...
В этой семье произошла трагедия. С разрешения Ольги Михайловны Кизант я, на основании реальных документов, расскажу о том, что случилось в её доме, где мама папа и сын любили друг друга, и кому это помешало.
Всё произошедшее в этой семье не вписывается в рамки здравого смысла. Совсем простая, банальная, история, закончившаяся трагедией. Папа отпустил сына погулять во двор. Сын, катаясь с горки, ушиб спину. Вечером папа наказал сына за непослушание ремнём. На следующий день, когда мальчик пошёл в школу, врач, делавшая медосмотр, обнаружила на спине ребёнка царапины и синяки. Выяснив у мальчика, что его вчера наказал папа, врач сообщила об этом социальному педагогу, которая и вызвала милицию. По заявлению представителя отдела опеки и попечительства против папы было возбуждено уголовное дело по статье «побои».
Все фамилии, упомянутые в описании этих событий, являются настоящими, все совпадения соответствуют обстоятельствам событий, не являются вымышленными и основываются на документах, предоставленных мне Ольгой Михайловной.
Из обвинительного акта по обвинению Кизант Александра Сергеевича в совершении преступления, предусмотренного ст. 116 ч. 1 УК РФ
«Доказательствами, подтверждающими, обвинение, являются:
- показания несовершеннолетнего потерпевшего Кизант С. А. который показал, что 04. 05. 2009 г. он находился в школе, около 13 ч. 00 мин. за ним в школу пришёл папа Кизант Александр Сергеевич, что бы его забрать. Когда они пришли домой, покушали и он начал делать домашнее задание.
У него не получалось. Папа его наказал. Как наказал, не помнит. Вечером пришла мама Кизант О. М. И он всё ей рассказал, что случилось. На тот момент они с папой находились в комнате и играли в игры. Мама его успокоила и уложила спать. Утром его отправили в школу, откуда его увезли от папы и от мамы. Всё то время когда он не видел папу и маму, ему было очень страшно, что он их больше не увидит. Он плакал и просил, что бы его отдали папе и маме. Папу и маму очень любит. Когда его забирали из школы и начали расспрашивать, о случившимся, он незнакомым тётям ничего не рассказал».
Из обращения О. М. Кизант к главе администрации Кировского района г. Санкт-Петербурга Филатову А.В.
«04.05.2009 вечером я увидела синяки на спине моего сына. На мои расспросы о том, что произошло, Серёжа рассказал мне, что папа разрешил ему самостоятельно погулять во дворе. Мы никогда не пускаем ребёнка гулять одного, но т.к. двор у нашего дома огорожен и просматривается из окон нашей квартиры, мой муж разрешил погулять ему полчаса. Серёжа рассказал мне, что катался на спине с горки, а также катался на качелях, с которых он упал и сильно ударился спиной о какой-то предмет, лежавший на земле. Я решила на следующий день, после школы, отвезти ребёнка к врачу, что бы проверить, не ушибся ли он».
«05.05.2009 я примерно с 12 часов 40 минут до 13 часов 15 минут стала звонить на мобильный телефон моего сына, однако, соединения постоянно сбрасывались. Я смогла дозвониться до сына только в 13 часов 20 минут. Трубку снял мой сын, который сказал, что он находится в милиции, и что там с ним будут делать, он не знает. Я попросила сына позвать к телефону сотрудника милиции. Трубку взяла женщина, как она представилась, я не помню, помню только то, что она представилась сотрудником милиции. Она сообщила, что в школе, где учится мой сын, делали прививки и на его спине обнаружили синяки, в связи с чем ребёнка изъяли из школы и привезли в орган опеки и попечительства, расположенный по адресу: ул. Стойкости, д. 9 и что я могу туда приехать. Примерно через пять минут я уже была по указанному адресу. В помещении находились 2 сотрудника милиции, 3 сотрудника органов опеки и попечительства и мой сын, который сильно плакал. Находившиеся в помещении женщины, в присутствии ребёнка стали высказывать мне, что я издеваюсь над ребёнком, что я не могу воспитывать его, что от меня исходит угроза жизни и здоровью моего ребёнка, что мои действия «тянут на статью о лишении меня родительских прав», что ребёнка мне не отдадут, а из этого помещения сразу же отвезут в детский дом, чем довели меня до истерики. Женщины сказали, что они могут предложить 2 варианта развития событий: 1) они сейчас же вызывают машину скорой помощи и наряд сотрудников милиции, отвезут ребёнка в больницу на медицинское обследование, после чего поместят в детский дом, а меня незамедлительно лишат родительских прав, и я никогда не увижу своего ребёнка; 2) я пишу заявление о том, что я даю добровольное согласие на временное помещение моего сына в реабилитационный центр, расположенный по адресу: ул. Стойкости, д. 32, где я могу общаться с ребёнком каждый день, неограниченное количество времени в период с 9 часов до 21 часа, смогу забирать сына на прогулки, выводить за пределы реабилитационного центра, что ребёнок будет содержаться в таких же условиях, как в пионерском лагере, что по телефону я смогу общаться с сыном в любое время суток. Сотрудники милиции органов опеки и попечительства стали убеждать меня, что они делают мне одолжение, давая возможность воспользоваться вторым вариантом.
Я вынуждена была согласиться на второй вариант и мне продиктовали, что я должна была написать. Я была в шоке и всё происходящее со мной помню смутно, отдельными моментами. Я не помню, что именно я писала, я была доведена до отчаяния, я видела своего рыдающего сына, который просил отпустить его со мной, говорил, что хочет домой, я испытывала сильное чувство страха от того, что могу потерять своего единственного ребёнка. Все тексты, которые были написаны мною в тот день, я писала под диктовку работников органов опеки и попечительства, я не помню, что именно мне говорили о том, писала. Помню только, что эти документы - формальность, необходимая для того, что бы мне вернули сына и что без этих документов я не увижу своего ребёнка никогда. Ради своего единственного ребёнка я была готова на всё. Но после того, как документы были оформлены, моего сына увезли. Я на своей машине поехала за машиной, на которой везли моего сына.
Моего сына привезли в Социально-реабилитационный центр «Воспитательный дом», расположенный по адресу ул. Стойкости д. 32, где я прошла в кабинет заведующей Центра Т. И. Губской, которая стала убеждать меня, что я смогу беспрепятственно общаться с сыном, и что условия содержания в Центре очень хорошие, и мой ребёнок не будет страдать. Ребёнку даже не дали попрощаться со мной. Когда я вышла из кабинета, его в коридоре уже не было, а мне сказали, что в этот день я его больше не увижу».
Из заявления О. М. Кизант директору ГУСРЦ «Воспитательный дом» Жбановой Н. В.
«06.05.2009 около 10 часов утра я вместе с мужем приехала в Социально-реабилитационный центр «Воспитательный дом», где нас развели по разным комнатам - мужа отвели к психологу, а мне предложили пообщаться с врачами. На мою просьбу предоставить мне возможность пообщаться с ребёнком, заведующая Губская Т. И. и обслуживающий персонал Центра ответили мне категорическим отказом. Мне сказали, что мой сын находится в изоляторе временного содержания, куда помещают всех вновь прибывших детей и что пробудет он там как минимум 15 дней, а может быть и целый месяц. Я потребовала, чтобы мне показали место содержания моего сына, на что заведующая ответила, что изолятор является секретным помещением и туда можно попасть только предварительно созвонившись по телефону с находящимся там работником центра. Мне сказали, что даже если я приду с прокурором, меня туда не впустят, т.к. их Центр - это отдельное государство в государстве и у них свои законы. Галина Игнатьевна Камаева стала говорить, что я - гестаповка, что моему ребёнку дома хуже, чем в гестапо, что мой муж - преступник и его место - за решёткой. В качестве одного из условий возвращения мне ребёнка мне предложили развестись с мужем, либо разъехаться с ним по разным квартирам. При этом меня стали убеждать, что мой муж скоро начнёт бить и меня и что, в конце концов, он убьёт ребёнка. Во время этого разговора психолог Центра, которая непосредственно работала с Серёжей, стала настаивать на том, чтобы мне разрешили встретиться с ребёнком, потому что он находится на грани нервного срыва, в связи с чем ему в Центре давали успокоительные лекарства, и для чего то три раза брали кровь. На что Камаева Г. И. заявила, что родители должны понести наказание и они ребёнка не увидят.
Мне стали рассказывать, что мой ребёнок - психически ненормальный. На мой вопрос: в чём выражается его ненормальность, медработник, с которой я разговаривала, ответила (цитирую дословно): «Ваш мальчик ненормален, он ничего не жрёт, не пьёт и до 5 часов утра болтался из угла в угол одетый с рюкзаком за плечами, собирался домой. Говорил, что он их всех (работников центра) ненавидит и только мамочка может его спасти, что он выпрыгнет из окна и сбежит». На этом основании она порекомендовала показать ребёнка психиатру, т. к. моему сыну наверняка потребуется стационарное лечение.
В течение 5 часов я пыталась добиться того, чтобы мне позволили, если не пообщаться с сыном, то хотя бы посмотреть, в каких условиях он содержится. Показать ребёнка и место его содержания мне категорически отказались. В течение 2 суток, которые ребёнок находился в Центре, он покушал только 1 раз, всё это время он плакал и просился домой.
07.05.2009 в 10 часов утра к нам домой пришли представители органов опеки и попечительства, составили Акт осмотра жилого помещения. Только после того как с нас с мужем взяли обязательство о том, что мой муж будет проживать отдельно от нас, мне выдали разрешение на то, чтобы я забрала ребёнка из реабилитационного центра.
Затем вместе с Александром Александровичем Шевчуком я поехала за своим сыном. Я стала настаивать, чтобы мне выдали ребёнка, но мне отвечали категорическим отказом. Тогда я стала звонить своим знакомым и просить, чтобы они позвонили в прокуратуру и Администрацию Кировского р-на, сообщили о происходящем беспределе. Сразу же после этого из соседнего помещения вышла заведующая и возмутилась тем, что я так разнервничалась. Я высказала ей своё недовольство, в ответ заведующая и зам. директора Центра заявили, что я - сумасшедшая и что они сейчас вызовут мне машину скорой помощи и поместят в психбольницу. Шевчук А. А. сообщил женщинам, что он поедет к прокурору и пожалуется на них. После этого привели моего сына и, обратившись к нему, Камаева Г. И. сказала: «Твоя мать - преступница и твой папа - преступник». Затем они нажали «тревожную кнопку», заявив, что мы угрожали их жизни и здоровью. На вызов прибыли сотрудники ЧОП, после чего сначала отпустили меня с сыном, а затем Шевчука А. А.
По дороге домой сын рассказал мне, что в течение двух дней его содержали одного в камере, на окне которой была решётка, что его заставляли мыть пол в этой камере и в коридоре, убирать мусор в туалете.
В соседней камере содержалась девочка, которая угрожала избить моего сына. После этого реабилитационного центра мой сын стал нервным, стал всего бояться, он пугается любого незнакомого человека, заговорившего с ним».
Уголовное дело в отношении Александра Сергеевича Кизант прекратили в связи с примирением сторон, то есть, между папой и мамой как представителем «несовершеннолетнего потерпевшего», то есть, сына. Постановление о прекращении дела тоже у меня на руках. Я не стал просить у Ольги Михайловны лишь свидетельство о смерти Александра Сергеевича Кизант, 1975 года рождения, который сразу после этого происшествия тяжело заболел и скончался в январе 2011 года... Он просто не смог смириться с тем, что в наши дни так просто можно официально отобрать ребёнка у любящих, нормальных родителей и завести уголовное дело на папу, только за то, что он выполнял свои обязанности по воспитанию сына...
...
http://ruskline.ru/analitika/2011/02...ozheniyu_semi/
