертая – русские, поляки, чехи (лишь следы нордической крови, в массе – унтерменши)»[17]. Его свидетельство о том, что нацисты полагали в славянах «лишь следы нордической крови», точно соответствует словам Гиммлера о том, что в них лишь «капли нашей [германской, нордической] крови».
«Чистота нордической крови» была для нацистов критерием отнесения человека или целого народа к «высшей» или же «низшей» расе. «Истинными арийцами» признавались лишь те, кого «расологи» Третьего рейха отнесли по своей классификации внешности и обмера черепов к «нордической» или хотя бы «фальской» подрасам европеоидной расы. И Гиммлер упоминал как эталон «нордическую и фальскую германскую кровь»[18].
Каковы же были истоки этой расистской концепции, дискриминировавшей славян?
Известно, что основы «расовой теории» заложил еще в середине XIX века французский барон Артюр де Гобино (1816 – 1882), опубликовавший в 1853 – 1855 гг. многотомный «труд» под названием «Опыт о неравенстве человеческих рас». Как отмечают историки: «Фашистские «теоретики [в Третьем рейхе] оценили это сочинение так высоко, что специально подобранные фрагменты из него публиковались в 30-е годы в популярных антологиях о расах и приводились даже в обязательных школьных учебниках»[19].
Именно Гобино в этом сочинении первым связал талант и одаренность человека с его внешним видом и расовой принадлежностью, и именно оттуда, кстати, пошел хорошо известный нам термин «истинный ариец»[20].
Гобино уже очертил и область распространения носителей этих качеств: «В Англии, Северной Америке, Голландии, Ганновере такие качества преобладают над остальными национальными инстинктами. То же самое имеет место в Бельгии, а также на севере Франции, где все, что имеет позитивное применение, находило плодородную почву. По мере продвижения к югу эти предпосылки ослабляются. Причем это объясняется не более жарким солнцем, хотя, разумеется, каталонцы и пьемонтцы живут в более теплом климате, чем жители Прованса и нижнего Лангедока. Это есть воздействие крови»[21].
Непосредственно в Европе их расселение «идет от Торнео, включая Данию и Ганновер, далее вниз по течению Рейна, захватывая Эльзас и верхнюю Лотарингию, сужаясь по течению Сены до устья, продолжается до Великобритании и западной части Исландии.
Там существуют последние обломки арийского элемента – искаженные, потерявшие форму, но еще не побежденные. Именно там бьется сердце общества и, следовательно, современной цивилизации»[22].
Торнео – река, отделяющая Швецию от Финляндии; как видим, современную область расселения «арийского элемента» в Европе Гобино видел в Швеции, Норвегии и Дании, далее в Ганновере и Вестфалии на Нижнем Рейне (северо-западная Германия), в Эльзасе и части Лотарингии, Голландии, Бельгии и на северо-востоке Франции вплоть до нижней Сены (собственно, это земли средневековой Фландрии, затем частично вошедшей в состав родственной ей Голландии, и Нормандии), в Англии и Исландии.
Сравним это описание с опубликованной в 1940 г. в Третьем рейхе под личным грифом Гиммлера брошюре по расовой теории «Эсэсовец и вопрос крови»: «Основная область распространения нордической расы охватывает побережье Северного и Балтийского морей, Северную Германию, Данию, Скандинавию, Англию и Голландию»[23]. Очерчены все же те самые границы, хотя тут уже без особой точности. Жители этих стран были признаны близкородственными немцам не только в СС, но и в других ведомствах рейха. В меморандуме Розенберга («уполномоченного по централизованному решению проблем восточноевропейского пространства», с началом войны с СССР рейхсминистра по делам оккупированных восточных территорий) от 2 апреля 1941 г. рассматриваются планы «приступить к заселению Прибалтики крупными массами немецких крестьян». При этом «не исключено переселение в эти районы также датчан, норвежцев, голландцев, а после победоносного окончания войны, и англичан, чтобы через одно или два поколения присоединить эту страну, уже полностью онемеченную, к коренным землям Германии»[24].
Гобино же первым сформулировал представление о славянах, как о низшей расе Так, он не включил в территорию современного ему расселения «арийского элемента» большую часть Германии (кроме ее северо-западных территорий) на основании того, что население восточной и центральной Германии в Средние века смешалось с вендами (как немцы называли западных славян): «Эти вендские народы, прежде постоянно угнетаемые, поневоле стали завоевателями, обстоятельства работали на них, и в результате германский элемент оказался значительно ослаблен во всей Германии и сохранил свои позиции только в Вестфалии, Фризе, Ганновере и на Рейне»[25].
Именно Гобино предложил расистскую псевдонаучную расовую классификацию для современных славян – будучи некогда в древности белым арийским народом, «они ушли на северо-восток нашего континента и там вступили в разрушительное соседство с финнами», с представителями желтой расы, «славянский язык, имеющий общие родовые признаки арийских языков, подвергся сильному финскому воздействию. А что касается внешних признаков, они также приблизились к финскому типу»[26]. В новую эру славяне предстают у Гобино уже как монголоидные метисы («венд, смесь белого и финского элементов»[28]), «в результате большой пропорции желтой крови, обусловившей их пассивность»[27] неспособные ни к какому творчеству. И, что особенно важно, как аналог противостоящих ариям семитов (это учтет и расовая классификация нацистов): «славяне выполняли в восточной Европе ту же функцию долгого и молчаливого, но неотвратимого влияния, какую в Азии взяли на себя семиты. Подобно последним, они создавали стоячее болото, в котором, после кратковременных побед, тонули все более развитые этнические группы. Неподвижное как смерть, неумолимое как смерть, это болото поглощало в своей глубокой темноте самые пылкие и благородные принципы, не претерпевая при этом почти никаких изменений и после редких всплесков активности вновь возвращаясь в прежнее состояние спячки»[29].
Гобино первым (пока еще теоретически) обрекал славян в силу данной им расовой иерархии исключительно на роль рабов:
«Смирение и долготерпение, согласие на второстепенную роль в новых государствах, создаваемых в результате завоеваний, трудолюбие – вот качества, благодаря которым славяне сохранили за собой право на свою землю, уступив верховенство»[30].
«На Западе славяне могут занимать только подчиненное социальное положение и вряд ли будут играть заметную роль в будущей истории, как не играли ее в прошлом, если бы не огромная территория, которую они занимали. Находясь на границе между Европой и Азией, они служат естественным переходным элементом между своими западными и восточными монголоидными сородичами»[30].

А вот что писал Гобино о Российской империи:
«Сегодня существует большая славянская империя – единственная, которая выдержала испытание временем, первый и уникальный памятник политическому разуму, истоки которого следует искать в варяжских, т. е. норманнских династиях. Однако это грандиозное сооружение является германским только в силу факта своего существования. Норманны не изменили характер своих подданных: они были слишком малочисленны, чтобы добиться такого результата. Они затерялись в массе местного населения, в котором татарские набеги в средние века постоянно усиливали дестабилизирующее влияние финской крови. Все это имело бы бесславный конец, если бы судьба не послала этой стране силу, которая возродила ее, и этой силы оказалось достаточно, чтобы нейтрализовать худшие качества славянского гения. Приход немецких князей, администраторов, генералов, профессоров, художников, ремесленников, появление англичан, французов, итальянцев медленно, но верно делали свое дело, трансформируя инстинкты местного населения и готовя его, помимо его желания, к тому, чтобы занять высокое положение в Европе. Все, что сегодня есть в России политически значимого, все, что сближает эту страну с германизированной цивилизацией, пришло извне»[31].
Сравним это с известной цитатой из «Mein Kampf»:
«Не государственные дарования славянства дали силу и крепость русскому государству. Всем этим Россия обязана была германским элементам – превосходнейший пример той громадной государственной роли, которую способны играть германские элементы, действуя внутри более низкой расы. Именно так были созданы многие могущественные государства на земле. Не раз в истории мы видели, как народы более низкой культуры, во главе которых в качестве организаторов стояли германцы, превращались в могущественные государства и затем держались прочно на ногах, пока сохранялось расовое ядро германцев. В течение столетий Россия жила за счет именно германского ядра в ее высших слоях населения».
Гитлер почти дословно повторил в тюрьме Ландсберг словами Гобино, ставшие ему известные либо непосредственно из «Опыта о неравенстве человеческих рас», либо через чье-то посредничество (книга Гобино была основой мышления для большинства немецких расистов начала ХХ в.). Но преемственность расистской мысли в отношении славян на протяжении веков, от опуса французского графа до книги «фюрера», поражает. И их слова о рабской, неспособной к творчеству сути славян – не целенаправленная русофобия?
Конечно, «Mein Kampf» была написана Гитлером задолго до прихода к власти. А что говорили о славянах вполне официальные расистские идеологи Третьего рейха?
Одним из ведущих теоретиков расовых исследований в Третьем рейхе являлся Ойген Фрайхерр фон Эйкштедт (1892 – 1965). В 1938 г. ассистентка мэтра (и будущий биограф) Ильзе Швидецки опубликовала под его редакцией книгу «Расовые виды восточных славян» (Rassenkunde der Altslawen). Книга эта, как давно уже утверждают российские последователи западных идей расизма, якобы доказывает, что в рейхе славян причисляли к «нордической» расе. На самом деле, читали они ее предельно невнимательно, а скорее не читали совсем – ибо книга доказывает ровно обратное, причем точно повторяя (но уже в новом ракурсе и с новыми, антропологическими доводами) идеи Гобино.
Швидецки начинает книгу с красноречивого признания: «Между 1880 и 1890 гг. на эту тему появилась обширная литература, в большей части которой славяне тем не менее еще исключались из индогерманской расовой общности»[32]. Последующие археологические находки и исторические работы Нидерле поколебали эту теорию, выстроить которую по сути заново решила ассистентка фон Эйкштедта.
С одной стороны, она признает: «Как полноправный представитель индогерманской группы народов, праславяне, несомненно, преимущественно принадлежали к нордической расе»[33]. Эта и подобные цитаты радуют душу современных любителей «расовых теорий», но о чем пишет Швидецки дальше, они вряд ли читали и вряд ли поняли.
А речь у нее идет о том, что некогда являвшиеся представителями «нордической» расы славяне к настоящему времени эту расовую составляющую утеряли. Этому посвящен в ее книге целый раздел с красноречивым названием «К вопросу размытия черт нордической расы, или денордизации, славянских народов»[34].
В этом разделе Швидецки пишет: «Остается еще один вопрос: в какой мере развитие древнего славянства спроецировано на сегодняшние славянские народы? Так или иначе все они обладают не столь высокой долей присутствия нордического компонента, который у разных народов на фоне составляющих самых различных рас – восточноевропеоидной и альпийской, динарской и средиземноморской, – во многих случаях отходит на задний план»[35]. Иначе говоря, заявляется (более сглажено, в научных терминах) о том же, о чем немного позже грубее и откровеннее скажет и Гиммлер – от «нордической» расы у современных славян осталось весьма немного.
Например, у южных славян Швидецки говорит о «денордизации» и преобладании у них динарской подрасы (которую она называет расой): «из меньшинства, которое всегда удавалось определить лишь у отдельных экземпляров, этот тип, выделяясь на общем фоне со всей впечатляющей отчетливостью, заметной даже с первого взгляда, превратился здесь в преобладающий. Следовательно, «денордизация» исходит в данном случае не от восточноевропеоидной, но от динарской расы»[36].

У восточных славян «денордизация» связана, по ее мнению, с «восточноевропеоидной» расой, тип каковой им передали (точно по Гобино) древние финские племена, жившие на северо-востоке Восточной Европы: «Для ответа на вопрос, откуда и каким образом восточноевропеоиды проникли в нордическое праславянство, важно констатировать, что, очевидно, их связи с северными районами, с зоной лесов и протофинской народностью являются более тесными»[37]. «Дебец напрямую устанавливает, что описанный им «…тип черепа был широко распространен среди носителей древних восточно-финских культур». С исторической точки зрения особенно примечательно, что он обнаружил этот тип среди носителей культуры Ананьино, которая была развита в области финно-угорской прародины на базе тесной связи с более древними местными культурами»[38].
Вывод: «Таким же образом, исходя из антропологического материала, можно, по всей видимости, считать правдоподобным утверждение, что ответ на основной вопрос распространения восточноевропеоидов надо искать в финно-угорской народности и что здесь же находится и источник восточноевропеоидного внедрения в славянство. Мнение, что ненордическая и соответственно несколько примитивная составная часть славян ведет происхождение из финской народности, также не ново»[39].«Гипотеза, что индогермано-нордические праславяне ассимилировали нижний финский слой, подкрепляется теперь еще и научно-историческими фактами»[40].
Таким образом, немецкая исследовательница, признавая «древних праславян» народом «нордической расы», родственным германцам, современным славянам в этом отказывала: «все они обладают не столь высокой долей присутствия нордического компонента, который у разных народов на фоне составляющих самых различных рас – восточноевропеоидной и альпийской, динарской и средиземноморской, – во многих случаях отходит на задний план»[41]. Об этом же слово в слово независимо от нее заявлял и рейсхфюрер СС Гиммлер, имевший в своем «черном ордене» самостоятельно ведшие исследования по расовой проблеме управления: «Славяне – смешанный народ на основе низшей расы с каплями нашей крови»[42].
Поскольку многие из карт в книге Швидецки фиксируют смешанное состояние рас на территории славянских народов, взглянем на карту современного расселения рас в Европе из книги учителя Швидецки Ойгена Фрайхерра фон Эйкштедта «Расовые основы немецкого народа» (Die rassischen Grundlagen des deutschen Volkes), вышедшей в 1934 г. в Кельне[43]:

Автор v_rodyonov Ссылки здесь

Основательная публикация о "профессоре Мориарти" украинского националистического движения - Миколе Лебеде по материалам американских спецслужб

Николай Лебедь (в берете), Иван Гриньох и курсанты английской разведшколы "Богдан", "Славко", "Семенко" перед заброской в Советский Союз 24 сентября 1951 г.

(по материалам рассекреченных архивных документов армейcкой контрразведки, ЦРУ, ФБР и Cлужбы натурализации и иммиграции США)

Дуже важко встановити, хто ж насправді керує діями ОУН – шпигун, провокатор чи іделістично настроєний голова підземного пекла

С. Баран

один из руководителей «Українського

народно-демократичного об'єднання» (УНДО)

Газета «Діло», 23 червня 1934 р.*

В 1998 г. конгресс США принял закон о раскрытии сведений о нацистских военных преступлениях. Одна из целей закона заключалась в доступе американcкой общественности к секретным архивным материалам о политике государственных органов США в отношении военных преступлений нацистов и нацистских преступников в период второй мировой войны и после нее. Результатом деятельности рабочей межведомственной группы[1], созданной для исполнения предписаний закона 1998 г., стало рассекречивание приблизительно 8,5 миллионов страниц документов государственных органов США[2].

Одним из объектов пристального внимания спецслужб и других государственных ведомств США являлся давний агент абвера и гестапо, а затем и американских спецслужб украинский националист Мыкола Лебедь. В задачу настоящей статьи не входит подробное жизнеописание этого главаря ОУН, об этом уже много написано в украинской и зарубежной прессе. Её цель – познакомить украинскую общественность с истинным лицом этого “героя”, как агента американских спецслужб, которого поднимают на щит как “истинного патриота Украины” украинские националисты и которого косвенно удостоил почестей бывший президент Украины Виктор Ющенко в своем указе 512/2009 “О праздновании 65-й годовщины создания Украинской Главной Освободительной Рады“. Как уже знают многие читатели, интересующиеся историей Украины, Мыкола Лебедь был одним из отцов-основателей этой организации, призванной создать впечатление разрыва оуновцев с нацистским прошлым и третьим рейхом и служить “демократическим прикрытием” этой террористической организации на службе у новых хозяев – спецслужб Великобритании и США.

Как указывается в сборнике «Разведывательные службы США и нацисты”, изданном в США в 2005 г., дело Мыколы Лебедя является одним из наиболее известных случаев покровительства американских спецслужб нацистским преступникам, проживавших или продолжающих проживать в США. Одну из первых попыток представить различные этапы “трудовой биографии” Лебедя на ниве сотрудничества с ЦРУ и другими спецслужбами предпринял Кристофер Симпсон в нашумевшей в свое время книге “Расплата“[3]. Его книга основывалась на досье на Лебедя американской армейской контрразведки CIC4] (далее - СИС), часть которого ему удалось получить в свое распоряжение по закону о свободе информации, а также досье на Лебедя из музея Холокоста «Яд Вашем» в Израиле, предоставленное музею Мыкытой Косакивским. К. Симпсону удалось проинтервьюировать и самого М. Лебедя. После 1998 г. уже практически все тайные досье различных государственных ведомств США на Лебедя, которые вели СИС, ЦРУ и INS[5] (далее – СИН) были рассекречены.
Примечательно, что авторы сборника «Разведывательные службы США и нацисты”, в кратком очерке о Лебеде и его деятельности в годы второй мировой войны, в частности в эпизоде о провозглашении “акта самостийности” Украины 30 июня 1941 г. cсылаются на копию “акта” в архивах Федеративной Республики Германии[6] и версию, которую цитирует известный западный исследователь гитлеровской оккупации СССР Александр Даллин[7], а не на его неоднократно санированные версии украинских националистов и по сей день распространяемые оуновцами в Украине и за рубежом. Оригинал «воззвания», написанный рукой главаря ОУН(б) Я. Стецькo, хранится в украинских архивах[8].
Когда немецкие спецслужбы решили вплотную заняться С. Бандерой и усилить над ним непосредственный контроль[9], упрятав его в концлагерь Заксенхаузен, где он и другие привилегированные узники жили в комфортабельных условиях, М. Лебедю удалось избежать ареста. Он стал фактически третьим по рангу руководителем ОУН(б) после С. Бандеры и Я. Стецько. В октябре 1941 г. германская тайная полиция СД выпустила листовку с фотографией Лебедя с целью его розыска и ареста. Тем временем М. Лебедь занимался организацией так называемой «Украинской повстанческой армии» (УПА), самопровозглашенной целью которой была якобы борьба с германским империализмом. На самом деле, члены УПА занялись сведением счетов с соперниками из числа других националистических организаций, “этническими чистками” польского населения, ликвидацией коммунистов и евреев.[10]
По мере успехов Красной Армии на фронте в 1944 году, гитлеровцам вновь понадобились услуги бандеровцев. Уже в сентябре 1944 г. офицеры вермахта писали своим командирам в РСХА, что УПА является «естественным союзником Германии» и «ценным подспорьем для германского верховного командования»[11]. В это же время Гиммлер приказал активизировать контакты с УПА[12]. Хотя пропаганда УПА твердила об организационной самостоятельности от немцев, тем не менее главари УПА приказали украинской националистической молодежи вступать в ряды дивизии СС «Галичина», формируемой немцами и продолжать борьбу террористическими методами[13].
В июле 1944 г. М. Лебедь помог организовать «Українську Головну Визвольну Раду» (УГВР), новую организацию украинских националистов, которая должна была послужить ширмой для переориентации на новых хозяев вместо дискредитированной сотрудничеством с немцами ОУН. УГВР представлялась «украинским правительством в изгнании», в котором М. Лебедю было назначено играть роль «министра иностранных дел». Фактически, руководство организации оставалось в руках тех же бандеровцев.
В конце войны, М. Лебедь пошел по стопам своих бывших нацистских руководителей и так же, как гитлеровский генерал Р. Гелен предложил свои услуги американцам. Его первые контакты со спецслужбами США приходятся на 1945 год, когда в Риме он предъявил своим новым потенциальным работодателям имена и контакты антисоветского подполья из числе украинских националистов и данные на оуновцев в лагерях перемешенных лиц в Германии. Такая информация делала его весьма ценным кадром в глазах американской разведки. Первой на эту наживку клюнула армейская контрразведка США.
Здесь нам придется сделать небольшое отступление от главной темы повествования, с тем, чтобы разобраться в мотивах, побудивших американские спецслужбы заняться поисками такой одиозной агентуры, которую планировалось использовать против своего союзника по антигитлеровской коалиции – СССР.
Какого рода сведения имелись у США и их спецслужб о военном и экономическом потенциале Советского Союза в самом начале «холодной войны»? Частично, ответ на этом вопрос находим в книге Гарри Розицкого[14]. «В 1946 году разведданные по Советскому Союзу практически отсутствовали», пишет Розицкий. «Не было даже самые элементарных фактов — по дорогам и мостам, расположению и профилю заводов, планам городов и аэродромов. Многие специалисты из ВВС составляли досье на цели для бомбардировок, пользуясь устаревшими материала библиотеки конгресса США. Информация приходившая из Европы Дальнего Востока в последующие три года не могла заполнить пробелов. Её источником были главным образом беженцы из СССР и Восточной Европы, советские заключенные, избежавшие репатриации, репатриированные немецкие военнопленные из России, дезертиры из советских вооруженных сил в Восточной Германии, Австрии и Корее. Большая часть такого рода информации была тривиальной, отрывочной, искаженной или устаревшей».[15]
Источником нужной информации (и, как впоследствии выяснится, дезинформации) послужили массы антисоветски настроенных беженцев и перемещенных лиц и нацистских пособников из числа украинских националистов. Одним из наиболее ценных кадров в этом отношении был Мыкола Лебедь. Хотя армейская контрразведка США, и различные временные отделы и группы, которые до создания Центральной разведывательной группы (ЦРГ), а затем и ЦРУ, были нацелены на использование антисоветских кадров, знали что имеют дело с нацистским преступником[16], они, тем не менее, использовали Лебедя, поскольку он мог предоставить в их распоряжение полную информацию об организациях украинских националистов и их деятельности в советской зоне оккупации Германии, в Украине и за пределами СССР, а также о деятельности советских войск и разведслужб в советской зоне оккупации[17].

[продолжение следует]

* Цит по: В. Чередниченко. Націоналізм проті нації. Київ, 1970, с. 63.




[1] Nazi War Criminal and Imperial Japanese Records Interagency Working Group (IWG).


[2] См. U.S. Intelligence and the Nazis. Cambridge: Cambridge University Press, 2005, Preface.

[3] Christopher Simpson. Blowback: America's Recruitment of Nazis and Its Effects on the Cold War. New York: Collier Books, 1989.

[4] Counter Intelligence Corps (CIC) – армейская контрразведка.

[5] Immigration and Naturalization Service (INS) – Служба иммиграции и натурализации США.

[6 Ukrainische Regierung, No. 1/41, 3 July 1941, Bundesarchiv (Berlin) R 43 II/1500.

[7] Alexander Dallin, German Rule in Russia, 1941-1945. New York, 1957, pp. 119-122.

[8] В. Чередниченко ссылаeтся на ЦДАЖР УРСР, ф. 3833, оп. 3, спр. 7, арк. 34 (См. В Чередниченко. Націоналізм проти нації, с. 89).

[9] Тема ареста главарей ОУН(б) немцами в 1941 г. заслуживает отдельного рассмотрения с точки зрения мотивов решения руководства спецслужб – здесь мы просто ограничимся констатацией факта. Интересующихся отошлем к основательным публикациям в ЖЖ novoross_73 и varjag_2007.

[10] В докладе немецкой полиции за октябрь 1941 г., говорилось о «фанатических» последователях Бандеры, организованных в небольшие группы, которые проводили «исключительно активные» акции против евреев и коммунистов ( См. Philip Friedman, “Ukrainian-Jewish Relations during the Nazi Occupation», YTVO Annual of Jewish Social Science, vol. 12 (1958-1959), p. 266, сноска l3.) В октябре 1941 г. тайная германская полиция СД во Львове получила письмо, подписанное группой Бандеры, в котором, в частности, говорилось о том, что Гитлер предал украинцев и содержалось требование освободить арестованных сторонников Бандеры. В письме бандеровцы провозглашали буквально следующее: «Да здравствует великая самостийная Украина без жидов, поляков и немцев. Поляков – за Сан, немцев – в Берлин, жидов на виселицы». (Фридман цитирует документ по: Ereignismeldung no. 126 (доклад эйнзацгрупп № 126) и «политический обзор» германских служб безопасности и СД, Берлин, октябрь 1941 г., Nuremberg document no. 4134).
При этом Фридман не совсем уверен в том, что письмо является подлинным и что оно не подверглось правке офицерами СД. Нам это представляется маловероятным, учитывая железную дисциплину и педантичность немцев, что сохранило для истории множество документов такого рода; с другой стороны, аутеничность докладов эйнзацгрупп не подвергалась сомнению Нюрнбергским трибуналом и не подвергается сомнению в настоящее время подавляюшим большинством исследователей истории второй мировой войны. Примечательно, что Фридман уличает главарей украинских националистов, в частности, бандеровца Романа Ильницкого, в фальсификации текста письма, из которого были изъяты фразы о поляках, немцах и евреях (Philip Friedman, op. cit. p. 268. Об этом Фридман ткже написал в другой основательной работе Roads to Extinction: Essays on the Holocaust. /Ed. by Ada June Friedman. New York: Jewish Publication Society of America, 1980, pp. 181, 196.).
На наш взгляд, Фридман идет на поводу пропагандистских штампов брошюрки М. Лебедя об УПА, написанной и изданной националистами в 1946 году исключительно для потребления будущих кураторов из западных спецслужб. Несмотря на определенную однобокость в использовании украинских националистических источников, что в определенной мере повлияло на взгляды автора, указанная статья Ф. Фридмана является классической по объему приводимых источников. Поскольку она была написана в конце 50-х годов в разгаре антисоветской и антикоммунистической истерии, остается только гадать насколько были бы отличными взгляды автора на украинских националистов, если бы в его распоряжении находились архивные материалы о преступлениях ОУН, в том чиcле и против евреев, к которым имеют доступ современные иследователи.

[11] Переписка Бельмонта и Геннриха, 5 июня 1950 г., Национальный архив США ( далее - NA), RG 65, 105-12528-2, box 128. Оригиналы на немецком языке см. NA, RG 242, T-76, roll 565, frame 673ff. Перевод на английский язык в досье ФБР приводится в письме Тёрнера к Уитсону, 11 мая 1945 г., NA, RG 65, 105-9571-17, box 126. Также имеются ссылки на материалы в архивах ФРГ, см. Frontaufklarungskommando 305 bei Heeresgruppe Nordukraine Br. B. Nr. 2399/44g, 21 Sept. 1944, Bundesarchiv (Berlin), R 70.

[12] Reichsminister for the Occupied Eastern Territories, Nr. P 918 a/44g., 18 Sept. 1944, NA, RG 242, T-78, roll 565.

[13] Frontaufklarungskommando 305 bei Heeresgruppe Nordukraine Br. B. Nr. 2399/44g, 21 сентября 1944 г., Федеративная Республика Германия, Bundesarchiv (Berlin), R 70. См. также John A. Armstrong, Ukrainian Nationalism, 1939-1945. New York, 1955, pp.128-32.

[14] Гарри Розицкий возглавлял в то время секцию специальных программ Отдела стратегических служб (SSU) военного министерства США (См. Sarah-Jane Corke, US Covert Operations and Cold War Strategy: Truman, Secret Warfare and the CIA, 1945-53. London & New York: Routledge, 2008, p. 22).

[15] Harry Rositzke, The CIA's Secret Operations Espionage, Counterespionage, and Covert Action. Boulder, CO: Westview Press, 1988, p. 20.

[16] В одном из меморандумов СИС, датированных июлем 1947 г., имеется ссылка на показания свидетеля о том, что Лебедь - ”известный садист и немецкий коллаборант” (См. U.S. Intelligence and Nazis, p. 251).

[17] Card Ref D 82270, 22 July 1947, NA, RG 319, IRR, entry 134B, Mikola Lebed.

В конце 1947 года американские оккупационные войска готовились покинуть Италию и у новых хозяев Лебедя появилась информация о том, что советские спецслужбы готовят его похищение в Риме, выполняя приказ советских оккупационных властей об аресте нацистских пособников. «Если возникнет такая опасность» , утверждалось в документе американских властей, «интересам США будет нанесен косвенный ущерб, поскольку [Лебедь] обладает исключительно важной информацией о деятельности украинского сопротивления... в Украине».[18] За эвакуацию Лебедя из Италии ратовал униатский священник Иван Гриньох (псевдо - «Гирный»), его подельник по ОУН(б), завербованный американскими спецслужбами и, по совместительству, руководитель политического отдела УГВР. Авторы книги «Крысиные тропы» Марк Ааронс, австралийский исследователь, написавший книгу, которая послужила основанием для начала расследования нацистских преступников в Австралии[19] и Джон Лофтус. бывший следователь отдела специальных расследований Министерства юстиции США, занимавшийся поиском нацистских преступников в США, указывают, что тайная работа М. Лебедя и И. Гриньоха на разведслужбы гитлеровской Германии была известна только немногим посвященным. Они ссылаются на источник такой информации – неопубликованные мемуары оберштурманфюрера СС Фридриха Бухардта, одного из специалистов по СССР, командира «зондеркоманды 7c» (так называемая «Vorkommando Moskau»), написанные специально для передачи институционального опыта британской разведке, которым та поделилась с американскими коллегами. Рукопись Бухардта хранится в национальном архиве США[20]. Неудивительно, что Гриньох просил своих новых кураторов обеспечить Лебедю безопасность[21]: и Гриньох и Лебедь были завербованы глубоко законспирированным подразделением американской разведки под нейтральным названием «Отдел по уничтожению документов»[22] (Documents Disposal Unit - DDU), который возглавил Аллен Даллес в 1946 году после реорганизации Управления страгических служб (УСС). УСС был реорганизован в Отдел стратегических служб (Strategic Services Unit - SSU) военного министерства США (War Department). Тот же отдел Даллеса часто фигурировал под названием «группы военного министерства» (War Department Detachment - WDD). О существовании этих сверхекретных подразделений американских разведслужб не было ничего известно вплоть до начала 1990-х годов[23].
В декабре 1947 года сотрудники Даллеса тайно переправили М. Лебедя с семьей из Рима в Мюнхен.
К этому новому этапу своей деятельности Лебедь основательно почистил свою биографию довоенного и военного времени для американского потребления. По его версии, он являлся жертвой поляков, Советов и немцев — здесь ему очень пригодился плакатик о его розыске гестапо, который он бережно хранил и использовал всю свою оставшуюся жизнь для демонстрации своих якобы антинацистких взглядов[24]. Хотя он и признался американцам в своей роли в покушении на польского министра внутренних дел Бронислава Перацкого в 1934 году, он в этом обвинял самого Перацкого. Что же касается роли в провозглашении «самостийной» Украины во Львове в июне 1941 г., Лебедь объяснял это «участием в демонстрации по поводу независимости Украины». Он описал американцам свой жизненный путь, основные положения которого сводились к следующему: в 1941 году, после домашнего ареста немцами руководителей ОУН(б) он стал «духовным отцом» УПА и организовал «сопротивление» немцам; за это гестапо и НКВД объявили за ним охоту и назначили денежную награду за его поимку; семья была отправлена в Бухенвальд и Аушвиц, чтобы заставить его выйти из подполья.
В том же 1947 году, Лебедь, выступая в качестве «министра иностранных дел» УГВР, направил почтой сфабрикованные верительные грамоты государственному секретарю США С. Маршаллу и министру иностранных дел Великобритании Э. Бевину. Он также опубликовал брошюрку объемом 128 страниц о «подвигах» УПА, которая якобы вела героическую борьбу с нацистами и большевиками за великую и независимую Украину, которая обеспечит всем свободу слова и вероисповедания. В брошюрке утверждалось, что УПА никогда не сотрудничала с немцами и даже не упоминалась организованная оуновцами резня галицких евреев и поляков[25]. Контрразведка США сочла брошюрку «исчерпывающей справкой по предмету»[26].
СИС не обратила внимания на донесениясвоих собственных агентов и информаторов, подтверждавшие тот факт, что в сентябре 1947 года сама ОУН на своем третьем сборе раскололась на враждующие группировки именно потому, что Лебедь резко выступал против «ползучей демократизации» организации[27]. Аналогичным образом, проигнорировало факты в донесениях своих сотрудников и руководство вновь созданного ЦРУ, будущие руководители которого стали пользоваться услугами Лебедя еще в 1948 году[28].
Несмотря на проживание в Мюнхене под защитой американской разведки под пседонимом «Роман Туран», Лебедь по-прежнему не был уверен в своей безопасности. Он надеялся переехать в США. М. Лебедь был достаточно подкован, и, в отличие от многих бывших нацистов, отдавал себе отчет в том, что лжесвидетельство о своем прошлом может навсегда закрыть ему дорогу в Соединенные Штаты. В конечном итоге Лебедю удалось пробраться в США. Каким образом? Ответ на этот вопрос содержится в письме помощника директора ЦРУ У. Г. Уаймэна, направленном в июле 1949 года Службе иммиграции и натурализации США. В нем, в частности, утверждалось, что М. Лебедь «оказывает ценную помощь нашему ведомству в Европе» и посему ЦРУ поставило Службу иммиграции и натурализации перед фактом: Лебедь с семьей уже тайно переправлен ЦРУ в США под легальным прикрытием закона о перемещенных лицах[29].
Прибыв в США, Мыкола Лебедь перестал пользоваться псевдонимом и стал действовать под своим настоящим именем. Он начал выступать перед украинскими националистическими организациями, что немедленно вызвало соответствующий интерес к нему Министерства юстиции США. СИН открыла следствие по Лебедю, как только он «засветился» в Соединенных Штатах. Сотрудники СИН докладывали в Вашингтон в марте 1950 г. о многочисленных донесениях своих информаторов об участии Лебедя в покушении на Перацкого и его роли как «одного из главных бандеровских террористов». Информаторы СИН также сообщали своим кураторам о гестаповском прошлом бандеровского главаря, ответственности бандеровцев «за массовые убийства украинцев, поляков и евреев...» и участии Лебедя «в такого рода акциях в качестве одного из наиболее значительных бандеровских лидеров»[30]. На определенном этапе расследования СИН узнало о заинтересованности ЦРУ в Лебеде и решило поделиться с разведслужбой своими соображениями насчет личности Лебедя в качестве кандидата на депортацию из США. ЦРУ оперативно отреагировало на позицию СИН 3 октября 1950 г.: все обвинения в адрес Лебедя являются ложными, плакат гестапо о его розыске «доказывает, что он с равным пылом боролся против нацистов и большевиков». ЦРУ предупреждало СИН о том, что депортация Лебедя нанесет ущерб национальной безопасности США[31] .
Чиновники СИН были готовы прекратить расследование по Лебедю, однако при этом они испытывали определенный дискомфорт. У.Уиггинс, начальник следственного управления СИН, обратил внимание ЦРУ что их записка от 3 октября 1950 года не сняла обвинений по поводу нацистсткого прошлого Лебедя. Уиггинса особенно тревожила перспектива потенциального скандала, который могла бы спровоцировать американская пресса, в случае если вопрос о Лебеде всплывет на поверхность и иммиграционную службу обвинят в невыполнении своих функций по расследованию бывших нацистов в США[32]. Руководители СИН попросили ЦРУ известить их, когда нужда в услугах Лебедя отпадет, с тем, чтобы Служба смогла выполнить возложенные на нее функции[33]. ЦРУ эту просьбу попросту проигнорировало. Более того, в феврале 1952 года руководство ЦРУ обратилось к СИН с требованием выдать М. Лебедю документы на право многократного въезда в США, чтобы он смог выезжать из страны и въезжать в нее по своему усмотрению[34]. Наглое требование ЦРУ переполнило чашу терпения руководителя СИН Арджайла Мэкки. Он обратился к генеральному прокурору США Дж. Макграфу за советом. “Мы всегда охотно сотрудничали с Центральным разведывательным управлением в пределах допустимого в рамках закона”, писал он, “и приостановили расследование в случае, который совершенно очевидно требует депортации”. Если Лебедь покинет США и затем вновь обратится за разрешением на въезд, указывал Макки, “я не вижу оснований для предоставления требуемых [ЦРУ] заверений”. Макки вновь подтвердил свою принципиальную позицию директору ЦРУ Уолтеру Б. Смиту: разрешение на повторный въезд для Лебедя не будет гарантировано, поскольку каждый новый въезд в страну лиц, не являющимися гражданами США, юридически рассматривается как первоначальный и поэтому подлежит отдельному расследованию. Другими словами, если Лебедь покинет страну по делам ЦРУ, его могут не пустить назад[35].
Указанная переписка весьма показательна в том отношении, что она не стыкуется с определенными пропагандистскими клише в работах многих современных исследователей, рассматривающих правящие круги США с точки зрения монолитного антикоммунизма и антисоветизма. История никогда не предстает в каком то одном качестве, она заставляет искать ответы и новые подходы на многие часто кажущимися нелогичными вопросы и явления. В этой связи примечателен комментарий Нормана Года, американского исследователя проблематики нацистов в США, по поводу позиции Макки. “Предупреждение Макки, что Лебедь может не получить разрешения на въезд в страну”, пишет он, “показывает пределы, за которые СИН не могло сознательно выходить”. “Констатация факта в письме Макки о том, что его ведомство “всегда сотрудничала с ЦРУ”, отмечает Н. Года, “свидетельствует о наличии других аналогичных случаев, в которых позиция СИН не была такой принципиальной[36].
Учитывая сопротивление чиновников СИН, которые лишь выполняли свой служебный долг, ЦРУ решило закрыть вопрос с Лебедем раз и навсегда. В бой вступила «тяжелая артиллерия» - 5 мая 1952 года сам будущий директор ЦРУ Аллен Даллес (в то время занимавший пост помощника директора ведомства) обратился с письмом к Арджайлу Макки в котором говорилось, что М. Лебедь является «уполномоченным министром иностранных дел «Украинской головной вызвольной рады» (УГВР), подпольной организации в СССР» и его контакты в этом качестве «являются неоценимым подспорьем» для ЦРУ и операций ведомства. Даллес особо подчеркнул, что «в связи с будущими первоочередными операциями ведомства, чрезвычайно важно, чтобы фигурант имел возможность осуществлять поезлки в Западную Европу». «Однако, прежде чем он предпримет такие поездки», писал А. Даллес, «наше ведомство должно получить заверения о его беспрепятственном возвращении в США без какого-либо расследования или инцидента, которые привлекут нежелательное внимание к его деятельности». Что же касается обвинений Лебедя в террористической деятельности в связи с покушением на Б. Перацкого и процессом 1936 г. над бандеровцами-организаторами покушения, Аллен Даллес отмел обвинения в адрес Лебедя как «политически мотивированные». Как указывает уже упоминавшийся нами американский исследователь Н. Года, это заявление Даллеса противоречило всей имевшейся в то время в распоряжении ЦРУ информации по этому нацистскому преступнику[37]. Наконец, Даллес потребовал, чтобы Лебедю был предоставлен вид на жительство, как это было определено разделом 8 Закона США 1949 г. о Центральном разведывательном управлении[38], поскольку ЦРУ был необходим постоянный доступ к своему агенту «для выполнения разведывательной миссии ведомства в интересах национальной безопасности США». Таким образом, Лебедю давали «зеленый свет» на все последующие операции. Более того, Даллес хотел, чтобы вид на жительство Лебедя был датирован задним числом, т.е. октябрем 1949 г., когда тот впервые въехал в США. Поскольку указанный раздел 8 закона 1949 г. о ЦРУ обеспечивал легальное прикрытие для подобного рода агентуры ЦРУ и ее пребывания в стране без учета требований иммиграционных законов, СИН ничего не оставалось делать, как примириться с требованием ЦРУ. Впоследствии Уиггинс выразил надежду, что при продолжении соответствующего расследовании, СИН сможет найти основания для депортация Лебедя[39]. Эти надежды не оправдались – в марте 1957 года М. Лебедь стал натурализированным гражданином США.

[18] CIC memo of 10 Nov. 1947, ibid.

[19] Mark Aaarons, Sanctuary: Nazi fugitives in Australia. Port Melbourne: William Heinemann Australia, 1989. См. также Mark Aaarons,, War Criminals Welcome: Australia, a Sanctuary for War Criminals Since 1945, Melbourne: Black Inc., 2001.

[20] Mark Aarons and John Loftus, Ratlines: How the Vatican's Nazi networks betrayed Western intelligence to the Soviets. Reading: Mandarin,1992, p. 325; См. Также Mark Aaarons and John Loftus, Unholy Trinity: The Vatican, the Nazis and the Swiss Banks. New York: St Martin's Griffin, 1998, p. 342. Находясь в плену у британцев в лагере для военнопленных, Ф. Бухардт изложил историю вербовки и тайного использования германской разведкой различных групп русских, белоруских и украинских коллаборационистов в рукописи на немецком языке озаглавленной «Die Behandlung des russischen Problems wdhrend der Zeit des national-sozialistischen Regimes in Deutschland [Использование русского вопроса в период национал-социалистического режима в Германии]». Ценность рукописи для западных спецслужб состояла в подробном анализе главных ошибок немцев при работе с этническими организациями антисоветских коллаборантов, включая бандеровцев. Рукопись находится в национальном архиве США: Top Secret Sensitive Documents – Confidential Informants' Index, Office of the Army Chief of Staff for Intelliegence, Vault 2, NA, Suitland, Md (архивный источник приводится по: Mark Aarons and John Loftus, Ratlines, p. 325). На рукопись также ссылаются: Дж. Лофтус в первой своей книге о нацистах в США (John Loftus, The Belarus secret. New York: Paragon House, 1989, pp. 63, 172), Сол Литтман (Sol Littman, Pure soldiers or sinister legion: The Ukrainian 14th Waffen-SS Division. Montreal: Black Rose Books, 2003, pp. 60, 66) и, косвенно, Кристофер Симпсон (Christopher Simpson, Blowback: America's recruitment of Nazis and its effects on the Cold War. New York: Collier Books, 1989, p. 373. Так, например, К. Симпсон использовал следующие архивные источники: U.S. Army Intelligence and Security Command (INSCOM), включающие досье армейской контрразведки на Ф. Бухардта (INSCOM Dossier No. XE 077406 D 216906) и М. Лебедя (INSCOM Dossier No. C 804 3982 и No. D 201967 24B2190 (secret)). Примечательно, что одним из первых западных исследователей, основательно проштудировавших рукопись Ф. Бухардта, был Александр Даллин при написании фундаментальной работы «Германское правление в России, 1941-1945 гг.», изданной в 1957 году (См. A. Dallin, op. cit.). См. также Mark Aarons and John Loftus, Ratlines, p. 324).

[21] GID/OPS/CIS D-201967, 21 Nov. 1947, Ibid.

[22] См. Mark Aaarons and John Loftus, Ratlines, p. 247. Авторы ссылаются на архив: CIC File, Subject «Black Orchestra», в котором содержится переписка между DDU и DAD (Department of the Army Detachment – Группа министерства сухопутных войск, организация-предшественник ЦРУ). Letter of 23 August 1946 to Captain O'Neal SSU/War Department Detachment, досье А. Туркула Ti/017. Князь Антон Васильевич Туркул, по утверждению авторов, до самой своей смерти в 1959 году являлся агентом многочисленных западных спецслужб и и одновременно суперагентом советской разведки. С его помощью, как и с помощью совтского разведчика Кима Филби, спецслужбы СССР были в курсе практически всех операций ЦРУ и британских разведслужб, в особенности с иcпользованием националистических антисоветских организаций, включая НТС, ОУН и др. Указанные архивные документы были получены по закону о свободе информации авторами в 1990 году.

[23] Ааронс и Лофтус обратились за консультацией к одному из ветеранов контрразведки США по поводу номенклатуры различных подразделений в период, предшествоваший созданию ЦРУ, поскольку нигде - ни в даже недавно опубликованной многотомной истории ведомства (т.наз. секретный «доклад Дарлинга» в национальном архиве США - Arthur Darling, The Central Intelligence
Agency: An Instrument of Government, NACP, RG 263. На копию доклада в национальном архиве cсылается С. Дж. Коркер в своей фундаментальной монографии US Covert Operations and Cold War Strategy, p. 184; сам доклад был опубликован в 1990 г. в виде публичной версии, cм. Arthur B. Darling, The Central Intelligence Agency: An Instrument of Government, to 1950. University Park, PA: Pennsylvania State University Press, 1990), ни в других источниках по истории ЦРУ отсутствовала какая-либо информация о DDU Аллена Даллеса в качестве прикрытия конкурировавшей с СИС разведслужбы в составе государственного департамента США. Первая публичная ссылка на DDU впервые появилась в 1991 году в книге указанных авторов «Крысиные тропы».
Во второй половине 40-х гг. А. Даллес тесно сотрудничал с кандидатом в президенты республиканцем Томасом Дьюи – соперником Трумэна на выборах 1948 г., который пообещал ему пост руководителя американской разведки после своей победы на выборах в 1948 г. М. Ааронс и Дж. Лофтус пишут, что в тот период в оккупированной Германии фактически орудовали две разведывательные организации - одна либеральная (DAD), а другая консервативная (DDU), возглавляемая А. Даллесом. Если первая получала приказы от президента США, то вторая получала их от республиканского предвыборного штаба Т. Дьюи. Сотрудники глубоко законспирированного DDU носили армейскую форму и знаки различия, но получали зарплату в госдепартаменте, где А. Даллес пользовался значительным влиянием. Они ждали момента, когда Трумэн уйдет с поста президента, чтобы «спустить с привязи свою армию эмигрантов против Сталина». В то время как DAD занимался охотой на нацистских преступников, даллесовкая DDU тайно занималась их вербовкой (См. Mark Aaarons and John Loftus, Ratlines, p. 234).

[24] Об этой уловке Лебедя 28 октября 2003 г. в личном интервью поведал одному из авторов сборника об американских спецслужбах и их связях с нацистами бывший следователь отдела специальных расследований министерства юстиции и юридический советник Всемирного еврейского конгресса Эли Розенбаум (См. U.S. Intelligence and Nazis, p. 263; см. также Village Voice, February 1, 1986, p. 21).

[25] Санированная Лебедем история УПА в виде указанной брошюрки хранится в национальном архиве США: См. меморандум специального агента 970-го полка контрразведки США Камиллы С. Хайду от 17 ноября 1947 г. с приложениями (NA, RG 319, IRR, entry 134B). Краткий перевод брошюры Лебедя на английский язык был заказан ФБР и также находится в национальном архиве США (NA, RG 65, 105-12528-9, box 128). По видимому, речь идет о брошюрке М. Лебедя, изданной в Мюнхене в 1946 году (Лебедь, Микола. Українська Повстанська Армія. Мюнхен: 1946.

26] Ellington D. Golden, HQ Counterintelligence Corps Region IV, 970th CIC Detachment, IV-2872, 18 Nov. 1947, NA, RG 319, IRR, entry 134B, Mikola Lebed.

[27] Memo by R. F. Carroll, NA, RG 319, IRR, entry 134B, Mikola Lebed; Memo by Special CIC Agent Daniel Barna, 19 Apr. 1948, ibid..

[28] Дата подтверждена в меморандуме Дж. Даллеса к Макки 5 мая 1952 г. (NA, RG 263, Mikola Lebed Name File.)

[29] CIA [excised] to Commissioner for Immigration and Naturalization, 20 June 1949, ibid.

[30] Меморандум следователя СИН Митчелла С. Соломона от 20 марта 1950 г., адресованный помощнику начальника отдела расследований Службы (NA, RG 85, INS File-Lebed, A7 320 118).

[31] CIA, Col. Sheffield Evans to Commissioner INS (Attn. W W Wiggins), 3 Oct. 1951, NA, RG 85, INS File-Lebed, A7 320 11.

[32] W.W. Wiggins, Chief, Investigation Section, to W.F. Kelley, Asst. Commissioner, Enforcement Division, 4 Oct. 1951, NA, RG 85, INS File-Lebed, A7 320 118.

[33] W.F. Kelley to Director CIA, 12 Oct. 1951, ibid.

[34] Edwards to Wiggins, 9 Feb. 1952, ibid.

[35] Commissioner for Immigration and Naturalization to Attorney General, 13 Feb. 1952, NA, RG 85, INS File-Lebed, A7 320 118; Argyle Mackey to Director CIA, 27 Feb. 1952, ibid.

[36]См. U.S. Intelligence and Nazis, p. 251.

[37] Dulles to Mackey, 5 May 1952, NA, RG 263, Mikola Lebed Name File. Копия этого письма также имеется в досье на Лебедя, заведенном ФБР. Что же касается признания Лебедя в покушении на Перацкого, об этом имеются материалы английской разведки MI-5 в том же досье. Сам Лебедь начисто отрицал участие в покушении при заполнении анкеты СИН в апреле 1952 года (См. Questionnaire Submitted to Mr. Lebed, 8 Apr. 1952, NA, RG 263, Mikola Lebed Name File).

[38] Central Intelligence Agency Act of 1949. P.L. 81-110, 63 Stat. 208. Согласно положениям раздела 8 закона, каждый год, директор ЦРУ по согласованию с Генеральным прокурором, мог ввозить до 100 иммигрантов и членов их семей в США в целях национальной безопасности, по существу предоставляя пребывание в стране на законных основаниях тем иностранным гражданам, которые работали на ЦРУ и которым необходимо было покинуть страны своего постоянного пребывания. При этом указанные агенты ЦРУ не подлежали стандартной проверке СИН, что вызывало сильные трения между СИН и ЦРУ.

[39] Wiggins to Kelley 13 May 1952, NA, RG 85, INS File-Lebed, A7 320 118.

Примечательно, что когда в 1949 году конгресс США принимал закон о ЦРУ, ряд законодателей высказывали опасения, что ведомство превратится в своего рода «американское гестапо», которое будет заниматься слежкой за американскими гражданами. Поэтому законодатели позаботились о ряде положений закона, согласно которым ЦРУ запрещалось осуществлять разведывательные операции на территории США. Однако, немотря на такой запрет, ЦРУ косвенно участвовало в такого рода операциях, поставляя ФБР человеческий материал в виде информаторов из числа антисоветской и антикоммунистической иммиграции из СССР и стран Восточной Европы - агентов ЦРУ, переправленных в США по закону 1949 года.
В этой связи представлет интерес досье на Лебедя, имевшееся в распоряжении ФБР. Не секрет, что многие из бывших немецких коллаборантов, в том числе из украинских националистов, активно «стучали» на своих соратников и политических противников, поставляя ФБР информацию о состоянии дел в националистических организациях.
Досье Федерального бюро расследований США на М. Лебедя было достаточно объемным. В мае 1951 года руководство ЦРУ предложило услуги Лебедя Э. Гуверу, тогдашнему директору ФБР в качестве «активного многолетнего участника украинского движения сопротивления»[41]. Такого рода предложение поделиться агентурой было весьма нехарактерно для ЦРУ. Ларчик открывался просто: ЦРУ надеялось на поддержку ФБР с целью остановить разбухавшее как снежный ком расследование иммиграционной службой нацистского прошлого М. Лебедя.
ФБР занялось фигурантом вплотную, обратившись к информации о террористической деятельности бандеровцев и о роли самого Лебедя в покушении на Б. Перацкого, полученной еще в 1943 году от британской разведки. В досье ФБР на Лебедя также анализировались захваченные американцами документы германского генерального штаба за период 1943-1944 гг., в которых содержалась положительная оценка немцами УПА и в этой связи упоминался лично М. Лебедь.[42] Отделение ФБР в Нью-Йорке также допросило своего информатора, украинского националиста Петра Яблона, бывшего члена «службы безопасности» ОУН, который показал, что Лебедь являлся немецким коллаборационистом и убийцей, который «использует американскую разведку в своих личных интересах»[43].
Тем не менее, Э. Гувер отдал приказ о разработке М. Лебедя с целью его возможной вербовки в качестве источника информации об украинских орнганизациях в США. Когда ФБР допросило Лебедя, тот опять повторил санированный вариант своей политической биографии[44]. Когда его спросили об показаниях Яблона, Лебедь охарактеризовал Яблона как «странного» и «патологически больного человека»[45].
Информации о том, использовала ли ФБР Лебедя, нет, также как и отсутствует информация о том, помогло ли это следствию СИН. Когда в мае 1951 г. СИН обратилась к ФБР, Бюро сообщило иммигнрационной службе, что оно не имеет ничего против следствия по Лебедю и даже передала СИН имевшееся у ФБР заявление П. Яблона[46]. Позднее, когда Аллен Даллес потребовал от СИН предоставить Лебедю вид на жительство, СИН направило копию письма А. Даллеса Э. Гуверу и попросило последнего представить какие-либо замечания по существу требования ЦРУ[47]. Посольку у ФБР уже имелся основательный материал на Лебедя, СИН надеялась получить поддержку Гувера. Однако у руководителя ФБР сработал чисто антикоммунистический инстинкт: он отказался от каких-либо замечаний или комментариев, которые надеялась получить СИН[48]. Без сомнения, Гувер мог бы поделиться с СИН большим объемом информации о Лебеде, имевшейся в распоряжении ФБР, в частности материалами британской разведки и документами немецкого генштаба, но предпочел этого не делать. По этой причине в досье СИН на Лебедя эти материалы ФБР отсутствуют.
В последующие годы ФБР активно продолжало собирать информацию о Лебеде[49] и повторно допросила Яблона в 1953 году. ФБР также получило в свое распоряжение материалы СИС, которые частично подтвердили информацию, предоставленную П. Яблоном. Показательно, что ФБР поделилось этой информацией только с ЦРУ, но отнюдь не с иммиграционной службой[50].
Лебедь тем временем продолжал работать на ЦРУ. Его деятельность в качестве «министра иностранных дел» УГВР до сих пор остается скрытой от глаз общественности, однако сводки внешнего наблюдения ФБР проливают некоторый свет на этот аспект его службы американцам. Так в феврале 1951 года он подвизался в Гарварде, где читал лекции о «биологическом оружии», якобы используемом советским правительством против этнических украинцев на Украине[51]. С 1956 г. по середину 60-х Лебедь руководил издательством «Пролог» - очередной крышей ЦРУ для проведения акций «психологической войны» против СССР. По свидельствам агентов ФБР, Лебедь даже не читал публикуемые его издательством рукописи[52].
Мыкола Лебедь дожил до глубокой старости и умер в Пеннсильвании в 1998 году. До переезда в Пеннсильванию, он проживал в городке Йонкерсе под Нью-Йорком. Его личный архив был передан в Гарвардский институт украинских исследований.
Вся жизнь Лебедя была посвящена служению – но не Украине и не украинскому народу, а его врагам – разведывательным и специальным службам нацисткой Германии и США. Как показывает «жизненный путь» М. Лебедя и других «героев» ОУН, превозносимых в нынешней Украине бандеровскими последышами, они всегда были и остаются тем, кем они были на самом деле - иностранной агентурой, используемой врагами Украины.
Возникает закономерный вопрос: какова же была действительная польза американцам от использования различного рода лебедей, гриньохов и прочей нацистской сволочи, заставлявшая их вербовщиков идти на прямое нарушение американских законов? Ответ на этот вопрос попробовала предложить Элизабет Холцман, известный общественный деятель США, бывший член конгресса и в свое время занимавшая пост прокурора Бруклина. Она являлась членом от американской общественности в межведомственной группе по рассекречению архивных документов о нацистах в США. «Неясно, предоставили ли нацисты нам какую-либо полезную разведывательную информацию и мы знаем, что в некоторых случаях они были серьезным препятствием для нас», отмечала она в заключительном докладе межведомственной группы, «Учитывая провалы разведки в войне с Ираком, наверное было бы важным чтобы принимающие решения политики поняли, что использование исключительно безнравственных людей в разведывательной деятельности автоматически не сулит хороших результатов, а приводит к весьма плачевным итогам»[53].

[40] Robert A. Schow, Assistant Director, CIA, to Director, FBI, 1 May 1950, NA, RG 65, 105-12528-1, box 129.

[41] Belmont to Hennrich, 5 June 1950, NA, RG 65, 105-12528-2, box 128. В американских архивах есть немецкие оригиналы документов (NA, RG 242, T-76, roll 565, frame 673ff. ). Перевод на английский содержится в переписке Turner to Whitson, 11 May 1945, NA, RG 65, 105-9571-17, box 126.

[42] Belmont to Hennrich, 5 June 1950, NA, RG 65, 105-12528-2, box 128. См. также доклад ФБР от 2 февраля 1951 г. (NA, RG 65, 105-12528-6X, box 128).

[43] FBI Report of 3 Aug. 1950, NA, RG 65, 105-12528-4, box 128.

[44] FBI Report of 2 Feb. 1951, NA, RG 65, 105-12528-6X, box 128.

[45] C.H. Pennington, Chief, Investigations Section, to Mackey, 17 May 1951, NA, RG 85, INS File-Lebed, A7 320 118.

[46] Kelley to Hoover, 13 May 1952, ibid.

[47] Hoover to Mackey, 20 May 1952, ibid.

[48] Досье ФБР о деятельности Лебедя в годы войны по своему объему превышало материалы германского генерального штаба, захваченные американцами (U.S. Intelligence and the Nazis, p. 255 ).

[49] Перевод статьи «Трагичеcкая годовщина» из газеты «Новое русское слово» от 24 июля 1952 г. в NA, RG 65, 105-12528-14, box 128; FBI New York Report of 5 June 1953, NA, RG 65, 105-12528-15, box 128; Hoover to Director, CIA, 12 Aug. 1953, NA, RG 65,105-12528-18, box 128; доклад без подписи "Mykola Lebid" в Albert H. Mackenzie to Brigadier General Mark McClure, Deputy Chief of Staff, G-2, Department of the Army, 22 Sept. 1953, NA, RG 65, 105-12528-19, box 128.

[50] "Underground Ukraine War Bared Here," New Haven Journal-Courier, February 14, 1951;
Jaro Halat, "The Assassin and the Admiral," The New Leader, 28 July 1951, p. 10. Под псевдонимом «Яро Галат» писал все тот же Петро Яблон.

[51] Director, FBI to SAC New York, 20 June 1962, NA, RG 65, 105-12528, box 39; Director, FBI to SAC, New York, 28 June 1965, ibid. О финансировании «Пролога» ЦРУ, см. Joe Conason, "To Catch a Nazi," Village Voice, Feb. 11, (1986), 21.

[52] Nazi War Crimes & Japanese Imperial Government Records Interagency Working Group, Final Report to the United States Congress, April 2007. Washington, DC, 2007, p. 91.

В ноябре — декабре 1986г. в Минске состоялся процесс над одним из палачей Хатыни Григорием Васюрой. 14 томов дела № 104 отразили множество конкретных фактов кровавой деятельности фашистского карателя. Решением военного трибунала Белорусского военного округа Васюра признан виновным в преступлениях и приговорен к высшей мере наказания — расстрелу.


Григорий Васюра — начальник штаба 118 полицейского батальона


118 полицейский батальон был сформирован в 1942г. в Киеве из карателей Буковинского куриня, которые принимали участие в уничтожении жертв Бабьего Яра кадровых офицеров и красноармейцев, которые согласились сотрудничать с оккупантами, прошли спецподготовку в различных школах на территории Германии, одели немецкую форму и приняли военную присягу на верность Гитлеру. Это послужило лучшей характеристикой для отправки карателей в декабре 1942г. в Белоруссию. Батальон прибыл в поселок Плещеницы. Кроме командира-немца во главе каждого полицейского подразделения стоял «шеф» — немецкий офицер, курировавший злодеяния своих подопечных. «Шефом» 118 полицейского батальона был штурмбаннфюрер Эрих Кёрнер, а «шефом» одной из рот — гауптман Ганс Вельке — чемпион Олимпийских игр 1936г. по толканию ядра. На фронт Вельке не попал. Свои награды он зарабатывал в тылу. Именно его уничтожили партизаны у развилки дорог Плещеницы-Логойск-Козыри-Хатынь. Начальником штаба 118 полицейского батальона был Григорий Васюра. Жестокость его не знала пределов, даже по отношению к своим подчиненным. Он был участником многих карательных операций, которые унесли сотни жизней ни в чем не повинных людей.
В начале января 1943 г., в селе Чмеличи, не обнаружив партизан, которые провели перед тем успешную операцию, полицаи под руководством нашего «героя» уничтожили часть жителей этого села. Дальше кровавый путь прошел по многим таким селам. Васюра и его люди убили 16 жителей села Котели и Заречье, провели карательную акцию в селе Бобровом, где уничтожили партизана из бригады «Народные мстители» П. Мелешко. И местного жителя Христовского.

22 марта 1943 года. Беларусь. Недалеко от деревушки Хатынь было совершено нападение на немецкий патруль. Среди пострадавших оказался и любимец Гитлера чемпион Олимпийских игр 1936 года гауптман Ганс Вельке. Он был а «шефом» одной из рот батальона. После его убийства полицаи 118-го батальона и немцы на дороге Плещеницы-Логойск задержали более 50 человек, которые рубили дрова, жителей села Козыри, и убили 26 из них. Дальше на их пути стояла Хатынь… Теперь ее нет… Есть только мемориальный комплекс….

13 мая Васюра возглавляет боевые действия против партизан в районе с. Дальковичи. 27 мая проводит карательную операцию в с. Осови, где было расстреляно 78 человек. Далее – карательная операция «Коттбус» на территории Минской и Витебской областей – расправа над жителями села Вилейки; уничтожение жителей села Маковье и Уборок расстрел возле с. Каминская Слобода 50 евреев. За эти «заслуги» гитлеровцы наградили Васюру званием лейтенанта и двумя медалями.

Когда его батальонбыл разгромлен, Васюра продолжил службу в 14-й гренадерской дивизии СС «Галиция», уже в самом конце войны – в 76 пехотном полку, который был разбит уже во Франции.

В фильтрационном лагере ему удалось замести свои следы. Только в 1952 г. за сотрудничество с фашистами во время войны трибунал Киевского военного округа приговорил его к 25 годам лишения свободы. В то время о его карательной деятельности ничего не было известно. 17 сентября 1955 г. Президиум Верховного Совета СССР принял Указ «Про амнистию советских граждан, которые сотруднчали с оккупантами во время войны 1941-45», и Васюра вышел на свободу. Вернулся к себе на родну. Черкасчину. Но «мехи Господа мелют хоть медленно, но верно». Односельчане обратили внимание на то, что Васюра ведет себя чрезвычайно неадекватно во время празднования Дня Победы. Сообщили в компетентные органы. Так и вышли на следы его кровавых деяний. Во время суда было установлено, что им лично было уничтожено более 360 мирных женщин, стариков, детей.

Вот некоторые из хэроев, принимавших участие в ее уничтожении:

"Schutzmannschaft Batailon-115" після отримання зброї Стоять зліва направо: В.Гаврилишин, ?, Рак, В.Бажай, І.Пилипюк, О.Титинюк, Вепрюк, Ілашкевич; присіли зліва направо: О.Білак, І.Семеген, С.Ісопчук. Київ, весна 1942 р.


Старшини -102-го, 115-го і 118-го Schutzmannschaft Batailon
на військових курсах в Мінську в 1942 р.


Schutzmannschaft Batailon-115 в 1943 р. Зліва направо стоять: С.Ісопчук, П.Семеген, Кміт, М.Калинчук, М.Боднарюк, сидять: Г.Гільчук, І.Слижук, (?), М.Павлик.


Посвячення українського прапора(!!!) 2-ю сотнею "Schutzmannschaft Batailon-115" в Деречині 31 жовтня 1943 р.

И материал про одного из хэроев Хатыни:
Владимир Катрюк - от палача до пасечника

Вот, есть книженция в Сети "Буковинський Курінь в боях за українську державність". И очень интересные свидетельства об этой самой "борьбе":

Стрільці 115-го батальйону після отримання зброї Стоять зліва направо: В.Гаврилишин, ?, Рак, В.Бажай, І.Пилипюк, О.Титинюк, Вепрюк, Ілашкевич; присіли зліва направо: О.Білак, І.Семеген, С.Ісопчук. Київ, весна 1942 р.


"Після ліквідації Куреня чимало з них, рятуючись перед безжальністю німецьких репресій проти активістів націоналістичного руху з Західної України, змушені були зголоситися до різних добровольчих частин німецької армії. Однією з них був уже згадуваний 109-й батальйон під командуванням ґенерала Омеляновича-Павленка; втім, більшість буковинців влилася до складу 115-го і 118-го батальйонів. І хоча історія цих німецьких військових формувань не лежить в безпосередньому зв'язку з історією Буковинського Куреня, їх діяльність в Україні та в Білорусії буде розглянута нижче якомога детальніше з двох причин. По-перше, вимагає спростування десятиліттями розповсюджувана радянськими "істориками" дезінформація про "злочинну роль", яку, мовляв, відіграли буковинці на теренах Білорусії. По-друге, важливо простежити, як вдалося колишнім членам Буковинського Куреня в умовах німецького терору, коли буковинці були усунуті навіть з найнижчих офіцерських посад у згаданих батальйонах, протягом двох років зберегти свою згуртованість і волю до боротьби, щоб при найпершій нагоді організовано стати до лав антифашистського, а водночас і антибільшовицького, повстанського руху в Україні і у Франції.

SCHUTZMANNSCHAFT BATALION-115 /КИЇВСЬКИЙ ПЕРІОД/

На початку 1942 р. командування вермахту вирішило створити ряд українських батальйонів охоронної поліції для боротьби з радянськими партизанами, які активізували свою діяльність на Поліссі. Зокрема, в Києві було сформовано нову військову частину — "Schutzmannschaft Batailon-115", який було розміщено на вул.Лівашовській у колишніх приміщеннях міліції. Командантом 115-го батальйону (українці називали його куренем) призначено майора Пфаля, заступником — гавптмана Поля; до кожної сотні і чоти приділено офіцерами одного німця і одного українця. Вояків батальйону, (а ними головно були колишні військовополонені-українці) в січні було обмундировано у військове взуття та литовську уніформу, в лютому їм видано ґвинтівки, і вони почали нести порядкову службу в Києві. Буковинці, які влилися до складу цього батальйону, були приділені до різних його сотень, не становлячи окремого підрозділу.
Сотенний В.Петричук і чотовий В.Аврам, 1942
Німці в той час намагалися зліквідувати будь-які свідчення українського характеру 115-го батальйону. На відміну від синьо-жовтих нарукавних пов'язок, які носили члени Буковинського Куреня, стрільці батальйону мусіли носити білі пов'язки з своїм порядковим номером (командир батальйону мав № 1). До якогось часу толеровані були тризуби на шапках, що їх стрільці отримували від своїх друзів з підпілля, але невдовзі і їх мусіли зняти.

Наприкінці лютого стало відомо, що в лісах приблизно в 100 км на північ від Коростеня, біля села Хабине, з'явилися більшовицькі партизани, як виявилося згодом — озброєні автоматами та ручними ґранатами парашутисти, які тероризували місцеву людність і навіть вбили кількох селян за відмову вступити до їх загону. На розвідку з Києва було вислано 1-у сотню батальйону під проводом сотенного Остапенка та двох німецьких офіцерів. Два тижні вони прочісували ліси, але безуспішно. Тим часом партизани, дізнавшись про слабке озброєння сотні (її стрільці були озброєні лише старими російськими ґвинтівками, єдиний скоростріл був у руках німця), влаштували в густому лісі засідку і вщент її розбили. З буковинців тоді загинули поручник Василь Петричук ("Іскра") та Георгій Лазоряк з села Багна, полягли також наддніпрянець Шеремета та один з німців.
Старшини 102-го, 115-го і 118-го батальйонів
на військових курсах в Мінську в 1942 р.

Зразу ж після бою на місце пригоди було відправлено 2 у і 3-ю сотню 115-го батальйону під командуванням майора Пфаля. На місці попереднього бою знайдено всіх забитих стрільців; їх перевезено до села Хабине і з військовими почестями поховано на подвір'ї місцевої церкви. Після короткого відпочинку 1-а і 2-а сотні повернулися до Києва, а за кілька днів — і 3-а сотня".

Западноукраинские коллабррационисты, служившие гитлеровцам, оказывается, "герои вызвольных змагань" и в их честь нужно теперь салютовать 9 мая. Так, может заодно реабилитировать и восточноукраинских коллаборационистов, служивших Гитлеру? К примеру, в карательном подразделении Ваффен-СС «Дирлевангер».

Вот документы, цитированные из повести Алеся Адамовича «Каратели»:

«Из показаний Тупиги И. Е. в 1960 году:
«Мельниченко Иван Дмитриевич командовал ротой, ее называли у нас „украинской“. Командиром роты был немец Поль, но назывались „мельниченковцы“. А Мельниченко откуда‑то из‑под Киева, он грамотный был, он и раньше лейтенантом был. Черный, как цыган. В общем пустой человек, с коня не слезал и вечно пьяный. И все мельниченковцы такие, вот и в Нивках – сразу кинулись по сундукам да погребам. Мы бы всех партизан припутали, если бы не эти мародеры. Один Мелешка молодец, не растерялся, установил пулемет и… Я про то, что никакой дисциплины, одна самогонка и грабеж. Потом, в конце войны, он и еще сколько‑то убежали в лес…»
Страницы дневника Мельниченко с записями событий во время службы в батальоне СС


Из документов известно, что Иван Мельниченко лежал в немецком госпитале почти полгода, а когда вернулся в батальон, вместо роты получил взвод – ротой командовал уже другой гауптшарфюрер. В 1944 году увел двадцать человек в лес – когда уже фронт подходил. Из партизанского отряда тут же убежал, скрывался в Карелии. Затем перебрался в Киев. Прятался на чердаке своего дома. Пришел уполномоченный с понятыми делать обыск, полез на чердак – Мельниченко выстрелил в него и убежал. Жил в балках, выходил на дороги и забирал, что у кого было съестного. Набрела на него спящего женщина с козой (Надя Федоренко), он выдал себя за дезертира. Много раз приводила козу, доила в балке, приносила хлеб. Через нее переправил властям письмо‑обращение: «Я виноват, ловите меня. Родители за детей не отвечают!» Сочинил автобиографию и тоже переслал. Очень чувствительно описал, как весь мир перед ним виноват за все, что он, Мельниченко, делал, приходилось ему делать. Очень поверил в силу своей логики, правды и сам явился в НКВД – следом за письмом. Из поезда, когда его перевозили, удрал. Еще месяц жил, двигаясь по направлению к лесным краям. Был убит в Белоруссии».

Из письма‑заявления Муравьева Ростислава Александровича (после приговора к расстрелу):
Бывший эсесовец Муравьев Р.А. - преподаватель Киеского строительного техникума незадолго до ареста в 1970 г.

«В этом письме речь не обо мне, а о моей семье и моих родственниках.
2 сентября 1945 года я добровольно возвратился из Франции и в Советской зоне явился в контрразведку, считая, что моя фамилия и мои преступления ей известны. Но на меня, к сожалению, посмотрели с изумлением. Обо мне не знали. Тогда я поставил перед собой цель – наказать себя, но так, чтобы можно было трудом доказать правительству: мои преступления перед родиной совершены не из ненависти к Советской власти, а растерянностью в начале войны, страхом перед голодной смертью и возмездием со стороны карательных органов, трусостью перед смертью в момент пленения. Наговорил на себя «достаточно», судом был приговорен к 15 годам и направлен на шахты…
Никогда никому (а тем более семье, родственникам) я не рассказывал о своих преступлениях и думал, честно говоря, что уже не придется.
Я вас очень прошу – не передавайте огласке через газеты, радио, телевидение и другие каналы информацию о предстоящем процессе.
Вся моя семья и родственники – истинные труженики и порядочные люди в лучшем смысле этого слова. Я преступник, в 1945 г. наказал сам себя (к сожалению, недостаточно), а в 1971 г. объективно выходит так, что больше наказывается моя семья. Машина «Волга», гараж и 4,5 тысячи денег – это принадлежит моей жене. Тем более, что в 1945 г. у меня была конфискация. Таких женщин, как моя жена, не так уж много на Руси, будьте милосердны к ней. Она, интеллигентная женщина, врач‑гинеколог, добровольно приехала ко мне на поселение, самоотверженно разделив трудности, переживаемые мужем.
Я каким‑то образом оказался среди них уродом, так пусть же весь мой позор падет только на меня.
Будучи в плену, я во многом заколебался и считал, что навсегда потерял Родину. Я был совершенно обессилен и убит. Уже тогда я считал себя преступником и не понимал, почему так случилось. Я не могу точно сказать, почему оказался в стане врага. У меня не хватило сил сопротивляться, и я стал врагом по стечению обстоятельств. Всему виной война. Попав в плен, я считал себя конченым, потерянным для страны человеком. Я пошел на службу к немцам, т. к. у меня было одно желание – выйти из лагеря. Меня преследовала мысль, чтобы только выжить.
Все происшедшее со мной в 1942 – 1944 гг. я расцениваю как большое горе, причиненное Родине, а также мне и моей семье… Я не стараюсь защитить себя, однако я хочу сказать, что мы сейчас не такие, какими были тридцать лет назад… Но несмотря на все это, я считаю, что ко мне должна быть применена высшая мера наказания. Только прошу не обижать мою семью и не конфисковать имущества.
Я не отрицаю своей вины, не прошу снисхождения, но не могу принять на свой счет ряд преступлений. Я занимался укомплектованием кадров, рекомендовал офицеров и унтер‑офицеров, устройством семей полицейских, конфликтами между немцами и русскими – был просто офицером связи.
Я предал свою Родину, я изменник, я подлец, но я был солдат в стане врага, а не изверг и палач!..
В то время я был в основном солдатом, которому была противна такая жизнь, я лез всюду, где меня могли убить, но, к сожалению, пуля не нашла меня тогда.
Разве я знал, куда попал, когда из плена «добровольно» поступил в команду СД? Только через месяц узнал. Желание выжить, а также узнать, что же это за сила, которая смогла сломать Советскую власть (тогда казалось именно так), и привело к падению, а потом немцы окончательно связали одной веревкой с собой…
Только я лично никого не убивал, не истязал. Это наговоры. Зачем мне это было, если у меня было под командой столько людей? Уже за то, что я ими командовал, я больше, чем они, заслуживаю высшей меры. Какой мне смысл теперь отрицать?..»

Интересно, успели ли и этих "хэроев" реабилитировать Вьятрович, Юхновский и Ко?

1942 год. Буковинцы идут по Киеву. Во главе колонны – подофицер Владимир Черныш. Пометки на фото оставлены следователями СМЕРШ

"ОУН несе Тобі, українська молоде, визволення, свободу та ясне національно-природнє життя на Твоїй землі, де не буде:

НІ КАЦАПА
НІ ЖИДА
НІ ЛЯХА
ГЕТЬ з ЧУЖИНЦЯМИ!"
"Українці Червоноармійці, подумайте над цим, не допустіть себе до обману. Ви подивіть-ся тільки на склад Ваших відділів: жиди, цигани і інша наволоч, котрі то народи не мають навіть права на життя, про них не згадує жадний історік світу. Українці Червоноармійці, Ви є нащадки славних лицарів козацьких, і як не встид Вам ходити по лісах з жидами та циганами і вбивати та грабити своїх братів українців".
"У нас поважали тих, які одружувались з жидівками і цим вироджували українську націю. Жиденят – всяких Бусів Гольдштейнів, Давидів Ойстрайхів називали українськими музиками, їх преміювали, називали сталінськими лауреатами, а справжня талановита українська молодь топталась, в'янула на пні. В інститутах і школах кишіли жиди, бо вони мали гроші".
"В найлютіших тортурах, які чинили нам наїздники московсько-большевицької імперії і прокляте усім світом юдове плем'я – жиди, ми зберегали чистоту і прозорість нашого слова, співучість нашої славної української пісні"
"УЧИТЕЛІ УКРАЇНЦІ! Допомагаймо українському народові в його національно визвольній боротьбі! Вітаймо німецьку армію, найкультурнішу армію світу, яка проганяє з наших земель жидівсько-комуністичну наволоч. Допомагаймо Організації Українських Націоналістів під проводом Степана Бандери будувати велику Самостійну Українську Державу".

Дело 370, опись 4, фонд 57 Центрального государственного архива общественных организаций Украины
Отсюда

"Между тем, как наш фашизм родился из мелкой буржуазии и в большой части из простого народа (в основном крестьянства) и находил почти всегда симпатии у крупных промышленников и у высшего духовенства, за границей он рождается в основном среди крупной буржуазии и аристократии, тогда как промышленники (преимущественно связанные либеральной традицией) и все низшие классы населения относятся к нему с недоверием. Наш фашизм, представляет собой порыв народа, должен еще получать свою позицию и достоинство в мире, а "их" фашизм представляет из себя требование народов, которые уже получили свое, и аристократов, уже давно установились, задержали вещи такими, как они существуют ..."


Євген Онацький. “Дві революції”

Серед людських рас панує принцип двоякої боротьби: агональної і континентальної. Напрямком першої є добір серед громади, а друга покриваєть­ся з кольоніяльним завойовництвом.
Помічується ступневий занепад Заходу з при­чини деякого частинного ослаблення біольогічної динаміки. Це ослаблення використовують колірові племена й організуються під расовим кличем – “бий білих”. Провід обіймає Японія і большевики. Загалом у часі 1800-1932 р. зросло число кольо­рової людности в 3,5 разів, число ж білої людности лише в 2,3 разів.

Причини жилавости японського народу лежать у їхньому довгому відокремленні та зударі релігійно-трансцендентальних постулятів до найбільшого роз­множування родин при малих засобах виживлення.

Московщина від доісторичних часів представ­ляє кінець клина палеоазійської раси, що її осеред­ком є Сибір. Колишні старі руські роди і винародовлені чужинці здегенерувалися й загинули під топором революції. Тепер правлять Росією фінсько-монгольсько-туранські мішанці, які заливають теж Україну. Між ними переважають палеоазійські (25,8 відсот.), ляпоноідні (20,8 відс.) і арменоідні типи (13,3 відс), а лише 40 відс. припадав на середземноморців і нордийців.

Наступ на Україну йде з двох боків: творен­ням валу на румунсько-польській границі та відрубанням Донбасу і Підкавказзя надволжанським кли­ном. Україна протиставляється московським задумам здоровим природнім расовим інстинктом та расовою відразою до расово чужих елементів, і в ньо­му саме відзеркалюеться боротьба двох рас за посідання України.

Одначе понад усякий сумнів мусить побідити раса відвічного українського туземного елементу, хоч остаточний вислід спинюється такими плянови­ми насильними большевицькими заходами, як напр. кольонізація, виселювання й мішані подружжя. *) В противному разі грозить Европі перемалювання на жовто коштом України, як східнього охоронного муру Европи й її культури і цивілізації.

Із заходу наступає на Европу чорна небезпека у Франції, яка постійно посилюється передусім на полудні. Початок дала війна, докінчують спроваджу­вані чорні робітники. У Парижі нараховують вже по Айкштедту 200 000 мішанців. В новій французькій літературі виступають “чорні французи”.

Жиди представляють особливу породу з “фацієс юдаіка”, “анімус юдаікус” дарма, що склада­ються вони із европейських рас. Обі питоменности повстали в історичних схрещеннях рас і доборі. В Україні представляють жиди окупацію на верхівних місцях, у яких як московські агенти займають кіль­ка разів більше відсоткового стану серед українців. Чим скорше жиди зникнуть з України, тим краще для них самих і України.

-----

*) Це видно м. и. із статистики мішаних подруж на Україні, що в українців виносили у роках 1925, 1926 і 1927 лише 3,08 відс, 2,99 відс. і 3,36 відс. у мущин і 4,84 відс. 4,24 відс. і 4,56, відс. у жінок, коли анальогічні цифри у німців на Україні виносили 11 – 12 відс, у москалів 26 – 39 відс, а у поляків навіть 31– 42, 48 відсотків.

Підготовка тексту: FrauSieg

Наследие «Лісових чортів» — к 70-летию раскола в ОУН
10 февраля 1940 года на съезде в Кракове группа Степана Бандеры откололась от «материнской» ОУН и создала свою ОУН — бандеровскую, тут же объявив беспощадную войну старшим товарищам.


Один из отрядов организации «Пласт». Из этих милых детишек вырастут будущие раскольники ОУН, которые развяжут беспощадную междоусобицу среди националистов. Фото cdvr.org.ua



Как вы думаете, глубокоуважаемый читатель, кто был главным врагом для настоящего украинского националиста? Поляки? Немцы? «Совіти»? Нет! Главный враг украинского националиста — другой украинский националист, который хочет занять его место в борьбе за Украину. По логике оуновца, такого конкурента нужно было уничтожить в первую очередь и только потом перейти к «жидам», «москалям», «ляхам» и другим вечным врагам, которые и так никуда не денутся.
Возможно, вы даже не подозреваете, что живете в эпоху 70-летней гражданской войны в ОУН. Но ведь и французы в XIV веке не догадывались, что их время назовут Столетней войной. Жили себе, прячась от разгуливающих по стране банд, а потом оказалось, что банды — это армии, а изъятие у крестьян продовольствия — не грабеж, как кажется на поверхностный взгляд, а национально-освободительная борьба!
Так нужно быть последовательными! Раз в советские времена в вузах изучали «историю КПСС» — предмет, по съездам растолковывавший, как «ударная и направляющая сила» общества дробилась и размножалась, значит, его давно пора заменить историей ОУН. Получится не менее поучительная эпопея о том, как, возникнув, эта террористическая организация тут же раскололась на два непримиримых крыла — бандеровцев и мельниковцев, до сих пор ведущих между собой увлекательную войну до последнего истинного националиста.
Сколько эта незатихающая бойня унесла жертв, никто не знает. Одни говорят о сотнях, другие — о тысячах, некоторые из «летописцев» ОУН даже о десятках тысяч человек. Сначала воевали пулей, топором и удавкой. Потом, уже в эмиграции после Второй мировой, в основном чернилами и типографскими станками, обвиняя друг друга в изменах и том, кто лучше Гитлеру служил (своя служба при этом старательно затушевывалась, чтобы не шокировать послевоенную демократическую Европу).

Шеврон куреня «Лісові чорти», воспитавшего Шухевича

Мельниковцы крыли, на чем свет стоит, бандеровцев. Последние отвечали им тем же. Но совершенно ясно, что в результате этой междоусобицы погибли такие выдающиеся деятели украинского национализма, как Омелян Сеник — председательствующий на II Великом Сборе ОУН в Риме перед войной, Микола Сциборский — автор классической работы «Нациократия», обосновавший принципы националистического фюрерства, Ярослав Барановский — ближайший соратник убитого в 1938 г. в Роттердаме вождя ОУН Евгения Коновальца и множество других, вплоть до расстрелянной поэтессы Телиги, которую как мельниковку сдали в гестапо конкуренты-бандеровцы. Брат-оуновец резал брата, сестра — душила сестру.
В этой войне я не хочу становиться ни на чью сторону. Это глубоко интимное, оуновское дело. Основные его события вообще Украины не касаются. ОУН возникла в Галичине. Подавляющее большинство ее членов были галичанами. К Украине они имели примерно такое же отношение, как сицилийская мафия к истории Италии. Где вы видели сицилийскую мафию в Венеции? Но, как мафия хотела захватить всю Италию, так ОУН пыталась подмять под себя Украину, выдавая это за освободительную борьбу.
Только не вышло. Организация выстраивала себя на таких сатанинских принципах, что просто не могла не начать самоуничтожения. Ни Гитлер, ни Сталин, ни гестапо и ни советская госбезопасность победили ОУН. Она съела себя сама и сама же себя разоблачила. Достаточно почитать многотомные сочинения бандеровских и мельниковских мемуаристов, написанные в Канаде и США, где они доживали век.
Впоследствии мельниковцы будут обвинять бандеровцев, что те первыми начали истребление конкурентов по националистическому бизнесу. По факту они правы. Но у их «правоты» есть тайная сторона. Мельниковцы сами породили бандеровцев. Они были старше, опытнее, прошли Первую мировую войну и так называемые «визвольні змагання» 1918 — 1920 гг.
А бандеровцы приходились им «детьми» — и по возрасту, и по идеологии. Но детьми, поднявшими руку на родителей. Младшие демоны восстали против старших! Однако демонизм бандеровцев воспитали именно отцы-основатели ОУН. Они заложили его теоретические и практические основы.
После буйной свистопляски гражданской войны, украинско-польского и польско-советского конфликтов большая группа офицеров Галицкой армии — вооруженных сил распавшейся Западно-Украинской Народной республики — осела в родной Галичине. Все они находились под большим впечатлением от внезапных успехов большевиков и польских националистов. Крошечная партия Ленина с помощью радикальной идеологии и государственного террора сумела овладеть гигантской Россией. Построенная на жесткой дисциплине военная организация Пилсудского превратилась в политическую элиту новой Польши, которой теперь принадлежала Галичина. Еще вчера их тоже называли бандитами. А теперь они заседали на международных конференциях, в сеймах и диппредставительствах. Было чему завидовать!
По образцу более удачливых конкурентов группа отставных офицеров-галичан во главе с полковником Евгением Коновальцем организовала глубоко законспирированную УВО — Украинскую Военную Организацию. Убитые впоследствии бандеровцами Сеник, Сциборский и «свергнутый» ими Андрей Мельник — это все ее члены, отцы-основатели УВО и ОУН и соратники Коновальца.
Едва возникнув, УВО сразу же перешла к политическим убийствам. Ее жертвами становились польские администраторы и украинцы-галичане, считавшие, что террор — не дело, а своих целей нужно добиваться легальными методами, участвуя в выборах в польский Сейм. Движение таких умеренных галичан возглавил поэт Сидор Твердохлиб. По приказу Коновальца, его тут же ликвидировали осенью 1922 года — как раз накануне выборов. Коновальцу была нужна радикализация — смерть кого-то из видных поляков, ответные репрессии и украинская революция, которую он собирался вызвать таким нехитрым способом. Но попытка убийства боевиками УВО маршала Пилсудского во Львове провалилась, а организованный поджег польских домов в сельской местности в начале 20-х оперативно пресекла полиция.
Боясь разоблачения, Коновалец сбежал в Швейцарию, где как бывший офицер австрийской армии довольно легко наладил связи с германской разведкой. Он жил на ее субсидии и кормил небольшую, но преданную свиту. А его заместителем в Галичине остался Андрей Мельник. Официально он работал управляющим имения униатского митрополита Андрея Шептицкого. А неофициально — занялся воспитанием украинской молодежи Галичины в истинно националистическом духе, распространяя инструкции, как взрывать и поджигать. Особую пикантность ситуации придавало то, что и Мельник, и Шептицкий, точно так же, как эмигрант Коновалец, были отставными офицерами австрийской армии, а родной брат Шептицкого — Станислав, тоже австрийский отставник — занимал пост министра обороны Польши.

«ЛЕТЮЧА БРИГАДА» — ПОЧТЫ ГРАБИМ, ХОЛЕРОЙ ТРАВИМ

Это не Чикаго. Это Берлин 30-х. В центре в плаще и шляпе вождь ОУН полковник Евгений Коновалец. Фото cdvr.org.ua

Как известно, Бандера и Шухевич начали самостоятельную политическую деятельность с ограбления почты. Но не им первым пришла в голову эта прогрессивная мысль. Мальцы всего лишь учились у старших товарищей по УВО. Когда звезда Бандеры только всходила над Карпатами, уже вовсю гремела слава Юлиана Головинского — создателя легендарной в криминально-националистических кругах «Летучей бригады» — подразделения, призванного добывать деньги для партии налетами и бандитизмом.

Романтик налетов Головинский

Головинский — сын почтового служащего и некой Теофилы Шрам служил сначала офицером в австрийской армии, потом в Галицкой, потом в ЧУГА (Червоной Украинской Галицкой Армии), а, вернувшись после военных подвигов в родные края, вступил в УВО и ОУН. На счету его «бригады», состоявшей в основном из студентов, ограбление центральной почты во Львове в 1925 году, кассы уездной администрации в Долине, почтового транспорта под Богородичами и десятки других налетов. Грабили широко — по всей Польше. Даже почти у самой германской границы — на противоположной от Галичины территории, под Познанью. Однажды польская полиция арестовала Головинского, но ему удалось выйти сухим из воды.

Конкурент Бандеры Мельник

Часть денег предводитель «Летучей бригады» отдавал партии, но и себя не забывал. Заработав на грабеже почт начальный капитал, бывший обер-лейтенант купил несколько автобусов и открыл частную линию «Львов — Чесанов». Это позволяло ему чесать в свое удовольствие по Польше и планировать новые налеты. После очередного нападения на почтовую карету его выдал один из подельников. Официально Головинский был застрелен в 1930 году польским полицейским во время следственного эксперимента при попытке к бегству. Но есть версия, что он так надоел полякам, что те его просто привязали к дереву и пристрелили.
В лице Головинского ОУН и УВО как ее практикующий орган понес невосполнимую потерю. Это был настоящий гений львовской мафии. Незадолго до смерти он поделился своими мечтами с другом Осипом Матковским. Широта мышления Юлиана просто поражала — он планировал провести газовые атаки в Кракове и Варшаве, массово отравив местное население, запустить в польские водопроводы холерные эмбрионы (до бактериологической войны додумался!) и создать секретный террористический аэродром. Для этой цели молодой отставник, насмотревшийся чудес прогресса в окопах Первой мировой, собирался купить несколько спортивных аэропланов за границей и с воздуха «отстреливать» польских министров и генералов.

Малыш Бандера в форме «Пласта»

Сколько бы хорошего ни говорили почитатели Бандеры и Шухевича об их недюжинных талантах к душегубству, им очень далеко до творческого размаха этого бывшего лейтенанта с красивыми еврейскими глазами, неотвратимо действовавшими на прекрасный пол. В год безвременной кончины романтику-отравителю едва исполнилось тридцать пять. Разве это возраст для мужчины?

«ПЛАСТ» — КУЗНИЦА КАДРОВ ОУНОВСКОГО ТЕРРОРА

Львов, 1928 г. Совет пластунов «Червона калина». Четвертый слева в верхнем ряду со стаканом — Бандера. Фото cdvr.org.ua

К концу 20-х годов сложилась вертикальная структура националистических организаций. На вершине ее находилась заграничная ОУН с Евгением Коновальцем, проводившим время в увлекательных поездках между европейскими странами. Ступенькой ниже — уже в Галичине — УВО, специализировавшаяся на терактах и грабежах. А еще ниже — детская скаутская организация «Пласт», поставлявшая юные кадры для будущих террористов.
«Скауты» в переводе с английского — разведчики. Это движение зародилось в начале XX века в Англии и было скопировано во всех европейских странах. В СССР, по его образу и подобию, были созданы пионеры, унаследовавшие свою песню «Антошка, пошли копать картошку!» от дореволюционных русских скаутов. Но в Галичине скауты приобрели совершенно специфические черты. Детей учили не просто играть в разведчиков и ориентироваться на местности в летних лагерях, но и азам террора. Специально для членов «Пласта» ОУН выпускала детский журнал «Юнак». Его страницы пестрели статьями и рисунками гранат, зажигательных веществ и огнестрельного оружия. Такую же информацию печатал и местный бюллетень ОУН. Один из куреней «Пласта» красноречиво назывался «Лісові чорти». Между прочим, его членом был в детстве знаменитый Роман Шухевич — будущий командир немецкого диверсионного батальона «Нахтигаль» и УПА. Этот так заигрался в детские лесные игры, что уже не мог остановиться до самой смерти. Больше ничего делать не хотел!
Занятия в школе на Галичине заканчивались тогда 30 июня. В 1930 году перед каникулами «детишки» из «Пласта» пришли к старшим товарищам из ОУН и спросили, чем им заняться на летних каникулах? Ответ был прост: поиграть в пожарников — то есть, поджигать дома и имущество поляков и евреев. По данным польского министерства внутренних дел, «пластуны» получили тогда приказ «нищити забудування жидівські, польські та польських колоністів». Вместе с этой инструкцией им вручали свежий номер журнала «Сурма» (в переводе — «Труба») и наборы «юного химика». Первоначально акция мыслилась как локальная, но подросткам жечь все вокруг так понравилось, что скоро она стала центральной темой польских газет. Даже мировой экономический кризис на время отошел на второй план.
Все лето и осень пылали галицкие села! Оуновские историки почему-то стыдливо называют это проявление массовой пиромании «актами саботажу 1930 року». Во всем мире «саботаж» (от французского «сабо» — деревянные башмаки, которыми сердито стучат недовольные) — это сознательный отказ выполнять порученные обязанности, и только в ОУН — поджег хаты у соседа! Вот, как интересно понимали там общеевропейские ценности.
«Юнацькі звена, — писал один из современников фейерверка 30-го года, — набувши вступного знання, почували себе готовими революціонерами і прагнули чину». «Чин» на галицком диалекте — «поступок», «действие». Это слово заимствовано из польского языка, как и многое в Западной Украине. В ответ на такой огненный «чин» польская власть вынуждена была применить политику «пацификации» — умиротворения. Ее пытаются представить чуть ли не как государственное преступление довоенной Польши, забывая рассказать, чем же она была вызвана.
Но это будет потом. А пока и Коновалец в Швейцарии, и Мельник в Галичине ликовали, какое чудесное молодое поколение революционеров они вырастили! Бультерьерчик казался таким милым и ручным — он кусал поляков и баловался спичками, а его хозяевам даже не приходило в голову, что бойцовский песик скоро бросится на них самих!


Массовые поджоги и теракты в Галичине на каникулах 1930 года, организованные оуновской молодежью, поначалу вызвали у польских властей шок.


На этом берлинском снимке 1927 года позируют люди, взорвавшие Галичину: первый слева — глава ОУН Евгений Коновалец, второй справа — его «денежный мешок» Рико Ярый. Сидит в окружении двух дам знаменитый налетчик Юлиан Головинский. Дама в центре — жена Коновальца Ольга.



Изумиться было чему — юная поросль ОУН устроила настоящий праздник огня! По свидетельству тогдашней польской прессы, к сентябрю, когда снова пришлось сесть за парту, подростки уничтожили около двух сотен усадеб. Сгорело 62 жилых дома, 165 амбаров и других хозяйственных построек и 112 стогов сена. Может быть, это кого-то и не впечатлит. Тогда пусть он представит, что это его хату подожгли, когда он сел ужинать с семьей. Вероятно, ему станет понятнее паника, воцарившаяся в глухих галицких селах, далеких от цивилизации и полицейских участков.
К тому же, чтобы затруднить связь между органами власти, 20 июля неизвестные перерезали еще и 12 телефонных линий. Горели бараки с польскими рабочими, гремели выстрелы в темноте, а 30 июля группа налетчиков, по приказу предводителя краевой ОУН в Галичине Юлиана Головинского, напала в местечке Бибрка на почтовую карету с 55 тысячами злотых. В перестрелке погибли полицейский и один из налетчиков. Ненависть между поляками и русинами, как тогда называли западных украинцев, разгорелась с новой силой.
Это было сложное для Речи Посполитой время. В мире бушевал экономический кризис. Десятками банкротились польские предприятия. К материальным трудностям добавился кризис политический. Считая, что либеральные правительства довели страну до ручки, маршал Юзеф Пилсудский временно приостановил работу Сейма, арестовал наиболее радикальных левых депутатов и ввел режим единоличного правления.
Теперь можно было заняться межнациональными проблемами на «кресах всходних» — восточном пограничье. Разочаровавшись в мягких методах и хорошо понимая психологию бунтовщиков, Пилсудский (сам бывший бунтовщик, протестовавший в молодости против России) решил применить в Галичине политику «пацификации» — умиротворения.
На практике это выглядело так. Первым долгом взяли Юлиана Головинского. Элегантный налетчик сразу же раскололся, выдав свои связи с молодежной организацией «Пласт», поставлявшей кадры поджигателей. Однако инициативу в проведении акций «саботажа», как стыдливо называли пускание красного петуха под крышу соседу, естественно, отрицал. Он вел себя, как все подследственные, выкручиваясь и приуменьшая собственную вину.
На дорогах усилили полицейские патрули. Подозреваемых в поджогах арестовали, а в сельскую местность ввели отряды кавалерии для разоружения жителей. Окружив село, вуйкам предлагали добровольно сдать оружие и зажигательные материалы, а потом начинали зачистку — солдаты врывались в дома, поднимали половицы, разбирали крыши и, если находили винтовки и револьверы, всласть пороли хозяев запрещенного имущества.
И, наконец, греко-католическую церковь заставили занять четкую позицию и успокоить паству в духе христианских заповедей «не убий» и «не укради». Только после этого митрополит Андрей Шептицкий вспомнил о своих прямых обязанностях и обратился к галицкой молодежи со специальным пастырским посланием, прямо осудив поджоги и убийства, проведенные ОУН: «У підпільну роботу не дайтеся нікому ввести. Злочину... допускається той, що відводить вас від позитивної праці, а наклонює до конспірації». Но так как одновременно Шептицкий, всегда старавшийся угодить всем, высказался еще и против методов польской «пацификации», до народа этот документ так и не дошел — его конфисковала цензура.
И, наконец, в том же 1930 году Пилсудский лично запретил «Пласт» как фарм-клуб оуновских террористов. Сделать это было тем проще, что убитый в перестрелке за почтовую карету в Бибрке налетчик был одет именно в пластовскую униформу. Юлиан Головинский тоже был застрелен при попытке побега. Руководство краевой ОУН попало в тюрьму. Но семена злобы были уже посеяны покойным Головинским и его друзьями. Акции власти только временно ослабили напряжение, открыв дорогу наверх новому поколению террористов во главе со Степаном Бандерой.
Уже в следующем году его группа застрелила в Трускавце польского депутата Тадеуша Голувко — кстати, противника «пацификации». Боевики ОУН прикончили его прямо на курорте — вошли в комнату, выстрелили два раза, после чего вонзили в горло нож. Потом наступил черед советского дипломата Майлова во львовском консульстве и министра внутренних дел Польши Бронислава Перацкого.
О покушении на Перацкого я подробно писал в материале «Бандера — душитель котов». А о мотивах покушения на Майлова нужно сказать особо. Это дельце оуновцы задумывали не без геополитического расчета. Убив советского дипломата во Львове, они надеялись вызвать конфликт между Польшей и СССР, а покушение на Перацкого хотели выдать за «ответную» советскую акцию, которая должна была натравить Польшу на Советский Союз.
Пока юный Бандера с приятелями спасался подобным образом от провинциальной галицкой скуки, оуновское руководство в Европе вело куда более шикарный образ жизни. На снимках 30-х мы видим вождя ОУН Евгения Коновальца в шикарных костюмах, в окружении дам и другого приятного общества. Он позирует на фоне автомобиля — тогда еще роскоши, а не средства передвижения.
Свое время политический лидер галицких террористов проводил в разъездах между Швейцарией, Италией, Германией, Голландией, Францией и Чехословакией. Средства для пропитания давали ему несколько иностранных разведок. Он получал субсидии не только от немцев, но, как ни странно, даже от литовцев, имевших территориальный конфликт с Польшей! Напомню, что в это время Вильнюс еще не был столицей Литвы, а принадлежал полякам. К Литовской Советской Социалистической Республике он отойдет только благодаря товарищу Сталину и пакту Молотова—Риббентропа. Благодаря этим пограничным польско-литовским спорам оуновские агенты и укрывались в Литве после террористических акций в Польше. Литовская разведка помогала им также, выдавая фальшивые документы.

РИКО ЯРЫЙ. ПОСРЕДНИК МЕЖДУ ОУН И АБВЕРОМ

Пока ОУН «мочила», господин Ярый сумел нажить два дома

Мы никогда не узнаем точно, сколько же немецких денег было потрачено на подкормку Организации Украинских Националистов. Но это были немалые суммы! Ключевой фигурой в этих запутанных и строго конфиденциальных финансовых отношениях являлся бывший офицер австро-венгерской армии Рихард (Рико) Ярый. Когда ОУН в 1940 году распалась на бандеровцев и мельниковцев, он выбрал сторону первых, несмотря на то, что принадлежал к старшему поколению. На это у Ярого были особые причины. Видный деятель мельниковцев Зиновий Кныш, рисуя его образ в мемуарах «Розбрат. Спогади і матеріали до розколу ОУН», не жалеет на него черных красок: «Ріхард Ярий походив з австрійської урядничої родини. Народився 1898 року в місті Рюшеві. Справжнє його прізвище писалося з-німецька «Ягри», Ярий — українізована його форма. Були чутки, що мав він у собі сліди жидівської крові, — батько Ярого мав бути вихрещеним мадярським жидом, а мати, з роду Полляк, теж жидівка-вихрестка… партійні націонал-соціалістичні установи в Німеччині недолюблювали його й увесь час підозрювали, що його арійське походження не зовсім чисте, тримався він тільки завдяки своїм зв’язкам з військовими колами, що, як відомо, переважно стояли здалеку від партії». Сам же Рико рассказывал, что он — потомок запорожского казака.
По свидетельству Зиновия Кныша, Ярый был «министром финансов» ОУН. Через его руки проходили все финансовые потоки. При этом талантливый финансист Рихард никогда не забывал себя. Смысл деятельности ОУН сводился к тому, чтобы боевики в Галичине стоили как можно дешевле, а руководству в Европе денег доставалось как можно больше. Но со временем Ярый стал дурить даже Коновальца. Особую зависть посвященных вызывало то, что он умудрился обзавестись в разгар мирового кризиса двумя поместьями — под Берлином и под Веной.

Рико Ярый и Коновалец. В 30-е годы их объединял национализм и деньги

«На терені Німеччини, — пишет Кныш, — ОУН мусіла розпоряджати поважнішими грошовими засобами. Звідти утримували граничні зв’язки, до Польщі через Шлеськ і Вільне Місто Данціг, до Чехословаччини й до Литви, дуже важлива експозитура ОУН у Данцігу фактично керувалася з Німеччини, там купувалася зброя. Всі ті гроші переказувалися на руки Ярого».
Однако Рико Ярый все больше опаздывал с расчетами. Коновалец налегал на него. Тот выкручивался. В конце концов, у Рико потребовали окончательного расчета. Но тут очень удачно Коновалец в 1938 году попал под пулю советского агента Судоплатова в Роттердаме.

АНДРЕЙ МЕЛЬНИК: ХТО ВКРАВ ПАРТІЙНУ КАСУ? ХЛОПЦІ, ДЕ ГРОШІ?!!!

Мельник. Унаследовав ОУН, попытался провести ревизию ее финансов

После смерти Коновальца в ОУН разгорелся дележ портфелей. Наследником покойного ближайшее окружение объявило Андрея Мельника — пятидесятилетнего бывшего офицера сечевых стрельцов. В подпольных кругах оуновцев было обнародовано «завещание» Коновальца, согласно которому именно Мельник был якобы выбран убитым вождем в качестве главного продолжателя дела галицкой мафии.
Но Бандера и его молодая свита, освобожденные в 1939 году наступающей гитлеровской армией из польской тюрьмы, тут же объявили, что «завещание» — фальшивка. Они уже поняли, что партийные «старики» задешево их используют и потребовали всю кассу себе: раз мы больше всех народу замочили, значит, и финансы наши!
Мельник не согласился. Но неожиданно Бандеру поддержал Рико Ярый. Это позволяло ему избежать финансового отчета, который вслед за покойным Коновальцем требовал от него новый «законный» глава ОУН. «Законный» я намеренно беру в кавычки. Ведь речь идет всего лишь о террористической организации, которую никто в мире не признавал официально.
Впоследствии оуновцы из мельниковского крыла допишутся до того, что будут считать Рико Ярого даже советским агентом, якобы специально вызвавшим раскол в ОУН. «Один з аргументів, що промовляє за наявністю німецько-совєтської руки в розколі, — утверждал в своих воспоминаниях Кныш, — є між іншим особа Ріхарда Ярого. Ярий був на чолі диверсії доти, доки впевнився, що розкол став хронічним явищем».
Можно списать все на параноидальную подозрительность оуновских борцов с кристально чистыми руками, но и эта версия имеет право на жизнь. По крайней мере, после прихода Красной армии в 1945 году в Вену его никто не тронул, и он мирно умер как австрийский гражданин в 1969 году. Однако Ярый не смог бы сделать ничего, не будь члены ОУН поражены сатанинской ненавистью к окружающему миру и друг к другу.

ГЕСТАПО: «МЫ НЕ ПОЖАЛЕЕМ НИЧЕГО, ЧТОБЫ СОЗДАТЬ ЕЩЕ ДЕСЯТЬ БАНДЕР!»

Гиммлер. «Отличное сырье для производства новых Бандер!»

Немцам гражданская война в ОУН, обернувшаяся тут же горами трупов, оказалась очень на руку. И Бандера, и Мельник рассчитывали, что Гитлер создаст нацистскую Украину по примеру Словакии. Но у того были другие планы. Фюрер собирался германизировать Украину. Ведь в древних хрониках она описывалась как земля готов — скандинавского племени, завоевавшего во II веке н.э. степи Причерноморья. Города готов в Крыму сохранялись аж до XV столетия! После окончания войны Гитлер хотел превратить Крымский полуостров в образцово-показательный курорт, покрыть Украину автобанами и поселениями немецких колонистов, а славян загнать в резервации, выделив из них только тех, кто по антропологическим признакам подходил бы для «ариезации» — то есть светловолосых узколицых блондинов с так называемыми «длинными» черепами.
По тому, как вели себя оуновцы, было сразу видно, что они не арийцы. Можно даже на череп не смотреть. Да и как можно отдавать такую страну людям, которые разворовывают «бюджетные» деньги и не могут навести порядок в собственном лагере? Организационные способности как мельниковцев, так и бандеровцев были еще ниже аналогичных качеств «оранжевого» режима, деятельность которого мы имели счастье испытать на себе в последние пять лет.
По словам Зиновия Кныша в книге «Раскол в ОУН», шеф ровенского гестапо Миллер орал мельниковскому поручику Волынцу: «Ми видали мільйони грошей і вклали несамовиті зусилля, щоб поруч Мельника поставити Бандеру. Ми не пожаліємо нічого, щоб створити ще десять Бандер, а самостійної України таки не буде».
Первородный грех украинского национализма, поставившего на сделку с дьяволом, тяготеет над ним до сих пор. Недавний скандальный раскол в «оранжевом» лагере — тому очередное подтверждение. Раскололось все — от «Поры» до дуэта «Витя и Юля»!



Олесь Бузина

Небольшая польскоязычная брошюра на соответствующую тему.
За идеологическое содержание и фактуру ответственности не несу, но фотки и схемы (особенно котла под Бродами) знатные.



Издательство: Wydawnictwo "Militaria"
Серия: Militaria 302
Автор(ы): Rolf Michaelis
Язык: Polish / English
Год издания: 2008
Количество страниц: 66
ISBN: 9788372193025


Вобщем, рекомендую.
Ссылки для закачки здесь.

Степан Ленкавський (організаційний псевдонім — Залужний) широко відомий в націоналістичному середовищі під кличкою «Професор». Саме він, оцей підстаркуватий і хитруватий «аскет» — невідступний, як тінь, в усіх вчинках Бандери. Він любить удавати з себе, так би мовити, філософа — такого собі древнєгрецького Діогена, що весь час сидів у бочці і прославився своїм аскетизмом.

На тлі найтемніших справ Бандери ця тінь крокує пліч-о-пліч із своїм власником, навіть є не його відбитком, а його часткою, близнюком його «я».

Ну, а хто ж не знає кривавих і підступних справ Степана Бандери?
Багато злочинів зробив він проти українського народу. Будучи гітлерівським агентом, він і очолюваний ним Провід перепродував чужоземним розвідкам українських націоналістів, які сліпо йшли за своїми верховодами, виконуючи чорні акції проти рідного народу.

А гроші за це від гітлерівців через посередництво Ярого одержував Степан Бандера. Якщо простежити за вчинками Бандери, то стає зрозумілим, що навіть націоналістичні ідеї для нього були ширмою, за якими ховалось бажання бути самодержавним парком на Україні, навіть якщо для цього треба стати фашистським блюдолизом і знищити український народ.

Бандерівці вбивали не лише тих українців, які були проти них або відмовлялись співробітничати з ними, а навіть і своїх однодумців-націоналістів. У Бандери була своя служба безпеки, де складалися списки жертв. Як свідчить Б. Михайлюк у своїй книжці «Бунт Бандери», яку я нещодавно прочитав, бандерівці вбили близько 400 українських націоналістів з групи Мельника. І все це заради того, щоб не втратити лакейську службу у Гітлера, щоб не дати іншим націоналістам переплюнути його, Бандеру. Він вбивав і своїх братів по крові, і однодумців, аби лише серед гітлерівських лакуз бути холопом № 1.

І його служіння було відзначено. Коли фашистське військо у червні 1941 року увійшло до Львова, воно привезло на своїх автомобілях і бандерівців, які «сформували уряд» на чолі з Ярославом Стецьком, який проіснував лише кілька днів.

І по всьому чорному шляху за Степаном Бандерою йшов його вірний помічник — другий Степан — Ленкавський. Немає майже жодного злочину Бандери, в якому не брав би активну участь і цей, другий Степан.

Хто знає Ленкавського, може навіть здивовано вигукнути:
— Не може бути! Темні справи — і «професор»?!

До речі, хто ж присвоїв йому цю вчену ступінь? За які «наукові» роботи?
Тепер вже всі знають з прогресивної преси, зокрема з канадської газети «Українське життя», що Степан Ленкавський допомагав Дуайтові Ейзенхауерові провести так званий «тиждень поневолених націй». Перебуваючи в Нью-Йорку, він загостив до Джерзі Ситі, де «вділив» націоналістичній газеті «Свобода» своє «інтерв'ю». Поміщуючи це «інтерв'ю», «Свобода» назвала його «професором». Бандерівський «Гомін України» в Торонто, передруковуючи це «інтерв'ю» з «Свободи», випустив титул «професор», тільки назвав його «головою» ЗЧ ОУН.

Народився він в сім'ї греко-католицького ксьондза на Галичині. Там діяла тоді українська терористична організація, яку організував полковник Євген Коновалець. Цей «діяч», до речі, був німецьким агентом. Коли панська Польща в І939 році припинила своє існування, Ленкавський втік до гітлерівців. Далі він активно продовжує свою націоналістичну діяльність у Кракові, де знайшли тоді собі притулок українські націоналісти різних напрямків. Коли в лютому 1940 року Бандера і його найближчі поплічники скликали так званий з'їзд і сформували на ньому свій «Революційний Провід», в склад якого ввійшло 15 чоловік, то одне з перших місць серед них займав Степан Ленкавський. Він одержував важливі доручення цього «Революційного Проводу», грав не останню роль у розколі ОУН. Це саме Ленкавський разом з Шухевичем їздив до Берліна з ультиматумом до Мельника. Вірні служаки Бандери, вони жадали, щоб Мель¬ник зрікся свого «фюрерства» в організації українських націоналістів на користь Бандері.

Коли боротьба між мельниківцями і бандерівцями набрала серйозних розмірів, Ленкавський в ній відігравав важливу роль.

Він був близнюком «я» Бандери, коли вперше кололи ОУН. Він був ідеологом того розколу, трубадуром євангелії донцівського націоналізму. Був він і на чорній раді, яка виносила смертні вироки членам Проводу українських націоналістів, що не захотіли прилучатися до «бунту» Бандери — Сенику, Сціборському, Борановському. Ця рада кинула в обійми братовбивчої різанини лави ОУН.
Ці факти й активну участь в них Ленкавського ніхто заперечувати не може.

Це вони — обидва Степани — задушевно перешіптувались, обмірковуючи «геніальні» плани «спільного походу» з гітлерівськими ордами на схід! Перелічити всі обставини, за яких Степан перший і Степан другий були особою і тінню, неможливо в одній газетній статті.

Ленкавський весь час держався Бандери, як реп'ях кожуха. І хоч пізніше бандерівська «п'ятнадцятка» почала розлітатися — від неї відскочили Микола Лебедь і Володимир Стахів, — Ленкавський залишився при «вождю», за що той назначив його «шефом» СБ (служби безпеки).

Я хочу застерегти тих, хто ще вірить в чесність і порядність Степана Ленкавського, хто є жертвами трагічного непорозуміння, або спритного обману. Насправді ж бо Ленкав¬ський, як і Бандера, заплямував себе кров'ю українських людей, її не змити з чорної душі, вона, як тавро, свідчить про братовбивцю.

Він не від того, щоб похверцювати своєю близькістю до простих людей. Мабуть, щоб підкреслити свою «демократичність», він ходить у рваних шкарпетках, або взагалі безних. Він артистично виставляє це напоказ. Але не думайте, земляки, що Степан Ленкавський завжди виставляє напоказ близькість до простих людей. Я маю на увазі одну німкеню в Мюнхені, у якої він живе як... квартирант. Тут його аскетизм безслідно зника: «Діоген» вилазить з бочки... і відбувається чудова метаморфоза: «флегматичний Степан» — «Донжуан», а після нічних оргій, коньяку і німкені «професор-аскет» знову намагається бути «Діогеном».

На перший погляд доброзичним і добродушним, сливе не аскетом, ніби завжди зрівноваженим флегматиком, видається Ленкавський в очах багатьох, хто його знає.

Але цю удавану добродушність і урівноважену флегматичність з позою «аскета» я запам'ятав на другій «чорній раді» Бандери, коли вдруге кололи ОУН. Тоді Ленкавський більше самого Бандери жадав ув'язнення у бункерах, коли погрожував фізичною ліквідацією членів Проводу ОУН і ЗП УГВР — Дарії і Льва Ребетів, Логуша з дружиною, Гриньоха Івана, а пізніше навіть і Лебедя. Доля-мачуха примусила тоді і мене мимоволі бути присутнім там з обов'язку оперативного референта СБ і також бути співучасником тієї гаїнебної «чорної ради».

Бандера, Ленкавський, Стецько, бажаючи в радикальний, швидкий спосіб покінчити з опозицією, а насправді бажаючи за будь-яку ціну позбутися небезпечних для них конкурентів у гризні за право самим зарепрезентувати інтереси «воюючої України» перед чужими розвідками, — шукали спільників і виконавців своїх злочинних задумів. В мені вони тоді не знайшли ні спільника, ні виконавця. А ось оцей «добродушний аскет» Ленкавський-Залужний взявся провести в життя рішення «чорної ради» з допомогою інших учасників цього чорного суду — Миколи Климишина і Романа Бичковича.

Звичайно, Ленкавський одважився на цей крок не тільки тому, що був на той час відповідальним перед Проводом ЗЧ ОУН і Бандерою за роботу СБ (я, як оперативний керівник СБ, звітував перед ним і діставав від нього всі інструкції), але в першу чергу як близнюк «я» Бандери, як той, хто безсуперечно виконував всі його доручення, незважаючи на те, йшли вони на користь ОУН, чи на її шкоду.

А скільки разів і в інших справах Проводу Степан Ленкавський грав як не першу, то другу скрипку?! Його голос завжди безсуперечно долучався до голосів Бандери і Стецька тоді, коли треба було слати на вірну загибель обдурених членів ЗЧ ОУН, слати зі зброєю в руках на Україну в ім'я інтересів чужих розвідок!

На сторінках газети «Вісті з України» я вже розповідав дещо про роль Ленкавського в його злочинному потуранні Климишину в розкраданні і розтраті організаційних грошових фондів.

Але чи тільки на цьому кінчається така його діяльність? А справа крадіжок, спекуляцій, розтрат тих тисяч доларів — фонду, створеного із податків, видраних у членів і симпатиків ЗЧ ОУН, робітників заводів і шахт Англії і Бельгії, нібито на висилку зв'язкових на Україну і на фінансування «підпільної боротьбі»?!

Хто ж допустив все це? Чи не «дорогий Павелко» — щедрий приятель Ленкавського, співучасник його інтимних гулянок і його багаторічний постачальник подарунків у вигляді батарей найкращих французьких коньяків і вин. Цей широко відомий аферист і злодій Павло Шевчук удостоївся високого довір'я з боку Ленкавського, який доручив був йому створити організаційно-зв'язкову лінію між Парижем і Мюнхеном.

Спритний спекулянт Шевчук організував її з допомогою другого відділу Андерса і французької поліції. Сливе не два рази на тиждень почав курсувати він між Парижем і Мюнхеном в мундирі офіцера Андерса, як зв'язковий між Проводом ЗЧ ОУН і тереновим Проводом ЗЧ ОУН у Франції. А насправді, прикриваючись плащиком вигідного для нього поста зв'язкового проводу (а головне, безмежним довір'ям Ленкавського, свого «дорогого Стефка»). Шевчук пустив в рух такі темні спекуляції і махінації, як, наприклад, організація нелегального перевозу поза межі Німеччини німецьких воєнних злочинців — гітлерівських недобитків.

«Благородна місія» спасіння бувших папістських харцизяк, «переговори» з ними нібито від імені Проводу ЗЧ ОУН в справі фінансової допомоги для ОУН у відповідь на «добрі» послуги, проявлені при організації безпечного перевозу воєнних злочинців, і навіть хабарі в рахунок цих послуг грубих тисяч німецьких марок тощо — все це робилося з відома Ленкавського. «Дорогий Стефко» не те що не усунув афериста Шевчука з дорученого йому поста, не те що не віддав його до організаційного суду, але подбавши, щоб скандал не вийшов на ширші горизонти, ще й рекомендував Шевчука тереновому проводові в Парижі, як гідного кандидата на фінансового референта, а пізніше навіть доручив організувати нелегальну переправу організаційних грошей з Англії і Бельгії через Францію до Мюнхена.

Шевчук взявся за цю справу — і в касу ЗЧ ОУН в Мюнхені переправлялися з Лондону лиш мідяки, а основний капітал прилипав до злодійських рук Шевчука — цього ставленика Степана Ленкавського.

Мабуть, зараз нікому не важко буде догадатися, за які відсотки купувалися подарунки у виді пляшок французького коньяку, що їх вдячний «Павелко» привозив кожного разу Ленкавському.

Але і сам «добродушний Стефко» був у курсі всіх справ. Навіть коли Шевчук зумів за одним ходом переправити з Англії через Польську банкову контору в Парижі прямо в свої і в своїх спільників кишені грубі тисячі організаційних доларів, «професор» Ленкавський і на цей раз не віддав справи до організаційного суду. Він знову зам'яв її в гурті найближчих своїх друзів, строго дбаючи, щоб не тільки члени ОУН, зокрема жертводавці, не дізналися про цей черговий удар по фінансах організації, але навіть домігся, щоб злочин Шевчука не став об'єктом розслідування СБ.

Треба визнати, що це йому вдалося здійснити. Навіть я про це дізнався вже аж тоді, коли минуло чимало часу, і коли я вже не виконував функцій референта СБ і жив у Парижі. Саме ця афера ще більш кинула ОУН в обійми чужих розвідок.

З того часу Бандера, Ленкавський, Стецько, які вже й до того вилазили із шкіри, щоб скинути Лебедя, Гриньоха і їх спільників зі стільця репрезентантів «воюючої України» перед американською розвідкою, розгорнули були скажену гонитву за зв'язками до чужих розвідок.

І ось для того, щоб не датися випередити Лебедеві і опозиції у висилці людей до Шухевича, вони надали торгівлі головами своїх друзів на міжнародній шпигунській біржі такого розмаху, який перевершив всі дотогочасні мірки.
Тоді-то оцей добродушний, зрівноважений флегматик, сливе не аскет, переконливо довів, що він, як близнюк Бандери, справді гідний прізвиська — Тінь Бандери.

Не інтересам України і українського народу присвятили вони свою чорну і брудну роботу. Хіба тим, хто вбиває один одного, навіть своїх спільників і однодумців, заради особистого благополуччя і більш вигідного поста, можуть бути дорогі інтереси нації?! Як раніше Бандера, так тепер і Ленкавський лише прикривається гаслами націоналізму, щоб обдурити українців на чужині, випомповуючи у них гроші на свої потреби і перепродаючи їх чужоземним розвідкам, що діють проти радянської Батьківщини, проти українського народу.
Чим нижче сідає сонце, тим довшими стають і тіні. Тінь Бандери — Степан Ленкавський — швидко зростає на арені націоналістів. Але всі українці на чужині повинні знати, що справжнє ім'я Ленкавського — злочинець, його злочинна діяльність — це ланцюг чорних зрад, підступів, шахрайств і вбивств, за які його можуть судити навіть його ж партійні однодумці, не кажучи вже про простих українських людей, кров яких не змити з його рук.


перевод

ПРО ТАК ЗВАНИЙ «ВИЗВОЛЬНИЙ ФОНД»
АБО ПРО СИТЕ КОРИТО БАНДЕРИ,
СТЕЦЬКА І К°

Приємно буває дізнатися, що твої співвітчизники, в який би закуток світу не загнала їх доля-мачуха, докладають великих зусиль, щоб зберегти своє національне обличчя, народні традиції на чужині.

Відриваючи собі з рота, вони намагаються дати свою лепту на спорудження українських шкіл, сиротинців, робітничих та народних домів тощо.

З цього і користуються всілякі націоналістичні вожді і вожденята, самозвані прем'єри, провідники, гетьманичі та їм подібні, які, граючи на національних почуттях трудового українства, впродовж десятиріч установлюють, збирають і накладають на українців, що живуть за межами рідної землі, безліч всіляких «позичок» та так званих «національних датків».

Дорогі співвітчизники, ви вже не раз мали нагоду переко
натися, — як часто і за якими обманливо-підступними підшептами крокува¬ла ваша легковірна жертовність.

Нерідко тверезі голоси в різні роки били на сполох, вказуючи на всіх «одиноко уповноважених», які обманом збирали всі ті «ви¬звольні фонди», «національні датки» тощо.

Що ж, може зайвим буде поново копирса¬тися в смітнику минулого?

О, ні!..

Мабуть, знову світять пусткою бездонні кишені всіляких вождів, провідників і лідерів, бо вони знов-таки, як видно з газетних повідомлень, не соромляться затіювати грабіжницькі збіркові акції...

Отож і я б'ю на сполох. Схаменіться, дорогі співвітчизники, члени і симпатики ОУН і ЗП УГВР!

Ні гроша більше цим політичним дурисвітам, лицарям широкоорганізованого обману!

Насправді ж бо Василь Кук у своєму виступі по радіо і в пресі ствердив, а поряд з ним і я ще підтверджую, що на Україні вже давно немає ніякого націоналістичного підпілля. А президія ЗП УГВР, провід ОУН, АБН та інші умільці випомповували гроші з гаманців своїх співвітчизників; випомповували десятки, а чи не сотні тисяч доларів. І все це під облудними гаслами на підсилення «краєвої боротьби», яка існувала тільки в уяві! цих політичних дурисвітів. Куди ж ділися всі І ці астрономічні суми?

Звичайно, туди, куди дівалися всі астрономічні пожертви членів і симпатиків ОУН, що їх зуміли Бандера, Стецько, Лебедь, Ленкавський та інші видурити з того часу, коли переризлись з Мельником і його ПУН.

В кожному разі на Україну на підсилення «краєвої боротьби», якщо і були спрямовані, то тільки дрібні мідяки з цього скарбу, политого потом українських емігрантів-трударів.

Я це стверджую з якнайбільшою рішучістю.

На таке моє ствердження хтось може сказати: Бандера, а там ще й Лебедь, з своїм ЗП посилали ж зв'язкових і озброєні групи на Україну, а на це хіба не треба було вида¬вати колосальні суми грошей?!

Слушне зауваження. Тільки що кожна висилка в Україну чи то зв'язкових, чи озброєних груп, організовувана Бандерою чи Лебедем, не тільки не поменшувала скарбу, видуреного з лепт еміграційної громадськості, а, навпаки, приносила чисті і чималі зиски. Сливе, чи не кожну відправку людей на Україну щедро фінансували ворожі нашій Батьківщині розвідки.

Таким чином, навіть з точки зору тієї моралі, яка наказує «поборювати все радян¬ське», наведені вчинки Бандери, Лебедя, Стецька, Ленкавського та інших, спрямовані на свідоме, постійне ограблювання членів і симпатиків ОУН і ЗП УГВР заради власного зиску цих ватажків, є злочином і кари гідні.

Куди більше, оцей їхній перший злочин супроти своїх симпатиків породив другий, ще більший, який довічною ганьбою лягає на ОУН та УПА, який викарбував ганебне тавро шпигунів і диверсантів на всіх тих, що далися зловити себе на гачок облудних закликів про потребу боротьби за відновлення так званого УССД і пішли зі зброєю на Україну.

Проте даймо мову деяким фактам: .
Весною 1948 року мене було призначено референтом краєвого зв'язку, отже членом Проводу 34 ОУН, а поряд з тим ще й провідником особливого, таємного штабу для підготовки і проведення акції, зареєстрованої в особливих списках Бандери під зашифрованою назвою «Богун».

Завданням цього штабу було підготувати озброєні групи ОУН для висилки в Україну в зв'язку з загостренням (саме в той час) міжнародної політичної обстановки.

Звичайно, вже підготовка і висилка такої озброєної групи зв'язкових до генерал-гауптмана Шухевича вимагала неабияких фінансових витрат.

Бандера ж, наділивши мене такими відповідальними постами і доручивши здійснення таких широко задуманих планів, не тільки не відпустив ламаного гроша, але й найвиразніше дав до зрозуміння, що і висилка зв'язко¬вих до Шухевича, і проведення акції «Богун» повинні, і це якомога найшвидше, заповнити порожнечу Торрічеллі в сейфах каси ЗЧ ОУН.

На таємній нараді трьох (Бандера, Тюшка Осип і я) провідник всієї ОУН виложив свої биті карти на стіл: його улюблений друг Микола Климишин довів на конкретному прикладі, що порожнечу Торрічеллі можна створити і там, де мається до діла з грубими мільйонами організаційних грошей; коротше кажучи, Климишин допровадив фінанси ЗЧ ОУН (за проміжок нецілого року) до повної руїни.

До того я знав, що золотий і брильянтовий фонд ЗЧ ОУН зазнав деякої метаморфози в руках спритного новітнього алхіміка Климишина і його помічників. Але ніяк не підозрю¬вав, як, зрештою, і всі члени ОУН, що Кли¬мишин міг допустити аж такого злочину, щоб довірені йому, як фінансовому референтові ЗЧ ОУН, організаційні гроші і вартісні запаси, довести до цілковитої катастрофи.

Які ж джерела цих вартісних резервів?
Золотий і доларовий скарб ЗЧ ОУН вперше побачив світ в роки гітлерівської каторги в Західній Україні, народжений і вирощений з датків членів і обдурених симпатиків ОУН і УПА (я не беру зараз до уваги подачки Абвера, про що я ще буду мати нагоду вам розповісти), щоб фінансувати закордонні представництва ОУН і УГВР, щоб створити їм матеріальну базу антирадянської діяльності. В тих лептах не просто їх гроші, а датки їхньої крові, вони давали їх на заклик Проводу з вірою в те, що спричиняться до покращання долі власного народу.

І саме вістка, подана мені ще Бандерою про спекуляції, шахрайства, а то й просто крадіжки правої руки Бандери Миколи Климишина, впала важким обухом навіть на ме¬не, хоч я вже зумів до того приглянутися не до одних дивовижних злочинних махінацій оточення Бандери, Лебедя, Стецька і Проводу і був приготований на несподіванки.

Але не тільки датки крові обдурених крайовиків були передані у безконтрольне віддання Климишину.

Продовж повоєнних років Бандера, Стецько, Лебедь, Ленкавський і всі інші «одиноко уповноважені» видерли підступно, під при¬криттям високолітаючих лозунгів про допомогу «воюючій Україні», «на фонд УПА» і т. ін. і т. п. від членів і симпатинів ОУН і ЗП УГВР, від скитальців-ізгоїв астрономічні суми грошей, які визначалися мільйонами німецьких марок.

Климишин Микола (з доручення і з відома самого Бандери) проводив різні карколомні фінансові спекуляції, він перелив чималу частину доларів з каси ОУН в таємні мішечки своєї любимої матрони, прикрасив золотом і брильянтовими перснями її ласі, злодійські пальці, обвантажив її вуха і свою брудну со¬вість смарагдами в платиновій оправі. Вже тоді я кинув виклик Бандері.

Я зажадав, щоб цього розтратника і злодія притягли до найстрогішої відповідальності, щоб віддали ще раз організаційному судові, не дозволили втікати за океан із скринями організаційного майна, яке він поспішив (звичайно, надавши йому заздалегідь зміненого вигляду) переназвати посагом своєї дружини, приватним добром свого рідного брата.

Я пригадав Бандері, що вже раніше (ще як референт СБ) я був вручив йому і організаційному судові прямі, підтверджені свідками докази того, що Микола Климишин допустився розтрати організаційних грошей на суму сливе не півмільйона німецьких марок. Між свідками були не тільки члени і не члени ЗЧ ОУН (як Любрик Гладкий і співжилець Климишина, прізвище якого я призабув), а навіть німці.

Куди більше, я висловив своє обурення з приводу того, як можна було вже тоді не взяти до уваги такого сигналу сполоху і надальше довіряти Климишину організаційні фінанси, коли були шанси бодай в мінімальній мірі врятувати їх.

Та, незважаючи на те, що ревізія фінансових книг недвозначно ствердила, що права рука Бандери, фінансовий референт ЗЧ ОУН Микола Климишин є розкрадачем і злодієм, Бандера обмежився тим, що доручив йому передати порожню касу ЗЧ ОУН в інші руки. Для мене було тоді й залишилося досі нерозгаданою загадкою, чому Бандера, а з ним Тюшка Осип, Стецько і Ленкавський свідомо покривали всі ці злочини Климишина.

Вони не припинили його дальших махінацій, коли достали від мене сигнал сполоху. Бо навіть на власні очі побачивши порожнечу в касі ЗЧ ОУН і діставши незбиті докази вини Климишина, взяли його під свій захист і нагородили, ніби за заслуги, особливим імунітетом! Вони не те що не дозволили притягну¬ти його до відповідальності, а ще й вручили йому таємний наказ про призначення його на пост члена теренового Проводу ЗЧ ОУН у США!

А член ЗЧ ОУН Матійців, якому було доручено провести ревізію книг Климишина, довів, що Климишин, щоб затерти сліди своїх шахрайств, повиривав цілі картки з фінансових каталогів, а інші записи захлипав чорнильними чортиками так, що й сам чорт не зміг би розібратися — які суми, коли і на що були видані.
Щоправда, тоді Бандера і Тюшка відслонили були мені крайочок тієї загадки. Вони мене втаємничили в те, що притягти Климишина до відповідальності — це рівнозначно з тим, що пустити воду на млин опозиції, яка зразу б дістала аргумент для компрометації самого Бандери.

Їхні висновки не були позбавлені своєрідної логіки.

Бандера відібрав був скарб ОУН з допомогою боївки з рук Зенона Марцюка, коли той поплівся за Лебедем до опозиції.

Коли Степан Бандера відібрав скарб і в порозумінні зі Стецьком і Ленкавським передав Климишину, та ще й допустив до того, що той сливе не за десять місяців задемонстрував, як замість золота, брильянтів, доларів і мільйонів марок можна в касі залишити тільки довжелезні стовпці цифр у фінансових каталогах, при тому не видавши ні гроша за призначенням, то ж, звичайно, чи міг він - провідник ОУН не уявити себе поруч свого протеже на лаві підсудних?

Ось чому Бандера наказав мені строго держати язика за сімома колодками, щоб афера Климишина не стала нищівною зброєю в руїнах опозиції проти нього самого, проти Стецька, Ленкавського і проводу ЗЧ ОУН.
Проте на скільки замків не замикав би Бандера мої вуста, моя совість не змогла замовчати такі злочини.

Моє обурення було вже тоді доступне багатьом моїм друзям із ЗЧ ОУН. Воно, злившись з їхніми, не меншими обуреннями, могло вже тоді розлитись в бурхливий океан, який зумів би затопити довічною ганьбою не тільки злочинців типу Климишина, але й всіх тих, хто свідомо покривав його і йому подібних.

На жаль, тоді цього не сталося. Не сталося через те, що я, як і мої друзі, знаходився ще в полоні віри в потребу «боротьби в краю» і був глибоко переконаний, що Степан Бандера є символом тієї боротьби і тому не може стати об'єктом публічного нап'ятнування, навіть заслуженого.

Можливо, що в багатьох друзів, з якими я тоді поділився думками про злочини Климишина, не знайдеться тепер мужності, щоб підтвердити публічно мої обвинувачення. Але я заздалегідь радію, що вони (всі без винятку)

Увы, пропущеные страницы 28 - 29

року кампанію по збиранню датків на «визвольний фонд» серед українських емігрантів Вже тоді Бандера, Лебедь, Стецько, Шухевич, Ленкавський запродали свої душі, а тим самим і цілу ОУН (хотіла вона того чи ні) гітлерівському Абверу. Всі тодішні основні «визвольні» акції, які провадились під керівництвом Бандери, були щедро фінансовані шефами гітлерівської військової розвідки. Щоб не бути голослівними, покличмо в свідки деякі приклади, а саме: «визвольні» операці батальйону «Нахтігаль» на чолі з гауптманами Шухевичем і Побігущим та під духовної опікою Гриньоха; похід на Схід членів ОУН зі спецзавданнями в лавах перекладачів при різних штабах гітлерівських військових з'єднань тощо.

Невже ж на це були потрібні гроші, видерті обманом в українських селян і робітників, що працювали на гітлерівській каторзі?

Фашистська розвідка забезпечила кожного вояку батальйону «Нахтігаль», кожного дольметчера обмундируванням, зброєю, харчами. Ще й за кожного перепало Бандері стільки, що він міг фінансувати і «тріумфальний» в'їзд (на гітлерівських машинах) пана «прем'єра» Стецька до Львова і марші похідних груп у напрямі Золотоверхого!

А де ж ті суми, які виплатили були гітлерівці Бандері за розвідувальні інформації до моменту віроломного нападу на нашу Батьківщину?! Лишки з них, в розмірах кількадесять тисяч доларів, опинилися за порадою Ріка Ярого в швейцарському банку.

Ріко Ярий поклав на ці гроші свою юдину руку, присвоївши їх собі як плату за ту роль, яку відіграв у першому розколі ОУН. Це сталося незадовго після того, коли Бандера, доставивши гітлерівській розвідці потрібні інформації про становище на Західній Україні, віддав багато своїх прихильників — членів ОУН як спільників—націстам для здійснєння їх чорних планів по віроломному нападу на Радянську країну.

Тепер залишається ще згадати, чому Бандера втаємничив тоді мене в ці злодійські вчинки свого духовного натхненника? Він хотів, щоб я набрав довіри до вигадки Ярого про долари, що замуровані в стінах його замітку. І ось чому: він же був змушений накреслити мені ту жахливу картину фінансової ка¬тастрофи ЗЧ ОУН, що її спричинив Микола Климишин. Адже, призначивши мене на пост референта краєвого зв'язку і провідника штабу акції «Богун», Бандера не тільки не вручив імені ні пфенінга, але недвозначно дав зрозуміти, що висилка людей в край повинна, в першу чергу, відкрити шлях новому касирові ЗЧ ОУН до доларових джерел американської розвідки. До речі, на тій нараді Бандера і Тюшка познайомили мене і з заходами, ще були вже зроблені в тому напрямку, щоб чергових кандидатів на зв'язкових до краю було зареєстровано як американських шпигунів. Але все ж таки, щоб створити мені бодай ілюзії його провідницьких клопотань про фінансове забезпечення такого важливого відтін¬ку організаційної роботи, що його він мені доручив, Бандера взявся запустити мені перед очі мильних пузирків щодо схованих доларів Ярого. Будь-що-буде — це, мовляв, теж були гроші, призначені колись на фінансування подібних зв'язкових і похідних груп на Україну.


Бандера так і сказав мені: «Цей доларовий фонд наново призначую на підсилення краєвої боротьби і на матеріальне забезпечення людей, які підуть туди».

Яка щедрість провідника ОУН! Від мене вимагалось фактично дуже мало: повірити у байку Ярого і Бандери і погодитись організувати відправку людей по доларовий скарб ОУН, замурований в підвальних стінах замку в Гльогніці, в радянській зоні Австрії. Проте я запропонував попросити Ріка Ярого розповісти свою байку особисто перед організаційним судом і відповісти за свої кра¬діжки так, як цього вимагали закони ОУН. Але чи міг на це Бандера пристати? Ні!
Таким чином тоді народився ще один його наказ, даний мені: «Тайну про доларовий пайок Ріка Ярого зберегти до могильної дошки».

В той час стала мені перед очима великим знаком запитання і інша нерозгадана голово¬ломка суми в п'ятдесят мільйонів радянських карбованців. Їх історія майже аналогічна з «фондом» Ярого. Джерело обох згаданих астрономічних сум теж сам — гітлерівська розвідка.

Перша з них була виплачена напередодні воєнного нападу на нашу Батьківщину Ярому і Бандері. До другої мали необмежений доступ Гриньох і Лебедь напередодні розгрому гітлерівських орд і катастрофи третього Райху.
Пробачте, я згадав про нерозв'язану загадку суми п'ятидесяти мільйонів. Насправді ж йдеться тільки про сорок п'ять мільйонів. Доля п'яти мільйонів мені відома: їх забрали були для Шухевича зв'язкові Бандери, Лебедя і Стецька — Юрій Лопатинський і Демид Чижевський, коли восени 1944 року супроводили за лінію фронту на німецькому військовому літаку капітана Кірша, делегатів гітлерівського Абверу і особисто Гіммлера на переговори до генерального секретаря УГВР, головного командира УПА.

Про те, що гітлерівська розвідка призначила на фінансування «визвольної» боротьби УПА ОУН 50 мільйонів радянських карбованців і що Гриньох, а через нього Лебедь мали безпосередній, необмежений доступ до них стало мені відомо від доктора Феля, представника гітлерівського «Фронтауфклерунгскомандо 201». З ним то і підтримував офіційні зв'язки віце-президент УГВР і член Проводу ОУН, як представник президії УГВР, штабу УПА і Проводу ОУН Іван Гриньох. Те саме підтвердив тоді і сам Гриньох. На той час я був провідником охоронно-розвідочної служби при референтурі закордонних зв'язків, очолюваної Лебедем.

Пізніше, в зв'язку із згаданою нарадою трьох, Бандера мене впевнив, що в книгах скарбу ОУН, що його він відібрав був у Марцюка Зенона, нічого не говорилось про ті 45 мільйонів. Значилось тільки, що віце-прези¬дент УГВР Іван Гриньох і секретар закордон¬них справ УГВР Микола Лебедь могли б ви¬яснити українській еміграційній громадськості — куди ділися ті 45 мільйонів карбованців! Тільки вони!

Я міг би хіба допомогти їм дещо пригадати. В той час, коли вони мали доступ до тієї суми, деякі довірені люди з оточення Гриньоха інтенсивно вимінювали карбованці на долари і золото на чорному ринку Кракова.

Ось вони — незаперечні факти, які трохи відкривають брудне рядно, що прикриває чорні і запроданські душі так званих «борців за Україну», але які насправді є слухняними агентами іноземних розвідок і зажерливими гендлярами, які торгують своїми співвітчизниками на чужині, одержуючи за це юдини долари і марки.

Розповідаючи вам, дорогі земляки, ці факти, про які я знаю з перших джерел, я хочу відкрити вам очі на те, куди йшли ваші потом мозолями зароблені пожертви, які ви відрвали від себе, я хочу, щоб ви зрозуміли, що існування і діяльність всіх угруповань на чужині обумовлена їх активною участю у ворожих чужоземних розвідках, які фінансують і підтримують націоналістичних запроданців-верховодів, бо всіх їх єднає одне — ненависть до радянського краю.
Так не давайте ж обдурити себе, не ставайте роздрібною монетою у брудній грі, що ведуть за вашими спинами, але за ваш рахунок ваші вороги — проводирі великих, так званих націоналістичних угруповань ОУН, АБН тощо вкупі з їх чужоземними хазяями. Пам'ятайте, що націоналістичні гасла є камуфля¬жем, за яким вони приховують своє зрадницьке гендлярське єство.


перевод

Легендарная в ОУН личность.
И книга его такая же легендарная.
Построенная на его показаниях во время следствия, в большинстве библиотек Украины уже отсутствует.

Надеюсь, сами протоколы воспоследуют, а пока и книга будет весьма полезной.
Русскоязычные товарищи, не обессудтье, на украинском.


Матвієйко Мирон Васильович (1914, с. Беремовці Зборівського р-ну Тернопільської обл. — 10 травня 1984, с. Павлове Радехівського р-ну Львівської обл.).
З родини греко-католицького священика.
Псевдоніми — «Див», «Жар», «Рамзес», «Усміх».
Член ОУН з 1930 р. Освіта незакінчена вища медична. Відповідальний співробітник референтури СБ Проводу ОУН(Б). За завданням ОУН з 1941 р. співпрацював з контррозвідкою Абверу в справі протидії радянському підпіллю. З весни 1949 р. — керівник референтури СБ ЗЧ ОУН. Займався питаннями контррозвідувального захисту осередків української політичної еміграції, підривної роботи проти опозиційних бандерівцям українських політичних організацій за кордоном.
Один з особливо наближених до С.Бандери людей. Дружина М.Євгенія Кошулинська — хрещена мати сина С. Бандери — Андрія, технічний співробітник СБ ЗЧ ОУН. За словами лідера ОУН в Україї у 1950 — 1954 рр. В. Кука, М. «здатен на провокацію, може добитися зізнання навіть від безневинної людини». За кордоном пройшов навчання в спецшколі англійської розвідки під псевдонімом «Модді». Отримав завдання С. Бандери нелегально прибути до Західної України й підпорядкувати сили руху опору ЗЧ ОУН. В ніч з 14 на 15 травня 1951 р. з групою емісарів ОУН був закинутий з англійського військового літака на територію Тернопільщини. 5 червня того ж року захоплений спецгрупою МДБ УРСР. Брав участь в оперативних іграх радянських органів держбезпеки із закордонними центрами ОУН та спецслужбами певних країн НАТО. У зв'язку з політичною недоцільністю імітувати перед іноземним співтовариством наявність руху опору в Західній Україні спеціальні заходи було припинено. 19 червня 1958 спеціальною постановою Верховні Ради СРСР помилуваний. 24 грудня 1960 М. виступив у ЗМІ УРСР із засудженням власної участі в націоналістичному русі.
Д.Веденеев, И.Быструхин, "Двобій без компромісів", К., 2007, стр.473-474




Мирон Васильевич Матвиейко. "Чорні справи ЗЧ ОУН"
Львів, 1962 р.,

ДО ЧЛЕНІВ І СИМПАТИКІВ ОУН ТА ДО ВСІХ
УКРАЇНЦІВ, ЯКІ ЖИВУТЬ ПОЗА МЕЖАМИ РІДНОЇ ЗЕМЛІ.

Звертається до вас громадянин Української Радянської Соціалістичної Республіки Мирон Васильович Матвієйко, колишній член проводу, керівник референтури Служби безпеки, керівник референтури Крайового зв'язку так званих закордонних частин ОУН, який у 1951 році за завданням проводу і особисто Бандери прибув на Україну нелегальним шляхом для налагодження зв'язку з керівництвом оунівського підпілля і передачі його свіжих вказівок і замовлень по веденню шпигунства проти Радянського Союзу.

Я народився в 1914 році в с. Беремівці, Зборівського району, Тернопільської області, в сім'ї священика. Вступаючи в 1930 році шістнадцятирічним хлопцем в лави юнацтва ОУН у Львові, свято вірив, як і багато українських юнаків і дівчат того часу, в те, що ОУН і її тодішній вождь Євген Коновалець покликані самим провидінням божим дати визволення нашій батьківщині — західноукраїнським землям з-під гноблення польських панів і капіталістів, покликані створити Українську самостійну соборну державу. З того часу я пройшов шлях в націоналістичній організації від члена-юнака до члена проводу ЗЧ ОУН...

Я був серед тих, хто очолював організацію, я бачив її гасла, її діла. Я у свій час разом з Бандерою, Стецьком, Ленкавським, Лебедем та іншими чоловими діячами творив її політику і, таким чином, мав можливість бачити ОУН зсередини, такою, якою вона є в середовищі її зверхників.

Більш ніж половину свого життя, свою юність, свою молодість, найкращі роки зрілого віку я віддав справі здійснення націоналістичних кличів і ідей. І ось сьогодні, звертаючись зараз до вас, дорогі земляки, я оглядаюсь на пройдений шлях, ставши обіч нього. Він не привів мене до жаданої мети, і, що характерно, чим вище я піднімався щаблями оунівської драбини, тим менше залишалось націоналістичної політичної романтики. Діставшись вищого щабля і опинившись на Україні, я зрозумів, що кращі поривання молодості пропали задарма. Куди більше, з великою прикрістю доводиться констатувати, що довгі роки перебування в лавах ОУН — хотів я того чи не хотів — вийшли на велику шкоду інтересам українського народу.

Цілком природно, ви можете запитати мене: чому саме? Хочу відповісти вам. Коли боротьбу українців проти окупантів Західної України в дорадянські часи, часто й під націоналістичними гаслами, можна зрозуміти, то діяльність керівників ОУН Коновальця, Бандери, Мельника, Шухевича вже в той час була злочином супроти українського народу. Вони, спекулюючи на національних почуттях і прагненнях західних українців, вже тоді зв'язали себе і всю ОУН з гітлерівським гестапо і «абвером».

Проте найбільшим злочином треба вважати всю діяльність ОУН проти Радянської влади, коли західноукраїнські землі були звільнені від ворогів і ввійшли до складу Української Радянської Соціалістичної Республіки.

Так довго, доки я особисто не мав можливості переконатися в тому, що боротьба ОУН проти Радянської влади на Україні велася за наказами націоналістичних вождів і провідників на догоду і насправді в ім'я інтересів ворогів українського народу, я сам, вихований змалку на тенденційно брехливій пропаганді в антирадянському ненависницькому дусі, вірив, як і багато хто з вас, можливо, вірить ще й сьогодні, в доцільність і потребу такої боротьби, яка, мовляв, повинна «звільнити» український народ. Від чого звільнити? — задайте собі таке питання. Від дійсної волі, рівності та братерства, які здобув український народ завдяки Радянській влади?

Не знаючи, а то й уперто не бажаючи зна¬ти фактичної правди про радянську дійсність, я вірив у те, що тільки ОУН принесе щастя українському народу. Хоч соромно за себе, проте в ім'я правди доведеться визнати, що повинен би був скоріше зрозуміти всю злочинність проводу ОУН, бо таких фактів я знав безліч, і відрізнити удавану політику від звичайної низької шпигунської його роботи. В своїй невиправданій ненависті до всього радянського, сліпо вірячи в добрі наміри націоналістичних «світочів», подібно, як, можливо, і всі ви, я вважав, що всі засоби в боротьбі проти Радянської влади, в тому числі і зв'яз¬ки проводу ОУН з чужоземними розвідками, є виправданими і доведуть до цілі. Як би красиво не писали націоналістичні провідники в газетах і трактатах про високі ідеї та боротьбу, до якої вони закликають членів організації, насправді кожний зверхник працював і працює на якусь розвідку, а всі внутрішні незгоди, всі розколи — це результат гризні за право стояти якомога ближче до ситого корита. Так воно було, так воно є. Я сам своїми очима спостерігав цю діяльність протягом багатьох років, починаючи з того часу, коли я працював у референтурі закордонних зв'язків, очолюваній Лебедем під час гітлерівської окупації України, а особливо після закінчення другої світової війни.

Я свідок так званої «закордонної політики», цебто агентурних зв'язків Миколи Лебедя, Івана Гриньоха з гітлерівським гестапо та з румунсько-королівською сигуранцою, з ма-дьярською та іншими розвідками, через посередництво яких вони вже тоді домагалися зв'язатися з англійською «Інтелідженс сервіс».
Я стверджую співпрацю Бандери, Стецька, Гриньоха, Стахова Володимира, Лопатинського Юрія, Васьковича Осипа і Тюшки з гітлерівською розвідкою аж до останнього подиху «третього рейху». Ви пам'ятаєте, панове, шановні «голово» Стецько, «міністре» Стахів В., «віце-президенте» Гриньох, як у той час, коли вже труївся доктор Геббельс, ви їхали на машинах німецької розвідки в товаристві пред¬ставника німецького «абверу» доктора Феля та його помічників у Баварський ліс, щоб очо¬лити антирадянcький відділ організованої Гіммлером німецької партизанки «Вервольф»? Якщо ви призабули, пане Стецько, то я нагадаю вам про те, що саме я, Мирон Матвіейко, перев'язував вам рани, які ви дістали від розривних куль під час обстрілу німецьких машин літаками ваших теперішніх американських друзів.

Про цей факт і ваші рани, пане Стецько, знає більше людей, в тому числі і відомий лікар Борис Андрієвський.

Хто може заперечити з вас, панове, такий безпрецедентний факт? Гіммлер, відчуваючи вже загибель «третього рейху» і бажаючи рятувати свою шкуру, передав англо-американській розвідці всю свою антирадянську агентуру, а також зв'язки до проводу ОУН, штабу УПА, генерального секретаріату УГВР на чолі з Шухевичем, Бандерою, Стецьком, Лебе¬дем, Гриньохом та іншими.

Зразу ж після закінчення другої світової війни, коли трудящі Радянської України, переборюючи небачені труднощі, розруху, часом недоїдаючи і недосипаючи, заліковували рани, заподіяні фашистами, проводирі українських націоналістів посилили свою злочинну діяльність, змінивши своїх гітлерівських шефів на теперішніх американських, боннських і навіть франкістських та чанкайшістських хлібодавців.

В основу своєї політичної діяльності Бандера, Шухевич, Стецько, Лебедь, Гриньох та інші поклали шпигунство проти Української Радянської Соціалістичної Республіки. За збирання вісток про політичне, економічне, суспільне і військове становище Радянської України в підпільних умовах низові члени ОУН на українських землях, обдурені і залякані бандерівською верхівкою, платили власною кров'ю, а їхні провідники за кордоном про¬давали цю кров за долари і за будь-яку іншу валюту на міжнародній шпигунській біржі, де панує закон: хто дав більше, той і є власником товару.

Коли український народ покінчив з рештками націоналістичного підпілля, спровокова¬ного на Україні гітлерівцями та їх помічниками, націоналістичні лідери за кордоном, бажаючи показати перед західним світом і українською еміграційною громадськістю наявність нібито «визвольного руху» на Україні проти Радянської влади, почали засилати гру¬пи обдурених українців, яким вбивали в голову ідею «визволення» українського народу. А насправді всі заслані групи фактично повинні були розбудувати шпигунську сітку для імперіалістичних розвідок.

Але не тільки «ідейним знаряддям» користуються націоналістичні боси, залучаючи до шпигунської роботи українців на Заході, вербуючи їх у Західній Німеччині, Англії, США, Італії та інших країнах так званого «вільного світу». Більшість людей, що їх вони продавали американській, англійській та іншим розвідшколам, були українці, доведені до страш¬ного спустошення і безнадійності злиденним існуванням в еміграції.

Тепер хочу сказати про себе, про те, як я, один з керівних членів проводу ЗЧ ОУН, який жив до 1951 року зі своєю дружиною в Мюнхені, потрапив на Україну.
Більш-менш свідомим членам організації українських націоналістів добре відомі джере¬ла здобутку грошей на антирадянську підривну роботу проти Союзу РСР.

Цими джерелами є розвідки імперіалістичних держав, і в першу чергу США. Робота проти Радянського Союзу і країн народної демократії, ким би вона не провадилась на Заході, всіляко захвалювалась з першого ж дня після війни. Ці обставини в повній мірі були використані проводом ЗЧ ОУН, який давав за гроші детальні інформаційні матеріали про Україну, видавав терористичні виступи окремих націоналістично настроєних осіб, які входили до озброєних груп у західних областях України, за рух, причому навіть революційний, проти Радянської влади. Але, якщо в перші післявоєнні роки на підтримку цих «революційних дій» американська розвідка досить щедро давала гроші, то з часом вона жадала мати все більше і більше конкретних відомоістей про Становище на Україні. Вже в 1950 році перед проводом ЗЧ ОУН постало питання про одержання потрібних капіталістичним розвідкам шпигунських даних про Радянський і Союз. Ці дані треба було за всяку ціну дістати.

Бандера і Стецько, які знали, що ніякого підпілля на Україні нема, вирішили послати мене на Україну для того, щоб передати в ЗЧ ОУН відомості про нібито діюче підпілля і нібито існуючий провід ОУН на західноукраїнських землях. Це, на думку Бандери і Стецька, дало б їм можливість гандлювати цими «інформаціями» перед чужоземними розвідками і отримувати за них гроші.

Для мене було абсолютно ясно, що Бандера і Стецько приносять мене в жертву своїм особистим інтересам та інтересам капіталістичних розвідок, але, побоюючись розправи в разі відмови, я дав згоду виконати їх завдання, а коли прибув на Україну і побачив, що в дійсності ніякого підпілля нема, зразу ж зголосився до органів державної безпеки.

З травня 1951 року по теперішній час я живу на рідній землі. За цей час я мав можливість наочно переконатися, наскільки мерзенною, брехливою і злочинною є діяльність націоналістичних центрів за кордоном та їх верховодів. Як тяжкий кошмар я згадую свою діяльність у так званій Службі безпеки ЗЧ ОУН, яка на догоду Баядері, Стецькові та іншим членам проводу була спрямована проти українського народу і української еміграції.

Яке ж дійсне становище на Україні, що з ним я зустрівся віч-на-віч, ще як тільки моя нога, ідучи стежками злочинів проводу ЗЧ ОУН і Бандери, ступила на килим рідних лісів і полів?

Я переконався, що дійсність, серед якої живе український народ, перевершує всі сподівання, що з кожним днем переростає найсміливіші мрії.
При перших кроках на рідній землі я побачив усю безглуздість зловмисної брехні про занепад української економіки, про голод і злидні робітників і колгоспників.

Я живий свідок тих колосальних досягнень, яких досягнуто в Радянському Союзі і в УРСР. Все це є результатом усіх колосальних заходів, що їх провів Радянський уряд і які отримали загальне схвалення і вдячність всього українського народу, зокрема населення західних областей.

Грандіозна розбудова промислових центрів усієї України, особливо вугільних, газових і нафтових басейнів, спорудження численних гідро- і теплоелектростанцій, відбудова знищених і побудова нових міст, небувалий розвиток економіки і піднесення сільського господарства дозволили Радянській Україні випередити багато країн Західної Європи.

Активна діяльність Радянської України на міжнародному форумі, як однієї з засновниць Організації Об'єднаних Націй, участь України у міжнародних виставках, у тому числі в Марселі, блискучі успіхи українських республікан¬ських хорових і танцювальних ансамблів — це безперечний атестат суверенності Радянської України.

Таким чином, сама радянська дійсність показала, що на Україні не може бути грунту для існування націоналістичного підпілля, а тим більше для підривної роботи шпигунсько-диверсійних груп, що їх засилають з-за кордону.

Що це так, красномовно свідчить відоме вам з преси та радіо звернення Кука Василя Степановича до Ярослава Стецька, Миколи Лебедя, Степана Ленкавського, Дарії Ребет, Івана Гриньоха та до всіх українців, що живуть за кордоном.

Можливо, дехто з вас має деякі сумніви щодо розповіді Кука про дійсне становище на Україні, то я ще раз хочу ствердити, що це правда, і сказати з цього приводу кілька слів.

Давно вже всі, хто засліплений у свій час гаслами націоналістичних провідників, вірячи, що ті справді кличуть на чесний бій український народ, розібралися, що й до чого, переконались, що їх найкращі сподівання може І здійснити лише Радянська влада, і зараз залюбки трудяться, щоб примножити славу своєї Батьківщини. Цієї правди бояться верховоди ОУН і роблять усе можливе, щоб приховати її перед членством, а тому не дивно, що навіть я, член проводу, став жертвою обману Бандери, Стецька, Ленкавського і тієї брехливої пропаганди, співавтором якої в свій час був і я, яка протягом років кричить про невдоволення українського народу рідною владою, про масові репресії і розстріли, про голод і злидні на Україні. А що вже говорити про низових націоналістів і всю трудову українську еміграцію, які ще й сьогодні знаходяться в полоні цього організованого злочинного обману.

Зустрівшись віч-на-віч з щастям українського народу, якого він досяг у Радянській Батьківщині, я прийшов до твердого висновку, що найважчим злочином було б руйнувати його, як цього вимагали постійно від мене й інших Бандера, Стецько, Підгайний і провід ЗЧ ОУН.

Я зрозумів, що той, хто бажає щастя власному народові, не сміє виконувати накази тих Політичних авантюристів, які, жонглюючи перед очима членів і симпатиків ОУН високо-парними гаслами про боротьбу за самостійну Україну, насправді розчинили і розмісили багно розколів, гризні, міжусобиць, щоб тільки задовольнити власні вождівські амбіції та пристрасті, і в такий спосіб мати змогу перекочовувати від американської розвідки до англійської, від англійської — до італійської, а там ще й до боннської, і наввипередки один перед одним ставати торговцями-продавцями живого товару — голів своїх друзів.

Через те я, колишній член проводу ЗЧ ОУН, який протягом багатьох років був невідступним співпрацівником Лебедя, Гриньоха, Бандери, Стецька, Ленкавського і якому було доручено зміцнити рештки націоналістичного підпілля на Україні, в ім'я правди перед совістю народу, власною і перед вашою, дорогі друзі, заявляю, що вже майже десяток років ніяких навіть решток націоналістичного підпілля не було й нема. Український народ прозрів, зненавидів ОУН і УПА за всі лихоліття і страждання, принесені йому в попередні роки групами націоналістів-терористів, які виконували волю німецьких фашистів, а пізніше — американських імперіалістів.

Через те я хочу ще раз ствердити, що всі, хто галасує про наявність ще сьогодні хоч би й залишків націоналістичного підпілля на Західній Україні, всі ті, які вдавалися і вдаються до обману еміграційної громадськості нібито існуванням боротьби на Україні, — це насправді найзапекліщі вороги українського народу. Вони своїм підлим обманом хотіли і хочуть переконати широкі еміграційні маси в потребі такої боротьби, прагнули і прагнуть спровокувати їх на підривну діяльність проти Батьківщини, а самим поживитися досхочу на цьому і добитися кар'єри перших холуїв у ворогів українського народу. Ось кому завдячу¬ють своєю неславною загибеллю багато з тих, які, давшись зловитись на гачок націоналістичного обману, гнані злиденним еміграційним життям, пішли на Україну зі зброєю в руках.

Такою є правда про всі дії керівних органів і самих націоналістичних формацій ОУН з самого початку їх існування. Її я маю потребу довести до вашого відома, дорогі мої друзі і співвітчизники, і це перш за все задля вашого-таки добра. Звичайно, в один раз не розкажеш про всі колізії в проводі, починаючи з гризні за портфелі і кінчаючи розпустою провідних членів ОУН, які я мав змогу на власні очі бачити і на що, як, можливо, і дехто з вас зараз, не звертав уваги. Але про це я ще матиму нагоду розповісти вам, дорогі земляки.

Я хотів би вірити, що ніхто з вас, дорогі друзі, не стане крокувати стежками злочинів, що їх визначають ще сьогодні провід ЗЧ ОУН, президія ЗП УГВР, АБН і всі інші націоналістичні формації, кидаючи вас в обійми ворожих розвідок, даючи вам завдання займатися шпигунством проти рідної Батьківщини — Української Радянської Соціалістичної Республіки.

З щирим бажанням вам щастя.

перевод

Протокол
судебного заседания

1945 года, августа, 6 дня.

Военный Трибунал войск НКВД Киевской области гор. Киев в помещении ВТ в закрытом судебном заседании в составе:

Председательствующего
Ст. л-та юст. Баранковой

и членов:
1. Ещенко,
2. Колесник

при секретаре Сламчинской

б/участия обвинения и защиты

рассмотрел дело по обвинению Стельмашук Юрия Александровича в пр. по ст. 54-1 "а" и 54-11 УК УССР.

Судебное заседание отрыто в 10 часов 00 минут.

Председательствующий объявляет о подлежащем к слушанию деле.

Секретарь доложил, что в судебное заседание подсудимый Стельмашук доставлен под конвоем, свидетели в судебное заседание не вызывались.

Председатель удостоверяется в самоличности подсудимого, который на заданные ему вопросы показывает:

"Я, Стельмашук Юрий Александрович, 1920 г., уроженец и житель с. Коршев, Синкевичевского р-на Волынской обл., из крестьян-середняков, б/п, украинец, образование среднее, окончил 10 классов, холост, имею отца, мать, сестру - они в 1941 г. репрессированы Советской власьтю, ранее не судим, под стражей с 9 июня 1945 г., с обвинительным заключением ознакомлен 4 августа 1945 г.(часть текста трудна к прочтению).... подсудимого не имеет ли он отвода составу суда - отвода составу суда не заявляю.

Пред-щий разъясняет процессуальные права и спрашивает подсудимого, не желает ли он ходатайствовать до начала судебного следствия по делу.

Пред-щий оглашает обвинительное заключение и определение 123, разъясняет сущность обвинения, спрашивает подсудимого, понимает ли он в чем его обвиняют, признает ли он себя виновным и желает ли дать показания.

Подсудимый Стельмашук:

"Обвинение мне понятно, виновным себя признаю, за исключением того, что моим отрядом унчтожено не 15 тыс., а 5 тыс. поляков, 15 тыс. поляков было уничтожено по всей Волыни, желаю дать суду показания."

Подсудимый Стельмашук по существу дела показал:

До 1939 г. я учился в Луцкой гимназии. В 1939 г. польской полицией был арестован за принадлежность к "ОУН", но так как доказательств не было, то меня освободили. В 1939 г. с приходом частей Красной Армии три м-ца учился во Львовском университете, но потом учебу оставил. В этом же 1939 г. меня вызвали в органы НКВД, так же заподозрили в принадлежности в "ОУН", но освободили.

Меня начали запугивать, что Советская власть меня репрессирует, и поэтому я в январе 1940 г. перешел границу на польскую территорию, оккупированную немцами. Через некоторое время я возвратился на Советскую территорию за деньгами. Деньги я взял, а так же мой двоюродный брат Стельмащук дал мне пистолет. Переходя границу при возвращении на немецкую территорию я ранил себя из пистолета и до выздоровления находился в с. Грубишеве. В апреле м-це 1940 г. я пришел в г. Холм н начал учиться в гимназии. В гимназии руководителем "ОУН" Онуфрийчук я был включен в "ОУН" и назначен звеньевым - мне подчинялись три человека. По окончании гимназии в декабре 1940 г. я перешел на жительство в с.Сибибури. В 1941 г. в феврале м-це я руководством "ОУН" быд вызван в Холм, где получил задание явиться в Краков к руководителю "ОУН" - Федаку. Прибыв в Краков, з Федаком встретился в немецкой школе, директор Федак был резидентом немецкой разведки. В указанном месте студенческий...(часть текста трудна к прочтению). Федак передал меня "Калине" - настоящей фамилии его не знаю. "Калина" подбирал кадры для школы командного состава "ОУН". Мо...(часть текста трудна к прочтению). 120 человек, прибывшие из разных мест, прошли медицинскую комиссию, и через два дня были направлены в г. Бранденбург, где помещалась школа командного состава.

По окончании этой школы я был направлен в специальную школу диверсантов-разведчиков, которая помещалась в г.Нойгамере. По окончании школы я возвратился в Краков. Здесь я узнал, что моя семья репрессирована в 1941 г. органами Советской власти.

В Кракове к нам - выпускникам школы приехал заместитель Бандеры - Стецько, а также другие представители центрального провода "ОУН". Прежде всего нам дали назначения. Я получил назначение в Волынскую область к областному руководителю "ОУН" - Закоштуй. Стецько говорил, что мы должны вести подрывную работу против Советской власти, также говорил, что скоро начнется война между Германией и СССР и что эту войну нужно использовать в интересах "ОУН".

По линии диверсионной работы я от начальника немецкой разведки, немца -майора, фамилии которого не помню, получил задание в первый день войны взорвать железнодорожное полотно и стрелки в г. Сарны. Из Кракова мы выехали 16 июня 1941 г. и должны были перейти границу в Венгрии. Из Кракова мы направились к Ужгороду, а из Ужгорода в Мукачев, где ночевали в немецкой школе, директор которой был резидентом немецкой разведки.

Границу мы перешли в районе с. Волово - на границе Венгрии с СССР. До самой границы нас провожал Стецько и начальник немецкой разведки. Нас на границе снабдили пистолетами, взрывчатыми веществами и деньгами. Перейдя границу, мы прошли в первую ночь 20 км., а затем двигались такими же переходами, и война нас застала в Синевицькой Вишне. Не ожидая связи, а следовательно и указаний, мы продолжали двигаться. В с. Труханов мы случайно встретились с группой "ОУН" и отсюда ушли в г. Стрий. В Стрие мы пробыли два дня и выехали во Львов.

Во Львове я связался с заместителем Бандеры - "Лебедь" и от него уже должен был выехать в Волынскую область в распоряжение обласного руководителя "ОУН" "Закоштуя". Когда я был в штабе "Лебедя" туда пришел начальник немецкой разведки, с которым я встречался в Кракове, который сказал, что я - Стельмашук, поеду не в Волынскую область, а в Советский тыл за Днепр, тоже самое он сказал о других "оуновцах", которые закончили диверсионную школу. За Днепр никто не хотел ехать, поэтому некоторые сразу уехали к месту своего назначения, а я задержался во Львове по следующей причине.

В штабе "Лебедя" я встретился с представителями Центрального провода "ОУН" "Старух", "Медведем", "Косарем". "Косарь", с которым я встречался в Кракове, предложил мне ехать в Житомирскую область. Я согласился и выехал в Житомир, где был назначен военным референтом "ОУН" Житомирской области, руководителем Житомирского областного провода "ОУН" был Шевчук. Проработав 8 дней я заболел, работать не мог, и в связи с этим поссорился с Шевчуком. Когда приехал "Медведь", Шевчук на меня пожаловался и я был "Медведем" направлен в Волынскую область к "Закоштую", кроме этого дал пакет к заместителю Бандеры - Стецько. Этот пакет по приезде в Луцк я должен был отдать Робитницкому, а тот уже должен был передать его Стецько. Я, приехав в Луцк к "Закоштую", который отпустил меня в Коршево - мое родное село, для выздоровления, пакет я передал Робитницкому. По выздоровлении я был назначен областным референтом молодежи организции "Сич" - эта организация при немцах была легальной.

Будучи референтом молодежной организации "Сич" я провел два "вышкола" молодежи. Один вышкол был проведен в Луцке, где было обучено 60 человек, а второй в Ковеле, где было обучено 100 человек. В Ковеле немцы разогнали курсы, гестапо искало меня, но я скрылся и ушел в Коршев. В это время в управлении областного провода произошли изменения. "Закоштуй" был назначен краевым проводником "ОУН", а областным был назначен "Сизый".

Когда я пришел из Ковеля в Коршев меня вызвали к "Сизому", который находился тогда в Рафаловском районе - это было в декабре 1941 г. "Сизый" при этой встрече назначил меня военным референтом в Лупкой округе. В этой должности я работал до половины января 1942 г.

Будучи военным референтом Луцкой округи я налаживал связь с районами и проверил состояние военной подготовки среди участников "ОУН".

С января 1942 г. я был назначен военным референтом Ковельской округи, приехал в Ковель в феврале м-це 1942 г. В Ковеле я явился к "Ящуру", который был окружным проводником и моим начальником. Я обошел все районы своей округи, ознакомился с обстановкой, силами людскими и техникой, которой я располагал. Работать приходилось много, потому, что "оуновская" организация на Ковелыцине была молодая. В должности военного референта Ковельщины я работал до конца марта 1942 г. На Ковелынине мною была проведена большая работа.

В 1942 г. меня вызвал к себе "Сом" - представитель Центрального провода "ОУН" и дал задание провести подготовительную работу по созданию "УПА" на Ковелыцине. Мне было дано задание найти оружие, склады, собрать людей. В своей работе я должен был подчиняться "Олегу" - организационному референту Волыни. Мне подчинялось 10-12 районов, которые составляли Ковельскую округу. Возвратившись на Ковелыцину - это было в марте 1943 г., я забрал всех участников "ОУН", которые работали в полиции и вместе с оружием направил их в лес. В Ковеле по моему распоряжению была разбита тюрьма и концлагерь, всех людей я также увел в лес.

Кроме этого, будучи военным референтом Ковельской округи, провел несколько "вышколов" - районного и окружного актива, а также руководил работой по ликвидации мельниковского движения.

В марте м-це 1943 г. я получил приказание оставить организационную работу, а зяняться организацией "УПА". Тогда еще "УПА" не имела постоянного названия, вернее, одного общего названия, это были отряды, которые назывались по разному. Окончательно оформилась "УПА" в июне 1943 г.

В июне 1943 г. я был назначен командиром отряда, который насчитывал 410 человек. В этом же июне 1943 г. в Колковском лесу я встретился с Климом Савуром - заместителем представителя ставки главного командования - Андрушенко. Савур дал мне приказание уничтожить всех поляков Ковельской округи. Все руководство Ковельщины в т.ч. и я выступили против этого предложения, но Савур пригрозил мне полевым судом. Положение было затруднительным. Не выполнить приказ я не имел права, а выполнить этот приказ не разрешало личное убеждение. Я обратился к Андрушенко. Андрушенко мне сказал, что это указание не из центра, что это перекручивания на местах, но определенного ничего не сказал.

Таким образом я дотянул до августа 1943 г. Пока я вел переговоры курень Голубенко из моего отряда сожгли польскую колонию. Поляки убили двух бандеровцев, а бандеровцы сожгли колонию.

В августе м-це 1943 г. Савур и "Олег" опять меня вызвали к себе и требовали уничтожения поляков, я опять не соглашался, потому что поляки помогали нам. Так как отказываться больше нельзя было, то я согласился. Я Ковельскую округу разделил на три части. На территорию Прибужанщины и Любомльского района - "Лысого", Турийского р-на - "Сосенко" ("Сосенко был прислан с Волынской округи, но людей я ему дал своих), Голобского р-на - "Голубенко". В Ковеле уничтожением поляков должно было заняться "СБ" ("Служба безпеки"). Уничтожение поляков нужно было провести с 25 по 30 августа 1943 года.

Задача была выполнена во всех районах, кроме Турийского. Сосенко поручил провести "акцию" Бескету, который побоялся трогать поляков, потому, что узнал, что в Турийском р-не организован отряд поляков 1500 человек вооруженный - готовый к сопротивлению. В моей округе было уничтожено до 3.000 поляков, кроме того 1500-2000 уничтожило "СБ", таким образом на Ковелыщене было уничтожено до 5 тысяч поляков. Конечно, эти данные не совсем точные, потому что статистический отчет нам не разрешали вести.

Имущество, продукты питания уничтоженых забрали в банды, а постройки сожжены. На сожжение построек дал приказание я.

В октябре м-це 1943 г. на Волынь приехал командующий Северного округа - Клим Савур, который приказал немедленно уничтожить поляков в Турийском р-не. Я собрал 700 человек, но поляки не были уничтожены потому, что немцы в Турийский р-н привели 1500 солдат для борьбы с "УПА".

В это время меня вызвал к себе "Олег", а мой заместитель "Вовчак" вступил в бой с немецкими солдатами приехавшими в Турийск. Бой длился три дня и происходил в районе с. Радовичи и Литинь. Так как силы были не равными, Вовчок отступил и скрылся в Цуманских лесах.

Я немного возвращусь. Я знал, что "Олег" находится в Ковеле, но когда я приехал в Ковель, мне сказали, что "Олег" с Климом Савуром уехали во Владимирецк, где Савур назначил меня проводником военного округа Волыни, который я принял от "Олега".

Под моим руководством и личном участии группы "УПА" вступали неоднократно в бои с партизанами Федорова. Бои не были удачными для нас, потому что партизаны превосходили нас и людьми и техникой. Кроме этого нам досаждали немцы. Я был между двух огней. Кроме боев с партизанами, были мелкие стычки с поляками, а вообще бои были почти ежедневно. Помню, что последний бой с поляками был 23 декабря 1943 г.

В конце декабря 1943 г. приехал Савур с целью проверить работу Волынской области, с ним приехали представители Центрального провода "ОУН", один из них Карпович, непосредственно занимался проверкой. Здесь же Савур дал приказание готовиться к переходу линии фронта - в тыл Красной Армии. Я разделил свой отряд на 3 группы. Каждая группа начисливала 600-500 человек. Во главе 1 группы был "Крыга", 2 группы - Голубенко, 3 группы - Вовчак. В начале 1944 г. я проверил работу "Крыги" и попал там в окружение, из окружения я вышел и собрался ехать к Савуру, но, так как везде было много партизан, я был осторожен. Изредка были стычки с партизанами. Весной 1943 г. я потерял связь с Савуром и с Центральным проводом "ОУН". К этому времени у меня осталось 30 человек личной охраны и сотня всего приблизительно 150 человек. Я решил с этими людьми ехать в тыл Красной Армии. Линию фронта мы пересекли в районе Ковеля. Положение было тяжелым, было половодье, передвигаться было трудно, связи я ни с кем не имел. Вначале я на установление связи посылал связных, затем целые группы людей, они попадали в руки работников НКВД и частей Красной Армии и не возвращались. Тогда я, отобрав группу людей, пошел сам устанавливать связь с Савуром.

В поисках Савура я встретился с бандой "Рубашенко" куринного "Дубового". Рубашенко связал меня с "Гамалией", который охранял штаб Савура. "Гамалия" связал меня с "Галиной", который был заместителем Савура. Насколько я помню, с "Галиной" я встретился в Костопольском р-не. "Галина" ничего существенного мне не сказал. "Галина" дал мне задание перейти линию фронта и разыскать Савура, так как из всего было видно, что Савур остался у немцев. Когда я возвратился в Ковельский лес, то своих людей я не нашел, их разбили части Красной Армии. Выполнить задание "Галины" я не мог, потому что части Красной Армии преследовали нас каждый день. После этого я решил идти в с. Бунин, где у меня были знакомые, с тем, чтобы связаться с бандами.

В июне 1944 г. в с. Буцин я связался с "бойовкой" Седлищанского р-на и остатками банды "Кубика". Здесь же я встретился с "Крыгой" у которого из 500 человек осталось 50, остальные при переходе линии фронта попали в руки частей Красной Армии. Я принялся за организацию остатков "УПА". Мною было через 1 1/2 месяца организован отряд в 250 человек.

В конце июня 1944 г. линию фронта перешел Клим Савур, но мы с ним по дороге разминулись. Банду в 250 человек я передал "Чутке", а сам ушел в Брест-Литовск, взял с собой только личную охрану в 15 человек. В Брест-Литовске я встретился с "Орликом". От "Орлика" я ушел в Прибужанские районы, где я узнал, что "Голубенко" так же перешел линию фронта. С Голубенко мне не пришлось встретиться в этот период. Здесь же в Прибужанских р-нах я получил письмо от Савура, который прошел линию фронта и писал мне, чтобы я немедленно явился к нему. Я ушел к Савуру, но по дороге получил от него второе письмо, в котором он предписывал мне возврититься в Прибужанские р-ны и продолжать формирование "УПА".

В 11 час. 25 мин. пред-щий оглашает перерыв.

В 11 час. 35 мин. пред-щий объявляет судебное следстиве продолженным.

Подсудимый Стельмашук:

В сентябре м-це 1944 г. 11 числа связные Савуры вызвали меня к нему. Я назначил своим заместителем "Голубенко", так как "Вовчок" был убит, и ушел к Савуру. В Степанськом р-не я встретил "Дубового", который передал мне письмо Савуры. Савур мне писал, чтобы я все банды, которые насчитывали 1100 человек, передал "Дубовому", и сам с небольшой охраной пришел к Савуре. В это время я заболел и месяц болел дизентерией, по выздоровлению я встретился с Савуром в Клевани, где я получил назначение на должность командующего группой "УПА" "Завихост". Это было повышение, я работал хорошо и поэтому был назначен на должность командующего группой "УПА". Я после назначения возвращался со своими людьми в Камень-Коширск, но по дороге в Рафаловском р-не принял бой с частями Красной Армии. В этом бою погиб Голубенко, который был начальником штаба. На должность начальника штаба я назначил "Яворенко" с которым я и отпраил всю переписку и людей, а сам с 60 человеками возвратился в Камень-Каширск к "Дубовому". В это время в Володимирецких лесах, в с. Великие Луки было проведено совещание краевого актива, где присутсвовали - краевой проводник "Дубовой", я - его первый заместитель, организационный референт - Крылач, референт СБ - Петро. На этом совещании решался вопрос реорганизации "УПА" -назначение людей, распределение краев, план работы. Я, как командир соединения должен был перейти в подполье и готовиться к предстоящим боям. После совещания "Дубовой" поехал проверять Львовскую область. Я в это время должен был поехать на проверку Волынской, Пинской и Брест-Литовской областей. Проверкой мне не пришлось заняться, потому что 15 января 1945 г. заболел тифом, а 27 января 1945 г. быд задержан.

Задержали меня в Камень-Коширском р-не, во время задержания меня ранили. Я находился на излечении в госпитале, арестован 9 июня 1945 г.

Подсудимый Стельмашук на вопросы суда:

Переходя границу 16 июня 1941 г. я имел задание по линии "ОУН" от заместителя Бандеры - Стецько, а по линии диверсионной работы от начальника немецкой разведки. Когда мы были на границе, провожающие нас Стецько и начальник немецкой разведки сказали, что скоро начнется война между Германией и Советским Союзом. Перейдя границу я должен был связаться с областным проводником "ОУН" - "Закоштуем", от которого должен получить указание, вернее назначение, а по заданию немецкой разведки я должен был в первый день взорвать жд. полотно и стрелки в р-не Сарны. Перед тем как отправиться через границу нам выдали советские паспорта, я лично получил паспорт на имя Гриценки, но я им не пользовался, так как не было надобности.

Кроме этого нам выдали деньги, взрывчатку и пистолеты. В районе Синевицкая Вишня все бросили и оружие и взрывчатку, остался у меня только пистолет.

Я имел несколько кличек. Последние мои клички были "Рудый" и "Кайдаш". В "УПА" я был известен под кличкой "Рудый".

Стецько, давая мне указания при переходе границы говорил, что скоро начнется война между Германией и Советским Союзом. Он говорил, что немцы разобьют СССР, что обе стороны в ходе войны будут обессилены, а мы воспользуемся этим для создания "Самостийной Украины". Я должен сказать, что немцы в это время заигрывали к националистам, а националисты хотели вначале задобрить немцев, а потом прогнать их и создать свое государство. Я принадлежал к партии бандеровцев, а были еще и мельниковцы. Раскол в "ОУН" произошел в 1940 г., я был втянут в "ОУН" по бандеровской линии, поэтому я и работал с бандеровцами. В 1940 г. я ушел на немецкую территорию потому, что боялся репрессий со стороны Советской власти. Я границу переходил несколько раз и это никакой трудности не представляло, потому, что везде были свои люди, которые помогали перейти.

Я во многом не соглашался с политикой "ОУН", так например я был против уничтожения поляков, но я был за издание "Самостоятельной Украины" и был уверен в том, что "Самостоятельная Украина" будет создана. Я всегда был против Советской власти и она мне всегда казалась чем-то страшным. Сейчас я тоже не имел возможности видеть многое, но из бесед с Советскими людьми я убедился в том, что глубоко ошибался, но так как возвращения мне не было, то я решил идти до конца. При задержании хотели застрелить, но я просил, чтобы мне оставили жизнь с тем, чтобы я помог органам Советской власти расправиться с бандеровцами. Я осознал, что мы принесем людям только зло и что даже люди - западные украинцы, где зародилось "оуновское" движение недовольны нами.

Пред-щий спрашивает подсудимого, чем он имеет дополнить судебное следствие по делу.

Подсудимый Стельмашук: В дополнение я могу сказать, что при моей помощи был задержан Клим Савура, что я написал обращение к "УПА", где призывал сложить оружие. Много раз участвовал в облавах на бандеровцев.

Пред-щий объвляет судебное следствие по делу законченным и предоставляет последнее слово подсудимому.

Подсудимый Стельмащук:

"Просить я не имею права, дело мое ясное. Я сделал много непростительных преступлений. Прошу только учесть, что я родился и воспитался в обстановке, которая прививала ненависть к Советскому Союзу. Я работал в "ОУН" сознательно, я считал, что только "Самостоятельная Украина" принесет украинцам счастье.

Так же сознательно я говорю, что вся наша затея с созданием "Самостоятельной Украины" - бредня, но в этом не моя вина. Я никогда не боялся смерти, но когда меня хотели застрелить на поле боя, я просил оставить мне жизнь и только лишь для того, чтобы помочь своему народу выпутаться из этой тьмы, куда я и такие как я его завели. Люди не виноваты, им говорили - они делали. Я сам имел возможность застрелиться еще до того, как меня задержали, но я этого тоже не сделал, потому, что я знал, что чем скорее захватят руководителей "ОУН", тем раньше прекратятся муки народа.

В 12 час. 40 мин. суд удаляется на совещание для вынесения приговора.

В ІЗ час. 40 мин. пред-щий оглашает приговор и разъясняет его подсудимому.

В 13 час. 50 мин. судебное заседание по делу закрыто.

Пред-щий
Секретарь






ИМЕНЕМ СОЮЗА СОВЕТСКИХ СОЦИАЛИСТИЧЕСКИХ РЕСПУБЛИК
ПРИГОВОР


1945 г. Августа 6 дня, Военный Трибунал Войск НКВД Киевской области в гор. Киеве в помещении военного трибунала в закрытом судебном заседании в составе:

Председательствующего Ст. лейт. юст. Баранковой
и членов: 1) Ещенко 2) Колесник
при секретаре: Сламчинской

без участи прокурора и защитника

Рассмотрев дело по обвинению гр. СССР Стельмашук Юрия Александровича, 1920 года рождения, уроженца с. Коршев, Санкевичовского района, Волынской обл., происходящего из крестьян-середняков, украинца, беспартийного, со средним образованием, холостого, родители в 1941 году репрессированы органами Советской власти, не судимого, в преступлении предусмотренном ст. ст. 54-1 "а" и 54-11 УК УССР установил:

Подсудимый Стельмащук, проживая на территории Западной Украины и будучи враждебно настроенным к Советськой власти, в январе месяце 1940 года изменил родине -перешел через границу в Польшу, оккупированную немцами. Проживая на территории Польши в мае месяце 1940 года Стельмащук вступил в антисоветскую организацию украинско-немецких националистов. Весной 1941 года, как член этой организации, руководством ОУН был направлен в немецкую военную школу по подготовке оуновских кадров командного состава. После окончания школы, был направлен на курсы разведчиков-диверсантов. По окончании указанных курсов, Стельмащук получив указание от заместителя руководителя ОУН - Бандеры, и немецкой разведки, 16 июня 1941 года немцами был переброшен на Советскую территорию, с диверсионными заданиями и проведения работы ОУН. Оказавшись на Советской территории, оккупированной немцами, Стельмащук установил связь во Львове с проводником ОУН - "Лебедь". Последним был назначен Областным референтом молодежи "ОУН" так называемой "Сич". С февраля месяца 1942 года по март 1943 год был военным референтом Луцкой области а позднее Ковельского округа. С февраля месяца 1943 года Стельмащук начал организацию банд "УПА", для вооруженной борьбы против Советской власти.

Будучи главарем банд УПА, по заданию руководства УПА 29 и 30 августа 1943 года отрядами бандитов на территории Волынской области истребил 5 тысяч польского населения. Весь скот, ценные вещи и продукты питания принадлежащие расстрелянным забирали для банд, а постройки и др. имущество сжигали. В марте месяце 1944 года Стельмащук, с личной охраной бандитов 30 человек и сотней перешел через линию фронта в тыл Красной Армии, с целью организации банд УПА для борьбы с Красной Армией. В ноябре месяце 1944 года за активную деятельность в УПА был назначен "командующим" соединением групы УПА под названием "Завихост", которое оперировало на территории Ровенской и Волынской областей.

Стельмащук во главе подчиненных ему банд УПА, неоднократно принимал участие в боях с подразделениями Красной Армии и советскими партизанскими отрядами соединения дважды героя Советского Союза Федорова. Стельмащук оперировал в Ровенской и Волынской областях под кличками "Рудой" и "Кайдаш".

В январе месяце 1945 года Стельмащук был задержан.

На основании...(два последующих слова невозможно прочитать) Военный трибунал признал виновным Стельмащук по ст. 54-1 "а" и 54-11 УК УССР.

Учитывая тяжесть совершенного им преступления Военный трибунал руководствуясь ст. ст. 296, 297 УПК УССР

приговорил:

Стельмащук Юрия Алексндровича. на основании ст. 54-1 "а" УК УСРР подвергнуть высшей мере наказания - расстрелять, без конфискации имущества за отсуствием такого у посудимого. Приговор кассационному обжалованию не подлежит.

Пред-щий
Члены

Наткнулся в сети на прекрасное.
Стельмащук Юрiй - "Рудий"...Органiзатор i керiвник вiддiлiв УПА в Волинськiй i Берестейськiй обл. - загiн "Озеро", згодом - ВО "Турiв"... Захворiв на тиф, непритомний потрапив у руки большевикiв (сiчень 1945). Випустили листiвку, що С[тельмащук] покаявся i добровiльно зголосився до НКВД допомогти в знищеннi визвольного руху. Нiхто не повiрив. 1990 був. зв'язкова, яка 1945 була в тiй самiй тюрмi, пiдтвердила мужнiсть С[тельмащука] на допитах i очних ставках.

Ну, качество материалов сайта "Легенда спротыву" знают многие, равно как и подробности жизнедеятельности упомянутого Юрия Стельмащука.

Кадровый оуновец, проходивший подготовку в школе абвера наряду с "соловьями" и заброшенный на территорию УССР в группе диверсантов за несколько дней до Войны.
Это всё понятно, мы об этом писали.

Тут интересно рассмотреть другое. А именно, "мужнiсть" данного товарища и его роль в уничтожении (sic!) "создателя УПА" Д.Клячкивского - Клима Савура.

Для начала справка с того же сайта.
Клячкiвський Дмитро - "Клим Савур", "Охрiм", ... "Панас Мосур"...
Вiд поч. 1942 крайовий провiдник ПЗУЗ, член Проводу ОУН. органiзатор i перший к-р УПА 1943. Вiд сiчня 1944 к-р УПА-Пiвнiч, член ГВШ УПА, майор...Посмертно iменований полковником.



Современный памятник оному в Ровно.


А теперь о главном.

Из сообщения по ВЧ зам. наркома внутренних дел УССР Т.А.Строкача Н.С.Хрущеву 13.02.1945 г.

ЦК КП(б)У
тов. ХРУЩЕВУ

Проводя чекистско-войсковую операцию по очистке от бандитизма северных районов Ровенской и Волынской областей, 26 января 1945 года в районе села Яйно Камень-Каширского района Волынской области подразделением 3-го батальона 169 СП внутренних войск НКВД под командованием зам. командира роты старшего лейтенанта Савинова обнаружена банда, с которой завязался бой. В результате боя 17 бандитов было убито и один захвачен в плен. Последний оказался командующим объединенной группы УПА "Заграва и Турив" и первым заместителем краевого проводника ОУН "Рудым" — Стельмащук Юрий Александрович,1920 года рождения, уроженец села Коршув Сенкевичевского района Волынской области.

В 1939 году, будучи нелегалом, бежал в Германию, откуда возвратился Западную Украину в 1941 году в начале войны и занимал ряд руководящих должностей в ОУН и УПА. В момент задержания "Рудой" был тяжело болен тифом. Кроме того, в бою был ранен, в связи с чем допрашивать его было невозможно.

"Рудой" впервые был допрошен 8 февраля с.г. и дал развернутые показания о северо-западной группе УПА и краевом проводе ОУН, а также назвал местонахождение главного командования УПА во главе с "Климом Савуром".

Здесь прервёмся и дадим фрагмент того самого допроса Ю.Стельмащука-"Рудого".
Допрос оного "клиента" действительно проводил лично Тимофей Амвросиевич Строкач, в недавнем прошлом начальник Украинского Штаба Партизанского Движения, а в указанное время - зам. наркома внутренних дел УССР.







ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
обвиняемого СТЕЛЬМАЩУК Юрия Александровича

От 9-го февраля 1945 года
(Допрос начат в 10-20)

...
ВОПРОС: К какому времени относится ваша последняя встреча с «Климом САВУРОМ»?

ОТВЕТ: Последний раз я с ним встречался 30 ноября 1944 г. на Оржевских хуторах, Клеванского района, Ровенской области, где «Клим САВУР» принимал меня в связи с моим утверждением первым заместителем «ДУБОВОГО» и командующим соединением групп УПА «ЗАВИХОСТ».
С «Климом САВУР» я провел почти сутки. Сначала он повел меня в одну хату, где мы с ним поужинали, а затем мы с ним пошли в другую хату и там переночевали на чердаке. Весь следующий день «Клим САВУР» и я провели вместе в этой хате, вечером я покинул Оржевские хутора, а «Клим САВУР» остался там.

ВОПРОС: Где сейчас находится «Клим САВУР»?

ОТВЕТ: Исходя из того, что «Клим САВУР» обусловил со мной встречу на 30 января 1945 г. на Оржевских хуторах, Клеванского района, Ровенской области, я считаю, что до сего времени он со своей личной охраной, состоящей из 2-3 хорошо вооруженных бандитов, должен находиться на указанных хуторах, где он имеет надежную пособническую базу.

В 1-1,5 клм от «Клима САВУРА» постоянно находится прикрывающий его ВОП («отряд особого назначения») под командованием «УЗБЕКА» в составе 60 человек, вооруженных ручными пулеметами, автоматами и винтовками.
Насколько мне известно, «Клим САВУР» никогда в подземных убежищах не скрывается, предпочитая им в дневное время лес, а в ночное - конспиративные квартиры, содержателями которых являются преданные ему лица из местных жителей.

В частности я полагаю, что одной из таких квартир является пожилой зажиточной крестьянки Оржевских хуторов, муж и сын которой, как мне рассказывал «Клим САВУР», являлись активными участниками УПА и погибли в 1943 году в боях с немцами.

В этом доме, как я уже показывал, 30-го ноября 1944 года я ужинал с «Климом САВУРОМ».
Фамилии и имени этой женщины я не знаю, живет она с дочерью лет 16 и семидесятилетней свекровью. Ее дом находится в западной части Оржевских хуторов, против заброшенного каменного складского помещения, на расстоянии 100-120 метров от него.

Дом этот двухкомнатный, деревянный, покрыт соломой, с правой стороны входной двери одно окно.

Обстановку комнаты, где мы ужинали с «Климом САВУРОМ», я хорошо запомнил: посередине стоит накрытый чистой белой скатертью стол, слева у окна ручная швейная машина, рядом стоит вазон с цветами, в левом углу комнаты обыкновенный платяной шкаф, справа - металлическая кровать, на стенах висит несколько икон и портреты Тараса ШЕВЧЕНКО и Ивана ФРАНКО.
Месторасположение указанного дома я хорошо знаю и безошибочно могу его указать.

Вторая хата, где я ночевал с «Климом САВУРОМ», находится в южной части Оржевских хуторов. Хата эта и по внешнему виду и по внутреннему убранству гораздо беднее той хаты, где я ужинал с «Климом САВУРОМ». Владелицей ее является женщина лет 30-32, низкого роста, полная, темная шатенка.
Месторасположение этой хаты я также могу указать.

Протокол мною лично прочитан, записан с моих слов правильно, в чем и расписываюсь.

Стельмащук



(Допрос окончен в 19 ч. 40 мин.)

ДОПРОСИЛИ – ЗАМЕСТИТЕЛЬ НАРОДНОГО КОМИССАРА ВНУТРЕННИХ ДЕЛ УССР -
ГЕНЕРАЛ-ЛЕЙТЕНАНТ

Т. Строкач

ЗАМЕСТИТЕЛЬ НАЧАЛЬНИКА СЛЕД. ОТДЕЛА УББ НКВД УССР -
КАПИТАН Г.Б.

Арутюнов

А теперь продолжим хронику событий.

Из того ж сообщения Т.А Строкача:

Из показаний "Рудого" было видно, что "Клим Савур", начиная с осени 1944 года находился на хуторе Оржев Клеванского района Ровенской области, где "Рудой" в последний раз был на докладе у "Клима Савура" 30 ноября 1944 года. Тогда же была обусловлена последующая встреча "Рудого" с "Климом Савуром" на 30 января с. г. на тех же хуторах.

По данным "Рудого" "Клим Савур", скрываясь на хуторах, всегда находился с группой не более 3-5 человек.

На основании показаний "Рудого" мною была организована и проведена чекистско-войсковая операция. В соответствии с планом операции, в ночь на 10 февраля с. г. с целью захвата "Клима Савура" хутора Оржев и прилегающие к ним населенные пункты были окружены и в течение трех дней подвергнуты тщательному обыску силами 20 и 24 бригад внутренних войск НКВД.

В ходе операции 12 февраля с. г. в лесу, 2 километра западнее села Оржев Клеванского района Ровенской области, отрядом 20 бригады под командованием начальника штаба 233 стрелкового батальона старшего лейтенанта Хабибулина была обнаружена вооруженная группа в количестве 3 человек, которая, заметив красноармейцев, открыла огонь и начала отходить. Захватить живьем отходивших бандитов не представлялось возможным, так как они усиленно отстреливались из автоматов и убили одного красноармейца.

Ещё раз прервём сообщение Тимофея Амвросиевича и укажем некоторые детали по рапорту непосредственных участников:

"Первый день операции завершился уничтожением бандитской группы главаря «Узбека» численностью 22 человека, как позже выяснилось, личной охраны «Клима Савура». Второй день также не принёс значительных результатов, а главная цель операция достигнута не была.

Продолжая настойчиво и скрупулезно осуществлять поиски 12.2, отряд 233 ОСБ под командованием начальника штаба батальона старшего лейтенанта Хабибулинa в лесном массиве обнаружил погасший костер, что вызвало у т. Хабибулина подозрение, что в этом районе могут скрываться бандиты.

Отряд с ещё большей тщательностью продолжил поиски. Был обнаружен один след, двигаясь по которому отряд заметил движение неизвестных лиц в кустарнике. Тов. Хабибулин принял решение оцепить кустарник, с этой целью он разбил отряд на три группы и поставил задачу: действовать одной группой слева, другой - справа, а третьей группой т. Хабибулин принял решение двигаться прямо на обнаруженный кустарник.

При подходе к кустарнику группа была обстреляна автоматным огнем, а спустя какое-то время были обнаружены трое неизвестных, которые пытались скрыться и на бегу отстреливались. В результате преследования все трое были убиты. Как затем выяснилось, среди убитых оказался «Главнокомандующий УПА» Клим Савур и с ним двое неизвестных лиц. У убитых найдено 3 автомата, 5 магазинов к автоматам, 2 пистолета, 150 патронов, полевая сумка с документами УПА и картами.
Таким образом, в результате организованной быстрой и неожиданно проведенной операции и упорных поисков был убит "Главнокомандующий УПА" Клим Савур."


И вновь слово тов. Строкачу:

В результате боя все три бандита были убиты. При трупах обнаружено 3 автомата, 3 пистолета, орден Красная Звезда, гвардейский знак и полевая сумка с оперативными документами ОУН-УПА, а также фотография "Клима Савура".
В числе документов имеются данные о численном составе и наличии бандформирований УПА под командованием "Рудого", "Дубового", "Энея" "Верещака" и ряд других важных документов.

Все три трупа доставлены в город Ровно. По захваченной в документах фотографии, а также содержащихся у нас под арестом бандитских главарей "Рудым" и бывшим помощником "Дубового" по хозчасти "Карым" точно опознан "Клим Савур". Остальные два трупа не опознаны.

По данным "Рудого" и "Карого" "Клим Савур" последнее время являлся членом Центрального провода ОУН, командующим всей так называемой, УПА и основным проводником северо-восточного и северо-западного краевых проводов ОУН - НВРО.

Кроме того, в ходе операции, по данным "Рудого", на хуторе Оржев разысканы две явочные квартиры "Клима Савура", владельцы которых нами арестованы. В одной из квартир изъята оуновская литература и фотографии разных лиц, в том числе руководителей и членов Центрального провода ОУН состава 1940 года.

Там же на хуторе Оржев, в подземном укрытии обнаружена и изъята вполне исправная типография, 200 килограмм шрифта и 2 банки красок.

При очистке хутора Оржев в течение 10-12 февраля с.г. убито бандитов -26, захвачено - 79, задержано как пособников - 181, уклоняющихся от призыва в Красную Армию - 48, подлежащих фильтрации - 113. Обнаружено и уничтожено схронов - 65.

Захвачены трофеи: ручных пулеметов — 1, автоматов — 8, винтовок - 21, пистолетов — 5, гранат - 15, патронов - 2350, радиоприемников - 2.
Операцию по очистке всего Клеванского района продолжаем. Подробности донесу почтой.

Строкач
12 февраля 1945 года

Вот и всё.

Так уничтожались бандеровские главари, по сути, руками своих же собственных "побратимов".

Осталось добавить немногое.

Уничтоженный Д.Клячкивский - "Клим Савур".


Уничтоживший его в ходе операции - ст. сержант Демиденко.
К слову, уроженец Донбасса.


Так что, донбассцы, у вас есть очередной повод для гордости!

Есть такое издательство - "Молодая Гвардия", известное своей серией "ЖЗЛ". Однако у этого издательства есть ещё одна, весьма приличная, серия под названием "Повседневная жизнь".

В своё время это название как нельзя лучше использовал тов. a_dyukov для описания будничной жизни коллаборационистов всех мастей.

Воспользуюсь им и я.
В заметке о Дерманской трагедии я упоминал, что истинные мотивы этого преступления МГБ УССР удалось вскрыть лишь благодаря ликвидации банды "Рыжего" и захваченных в результате этой операции бидонах оуновских документов.

Конечно, количество жертв Дермани способно затмить многое, но в данном случае интересно рассмотреть не столь глобальные вещи, а именно повседневную жизнь всего лишь одной оуновской банды.
В данном случае, той же банды "Рыжего".

Ниже приведены фотокопии документов не только о ликвидации самой банды, но и списки уничтоженных ею граждан УССР (задумайтесь, всего лишь одной(!) бандой), а, самое главное, т.н. "приговоры" (в националистической интерпритации - "вырокы"), которые оуновцы выносили этим людям.

З.Ы. Документы публикуются впервые.























Пишет Олег Росов

Символ якої нації?
Володимир Павлів

Обабіч автомобільних шляхів із Верховини до Львова рясніють біл-борди з фотографією Бандери і гаслом «Символ нації». До Бандери я ставлюся зі стриманою симпатією, до бандерівського руху – зі стриманим співчуттям.

А от до авторів таких гасел стриманості мені бракує.

Я просто нестримно хотів би зустрітися з автором цього гасла (потайки плекаючи надію, що ним є сам Віктор Андрійович Ющенко) і поставити йому одне запитання: Якої саме нації символом є Бандера?

Однак сподівання мої не надто великі. Я звик, що на цих теренах нас завжди проголошували кимось, не особливо питаючи на те нашої згоди: то православним руським народом, то великим радянським народом, то єдиним українським народом. Щоправда, ми, галичани, завжди себе почували якось трохи на маргінесі цих великих спільнот. Так і нині - коли хтось заявляє, що в цій країні є нація, символом якої є Бандера, я хотів би поближче познайомитись, що ж це за нація така?

Тож, не чекаючи відповіді «згори», я сам починаю шукати відповіді на своє запитання.

Виходячи з власного майже десятилітнього досвіду співжиття зі «східняками» на їхніх теренах, а також із того, що подібні біл-борди я і всі опитані мною знайомі бачили тільки на Західній Україні, роблю висновок, що мова йде про якусь націю, що її зосереджено в основному на захід від Збруча. Звичайно, я припускаю, що якихось плакатів про «символ нації» я недогледів десь на Київщині, але твердо знаю, що їх не може бути на Сході чи Півдні великої держави, бо там навіть забетоновані металеві таблички зі згадкою про героїв УПА не приживаються. Крім того, я переконаний, що окремі представники цієї загадкової нації мешкають і в Києві, і в Донецьку, і в Харкові, і в Одесі, і навіть у Севастополі, але їхня чисельність балансує на межі статистичної похибки.

Мабуть, все ж мова йде про якусь західноукраїнську націю. Отут вже я починаю активно протестувати, бо добре знаю, з кого складається населення Західної України.

Це - свідомі бойки і несвідомі гуцули, урбанізовані галичани і галичанізовані південні волиняки й західні подоляки, закарпатські русини з іншими нацменшинами та змосквофілені буковинці, переселені лемки і приїжджі східняки. Де ж тут, даруйте, нація? Це по-перше. А по-друге, серед усіх перелічених народів далеко не всі захочуть визнати своїм символом Бандеру. Ну, якщо їх запитати, звісно.

Я питаю, тому й знаю. Розпитую різних гуцулів із бойками не для того, щоб якось очорнювати Бандеру і бандерівців, а щоб співставити людські історії з історією своєї родини. Моя покійна бабця може й вважала Бандеру «символом нації» до того моменту, коли в її хату, де москалі поселили примусово районного прокурора, бандерівці метнули гранату. Не зважали, що там живе ще й якась баба - вдова, до речі, учасника визвольних змагань 1918-1919 років - з малими дітьми. Племінник мого діда, а мій хресний, теж не відчував особливої гордості від причетності до бандерівського руху, оскільки його забрали до лісу силоміць під страхом кари для нього і родини. Втім, родина і так своє заплатила - вивезли до Сибіру за «сина-бандерівця».

Таких історій я міг би розповісти десятки, а люди, що розповіли мені - сотні. Однак не це є завданням цього тексту, а спроба визначити - хто в Україні погодиться визначити Бандеру «символом нації». Втім, можливо, я дарма обмежуюся лише мешканцями України. Прихильники такого гасла, без сумніву, є й за межами нашої країни. Мабуть, чимало їх живе серед діаспори у США, Канаді, Великобританії та інших західних країнах. Окрім, зрозуміло, нащадків мельниківців, бульбівців, поміркованої інтелігенції, котрих бандерівці винищували як ворогів і зрадників. А ще добре знаю, що знак рівності між «бандерою» й українцем охоче ставлять ті поляки, рідні яких були жорстоко замордовані на Волині у 1943 році, і євреї, котрі переконані у причетності українських націоналістів до Голокосту.

«Ну чого ти причепився до «символу нації»,- сказав мені знайомий, інтелігентний поміркований львів'янин. - Ти ж знаєш, що нація все ще формується і формуватися вона має на якихось символах. А Бандера належить до числа «малих» символів, бо великими є герб, гімн і прапор».
А я йому на це - «от і називайте собі «малим символом» майбутньої нації, при умові, що вона колись все-таки буде створена».

Але знайомий що? - випили по чарці та й розійшлися. А от з автором гасла я таки хотів би поспілкуватися. Я б йому сказав: «чувак (вибачте Вікторе Андрійовичу за панібратство), ну що ти плетеш? Бандера був радикальним націоналістом-революціонером, що застосовував терористичні методи у своїй боротьбі. Де є нація націоналістів-революціонерів? Висуваючи гасло «Бандера - символ нації», ти відтинаєш від такої віртуальної «нації» переважну більшість мешканців цієї країни. Ну назви ти Стефка символом епохи, символом боротьби, але не нації, бо у відповідь почуєш - немає такої нації, символом якої був би Бандера».



Фотографии из личного альбома Провидныка ЗЧ ОУН С.Ленкавського. Опубликованы Вахтангом Кипиани aka vaxo.

Бандера на отдыхе. Италия, Франция, Швейцария.













В это же время... Из параллельной реальности.
Ликвидированные МГБ УССР участники бандеровских бандформирований.













Zaxid.net и Zaxid.net

Любопытно прочитать характеристики украинского руководства весны 1918 г., сделанные австрийским уполномоченным при украинском правительстве.


Посмотреть на Яндекс.Фотках

Посмотреть на Яндекс.Фотках

Посмотреть на Яндекс.Фотках

Посмотреть на Яндекс.Фотках

Посмотреть на Яндекс.Фотках

Посмотреть на Яндекс.Фотках

Источник: Крах германской оккупации на Украине ( по документам оккупантов). – ОГИЗ, 1936. С. 114-119.

С позволения Сармата повешу фотку из израильского музея холокоста.
Киев,1942 год.
Это к вопросу,как немцы относились ко всем остальным жителям.