Новый глава президентского Совета по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека Михаил Федотов сразу же после назначения на этот пост провозгласил своей едва ли не исторической миссией «десталинизацию общественного сознания» в России. Это заявление вызвало довольно сильный шум (от оваций до проклятий) в политизированных и околополитических кругах.
Будучи давним знакомым с Михаила Федотова и относясь к означенным выше кругам, я задумался, а не попаду ли лично я под федотовскую «десталинизацию»? Не то чтобы я испугался по-профессорски благообразного Михаила Александровича. Не то чтобы считаю себя таким отъявленным сталинистом, что, буде примется Михаил Александрович за дело серьезно, с должным размахом и опираясь на соответствующий административный (не полицейский же!) ресурс, даже не очень длинные его руки неизбежно дотянутся до меня. Не то чтобы я видел и необходимость какой-либо битвы современных прогрессистов с чудовищем сталинизма - в отличие от борьбы с реально присущим нам до сих пор безыдейным, вороватым, ленивым и сибаритствующим брежневизмом. Ибо ни в жизни, ни в общественном сознании просто не наблюдаю никакого сталинизма. Другое дело — историко-культурный герой по имени Сталин.Но ведь не с ним же предполагает бороться новый советник президента? Хотя бы и из-за предопределенности исхода этой борьбы. Потому и не начал я скоропалительно выдавливать из себя по капле «сталиниста», дабы облегчить Михаилу Александровичу его историческую миссию.
Но всё-таки возгорелся во мне чисто теоретический интерес — как решить задачу, коль она поставлена? И что нужно сделать, чтобы десталинизировать мое индивидуальное сознание, каковое я считаю частью срединного общественного сознания, ибо не отношусь ни к париям нашего общества, ни к его сливкам сливок, а именно: к высшим начальникам, «звездам», серийным насильникам и ворам в законе, то есть тем, за каждым шагом которых следят современные СМИ. И если и есть у нашего современного общественного сознания не замечаемые мною грех и вина сталинизма, то я обязан признать — это мой грех и mea culpa. Посему и хочу я понять, как нужно меня «переделать» или «перевоспитать», чтобы окончательно и бесповоротно - как часть целого - «десталинизировать»?
Должен ли я отказаться от убеждения, что Мавзолей на Красной площади есть архитектурный шедевр и сносить его недопустимо? И что загораживать его при всякой современной официальной церемонии фанерными выгородками стыдно и глупо? Что похоронить тело Ленина, конечно, нужно, но здесь же — в Мавзолее, а не таскать его по стране? И что бесстыдно одним и тем же людям сегодня негодовать по поводу снесенного деревенского или городского кладбища, а завтра требовать уничтожения Некрополя у Кремлевской стены? И что вообще у абсолютного большинства граждан современной России столько проблем, что не с тиранами и титанами прошлого нужно бороться, а за права и достойную жизнь ныне живущих?
Что не нужно трогать красные звезды на кремлевских башнях? Ибо стилистически они безупречны, идеологически очищены кровью наших солдат в Великую Отечественную войну. И не мешают двуглавым орлам и не противоречат им, как не противоречили пятиконечные звезды (обычные астральные геральдические знаки) на погонах царских офицеров тем же самым орлам.
Должен ли я признать, что Советский Союз есть «империя зла», а не достигшая под иным наименованием глобального могущества и величия Российской империи и моя Родина? Ведь не случайно в советское время за рубежом, да и внутри страны слова «Советский Союз» и «Россия» были синонимами, равно как и слова «советский» и «русский». Обязан ли я считать Россию «прорехой на теле человечества», а советский период российской истории - «черной дырой» и «историческим тупиком»? Или имею право остаться при своём мнении относительно нашего грандиозного исторического эксперимента: Россия (Российская империя, Советский Союз) — самостоятельная субцивилизация в рамках цивилизации европейской, а Советский Союз — Европейский Союз (Соединенные Штаты Восточной и Центральной Европы) №1, возникший на полвека раньше (и, возможно, исторически преждевременно) Евросоюза №2, именуемого просто Евросоюзом?
Должен ли я признать генерала Власова не предателем, а борцом за русскую демократию и согласно кивать, когда до сих пор наши официальные лица говорят, что «потери нашей страны в Великой Отечественной войне» составляют 27 миллионов человек, не расшифровывая, что большая часть этих потерь — уничтоженные гитлеровцами мирные жители и военнопленные, погибшие и умертвленные в немецких концлагерях? И обязан ли я соглашаться с лживой арифметикой, согласно которой на одного погибшего на поле боя немца наши военачальники положили то ли три, то ли пять наших солдат? Или верить, что за годы сталинских репрессий «были уничтожены десятки миллионов людей»? (Только не надо уличать меня в отрицании самого факта репрессий и их бесчеловечности.)
Обязан ли я признать Никиту Хрущева великим политическим деятелем, а Иосифа Сталина всего лишь «кровавым преступником», когда после смерти любого диктатора (каковым Сталин, безусловно, был), всякий пришедший ему на смену лидер начинает с того, что открывает двери тюрем?
Кстати, вот что меня всегда занимало. Если послушать сыновей и внуков (из тех, что активно говорят) членов сталинского политбюро, то и режим был преступным, и Сталин кровавым убийцей, и все его окружение — толпой упырей. Кроме «моего отца или дедушки». Вот уж они-то давно десталинизировались. Правда, не понятно, почему при таком обилии «добрых дедушек» во главе себя они терпели «кровавого убийцу», а «режим был преступным».
Должен ли я до конца жизни выслушиванию навязчивых требований ко мне и моей стране покаяться то в одном, то в другом, то в десятом, то в сотом? Да еще выслушивать эти требования из уст людей, которые ни в одной из собственных ошибок (если не в большем) ни разу не то что публично, а даже и на церковной исповеди не покаялись?
В общем-то я готов и покаяться, но только вместе с теми, кто бросил 30 миллионов русских за пределами нынешней России. Где готовые к публичному покаянию? Я встану в ваши ряды, как только наберетесь вы мужества выйти на Красную площадь и опуститься на колени. И покаюсь за весь Советский Союз, за всю Россию. За своего деда по материнской линии — священника, расстрелянного в 1937 году. За своего деда по отцовской линии — водителя одного из десяти первых советских грузовиков, выведенных в 1926 году на Красную площадь. За своего отца, ушедшего оттуда в 16 лет на Великую Отечественную войну и дошедшего до Кёнигсберга. Но фотографию его на власовский портрет всё равно не поменяю.
Должен ли я отказаться от своего убеждения, что не десталинизироваться нам надо, а признать, наконец, величайшей трагедией России Гражданскую войну 1917-1922 года. И установить в столицах и на всей территории, где она велась, памятники Участникам и Жертвам Гражданской войны, где на одном постаменте будут стоять Белый Генерал и Красный Комиссар. Не обнявшись, увы. Не обнявшись.
Скажите, Михаил Александрович, что всё-таки из истории своей Великой России (а у великой страны и великой нации история не бывает простой и непротиворечивой, без трагедий и крови, почти всегда лежащих на совести правящего класса; это у невеликих стран и народов история бывает простой и незаметной — да и то, если не рассмотреть её внимательно) я должен заклеймить и разоблачить, чтобы вы не испытывали зуда моё сознание десталинизировать?
Или, может, я, часть своего народа, меньший демократ и плюралист, чем вы? Может, я требую кого-то репрессировать или расстрелять? Какие-то книги запретить? Чьи-то права ущемить? Чьи-то свободы ограничить? Вы от меня и от русского общества что-нибудь подобное слышали?
Или вы спутали нас с Аппаратом, с правящим классом, с современной номенклатурой? Так уверяю вас, и у них никакого сталинизма давно уже нет — ни в худшем, ни в лучшем его проявлении. Сплошной уже упомянутый мною брежневизм — в постомодернистском его варианте.
Или просто вы хотите, чтобы я думал и говорил так же, как вы? Но по силам ли вам этого добиться? Даже в отношении одного меня? Обо всём «общественном сознании» России я уже и не говорю...
Ответить с цитированием
Сообщение от Найтли...
