У нефтяных санкций никогда не было шанса
Недавнее падение цен на нефть толкнуло российский флагман Urals ниже предельной цены в 60 долларов, установленной для международных поставок G7 в прошлом году. Возможно, это повод для празднования в G7. Или,
возможно, сейчас самое время воспользоваться моментом и подумать, откуда упала нефть Urals, чтобы достичь предельного уровня.
Большую часть времени с момента введения ограничений российская нефть, в которую входит не только Urals, торговалась выше 60 долларов. Несмотря на заверения некоторых архитекторов caнкций, что они работают и лишают Россию жизненно важных доходов, этого не произошло. Потому что нефть - слишком важный товар, и, как показал случай с Россией, всегда есть способ передать ее от продавца покупателю, даже если продавец находится под жесткими санкциями.
Обозреватель FT и бывший торговый редактор Алан Битти в недавней колонке о санкциях отметил, что “
Правительства не могут обеспечить достаточный контроль над глобальным спросом, чтобы перекрыть торговлю, цепочки поставок гибки, иногда незаконно, и конечные потребители нашли альтернативы”.
Действительно, как показал сомнительный успех санкций США в отношении Ирана и Венесуэлы, а теперь и более широких западных санкций в отношении России, санкции редко достигают тех целей, для достижения которых они были введены. Ни в Венесуэле, ни в Иране не произошло смены режима, Россия не прекратила войну на Украине, и нефть продолжала поступать из всех трех стран.
Справедливости ради, потоки нефти из Венесуэлы и Ирана значительно сократились после введения санкций США, но в обеих странах недавно произошел всплеск поставок за рубеж, что свидетельствует о незаменимости всей нефти, даже несмотря на то, что сам американский экспорт существенно увеличился.
Случай с Россией, однако, особенно актуален из-за огромного масштаба санкционного давления со стороны ЕС и США. Действительно, это давление не привело к нацеливанию на экспорт нефти с целью его сокращения, но даже ограничение цен не оказалось эффективным для достижения заявленной цели. Они должны были удержать поток российской нефти за рубеж, но ограничить доходы.
На этой неделе агентство Bloomberg сообщило, что в настоящее время Россия зарабатывает на экспорте своей нефти больше денег, чем до вторжения в Украину. В другом отчете от ноября приводились данные центрального банка, показывающие, что
это продолжается уже несколько месяцев. Однако так было не всегда.
Базирующаяся в Финляндии неправительственная организация Center for Research on Energy and Clean Air, которая отслеживает российский экспорт энергоносителей, сообщила недавно, что нефтяное эмбарго ЕС и ограничение цен обошлись России в 34 миллиарда евро (37 миллиардов долларов) недополученных доходов. Цифра, какой бы существенной она ни казалась, отражает
снижение доходов всего на 14%, о чем CREA должным образом сожалеет, говоря: “Однако это влияние далеко от того, чего можно было бы достичь”.
Не только доходы пострадали недостаточно сильно, но и
экономика в целом сумела преодолеть большую часть негативных последствий санкций. Агентство Bloomberg снова сообщило, что
рост ВВП России в третьем квартале текущего года составил 5,5%, что стало дальнейшим увеличением и без того довольно впечатляющего роста на 4,9%, зафиксированного во втором квартале. Тем временем еврозона изо всех сил пыталась удержаться на территории положительного роста ВВП, а Германия вступала в рецессию.
Это, безусловно, ситуация, которая вызывает вопрос о том, кто больше страдает от санкций: цель или те, кто их применяет. Ответ, по крайней мере, когда речь заходит о ЕС, кажется довольно неприятным, что делает эту тему своего рода табу. Много говорилось о потере Россией своего крупнейшего рынка газа, но, как и в случае с нефтью, она просто перенаправила большую часть потоков с запада на восток и в Китай. Европа, тем временем, заменила трубопроводный газ СПГ. Ни один из этих шагов не был идеальным для того, кто их предпринял. Что касается того, кому из них стало хуже в результате, это видно из отчетов по ВВП.
Нефть и газ — но особенно нефть - являются излюбленной мишенью авторов санкций. На первый взгляд, ввести санкции против нефтяной промышленности страны, зависящей от этой отрасли, несложно. Только позже выясняется, что введение санкций против этого товара имеет последствия для самих авторов санкций. Американские нефтеперерабатывающие предприятия почувствовали это, когда поток тяжелой венесуэльской нефти прекратился с введением нефтяных санкций. Весь мир почувствовал это, когда президент Трамп вновь ввел санкции против Ирана, и цены выросли, хотя и временно.
“Контроль за экспортом несет в себе семена собственного уничтожения, точно так же, как картели производителей и попытки пресечь торговлю наркотиками”, - написал Алан Битти из FT, отметив, что “G7 и ЕС просто недостаточно велики в мировой экономике, чтобы задушить продажи нефти в России”. И у них нет того влияния, о котором они, вероятно, мечтали бы, на такие страны, как Индия, стремящиеся заключить выгодную сделку по импорту нефти.
И не только это, но и то, что
ЕС, оказавшись в затруднительном положении в сфере дизельного топлива, в конечном итоге импортировал индийское дизельное топливо, скорее всего, изготовленное из российской нефти, на которую тот же ЕС наложил эмбарго, не говоря о рекордно высоком потреблении российского СПГ в этом году.
Вот почему санкции в отношении нефти и газа никогда не срабатывают. Потому что нефть и газ означают энергию, а энергия означает безопасность. Ни одна страна, зависимая от импорта, независимо от степени, действительно не может позволить себе вводить санкции против своих поставщиков — по крайней мере, не без некоторых негативных последствий для собственной экономики.
Ответить с цитированием
Сообщение от Волгарь
